скачать книгу бесплатно
Судя по карте, автобус скоро должен был пройти недалеко от Оранжа. На юго-запад от него находились Авиньон и Ним. Все эти места славились историей. Чего стоил один Авиньон, где в средние века находилась резиденция самого папы римского. Между городами Оранж и Экс-ан-Прованс по правую сторону от скоростной трассы и к северо-западу от Марселя, совсем недалеко от него располагался Салон-дэ-Прованс, а от Экс-ан-Прованса до Марселя было всего каких-нибудь километров тридцать. Конечно, если выйти где-то здесь, до Шато-конти добираться гораздо ближе, чем из Ниццы, но торопиться было пока некуда, и мне хотелось доехать до конца. Во время десятиминутной стоянки в Эксе я узнал у водителей о нашем дальнейшем маршруте и времени прибытия в Ниццу. Мне ответили, что мы будем в Канне ровно через два часа и проедем через Фрюжис. Этот городок находился у моря. Теперь мы пересекали Прованс, о котором я слышал не только благодаря названию масла. Через месяц после гибели Густава и Флоры – в июне 1536 года, Карл V со своей армией завоевал эту французскую провинцию, а потом потерпел поражение под Марселем, городом, описанным Александром Дюма.
После Фрюжиса начался массив невысоких гор Лестрель, а затем перед Каннами неожиданно открылся вид на Средиземное море. Дальше дорога пошла километрах в трёх от него. В Каннах автобус заехал на заправку, с которой был виден весь город, разбросанный по берегам бухты. Его разноцветные замысловатой архитектуры дома утопали в зелени деревьев и кустарников. У некоторых вилл отсюда просматривались голубые блюдца бассейнов, – такой цвет им придавала кафельная плитка.
Через час мы были уже в Ницце, некоторые улицы которой мне чем-то напомнили Одессу. Автобус проехал по набережной вдоль берега моря. Справа тянулись песчаные пляжи, слева – отели и рестораны, у которых росли пальмы. Слева на одном из углов высился отель «Негреско» – здание белого цвета с оранжевым куполом. Говорят, в нём на стенах висят подлинные произведения искусства, в том числе и картины Сальвадора Дали, а внутренний интерьер блестит золотом как во дворце. Одна ночь в номере этого отеля стоила денег больше, чем я взял с собой на всю поездку, а точнее – вдвое меньше, чем бутылка вина в его ресторане.
Тем временем автобус въехал под навес автостанции. Я сказал водителям «данкэ» и «ауф видэрзеэн»[1 - Danke – cпасибо (нем.), Auf Widersehen – до свидания (нем.).] и с другими пассажирами вышел на пропахший маслом и бензином асфальт. «И никакого „нездорового ажиотажа у трапа“, который вместе с лимузином и гостиницей заказывают многие наши звёзды, путешествующие по родным городам и весям», – невесело подумал я. Сердце учащённо забилось. Моя «гастроль» началась. В стороне от навеса, под которым стояло с десяток автобусов, виднелось приземистое здание, где, видимо, и находилась касса. Я открыл стеклянную дверь и обратился через перегородку к служащей. С трудом поняв, что мне нужно, она объяснила, по каким дням недели автобус отправляется в Дортмунд. Вернувшись назад, я стал разглядывать таблички на автобусах и перроне. Названия городов, естественно, были написаны на французском, и я ни в чём не смог разобраться, не знал, что мне делать и куда идти. Расписания движения поблизости не оказалось. Мои попутчики уже получили багаж и разошлось. Я остался совсем один среди улиц, ведущих в неизвестном направлении, и по-настоящему растерялся. В разговорнике я вычитал, что французы очень приветливы и всегда придут вам на помощь, если вы потерялись. Во Франции принято благодарить прохожего за оказанную услугу и пожелать ему хорошо провести день. Пометавшись между автобусами, я вышел на расплавленный солнцем тротуар и обратился к пожилой женщине интеллигентного вида:
– Excuse me…[2 - Excuse me – извините меня (англ.).]
