banner banner banner
Ураган по имени Глаша, или Рецепт дорогого удовольствия
Ураган по имени Глаша, или Рецепт дорогого удовольствия
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Ураган по имени Глаша, или Рецепт дорогого удовольствия

скачать книгу бесплатно

Ураган по имени Глаша, или Рецепт дорогого удовольствия
Галина Михайловна Куликова

Изящный детектив от Галины Куликовой
Босс Глаши Медвянской Петр знал, что девушка она бесстрашная и находчивая. А значит, найдет его пропавшую жену Сузи. В милицию он не заявлял – боялся огласки, ведь в прошлом Сузи была девушкой по вызову. Решив, что супруга взялась за старое, Петр следил за женой. Последний раз он видел ее ночью на кладбище. Чуть позже сам Петр был убит в собственной квартире. В этот момент Глаша находилась в соседней комнате…

Галина Куликова

Рецепт дорогого удовольствия

1

– А вот и Глаша пришла! Познакомься, Глашечка, с нашим новым клиентом, – протянула Раиса Тимуровна Подвойская сахаристым басом.

Она всегда говорила сладко, когда собиралась сватать кого-нибудь «из девочек» очередному неженатому бедолаге, который являлся в профилактический центр нетрадиционной медицины подлечиться.

Центр был небольшим, но в своем районе популярным и носил оптимистичное название «Я здоров!». Все работники ужасно намучились с этим названием, особенно поначалу. Когда кто-нибудь из докторов отвечал на телефонный звонок, говоря привычное: «Алло. „Я здоров!“, позвонивший игриво отвечал: „Я так рад за вас!“. Или: „А вот про себя я этого сказать не могу“. Или что-нибудь в таком роде.

– Глашечка, это Алексей Денисович, – продолжала Подвойская, поглаживая по плечу экземпляр мужеского пола, который сидел на стуле, напряженно выпрямившись и пристально глядя на свои ботинки.

Глаше, как самой молоденькой – ей исполнилось «всего-то» тридцать пять, – чаще других приходилось испытывать на себе Раисины бурю и натиск.

– Оч-приятно, – пробормотала она, пытаясь проскользнуть мимо одеревеневшего Алексея Денисовича, который двумя ногами уже вошел в пенсионный возраст.

Подвойская необъятной грудью загородила Глаше дорогу.

– Алексей Денисович преподает в Академии МВД, – сообщила она таким торжественным, «подарочным» тоном, словно любой индивид, имевший отношение к вышеназванному заведению, был пределом Глашиных мечтаний.

– Алексей Денисович, оч-приятно, – вторично пробормотала Глаша.

Быстрая улыбка спорхнула с ее губ и отдала концы, едва добравшись до адресата. Раиса Тимуровна раздула ноздри. Тон ее, однако, совсем не изменился.

– У нашей Глашеньки, – поспешно сообщила она, – особые отношения с милицией. Милиция недавно вынесла ей благодарность. Она, знаете ли, отловила преступника!

– Не отловила, – привычно поморщилась Глаша, – а вычислила.

– Да? – заинтересовался Алексей Денисович, неожиданно выйдя из комы. – Как это так – вычислила?

– Глашенька, расскажи! – потребовала Раиса Тимуровна и придвинула для себя стул.

Села на него удобно, словно рассказ должен был занять полдня. Она была дамой крупногабаритной, громкоголосой и очень душистой. От духов Раисы Тимуровны жирные июльские комары дохли быстрее, чем от разрекламированного «Фумитокса».

– Я простудилась и лежала дома с температурой, – привычно начала Глаша рассказ, который уже был обкатан не хуже, чем экскурсия у опытного гида. – Читать не могла – глаза очень болели. И телевизор смотреть не могла. Поэтому все время смотрела в окно, чтобы не скучать. Наблюдала за прохожими. – Глаша тоже села и приняла вольную позу.

