скачать книгу бесплатно
Течет река Мойка. Правый берег. От Невского проспекта до Устья
Георгий Иванович Зуев
Всё о Санкт-Петербурге
Предлагаемая читателям публикация логически завершает цикл из трех книг, посвященных Мойке. В первой пройден маршрут от истока до Невского проспекта, вторая провела читателей по левому берегу вниз по течению от Зеленого моста. В третьей путь начинается от того же моста, но проходит он вдоль правого берега… Основным принципом отбора объектов, эпизодов и персоналий для каждого очерка этой книги Георгий Зуев избрал не формальную их принадлежность к конкретному участку на берегу реки, а историческую значимость и культурологический интерес. Дом Чичерина, особняк Руадзе, торговый дом у Красного моста, дома Министерства государственных имуществ у Исаакиевской площади, обезглавленная бывшая Реформаторская церковь, Крюковские морские казармы и, наконец, загадочная Новая Голландия… Один перечень интригует, а у каждого потрясающая история, полная неожиданных поворотов и неизвестных ранее деталей. Автор надеется, что представленные в заключительной книге материалы помогут увлеченным отечественной историей и неравнодушным к городу на Неве лучше узнать Санкт-Петербург, ибо нет необходимости говорить, что нельзя любить город, не зная его истории.
Георгий Зуев
Течет река Мойка. Правый берег. От Невского проспекта до Устья
Автор идеи Дмитрий Шипетин
Руководитель проекта Эдуард Сироткин
© Зуев Г. И., 2014
© ООО «Рт-СПб», 2014
© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014
От автора
Предлагаемая читателям книга логически завершает две ранее опубликованные работы автора о примечательной реке центрального района Санкт-Петербурга. Публикуемые здесь исторические очерки и этюды посвящены прошлому и настоящему правобережья городского водоема от Зеленого моста до места его впадения в Большую Неву.
До основания Петром Великим Санкт-Петербурга эта местная болотистая речка долгое время носила ижорское название Муя, была весьма загрязнена илом и протекала среди непроходимых топких мест и торфяной трясины. Берега Муи стали осваиваться в первые годы строительства Петербурга. Этот местный ижорский водоем, получивший тогда новое название Малой речки, или Мьи, по указу русского императора очистили от многовекового ила, грязи, расширили русло реки и впервые укрепили деревянными щитами ее топкие берега. В 1711 году для осушения значительной части территории нового столичного города прорыли канал, соединивший Мью с рекой Фонтанкой. Протяженность очищенного от ила водоема с расширенными и укрепленными берегами составила свыше пяти километров, и на плане Петербурга 1716 года видно, что извилистое русло реки Мьи проходило через центральную часть нового столичного города, омывая с южной стороны Адмиралтейский остров, в непосредственной близости от первой государственной верфи.
Проект Адмиралтейства, а точнее его «рабочий чертеж», составил сам император Петр I, потребовавший в ноябре 1704 года, чтобы Адмиралтейство – вторая по своей огневой мощи военная крепость новой столицы Российской империи – было одновременно приспособлено «для строения боевых кораблей». Корабельную верфь по распоряжению царя надлежало «строить внутри территории Адмиралтейства».
Около половины боевых линейных русских кораблей первой четверти XVIII века – 23 из 48 судов – сошло в то время со стапелей Адмиралтейства. Среди них особенно выделялись такие морские гиганты отечественного флота, как 92-пушечный «Гангут» и 90-пушечный линкор «Лесное».
Современники, русские и иностранцы, признавали весьма высокое качество российских военных кораблей – быстроходных, маневренных и достаточно устойчивых. Следует отметить, что в начале XVIII столетия, в первые годы своего строительства, новая российская столица являлась весьма небольшим городом. В районе Адмиралтейства он занимал площадь от Большой Невы до реки Мьи, а у Смольного, на Выборгской стороне и у Литейного проспекта располагались малочисленные разрозненные поселения, окруженные вековыми лесами, болотными топями и заливными лугами.
Большинство отечественных историков довольно убедительно полагают, что становление и развитие новой имперской столицы на первых порах действительно шло довольно хаотично и стихийно. Этому объективно способствовали многочисленные и достаточно веские причины, продиктованные тяжелым бременем и затратами по ведению Северной войны, а также неблагоприятными условиями выбранной императором местности для возведения Санкт-Петербурга (огромные заболоченные площади земель, требующих капитальных мелиорационных работ). К этому добавлялись периодические катастрофические наводнения с тяжелыми разрушительными последствиями и глобальных размеров стихийные опустошительные пожары, нередко охватывавшие центральные районы Северной столицы.
Камер-юнкер Ф.-В. Берхгольц писал в своем дневнике: «Здешняя земля из-за сырости ничего не родит». Иностранцы полагали, что «…если случатся затруднения в привозе в столицу продовольствия, то город окажется на грани голода».
Река Мойка. Фрагмент плана Санкт-Петербурга, 1717 год
Любопытно отметить, что первые основательные жилые строения появились в Санкт-Петербурге вначале именно на правом берегу реки Мьи в 1705 году, на участке между нынешним Невским проспектом и Исаакиевской площадью. Это были сравнительно небольшие деревянные дома, построенные для офицеров морского флота, корабельных мастеров и специалистов Адмиралтейской корабельной верфи.