– Oui? Vous desirez, monsieur?[3 - Oui? Vous desirez, monsieur? – Да? Что вы желаете, месье? (фр.).]
– Do you speak russian?[4 - Do you speak russian? – Вы говорите по-русски? (англ.).]
Дама улыбнулась и ответила мне по-французски:
– Je parle allemand, espagnol, italien, mais je ne parle pas, malheureusement anglais et russe.[5 - Немецкий знаю, испанский знаю, итальянский знаю, а английский и русский, к сожалению, нет (фр.).]
Как ни странно, я всё понял по интонации и снова ответил по-английски:
– I lose one’s way. Which is the way to the railway station?[6 - I lose one’s way. Which is the way to the railway station? – Я заблудился. Как проехать к железнодорожному вокзалу? (англ.).] Мне нужен железнодорожный вокзал, – добавил я по-русски. – …гяр…
Она тоже поняла меня, это было видно по выражению её лица. Взяв меня чуть ли не под руку, дама сделала жест рукой в сторону.
– Allons, la station d`autobus est la`. Vous venez d’ou?[7 - Allons, la station d`autobus est la`. Vous venez d’ou? – Пойдемте, автобусная остановка там. Откуда вы? (фр.).] – произнесла она вопросительно.
– I am from Russia, Moscow.[8 - I am from Russia, Moscow – Я из России, Москвы (англ.).]
– Oh, si loin! Voyager-vous a` autostop?[9 - Oh, si loin! Voyager-vous a` autostop? – О, так далеко! Путешествуете автостопом? (фр.).] – ответила она, указав на мой рюкзак.
– Oui.[10 - Oui. – Да (фр.).] I am in France for the first time.[11 - I am in France for the first time. – Я впервые во Франции (англ.).]
Дама посмотрела на меня одобрительно. Мы перешли асфальтовую дорожку и медленно зашагали по тротуару. Моя провожатая страдала одышкой. Метрах в пятидесяти находилась остановка, от которой только что отошёл автобус. Там женщина что-то спросила у прохожих и сделала мне знак подождать. Минут через пять подъехал следующий автобус. Она что-то сказала водителю, и тот кивнул. Я догадался, что речь шла обо мне, и поблагодарил мою спасительницу единственной заученной фразой:
– Мерси боку, мадам. Бон апрэ миди![12 - Merci beaucoup, madame. Bon apr?s-midi! – Большое спасибо, мадам. Желаю приятно провести послеобеденное время! (фр.).]
– Bonne route![13 - Bonne route! – Счастливого пути! (фр.).]
Двери автобуса закрылись, я помахал женщине рукой и протянул водителю два евро. Он бросил мелочь в коробку и передал мне бело-голубой билетик и семьдесят центов сдачи. Весь потный, опасаясь задеть своим рюкзаком других пассажиров, я смотрел на город, стоя у кабины водителя. Минут через тридцать шофёр взглянул на меня и произнёс:
– Voila` votre station, monsieur, la gare.[14 - Voila` votre station, monsieur, la gare. – Ваша остановка, месье, железнодорожный вокзал (фр.).]
– Merci,[15 - Merci – Спасибо (фр.).] – с энтузиазмом бросил я, почувствовав лёгкий озноб от предстоящего путешествия, и, перебежав через улицу, ринулся на вокзал.
В зале было полно людей, наверное, местные французы разъезжались по своим виллам. Над кассами светилось электронное табло с номером. Метрах в полутора от них на полу была обозначена черта, за которую пассажиры, ожидающие свою очередь, не заходили. Просто очередной человек подходил на свободное место к окошку и брал билет. Я опять растерялся, подошёл к женщине лет тридцати и по-английски спросил, как мне взять билет на поезд. Она с предупредительностью отвела меня к какому-то автомату, нажала кнопку и дала в руки выскочивший талон с номером, а затем указала на табло. Я догадался, что при появлении номера на табло, надо подойти к одной из касс и купить билет. Такое я видел впервые.