Алексей Денисович завозился на своем месте и глянул на Глашины ноги с узкими коленками и тонкими лодыжками. Она вообще вся была узкой и тонкой. Бабушка ворчала: «Не девка, а стрекоза: одна голова с глазищами!» Глазищи у Глаши были светло-карие, почти что желтые. Волосы ее знакомая парикмахерша красила «темным каштаном» и стригла неровными прядями. Подруга Лида называла результат французским шиком, а брат Коля – укладкой бездомной собаки. Брат, конечно, ничего не понимал. Прическа Глаше нравилась.

– Напротив моего окна расположен большой магазин «Сантехника», – продолжала она, зная точно, что рассказывать надо доходчиво, иначе Раиса Тимуровна начнет вносить дополнения и дело затянется. – И вот я заметила, что в то время, как к магазину перед самым закрытием подъезжает инкассаторская машина, там постоянно ошивается один и тот же человек.

– Ну да? – подал реплику Алексей Денисович.

Подвойская с одобрением посмотрела на него.

– Да-да, – кивнула Глаша. – И он все время маскировался. То входил в магазин вместе с инкассаторами, словно припозднившийся покупатель. То разгуливал неподалеку с поводком в руках, хотя никакой собаки с ним не было. То изображал пьяного, который присел на бордюрный камень передохнуть. Один раз он даже оделся разносчиком пиццы и бегал с коробкой по окрестностям.

– Она позвонила в милицию и все рассказала! – встряла-таки Раиса Тимуровна. – За этим типом начали следить и вышли на целую бандитскую группу, которая затевала нападение на инкассаторов. Преступникам позволили довести операцию почти до самого конца и взяли с поличным! – с восторгом закончила она. – А Глашеньке вынесли благодарность.

Алексей Денисович вопросительно посмотрел на Глашу.

– Вынесли, – подтвердила та и поспешно поднялась. – Ну, мне нужно работать.

– Конечно, Глашечка! – пропела Подвойская. – Только выдай Алексею Денисовичу нашу визитку и сопутствующие материалы, а то мне надо отлучиться.

Она уже намылилась ускользнуть, оставив гипотетическую парочку наедине, когда в приемную из своего кабинет вышел доктор Лева Бабушкин. Лева занимался в центре биорезонансной диагностикой и обслуживал новейший аппарат – подключал клиента к компьютеру, тестировал его организм, а потом с увлечением рассказывал, что получилось. Половина пациентов аппарату не верила, но абсолютно все считали сам процесс страшно увлекательным. Как бы то ни было, но именно по результатам тестирования Лева подбирал всякому страждущему комплекс натуральных препаратов и добивался потрясающих результатов.

– Привет, Глафира! – поздоровался Лева и, подойдя поближе, понизил голос: – Признавайся, чего натворила? Тебя директор вызывает. С самого утра рвет и мечет. Злой, как шайтан. Обещает свернуть твою нежную шейку.

– Да? – удивилась Глаша и обернулась к насупившейся Раисе Тимуровне. – Вот видите, меня, оказывается, на ковер. Так что…

Она метнулась к кабинету директора и толкнула дверь плечом. На ней висела табличка: «Кайгородцев Петр Сергеевич».

Петр Сергеевич сидел за своим гигантским «противотанковым» столом и исподлобья смотрел на ввалившуюся к нему Глашу. Он был высокий, рыжеватый, с умными глазами и мужественным, разделенным впадинкой подбородком. И руки у него были красивые, белые, докторские, хотя Кайгородцев не имел никакого отношения к медицине, а занимался лишь административными вопросами.

– Петь, что случилось? – испугалась Глаша, глядя на насупленного директора. – Неприятности?

Кайгородцев ненавидел неприятности, а заодно и тех, кто их ему доставлял. «Честь мундира» защищал самоотверженно, так как считал ее важнейшей составляющей коммерческого успеха.

– Поздравляю тебя, Медвянская! – желчно сказал он, хлопнув по столу обеими ладонями. – Дукельский собирается подать на тебя в суд.

– Дукельский? – ошалело переспросила Глаша. – На меня?!

– На тебя, на тебя, родная. Ты вообще в курсе, что ты с ним сделала?

– С кем? – глупо переспросила Глаша.

– С Дукельским! – заорал Петя и вскочил со своего места.