Природные условия этого участка правобережья Мойки уже тогда потребовали от строителей, подрядчиков и рабочих особой тщательности и осмотрительности при закладке фундаментов жилых зданий. Их закладка требовала довольно глубоких траншей, в землю первоначально приходилось забивать деревянные сваи, а затем уже сооружать фундамент из путиловских плит. Первые жилые дома на правом берегу реки Мьи от Большой першпективной дороги (будущий Невский проспект) вниз по течению по приказу Петра I необходимо было «ставить в четкую линию, особым порядком». Красили дома тогда преимущественно в светлые тона. Категорически запрещалось «пестрить дома и всякое строение краскою… ибо их надлежало окрашивать ровно и прилично». На каждого владельца одновременно возлагалась обязанность укрепления топких берегов сваями и содержание в надлежащей чистоте участка берега реки в пределах своего жилого строения.
План Санкт-Петербурга 1716 года свидетельствует, что на правом берегу реки располагалась и так называемая Греческая слобода, в которой обычно селились капитаны и боцманы, прибывшие на жительство в русскую столицу из средиземноморских европейских портовых городов. К сожалению, в 1737 году эта слобода с ее домами была полностью уничтожена опустошительным пожаром, поглотившим тогда почти все строения правого берега реки Мьи.
С момента начала строительства Северной столицы правый берег реки Мьи и ее набережная становятся первой городской границей. В 1717–1718 годах в месте пересечения водоема с первоначальным отрезком Большой першпективной дороги, в ее створе, построили деревянный подъемный мост, выкрашенный в яркий зеленый цвет. Вероятно, приметная окраска этого мостового сооружения через реку позволила в дальнейшем назвать первый приграничный мост Петербурга Зеленым мостом, который до 1726 года не только выполнял важную роль переправы через городской водоем, но и нес ответственные многочисленные функции военной пограничной заставы и обязанности таможенного пропускного пункта в российский столичный город.
В первые годы нового XIX столетия с планов и карт Санкт-Петербурга исчезает официальное название реки Мьи и появляется ее сегодняшнее наименование – Мойка, представлявшее переосмысленный вариант старого названия древнего водоема.
Преобразованный отрезок правобережья реки Мойки от Зеленого моста до ее устья, ровесник Санкт-Петербурга, представляет собой немалый исторический интерес. По нему можно проследить весь процесс развития центрального района Северной столицы, ее замечательных ансамблей, знаменитых строительных шедевров отечественного зодчества, особенности эпохального строительства особняков и жилых домов, получить возможность представить себе жизнь и судьбы живших и работавших здесь в разные годы поколений наших сограждан. Облик этого романтического отрезка правого берега реки Мойки менялся вместе с ростом и развитием нашего города. С годами чередовались поколения горожан, возникали новые общественные потребности и задачи. На набережных правого берега этого городского водоема возводились новые здания, сносились и перестраивались ранее возведенные строения. Со временем изменялась и сама архитектура домов, следуя велению новой строительной моды и требованиям владельцев зданий. В разное время над строительством домов правого берега реки Мойки трудились знаменитые зодчие, авторы архитектурных шедевров, возведенных на этом ограниченном отрезке правого берега старинного водоема.
В границах рассматриваемого в настоящей книге отрезка правого берега реки Мойки до нашего времени сохранились некоторые образцы документального подтверждения уникального творческого таланта отечественных архитекторов. На месте снесенного временного Зимнего дворца императрицы Елизаветы Петровны, на территории, ограниченной правым берегом реки Мойки и Невским проспектом, столичный генерал-полицмейстер Н. И. Чичерин в 1771 году возвел великолепный дом, ставший одним из прекрасных образцов стиля раннего классицизма, сменившего в России растреллиевское барокко.
Мойка у Синего моста
Соседний участок правобережья Мойки сегодня занимает солидное здание известного Петербургского университета телекоммуникаций им. проф. М. А. Бонч-Бруевича – одно из первых в стране высших учебных заведений, готовящих специалистов по радио– и радиоэлектронике. Этот огромный дом, возведенный здесь в 1850-х годах архитекторами Р. А. Желязевичем и Н. П. Гребенкой, прекрасно знали и любили петербуржцы XIX столетия. В его концертном зале, названном по фамилии владельца здания «залом Руадзе», а позднее – «залом Кононова», литературный столичный фонд устраивал прекрасные вечера в пользу нуждающихся литераторов. Здесь выступали Н. Г. Чернышевский, Н. А. Некрасов, Ф. М. Достоевский, давал концерты композитор А. Г. Рубинштейн.
В западной части Мойки, на ее правом берегу, на острове, названном в петровские времена Новой Голландией, в 1732 году построили деревянные склады для хранения и сушки корабельного леса. Проект этих весьма оригинальных складских помещений разрабатывал замечательный русский архитектор И. К. Коробов. Позднее, в 1779 году, на месте снесенных складов зодчий Валлен-Деламот возвел величественную знаменитую арку, названную «Арка Новой Голландии».
На правом берегу реки Мойки в 1840-х годах по проекту зодчего И. Д. Черника и военного инженера Посыпкина были сооружены массивные краснокирпичные здания Конногвардейских и Морских казарм. На набережной правого берега реки Мойки до наших дней сохранились три внушительных здания Военного министерства Российской империи, расположенных в домах № 65, 67 и 69.
Основным принципом отбора объектов, эпизодов и персоналий для каждого очерка этой книги автор избрал не формальную их принадлежность к конкретному участку старинного водоема, а историческую значимость и культурологический интерес. Нет необходимости опровергать мнение наших известных историков и краеведов, что городские здания неотделимы от судеб людей, населявших некогда особняки и дома Северной столицы в разные исторические эпохи. Действительно, без них, обитавших некогда в барских особняках или доходных домах, трудно было бы понять и должным образом осмыслить этот уникальный Центральный участок Петербурга, его историю и душу.