Лучше всего было отправиться из Ниццы поездом до Марселя, а потом добираться, как получится. Но взяв на стенде для пассажиров расписание-гармошку, я выяснил, что поезд в Марсель ушёл ещё утром. Ночевать в Ницце или Каннах мне не хотелось. Города большие курортные, гостиницы дорогие, и я решил поехать в ту же сторону электричкой, называемой в Европе поездом второго класса. Конечной, двадцатой по счёту станцией направления от Ниццы был Фрюжис, который я сегодня объехал стороной. Перед ним – Сен-Рафаель. Карта показывала, что городки почти срослись друг с другом, при этом последний стоял ближе к морю. Десятой остановкой значились Канны. Я попросил в кассе билет до Сен-Рафаеля на семнадцать ноль пять и заплатил девять евро. Это была предпоследняя электричка, которой можно было сегодня уехать. Она находилась в пути один час восемнадцать минут, что позволяло мне этим вечером как-нибудь устроиться на ночлег до наступления темноты.
Я прошёл мимо контролёра на перрон и увидел, что на первом пути уже стоит мой поезд с цифрой «2» на каждом вагоне. По сумрачному перрону, крытому прозрачным стеклом, прохаживались пассажиры. Справа через проём помещения была видна эстакада, пересекающая железнодорожные пути. Я вошёл в вагон и устроился на втором этаже. Электропоезд тронулся. Путь лежал вдоль моря. Это был Прованс, Лазурный берег, тянувшийся от Монако до Марселя. Короткая остановка в Сент-Августине …Антиб… Канны… Эгей. Запросто можно пропустить свою станцию. Вошли два контролёра в униформе и начали проверку билетов. Дождавшись, когда продырявят мой билет, я спустился в тамбур. Тут стояли одетая по-дачному женщина и молодой негр со спортивным велосипедом. Не утруждая себя заглядыванием в разговорник, я обратился к обоим по-русски, извиняясь за беспокойство жестами и, показывая пальцы, спросил, через сколько остановок будет Сен-Рафаель. Наверное, со стороны это выглядело довольно смешно. Дачница и негр посмотрели друг на друга и начали участливо выяснять между собой – через две или три станции мне следует выйти. Наконец, мне указали мою остановку, и я приложив руку к груди, изобразил в ответ подобающее выражение лица.
Вокзал Сен-Рафаеля был современным сооружением из бетона и стекла. Я вышел из него и направился влево по авеню Виктора Гюго, потом свернул налево ещё раз и, пройдя через тоннель, над которым шли железнодорожные пути, пересёк улицу Руссо. Мне хотелось найти недорогую гостиницу. В отелях Франции плата обычно включает завтрак, но обеспечивается также полупансион с завтраком и ужином или полный пансион с трёхразовым питанием. Услуги отеля могут включать лишь проживание, и это меня бы устроило. Оказавшись на плас Галлиени, я заметил белую вывеску с красными буквами: «HOTEL DE FRANCE». Это было старинное розоватое шестиэтажное здание с тремя высокими окнами на каждом этаже и плющом на стенах. Слева к нему примыкали дома пониже столь же старинной архитектуры. Странно, но сначала я не смог попасть в гостиницу и вошёл в неё через какой-то проход, ведущий в служебное помещение. Миновав кухню, я оказался у небольшой стойки портье. Прямо был выход на улицу, а перед ним шла наверх узкая винтовая лестница.
За небольшой стойкой у доски с ключами стоял мужчина в жёлтой клетчатой рубашке лет сорока пяти, черноволосый, с покатыми плечами, рыхловатого телосложения. Рядом что-то отмечала в журнале полноватая женщина лет шестидесяти. Наверное, они вели семейный бизнес.
– Бонсуар![16 - Bonsoir! – Добрый вечер (фр.).] – поздоровался я, снимая рюкзак с плеч.
– Bonsoir! Vous desirez, monsieur?[17 - Bonsoir! Vous desirez, monsieur? – Добрый вечер. Что вы желаете, месье? (фр.).] – посмотрев на меня, мягко произнесла женщина.