Автор надеется, что представленные в исторических очерках заключительной, третьей книги материалы о реке Мойке помогут читателям, увлеченным отечественной историей и неравнодушным к нашему городу, лучше узнать Санкт-Петербург, ибо нет необходимости говорить, что нельзя любить свой город, не зная его и его многовековую историю.
На берегу столичного приграничья
В начале XVIII столетия в одном из наиболее живописных уголков центрального района возводимого Санкт-Петербурга располагался весьма значительный по своим размерам городской квартал, ограниченный правобережьем реки Мьи и участком Большой Морской улицы от нечетной стороны Невской першпективы до Кирпичного переулка. История этого необыкновенного квартала связана с необычайными эпохальными событиями – многочисленными и противоречивыми, сложными, а зачастую трагическими. Здесь в домах, возводимых на берегах реки Мойки, в разные годы жили и служили известные деятели отечественной политики, знаменитые военачальники, одаренные ученые, талантливые предприниматели, промышленники и всемирно известные представители российской культуры.
С момента начала строительства Санкт-Петербурга правый берег реки Мьи от места ее пересечения с Большой Першпективной дорогой – нынешним Невским проспектом – становится первой городской границей. Здесь в 1717–1718 годах, в створе Невского проспекта через реку Мью, построили первый деревянный подъемный цветной мост – Зеленый, ставший приграничным сооружением города в сложных условиях длительной войны России со Швецией.
Перед ним установили заградительные рогатки, шлагбаумы и учредили круглосуточный воинский заслон от внезапного нападения передовых шведских подразделений. Указом первого губернатора новой столицы, светлейшего князя А. Д. Меншикова, для охраны и порядка передвижения пешего народа и транспортных средств через Зеленый мост в городе было введено обязательное ночное дежурство специальных сторожей из числа его обитателей. Подобные «караульщики» регулярно обходили приграничное побережье реки Мьи, задерживали ночью подозрительных лиц и оперативно пресекали всякое нарушение порядка.
Зеленый мост. 1808 г. Гравюра Б. Петерсона
Кстати, одобряя идею Александра Даниловича Меншикова о введении в новостроящейся столице штата ночных сторожей, ее строитель – Петр Великий – строжайше предупреждал своего любимца: «Чтобы в городе и на посаде, в улицах и переулках все было стройно и бережно, чтобы нигде разбоя, татьбы и душегубства, и иного воровства не было…».
По указу царя на приграничном правом берегу реки Мьи, неподалеку от въезда на Зеленый мост, учредили пропускной пункт с деревянным полосатым шлагбаумом для официального опроса приезжающих, осмотра багажа, проверки документов, взыскания надлежащих пошлин и установленных податей.
Регулярная контрольно-пропускная работа проводилась военным нарядом, дежурившим на Зеленом мосту. Шлагбаум обычно закрывался в одиннадцатом часу вечера. Его поднимали рано, «после пробития утренней зори». Воинские команды, несшие караульную службу у первого пограничного моста, руководствовались строгим императорским циркуляром, требующим его неукоснительного исполнения. Утвержденный Петром I документ предписывал первым российским пограничникам, «когда шлагбаум ночью опустят, в такие часы знатных персон и при них служителей пропускать с фонарями без задержания, а без фонарей не пропускать. А из подлых в такие неуказанные часы, разве кто за крайнею нуждою пойдет один с фонарем, спрося у него по указу пропускать же, а ежели два или три человека и более из подлых, хотя и с фонарем пойдут, тех брать под караул».
И еще одна любопытная подробность из истории этого мостового сооружения. Окружающая Зеленый мост территория со временем была облюбована купцами и разносчиками товаров, превратившими ее в удобное торговое место. После очередного углубления в 1711 году русла реки Мьи товары сюда стало удобно доставлять непосредственно по воде. У торговых шалашей и лотков образовывалась неимоверная толкучка, заполнявшая не только мост, но и проезд по Невской першпективе. К тому же первоначальный Зеленый мост оказался довольно узким. В начале десятых годов XVIII столетия по его деревянному подъемному пролету с трудом мог проехать лишь один экипаж, запряженный двумя лошадьми. Все это нередко приводило не только к нежелательному скоплению народа, но зачастую становилось причиной безжалостных, жестоких драк и кровопролитных схваток. Генерал-полицмейстер Петербурга даже вынужден был в 1718 году категорически запретить торговлю вблизи Зеленого моста, распорядиться о ее переносе в лавки и магазины и ходатайствовать перед царем о расширении проезжей части мостового пролета. Это дельное конструктивное предложение было реализовано при перестройке Зеленого моста лишь в 1735 году.
В 1730 году при подготовке к торжественной встрече только что коронованной в Москве новой императрицы Анны Иоанновны в Санкт-Петербурге на Невском проспекте у Зеленого моста возвели Адмиралтейские Триумфальные ворота по проекту работавшего в Адмиралтействе зодчего И. К. Коробова. Правый берег реки Мьи украсили многочисленными разноцветными флагами.
Триумфальные ворота, обильно украшенные богатой золоченой резьбой и скульптурными группами, представляли собой высокую трехпролетную арку с красивой башенкой на ее вершине. Центральная арка завершалась изящным резным картушем с изображением российского двуглавого орла.
В 1741 году, после бескровного государственного переворота, на российский престол торжественно вступила дочь Петра Великого – Елизавета Петровна. После главной церемонии Императорского двора – коронации в Москве – новая императрица возвратилась в Санкт-Петербург.
Ее приезд в столицу представлял собой торжественное зрелище и проходил по заранее приготовленному сценарию, названному «Диспозиция во время шествия Ея Императорского Величества Всемилостивейшей Государыни Лизавет Петровны в Санкт-Петербурх». В документ тогда включили расписанные в деталях действия всей участников «шествия».