– Жё панс рэстэ эн жур, – ответил я заготовленной фразой из разговорника. – Аве ву кэлькё дё муэн шэр?[18 - Je pense rester un jour. Avez-vous quelque de moins cher? – Я думаю остановиться на один день. Есть у вас что-нибудь подешевле? (фр.).]
– Oui, bien sur. S’il vous plait, passeport.[19 - Oui, bien sur. S’il vous plait, passeport. – Да, конечно. Пожалуйста, паспорт (фр.).]
– Сэ комбьен? Эс кё ву пувэ экрир лё при? – произнёс я, снова воспользовавшись шпаргалкой. – Жё нё парль па франс.[20 - C’est combien? Est-ce que vous pouvez ecrire le prix? Je ne parle pas francais – Сколько стоит? Вы могли бы написать цену? Я не говорю по французски (фр.).]
Дама написала цифру на обороте квитанции: 20 евро. Я передал ей паспорт, а она мне – карту гостя, которую следовало заполнить, и карточку гостиницы. С паспорта тут же была снята ксерокопия, после чего его вернули с ключами от номера. И всего делов-то!
– Сэ манифик! – воскликнул я, придя к выводу, что постоянно искать подходящие фразы в разговорнике непродуктивно – тебя быстрее поймут по выражению лица и жестам. – Мэрси боку![21 - C’est maqnifique! Merci beaucoup! – Великолепно! Большое спасибо! (фр.).]
Напротив стойки работал лифт, но я решил подняться наверх сам. Винтовая деревянная лестница по-старинному скрипела под ногами, было весьма сумрачно и прохладно. Мой номер размещался на третьем этаже. Я на мгновение представил себя героем романов Жоржа Сименона и открыл дверь.
В углу комнаты находился столик тёмного дерева, стул и такая же кровать. На стенах и потолке – светильники в виде свечей – всё это было оформлено под старину. В стенном шкафу был привинчен крохотный сейф, ванна отсутствовала, зато имелся душ, что меня полностью устраивало. Номер был без холодильника и телевизора. Высокое окно-дверь на балкон – под потолок – имело две застеклённые створки, снаружи – деревянные ставни той же высоты от пола. Именно они обеспечивали прохладу и полумрак. На балконе были столик и стул белого пластика, а по стене свисал плющ. Дома на другой стороне улицы тоже были увиты зеленью. Откуда-то слева разнеслось колокольное блямканье – там из-за крыш выглядывал круглый купол главной церкви города.
Я вернулся в комнату, умылся и решил сходить в магазин за едой, питание в стоимость номера не входило, а служебная кухня предназначалась для хозяев. Паёк же надо было поберечь на крайний случай. Пока всё складывалось отлично. Решив осмотреть округу, – кто знает, вернусь ли я сюда – я спустился вниз и обратился к мужчине за стойкой:
– Экскюзэ-муа, у э лё магазэн далимантасьон?[22 - Excusez-moi, ou est le magasin d’alimentation? – Извините, где продовольственный магазин? (фр.).]
Тот посмотрел на часы, что-то ответил, из чего я разобрал лишь название магазина «Моноприкс» и бульвара Фелик-Мартен.