Для встречи государыни на Невской першпективе специально возвели две триумфальные арки – у Аничкова моста через реку Фонтанку и у Зеленого моста через Мойку. По обе стороны Невской перспективы от Адмиралтейства до Зеленого моста замерли в почетном карауле гвардейцы Преображенского и Семеновского полков. От Зеленого моста до Аничкова выстроились гвардейские полки – Измайловский, Конногвардейский, Атаманский, Уланский и Морской экипаж, отдававшие императрице честь под громкий барабанный бой, звуки литавр и громкий пушечный салют с бастионов Петропавловской крепости и Адмиралтейства. Перед Зеленым мостом царицу приветствовали знатные русские и европейские купцы, священнослужители и семинаристы, исполнявшие «Похвальную песнь».
Государыню также встретили стройные шеренги чиновников среднего класса и звуки оркестров Адмиралтейского и Кадетского корпусов.
Торжественное шествие сопровождали музыка духовых оркестров и колокольный перезвон церквей и соборов российской столицы. Торжественные триумфальные ворота просуществовали здесь около десяти лет, с годами стали ветшать и терять первоначальный блеск, поэтому городские власти приняли решение разобрать пришедший в ветхость исторический монумент, а на освободившемся месте возвести величественные каменные ворота. В их проектировании в 1760-х годах участвовали два замечательных столичных зодчих – Б.-Ф. Растрелли и А. В. Квасов, подготовивших весьма оригинальные проекты и модели новых каменных Триумфальных ворот. Но, к сожалению, ни один из них так и не смог осуществить эту постройку.
Доменико Трезини. Фрагмент скульптурной группы «Зодчие Петербурга» в Александровском парке
Первые жилые дома на углу правого берега реки Мьи и Большой Невской першпективы появились в 1705 году. Застройка жилых строений правобережья Мьи была связана с закладкой и строительством на левом берегу Невы в 1704 году мощной по тем временам верфи-крепости. Если главное руководство Балтийским флотом и ведущие судостроители Адмиралтейской верфи получили дарственные земельные наделы на левом берегу реки Невы, по обе стороны от Адмиралтейства, то молодые морские офицеры, боцманы и унтер-офицеры, а также корабельные мастера и иной рабочий люд Адмиралтейской верфи по распоряжению самого Петра Великого селились в небольших деревянных домах, специально построенных для них на правом берегу реки Мьи в 1705 году.
Здания на правом берегу реки возводились по чертежам и указанию российских архитекторов Санкт-Петербурга, среди которых в первую очередь следует назвать зодчего Доменико Трезини, итальянца по происхождению, служившего в Дании и приглашенного русским царем на работу в Россию. Трезини прославился как талантливый фортификатор, ставший впоследствии первым ведущим зодчим Северной столицы, в которой он обрел свою вторую родину.
Современником Доменико Трезини был знаменитый архитектор и автор проектов первых жилых домов приграничного правого берега реки Мьи Михаил Григорьевич Земцов – любимец Петра I, выполнявший ответственные строительные поручения своего покровителя. Интересно, однако, все же заметить, что труд иностранных зодчих всегда оплачивался в России более щедро, чем русских. Если Доменико Трезини получал тогда 1000 рублей в год, то работа отечественных архитекторов ценилась в несколько раз меньше. Так, архитектор М. Г. Земцов, один из «птенцов гнезда Петрова», автор первых столичных построек и ответственных работ по планированию столичного города, оказывается, получал лишь 180 рублей ежегодно.
По мнению историка Петербурга П. Н. Столпянского, «застройка правого приграничного берега реки Мьи активно началась в 1706 году», когда сюда перенесли 23 избы для «морского флота офицеров». Жилые здания Петр I приказал «ставить в линию», четко определенным порядком, с обязательной ориентацией главных фасадов домов на реку. Последующие жилые строения правого берега также традиционно обращались к Мойке, и таким образом сохранялась узаконенная императором архитектурная традиция строительства зданий «порядками или линиями», обращенными к градоформирующей доминанте, в данном случае – к реке Мойке.
Между тем строительство Адмиралтейства, ранее предусматриваемое Петром I как судостроительная верфь с сараями, амбарами и жилыми помещениями на левом берегу реки Невы, подходило к завершению. Построенное государственными работниками или подрядом, сооружение не только соответствовало требованиям к предприятию по строительству российского военно-морского флота, но одновременно являлось мощным форпостом обороны Северной столицы и всего левого берега Невы против противника, пытающегося прорваться к Петербургу и развить наступление на столичный город.
Мощное артиллерийское вооружение укрепленных фортов Адмиралтейской верфи – крепости в любое время могло нанести сокрушительный удар по шведскому флоту в случае прорыва неприятельской морской армадой крепости Кроншлота и вторжения в устье Невы.
Окруженное с трех сторон укреплениями, Адмиралтейство еще до завершения его строительства приступило к сооружению первых российских военных кораблей, спускаемых на воду через открытое к Неве пространство. Строительством Адмиралтейства и первенцев российского военного флота по указу Петра I ведали светлейший князь А. Д. Меншиков и два его помощника – обер-комендант Северной столицы Р. В. Брюс и олонецкий комендант Савва Яковлев.
Строительство Адмиралтейства, верфи и крепости успешно завершили осенью 1705 года. Первый военный гарнизон Адмиралтейства состоял из экипажей военных судов, приведенных в конце осени из Кроншлота в Санкт-Петербург на зимнюю стоянку. Офицеров и матросов разместили в домах, построенных на правом берегу реки Мьи, неподалеку от жилых зданий, построенных для мастеров и «государственных работников» судостроительной Адмиралтейской верфи.
Значение Адмиралтейства как верфи (после очередных побед в боях со шведами) неуклонно возрастало. В 1706 году с ее стапелей торжественно спустили на воду двух российских первенцев – 18-пушечный военный корабль «Прам» и яхту «Надежда». Особый подъем на верфи Адмиралтейства отмечался после блистательной победы русских войск над шведами в Полтавском сражении. В честь этого великого подвига на стапелях Адмиралтейского двора заложили лидер военно-морских сил Российской империи – 54-пушечный линейный флагманский корабль «Полтава». Строителем первого русского линкора стал корабельный мастер Главного Санкт-Петербургского Адмиралтейства Петр Михайлов, или, иначе, император Петр Великий, при непосредственном участии самородка русского судостроения корабельного мастера Ф. М. Скляева.
Между тем строительство жилых и административных помещений на правом берегу реки Мьи разрасталось. Немалое пространство, ограниченное с северной стороны площадью перед Адмиралтейством, а с южной – рекой Мьей, в 1705 году пополнилось сотней деревянных изб для морских офицеров и рабочих Адмиралтейской верфи.
Адмиралтейство. 1716 г. Гравюра А. Зубова
Позже территория этого огромного городского квартала, ограниченного правым берегом Мьи и Большой Морской улицей с одной стороны и Невской першпективой и Кирпичным переулком – с другой, становится строительной площадкой для формирования многолюдных Морских слобод, заложивших прочное основание таких знаменитых исторических столичных магистралей, как Большая и Малая Морская улицы.
Однако первоначально это многолюдное поселение на правом берегу реки Мьи испытывало весьма существенные неудобства в приобретении товаров первой необходимости. Проектировщики тех далеких лет не озаботились об организации в центре Санкт-Петербурга продажи продуктов питания и разнообразных бытовых товаров, в связи с этим любимцам русского императора Петра I – кораблестроителям и морским офицерам, боцманам и шкиперам – доводилось испытывать довольно большие неудобства. Населению данного участка, ставшего уже центральным районом города, приходилось покупать необходимые продукты и товары на территории Заячьего острова, где располагались торговые ряды, в которых одновременно торговали мясом, рыбой, хлебом, предметами одежды и строительными материалами. Здесь же во множестве находились харчевни и кабаки для работного люда, где рабочие и матросы могли подкрепить свои силы. Подобная ситуация, естественно, вызывала раздражение и крайнее неудовольствие жителей центрального района столицы.
В 1705 году морские офицеры, боцманы и работники Адмиралтейской верфи Санкт-Петербурга направили челобитную руководителю строительства Адмиралтейства светлейшему князю А. Д. Меншикову. В прошении отмечалось, что «…те мастеровые люди и моряки, кои ныне приехали, живут у Адмиралтейского двора, скучают, чтоб на сей стороне быть продаже съестным припасам и питье вина и пива, для того что им на другую сторону переезжать с трудом и от дела не надлежит». Реакция первого петербургского губернатора последовала мгновенно. По его распоряжению слева от Зеленого моста организовали Морской рынок, на котором торговали не только съестными припасами и одеждой, но также дровами и прекрасным луговым сеном. Однако по распоряжению самого Петра I «пожарного страха ради» Морской рынок вскоре перенесли на правый берег реки Мьи, неподалеку от Кирпичного переулка.
К этому же времени успешно завершилась прокладка первого отрезка Большой першпективной дороги, начатая по распоряжению Петра I от Адмиралтейства. Прямая першпектива тогда заканчивалась у правого берега приграничной реки Мьи, у пролета деревянного Зеленого моста. Основной рабочей силой, занятой на строительстве проспекта, стали те, кто, по планам шведского короля, должны были захватить Санкт-Петербург, – пленные шведские солдаты. Они же стали основными исполнителями при возведении на правом берегу Мьи, на углу Кирпичного переулка, двухэтажного каменного здания подворья-гостиницы Александро-Невской лавры. У Зеленого моста через Мойку возвели двухэтажный Гостиный двор типичной для XVIII столетия формы четырехугольника, с обязательным внутренним двором и открытой галереей на изящных арках, возведенных на обоих этажах. По распоряжению князя А. Д. Меншикова, неподалеку, около укреплений Адмиралтейства, поставили трактир «Петровское кружало», а позже знаменитый адмирал К. Крюйс по соседству с этим известным на всю столицу питейным заведением построил свой второй дом. Фасад жилого строения был обращен к Мойке, а не к Невскому проспекту, что, по мнению его строителей, особо подчеркивало немалое значение реки Мьи как важной столичной транспортной артерии и главной градоформирующей доминанты начала XVIII столетия.
Небольшие жилые строения мастеровых Адмиралтейской верфи, унтер-офицеров и морских офицеров также возводились фасадами к реке, а разные хозяйственные постройки обычно сооружались внутри закрытого двора.
Начиная с 1712 года «недостаточным» жителям столицы губернаторским указом предписывалось оштукатуривать свои деревянные дома и окрашивать строения в приятные светлые тона.
В 1716 году по проекту зодчего Г. И. Маттарнови приступили к строительству на правом берегу Мьи Мытного двора, где должны были брать «мыт» – пошлину с товаров. Кроме того, Петр I пытался упорядочить торговлю путем создания образцового единого торгового центра, которым, по его мнению, должен был стать Мытный двор.