У выхода из отеля на тротуаре стояли несколько столиков. Я ступил на цветную плитку и вдохнул запах средневекового города. На рекламной карточке были обозначены окружающие улицы, адрес отеля – плас Галлиени, 25 и его телефон – 04-94-95-19-20. Отсюда до пляжа Плаж дю Вейа было сто метров. Термометр у входа в гостиницу показывал 80
по Фаренгейту, то есть около 28
по Цельсию, но купаться я не собирался. Пойдя влево, свернул на рю Карр и перешёл на бульвар Фелик-Мартен. Первый же прохожий указал мне, где находится «Моноприкс», оказавшийся крупным универсальным магазином. Я купил немного овощей и фруктов, хрустящий багет и стал искать гяр рутьер.[23 - Gare routiere – автовокзал (фр.).] Мне пришлось вернуться и опять пройти через тоннель под железной дорогой и пересечь авеню Виктора Гюго. Городской автовокзал был низеньким угловатым зданием, по периметру которого располагались какие-то конторы, бюро и кассы. Из расписания я узнал, что мой автобус до Фрежюса, или, как иногда его ещё произносят, – Фрюжиса или Фрюжи, отправлялся в семь утра. Усталый, но довольный собой, глазея на публику и фасады зданий, минут через пятнадцать я вернулся в отель, чуть не столкнувшись в коридоре с портье. Этот круглолицый, начинающий седеть француз привлёк моё внимание выдержанностью своих манер и готовностью слушать, хотя я не перемолвился с ним и словом.
– Салю,[24 - Salut – привет (фр.)] – поприветствовал я его, улыбаясь.
– Bonsoir, monsieur![25 - Bonsoir, monsieur! – Добрый вечер, месье! (фр.)]
– Do you speak English?[26 - Do you speak English? – Вы говорите по-английски? (англ.).]
– Yes, sir[27 - Yes, sir – Да, сэр (англ.).], – неожиданно ответил портье.
– Wonderful country, wonderful town…[28 - Чудесная страна, чудесный город… (англ.).] – начал я по-английски, так как на все случаи жизни французского не напасёшься.
– Fine weather,[29 - Чудесная погода (англ.).] – продолжил он.
– Nice people.[30 - Прекрасные люди (англ.).]
– And nice sea, sir[31 - И прекрасное море, сэр (англ.).]
– I’m Alex, and you?[32 - Меня звать Алекс, а вас? (англ.).]
– Nice to meet you. And my name is Paul.[33 - Очень приятно. Поль (англ.).]
– I have a problem, Paul, – я изобразил на физиономии озабоченность русского туриста. – I’m afraid to be late. Tomorrow I have to get up at six in the morning.[34 - А у меня проблема, Поль. Боюсь проспать. Завтра мне надо вставать в шесть утра (англ.).]
– I’ll awake you by a telephone call.[35 - Я разбужу вас телефонным звонком (англ.).]
– Мэрси. Ву зэт трэ зэмабль.[36 - Merci. Vous etes tres aimables – Спасибо. Вы очень любезны (фр.).]
– Good night![37 - Спокойной ночи! (англ.)]
– The same to you.[38 - И вам (англ.).]
В номере я заварил чай и поужинал. Итак, две ночи я провёл в автобусе, ночь у Паликовских, ещё одну – по дороге в эту страну, и был лишь на полпути к цели. Я попытался представить завтрашний день, следующий ночлег и тот миг, когда подойду к дому своих предков в Шато-конти, но в голове всё перемешалось – сплошной пармезан с марципаном. Воистину, будущее от нас кто-то прячет. После горячего душа я заснул как убитый.
Утром меня разбудил телефонный звонок. Я поздоровался, но в ответ услышал лишь старинную мелодию на клавесине, – постояльцев будила автоматика. Я расплатился за номер и попрощался с Полем. Отель «дэ Франс» остался позади, и я, конечно, не мог знать, что через несколько недель буду вынужден вернуться в него, а добродушный портье Поль ещё окажет мне неоценимую услугу. Эх! Не старайтесь понять будущее – бесполезное это дело.
* * *
Фрежюс находился в семидесяти километрах от Ниццы. От него шли две основных дороги: одна на юг вдоль берега моря через Сент-Максим и далее к крупным портам – Тулону и Марселю, другая – на запад к Сен-Максимену и Экс-ан-Провансу. Город сросся с Сен-Рафаелем – мой автобус всё время проезжал бесконечную череду вилл, небольших отелей и ресторанов. Было непривычно видеть пальмы на улицах и кактусы размером в человеческий рост, а у домов – кусты с фантастически большими цветами. Как я вычитал перед отъездом из Москвы, Фрежюс был основан римлянами ещё в I веке до нашей эры, а на его сохранившихся римских аренах и сегодня шли красочные представления и спектакли. Есть и свой Археологический музей, где собрано всё найденное здесь, относящееся к римской эпохе. Я буквально чуть не взвыл от того, что был лишён возможности посетить местные достопримечательности.