В 1719 году, после кончины автора проекта – зодчего Маттарнови, император поручил завершение работ по Мытному двору петербургскому зодчему Н. Ф. Гербелю. Современные петербургские краеведы Л. И. Бройтман и Е. И. Краснова в книге об истории Большой Морской улицы приводят оригинальное описание Мытного двора, опубликованное в книге о Петербурге А. Богданова и В. Рубана, изданной в 1779 году: «Мытный двор, по описанию русских историков XVIII столетия, оказывается, располагался в двухэтажном доме, с башенкой посредине со стороны Мойки. Строение построили из кирпича, но „весьма стенами тонко“. Крышу Мытного двора покрыли черепицей, „для чего понадобилось черепиц двести тысяч“. Торговали здесь не только продуктами, но и „хорошими, богатыми товарами“».
Петровский торговый центр на Адмиралтейской стороне теперь обслуживал огромный контингент рабочих Адмиралтейской верфи, морских офицеров, боцманов и военный гарнизон Адмиралтейской крепости – бывших клиентов Гостиного двора на Петербургской стороне. Возмущенное массовым оттоком своих постоянных покупателей торговое купечество Петербургской стороны направляло императору и губернатору столицы многочисленные челобитные, предлагая оставить в Санкт-Петербурге лишь один свой Гостиный двор. В своих прошениях купечество Петербургской стороны, забывая о прежних неудобствах населения центрального района города, огульно критиковало в своих посланиях торговлю и качество товаров на Адмиралтейском участке столицы. В челобитных, в частности, указывалось, что «на Мытном дворе, что на Адмиралтейской стороне, во многих лавках разных чинов люди, вопреки определению торговать только харчевными и съестными товарами, торгуют всякими товарами, от чего здешнему купечеству великая обида и разорение и торгу помешательство, также и пошлинам от того не без утраты, потому что от таможенного смотрения не в близости, да и лавкам гостиного двора немалое запустение».
После завершения строительства каменного Мытного двора, его, по повелению Екатерины I, окружили посадкой кленовых деревьев, оградив таким образом постройку «для сбережения» от скота. Площадь же перед новым Гостиным двором замостили камнем и даже выделили в 1721 году специальное место для казней и публичных наказаний.
Свидетелем одной из публичных казней на этой городской площади перед новым Гостиным двором на набережной реки Мьи в 1738 году стал родовитый известный русский поэт и дипломат Антиох Кантемир, который высказал свои впечатления об увиденном в одном из своих стихотворений. На помосте в тот день казнили отставного морского флота капитана-поручика Александра Возницына «за отпадение в жидовскую веру» и богатого купца – откупщика Баруха Лейбова, активно проповедовавшего иудейскую веру и уговорившего морского офицера и представителя старинного дворянского рода Возницына принять иудаизм. Боевой русский морской офицер Александр Возницын после долгих бесед со своим другом Барухом Лейбовым переменил веру своих предков на еврейскую и в присутствии своей супруги демонстративно выбросил в реку Мью все православные иконы своего дворянского рода. Возмущенная жена, произнеся в Тайной канцелярии сакраментальную фразу «Слово и дело», донесла о возмутительном поступке своего супруга. Делу был дан законный ход. Мужа арестовали вместе с его еврейским приятелем, подвергли жестокому допросу в Тайной канцелярии и по указанию императрицы Анны Иоанновны приговорили к смерти. В конце оглашения приговора чиновник произнес решение Сената: «…виновных казнить смертью и сжечь, чтобы, смотря на то, невежды и богопротивники христианского закона отступать не могли». Приговор свершился при большом скоплении народа, заполнившего не только площадь у нового Мытного двора, но и правобережную часть реки Мьи, примыкающую к месту казни.
Двухэтажный Мытный рынок для торговли съестными припасами, деятельность которого поощрялась государем и руководством Санкт-Петербурга, со временем становится образцом современной торговли по продаже населению Адмиралтейской части самых необходимых и сравнительно недорогих продуктов питания. Несколько дальше от Мытного рынка, вниз по течению реки Мьи, за Кирпичным переулком на правом берегу обустроили рыбные и мясные торговые ряды. В дополнение к ним здесь же соорудили два рыбных садка, где можно было купить живую рыбу, доставляемую с низовий Волги в Северную столицу наливными баржами. Постепенно ассортимент товаров Мытного рынка расширялся, столичные купцы стали торговать здесь не только продуктами питания, но и разнообразными промышленными и строительными товарами. Подобное расширение превратило Мытный рынок на Мойке в уважаемый населением Адмиралтейского района столицы универсальный Гостиный двор.
В начале 30-х годов XVIII столетия центр новой Северной столицы окончательно перемещается с Петербургской стороны в Адмиралтейские кварталы города. Однако канцелярия императора, дворец столичного губернатора князя А. Д. Меншикова и канцелярия генерал-полицмейстера графа Антона Мануиловича Девиера еще долго продолжали читать челобитные и послания русского купечества, владельцев рынков съестных припасов и магазинов на Петербургской стороне, пытавшихся убедить царя и Сенат, что «съестной рынок» Адмиралтейской части Санкт-Петербурга продолжает находиться в антисанитарном состоянии и его необходимо срочно «убрать подальше вместе с его опасными нечистотами и мерзостями». Вся эта переписка и поток пасквильных челобитных в одночасье прекратились 11 августа 1736 года после всепожирающего губительного пожара на правом берегу реки Мьи. Опустошительные пожары, охватившие русскую столицу во времена правления императрицы Анны Иоанновны в 1736–1737 годах, уничтожили всю центральную часть Адмиралтейского околотка, заполненную в те годы многочисленной деревянной застройкой. Тогда полностью выгорели и морские слободы на правом берегу реки Мойки.