В конце концов, менее, чем через час, я пересёк Фрежюс, вышел из автобуса и оказался на северо-западной окраине города. За асфальтированной дорогой начиналась буйная растительность, отдалённо напоминающая наш ивняк с камышом. Рядом стоял небольшой магазинчик и бар на несколько столиков под навесом. При входе висела табличка: «Ferme»[39 - Закрыто (фр.).], и посетителей пока не было. Я подошёл к задней стене подсобного помещения и, озираясь, оторвал от пустой коробки большой кусок картона. Затем, разрезав его ножом на две части, одну предусмотрительно убрал в рюкзак, а на другой фломастером начертил: «Aix-en-Provance». Потом, подумав, приписал значок евро, знак равенства и ноль.
Теперь следовало встать у обочины при выезде от площадки перед магазином и набраться терпения. Вскоре какая-то семейная пара с детьми проехала мимо, даже не взглянув на моё объявление, но затем мне повезло. Я заметил, как подкатил белый «Пежо», из которого вышли мужчина и женщина пенсионного возраста и направились к магазину. Через несколько минут они сели в автомашину и отъехали. Вообще, Марина показывала мне жест, которым в Европе принято останавливать попутный транспорт, но от волнения я всё забыл. Когда «Пежо» поравнялся со мной, я просто надвинул на водителя грязный картон с корявой надписью, ткнув в него пальцем. Дама в тёмных очках что-то сказала мужу, тот притормозил и через опущенное стекло по-французски обратился ко мне.
– Силь ву пле, месье…[40 - S’il vous plait, monsieur… – Пожалуйста, месье… (фр.).] – ничего не разобрав, ответил я.
– Non, non, monsieur. Brignoles[41 - Нет, нет, месье. Бриньоль (фр.).], – произнёс он, ожидающе глядя на меня.
Я подумал, что мне отказывают, но тут же сообразил, что по крайней мере до Бриньоля, который на карте прочитал, как «Брижоли», доеду без проблем, и сказал:
– Уи, Бриньоль. Гран мэрси[42 - Oui, Brignoles. Grand merci – Да. Бриньоль. Огромное спасибо (фр.).].
И на всякий случай переспросил по-английски:
– Free or pаy?[43 - Бесплатно? (англ.).]
– Okay[44 - Okay – хорошо (фр.).], – мужчина сделал жест в сторону заднего сидения. Его жена доброжелательно улыбнулась и открыла дверь. Я мгновенно стащил рюкзак, устроил его в ногах и потянул дверцу на себя.
– Allons, un bon mouvement![45 - Давайте, смелее! (фр.).] – сказала она.
Я захлопнул дверь, и мы тронулись с ветерком.
– Touriste?[46 - Турист? (фр.).] – спросил её супруг, не поворачиваясь.
– Уи. Жюстёман[47 - Oui. Justement – Да. Точно так (фр.).], – ответил я заготовкой.
– Vous venez d’ou?[48 - Откуда вы? (фр.).] – задала вопрос дама.
– Жё вьен дё рюси[49 - Je viens de Russie – Я из России. (фр.)].
Мужчина удивлённо поднял брови, его супруга протянула:
– Tres bien![50 - Очень хорошо! (фр.).]
Французы заговорили между собой, и манера беседы, смысла которой я не понимал, импонировала мне своей обыденностью, будто наша пожилая пара ехала на подмосковную дачу.
Пейзажи по сторонам были замечательны. Повсюду росли среднеземноморские сосны с приподнятой кроной, стройные тутовые деревья, раскидистые дубы. Склоны и возвышенности покрывала низкорослая растительность с листьями тёмно-зелёного цвета. В низинах и на полях росли невысокие фруктовые и оливковые деревья с низкой кроной.