Генерал-полицмейстер Петербурга Антон Девиер
11 августа 1736 года внезапно загорелся деревянный особняк на правом берегу Мьи, в непосредственной близости от Зеленого моста. Полицейское расследование установило, что виновником возгорания строения оказался прислужник персидского посланника, куривший трубку рядом с копной сухого сена, в которую попала искра, и пламя мгновенно охватило деревянные стены старого дома. В полицейском рапорте указывалось, что менее чем за восемь часов разбушевавшийся пожар уничтожил все жилые здания от Зеленого моста до Вознесенского проспекта. Пожар 1736 года полностью ликвидировал своеобразную доминанту тогдашней столицы, расположенную на правобережье реки Мойки, – двухэтажное здание Гостиного двора. Полицейский протокол зафиксировал, что «помпезное строение торгового комплекса, четырехугольное в плане, с таким же внутренним двором, покатой черепичной крышей с башней и высоким шпилем располагалось вблизи Першпективной дороги, на правом берегу Мойки. Полыхавший на набережной реки пожар охватил весь Гостиный двор, и он полностью выгорел и, не стерпя сильного огня, распался».
Пожар в Петербурге в 1737 году
После этого пожара Гостиный двор на правом берегу реки Мьи больше не восстанавливался. Однако небезынтересно заметить, что торговля живой рыбой на прибывавших с Волги баржах на этом печальном погорелом месте продолжалась до 1865 года. Правда, их путешествие в Северную столицу длилось довольно долго. Зимовали волгари обычно в Рыбинске. Плавание же по каналам от Рыбинска до Петербурга занимало 100–120 суток. Обычно барки или плоты тянули бурлаки или несколько пар лошадей. Из-за таких сложностей в доставке живой волжской стерляди и осетров цена на подобные деликатесные породы рыбы была на рынке достаточно высокой и могла быть доступной лишь состоятельным жителям Санкт-Петербурга.
«Комиссия о Санкт-Петербургском строении» решила, что вместо «згорелого Мытного двора… на том же месте ныне потребно построить Гостиный двор каменный без погребов о двух апартаментах (этажах. – Г. З.) и покрыть на деревянных стропилах черепицей или железом… а между Морской и Луговой улицами (Большой и Малой Морскими улицами. – Г. З.)… построить казенный каменный дом… без погребов о двух апартаментах… а внутри одного сделать лавки для продажи всяких Сибирских и Ниренбергских товаров и конфискованных пожитков». План новостроек завизирован подписью городского зодчего П. М. Еропкина и ныне хранится в Российском государственном историческом архиве.
После опустошительных пожаров 1736–1737 годов на правом берегу реки Мойки погорельцы – морские офицеры, мастера Адмиралтейской верфи – переселились в Коломну, территория которой располагалась между Мойкой, Фонтанкой, Пряжкой и Крюковым каналом. Южная же граница российской столицы теперь царским указом передвинулась с берегов Мойки к набережным реки Фонтанки.
На уничтоженных огнем набережных Мойки многое необходимо было отстраивать заново. Посетив пожарище, императрица Анна Иоанновна была потрясена, и в 1737 году последовал императорский указ о запрещении строительства деревянных домов в центре двух недавних гигантских пожаров. Сенат решил своим распоряжением создать Комиссию о Санкт-Петербургском строении во главе с генералом Б.-Х. Минихом.
Вошедшим в Комиссию знаменитым зодчим П. М. Еропкину, Н. К. Коробову, С. Г. Земцову поручались разработка нового генерального плана Петербурга и работа по застраиванию «погорелых мест».
Застройка набережных реки Мьи должна была проходить и на ее правом берегу от Зеленого до Синего моста «единою фасадаю». Здесь, на выжженном дотла правобережье Мьи, Сенат и Комиссия о Санкт-Петербургском строительстве решили прежде всего застроить «погорелые места» на набережных реки и прилегающих к ним магистралям Северной столицы. Однако проходило время, а квартал между Мойкой, Невским проспектом и Кирпичным переулком еще долго оставался незастроенным. Правда, отдельные историки Санкт-Петербурга, а позже и краеведы XX столетия, просматривая в газетном читальном зале Российской национальной библиотеки подшивки газеты «Санкт-Петербургских ведомостей», находили отдельные факты, указывающие на одиночные признаки появления после пожаров на Адмиралтейской части новых построек и даже нескольких каменных домов, принадлежавших якобы некоторым столичным чиновникам и купцам.
П. М. Еропкин
И все же большинство знатоков истории Адмиралтейской стороны продолжали авторитетно заявлять, что примерно до начала второй половины XVIII столетия «погорелые места» правого берега реки Мьи и прилегающие к ней улицы оставались незастроенными по целому комплексу достаточно объективных причин и веских оснований.
Временный Зимний дворец Елизаветы Петровны
В 1754 году левый берег реки Мьи украсился великолепным зданием дворца, возведенного придворным зодчим Бартоломео Франческо Растрелли. Первым владельцем этого архитектурного шедевра, расположенного на углу Невской першпективы в месте ее пересечения с рекой Мьей, становится один из богатых людей Российской империи, отпрыск знаменитых уральских заводчиков и владельцев золотыми приисками Сибири барон и камергер Сергей Григорьевич Строганов.
Современники с удивлением отмечали, что проект своего собственного дворца в столь престижном столичном месте барон смог заказать придворному архитектору Ф.-Б. Растрелли – творцу петербургских шедевров русского барокко и автору проекта строящегося в то время нового царского Зимнего дворца для императрицы Елизаветы Петровны на берегу Невы. В связи с этим хотелось бы обратить внимание читателей на ряд обстоятельств, вызвавших недоумение представителей высшего света и многочисленные пересуды в кругу аристократического общества. Во-первых, любые работы императорского архитектора на частного заказчика практически не проводились, ибо он являлся исключительно придворным зодчим. А, во-вторых, русская императрица Елизавета Петровна, занимая в ожидании завершения строительства нынешнего Зимнего дворца на Неве довольно скромный и сравнительно небольшой особняк на Царицыном лугу, все же милостиво позволила разрешить барону С. Г. Строганову воспользоваться услугами ее знаменитого придворного архитектора, вероятно, памятуя немалые заслуги его предков перед российским престолом.