Было трудно поверить, что в этой стране немногим более ста лет назад женщины ходили в деревянных башмаках, белых шерстяных чулках, покрывали голову ситцевым стёганым чепцом, а плечи – овчиной. Такова была сельская Франция во второй половине позапрошлого века.
Между тем, пора было взглянуть на карту. От места, где я подсел к французам, до городка лё Мю было километров пятнадцать-шестнадцать. Недалеко от него мы должны были пересечь скоростную трассу, а затем вновь пересечь её, не доезжая лё Люк. Расстояние между городками лё Люк и лё Мю, который мы только что проехали, составляло километров двадцать пять, и ещё оставалось двадцать три до Бриньоля, более крупного города. Во Франции даже небольшие деревеньки выглядят как городки, а городки по нашим меркам кажутся деревеньками. Провансальские деревни издревле строились так, что, казалось, они, будто взбираются по склонам вверх, их узкие улочки прячутся от солнца и ветра, а игрушечные домики часто имеют свой внутренний дворик. Обычно деревеньки находились в пяти-десяти километрах друг от друга, иначе крестьянам после работы не вернуться домой. Во Франции общины со своими угодьями и территориями, собраниями, избранниками и кюре были крепки и самостоятельны. Общину сплачивала густая сеть брачных, кровных и дружеских уз, поэтому деревня возникла раньше феодализма, а любая собственность в ней – священна. Постоянно велась борьба за престиж, за право хвастать самой высокой колокольней и пышным алтарём. Такая крестьянская Франция – городков, деревень, хуторов не менялась до 1914 года, а может быть и до 1945-го, затем всё стало развиваться быстрее. В начале XX века начали исчезать нищие крестьяне, и меньше стало бродяг. Для колхозов и совхозов здесь не существовало никакой исторической почвы.
После лё Мю мелькнул правый поворот на Драгиньян. Пока мне следовало всё время ехать в западном направлении, и я рассчитывал, что не позднее десяти утра мы доберёмся до Бриньоля.
Через час показался дорожный указатель города. Мужчина снизил скорость и повернул голову:
– Brignoles, monsieur[51 - Бриньоль, месье. (фр.).].
То ли спрашивая, то ли прося о чём-то, я извинился и поднёс к нему карту с отмеченной скоростной трассой на Сен-Максимен. Очевидно, он понял, что мне нужно, потому что кивнул, добавил газу и мы поехали дальше. Меня высадили на северо-восточной окраине Бриньоля. Мужчина показал жестом, куда мне надо идти, и я поблагодарил их:
– Парфе! Гран мерси. Ну ву суэтон дю бьен[52 - Parfait! Grand merci. Nous vous souhaitous du bien. – Отлично. Огромное вам спасибо. Всего наилучшего (фр.).].
– Bon voyage![53 - Счастливого пути (фр.).] – ответила женщина, а её муж поднял в прощании руку.
Я вылез, накинул рюкзак и проводил взглядом разворачивающийся в сторону города «Пежо». Часть моего пути была пройдена, и довольно успешно. Удачным было и место, где я вышел, и здесь во что бы то ни стало надо найти другую попутку. От северных пригородов Бриньоля к скоростному шоссе вели три дороги, я стоял у выезда из города на одной из них. До трассы было не больше километра, но скорее удастся остановить транспорт тут, возле заправочной станции. Я написал на втором куске картона «Aix-en-Provance» и добавил «St. Maximin», так как решил, что лучше указать более близкий отсюда населённый пункт. Мне опять повезло, как никогда. Через полчаса тяжёлая грузовая фура, затянутая синим тентом, только что заправленная, начала отъезжать от бензоколонки. Я быстро подскочил к кабине и показал шофёру картонку. Водитель, француз лет пятидесяти с толстым брюшком в красной клетчатой рубахе приглушил музыку в своём магнитофоне и молча кивнул, дескать, залезай. Между прочим, это был грузовик марки «Мерседес», так что теперь не будет выдумкой, если как-нибудь я расскажу Петельскому, что разъезжал по Франции на «Мерседесах» и «Пежо».