После завершения строительства дворец С. Г. Строганова посетила дочь Петра Великого и, пораженная его красотой, блеском интерьеров и необычным внешним видом, даже высказала желание отпраздновать в нем свой день рождения, ибо к этой дате постройка императорского Зимнего дворца на левом берегу Невы, начатая в 1754 году, вряд ли могла быть завершена. В приватной беседе с Елизаветой Петровной барон Строганов и придворный архитектор Растрелли сумели убедить императрицу в целесообразности на некоторое время стать соседкой Строганова и покуда перебраться на противоположный правый пустующий берег реки, где зодчий Растрелли клятвенно обещал Елизавете Петровне построить весьма быстро достойный и презентабельный временный дворец русской императрицы.
29 декабря 1754 года императрица Елизавета Петровна «Высочайше апробировать соизволила план новобудущему на каменных фундаментах деревянному Зимнему дворцу, который имеет быть построен на Адмиралтейской части близь Зеленого мосту, на правом берегу реки Мьи и Невской перспективной дороги, на пустопорожнем месте сгоревшего Гостиного двора и при той площади, что Адмиралтейскому Лугу».
13 февраля 1755 года придворный зодчий граф Ф.-Б. Растрелли представил на высочайшее рассмотрение детальные пояснения к проекту временного Зимнего дворца, в котором отмечал, что проект «ныне с некоторыми переменами для исправления работ в большом виде нарисован». 6 марта Елизавета Петровна утвердила служебную записку своего архитектора и разрешила начать строительство Зимнего временного дворца на правом берегу реки Мьи.
Центральная часть здания была выделена изящными сдвоенными колоннами и украшена резьбой. В этой части дворца располагалось его главное помещение – двухсветная галерея высотой десять метров. Убранство многочисленных парадных дворцовых помещений поражало всех своей изысканной пышностью и невероятной роскошью.
Выжженное пожаром 1737 года пространство, где некогда находились петровские Мытный и Гостиный дворы, было наконец-то застроено временным пристанищем российской императрицы, ожидающей окончания строительства Зимнего дворца на левом берегу Невы.
Ф.-Б. Растрелли
Временный деревянный Зимний дворец был возведен Растрелли в небывало короткий срок, всего за несколько месяцев. 5 ноября 1755 года, после торжественного богослужения по случаю окончания его строительства и освящения многочисленных дворцовых покоев, императорская фамилия – императрица Елизавета и ее племянник, наследник престола Петр Федорович (в будущем Петр III) с женой (будущей императрицей Екатериной II) – переехала в роскошный временный Зимний дворец из старинного небольшого особняка на Царицыном лугу.
Сообщая о торжествах по случаю завершения строительства дворца, популярная столичная газета «Санкт-Петербургские ведомости» поспешила известить столичных жителей о том, что «дворец нетокмо по внутреннему украшению и числу покоев и зал, коих находится больше ста, но и особливо потому достоин удивления, что с начала нынешней весны и так не более в шесть месяцев с фундамента построен и отделан». Газеты восторженно сообщали, что за этот короткий период времени «на строительство огромного по своим размерами дворцового здания подрядчик затребовал 2500 стекол различного размера и формы, 21 000 метров холста для оформления потолков многочисленных дворцовых залов».
В связи со строительством временного Зимнего дворца небезынтересно отметить, что с появлением императорской резиденции Невской перспективе – главной магистрали российской столицы – стали уделять еще больше внимания, тщательнее благоустраивать улицу, поддерживать ее в идеальной чистоте и порядке. После завершения строительства временного дворца опубликовали даже «грозный» указ Елизаветы Петровны, категорически запрещавший обывателями развешивать для просушки белье на деревьях главной городской перспективы, «посаженных для увеселения. А если впредь кто по той Невской перспективе между березами будет платье развешивать, то оное отбирать в казну».
Газетные информации и воспоминания очевидцев, в том числе и исторические заметки принцессы Софии-Августы Ангальт-Цербстской, ставшей супругой наследника российского престола принца Петра Федоровича Екатериной Алексеевной, единодушно отмечали, что дворцовое здание занимало огромный городской квартал, перегородивший даже сквозной проезд по Большой Морской от Невской перспективы до Кирпичного переулка.
Необходимость возведения временного деревянного Зимнего дворца обуславливалась тогда немалыми сроками постройки нового здания, основного императорского Зимнего дворца на Дворцовой набережной.
Позже Ф.-Б. Растрелли писал: «Я построил большой деревянный дворец для зимней резиденции Ея Императорского Величества впредь до окончания каменного дворца, поскольку старый дворец, построенный по приказанию императрицы Анны, был снесен для того, чтобы там строить новый. Это здание состоит более чем из 156 комнат, с каменными погребами, с большой галереей в середине фасада, выходящей прямо на большой проспект… Оно было закончено и обставлено в течение семи месяцев. Все парадные апартаменты, приемные, тронный зал, галерея и прочие были украшены лепным позолоченным орнаментом и несколькими плафонами, помещенными в главных апартаментах».
Главный фасад деревянного одноэтажного временного Зимнего дворца с 52 окнами, украшенными оригинальными лепными наличниками, выходил на Невскую перспективу и простирался на 200 метров. Второй фасад здания заворачивался «глаголем» вдоль правого берега Мьи. Это второе крыло завершалось на берегу реки довольно массивным каменным дворцовым театральным корпусом.