В просторной кабине было комфортно. Шофёр увеличил звук своих шлягеров, мурлыча себе под нос. Наверное, он привык подвозить автостопщиков, – в Европе, не знающей границ, их было полно. Я и сам видел этих смелых ребят ещё по дороге в Ниццу. Скоро мы влились в многополостное движение участка автотрассы «Бриньоль – Сен-Максимен – Экс-ан-Прованс». Скорость на ней была бешеной, – через шестнадцать километров мы уже подъезжали к Максимену. От него до Прованса тем же путём будет километров сорок, и я мог бы сойти на любом отрезке трассы, чтобы продолжить путь, уйдя на север, северо-запад от неё. Мне пришлось побеспокоить своего молчаливого водителя и не зря. В ответ на мой указательный палец, направленный ему в грудь, а затем на мою карту он убрал газ и провёл ногтем по ответвлению от главной дороги, идущему на юго-запад, и коротко бросил:
– Marseille, monsieur[54 - Марсель, месье (фр.).].
Эх, Марсель, Марсель! Белокаменный город под черепичными крышами, окрестности которого изрезаны бирюзовыми лагунами и заливами. И проездом на это средневековье посмотреть не удастся, – подумал я и подал знак водителю, что хочу сойти.
Через несколько сот метров фура остановилась на небольшой площадке у обочины перед самым поворотом налево. Сойди я позднее, пришлось бы обратно тащиться по жаре целый километр, – расстояния здесь были огромны. Ну, что ж, будем выходить тут.
– Мэрси боку[55 - Merci beaucoup! – Спасибо большое! (фр.).]!
– Bonne route[56 - Счастливого пути (фр.).].
Я спрыгнул с высокой подножки, чуть не потеряв равновесия от тяжёлого рюкзака, захлопнул дверь и махнул шофёру рукой – и тебе удачи в пути, чтобы поскорее увидеть своих близких. Помню, года четыре назад, находясь в отряде Космопоиска на Урале, добирался на попутных «Камазах» до места работ соседней экспедиции. По дороге меня с водителем дважды останавливали вооружённые бандиты, и мы чудом спаслись только потому, что ехали порожняком, и взять с нас было нечего. Автостоп вещь увлекательная, только не на родных просторах.
Начался солнцепёк, пришлось нахлобучить на голову шляпу. Путь был ясен: топать дальше вдоль автострады, пересечь одну второстепенную дорогу и свернуть на вторую, которая должна привести в Риан, выбранный ближайшим ориентиром. Через час, пройдя пять километров, я свернул направо и пошёл строго на север. До Риана было пятнадцать километров по прямой, однако дорога имела несколько изгибов, значительно увеличивая это расстояние. Транспорта шло мало, голосовать стоя на месте, не было смысла, и я отправился дальше, чувствуя, как уже ноют от рюкзака плечи. «Авось подберёт кто-нибудь на свою телегу, запряжённую мерином», – подумал я, поглядывая на лес и убранные поля пшеницы. Вместо обычных стогов на них лежали большой цилиндрической формы массы и прямоугольные брикеты соломы поменьше, спрессованные техникой. Так что отдыха в душистом стогу посреди поля не предвиделось, а есть мне из-за жары совсем не хотелось. Чтобы не тянуло пить, я проглотил несколько крупинок соли, как это делали в войну партизаны.
Позади меня, медленно приближаясь и виляя в стороны, шла какая-то колымага. Я стащил рюкзак и поднял руку. Машина неизвестной марки остановилась, но в ней сидели не пьяные, а парочка влюблённых моего возраста, наверное, молодожёнов, – они продолжали обниматься и хохотать до полной остановки.
– Monsieur? – спросила девушка, находившаяся ближе ко мне.
– Риан, – ответил я, махнув рукой в сторону города. – Мне нужно в Риан, – добавил я по-русски, чтобы они сразу поняли, что я иностранец.