– А кто это?

– Не прикидывайся доской! Ты прекрасно знаешь, про кого я говорю!

– Я не прикидываюсь! И я не знаю, про кого ты говоришь! – тоже повысила голос Глаша. Ее «французский шик» стал дыбом, словно иглы дикобраза.

Кайгородцев тут же сбавил обороты.

– Это тот тип, – ехидно пояснил он, – которому ты сделала на пляже массаж, выдав себя, вероятно, за большого специалиста по лечению позвоночника. Куда-то ты там ему не туда нажала, спина у него теперь ни к черту, он лежит пластом и одновременно подает в суд на наш центр.

– Надеюсь, ты шутишь? – помертвев, спросила Глаша.

– А что, похоже, что я шучу?

– Я не выдавала себя за врача! – воскликнула Глаша. – Просто наши полотенца оказались рядом, мы стали болтать, а он все время потирал поясницу. И я сказала ему: «Давайте помассирую!», и он согласился…

Глаша покраснела. Тогда на пляже она положила на Дукельского глаз и мечтала, что на следующий день он позвонит ей и куда-нибудь пригласит. А он вон что!

– Ага, ага! – мелко закивал Кайгородцев. – «Давай помассирую!» – передразнил он ее. – Еще ты сказала, что работаешь в центре нетрадиционной медицины, только не уточнила кем. И Дукельский подумал, естественно, что ты профессионал. Однако после твоего массажа бедолаге стало так плохо, что он вынужден был сесть на больничный. Теперь он звонит сюда и требует сатисфакции.

– Гнусные инсинуации! – рассвирепела Глаша. – Сначала он согласился на массаж и уж только потом, когда попросил телефончик, я сказала ему, где работаю. И сказала – кем.

– У пострадавшего другая версия!

– Да он просто свинья, твой пострадавший!

– Это ничего не меняет! Ты сделала массаж свинье, и теперь она хочет подать на нас в суд!

Глаша нащупала рукой стул и без сил опустилась на него.

– Петь, – жалобно спросила она. – А… А что, ты уже рассказал начальству?

Она ничуть бы не удивилась, если бы он рассказал. Начальством в центре называли хозяина, который носил фамилию Нежный. При этом фамилия совсем не соответствовала его сильному характеру. Нежный и Кайгородцев когда-то учились в одном классе и поддерживали отношения в студенческие годы. Потом дела у Нежного пошли в гору, ему потребовалась своя команда, и он позвал к себе мыкавшегося без настоящего дела Кайгородцева. С тех пор он так и таскал его за собой, доверял безоглядно и платил щедро. Проекты следовали один за другим, Кайгородцев отлично справлялся со всяким делом, и теперь, когда Нежный решил вложить деньги в сеть центров нетрадиционной медицины, возглавил один из них.

– Я ничего никому не рассказывал! – огрызнулся Петя. – Я… Я вообще, может, никому ничего не стану рассказывать!

Он странно посмотрел на нее – искоса, угрюмо и, одновременно, слегка испуганно. Словно хотел сказать что-то и не решался. Если бы Глаша никогда не видела его потрясающую жену, она, ей-богу, подумала бы, что Кайгородцев в нее влюбился.

– Что ты имеешь в виду? – пролепетала она.

– Ну… – Петя неожиданно сел и потеребил нижнюю губу. – В конце концов, ты мой референт, я должен за тебя заступиться. Пошлю к Дукельскому своих ребят, они объяснят этому козлу, что иск подавать не нужно…

Он говорил и смотрел на нее выжидающе. Примерно так недавно пялился на нее сантехник, который пришел починить протекший кран и не желал уходить без денежного вознаграждения.

– Спасибо, Петя, – осторожно произнесла Глаша. – Если я что-то могу для тебя сделать…

– Можешь, – мгновенно откликнулся Кайгородцев. – Знаешь, я слышал эту твою историю про нападение на инкассаторов и как ты все это предотвратила…

Глаша едва не застонала.

– Раисе Тимуровне надо привязывать к языку гирю! – прошипела она. – Выставляет меня непонятно кем…

– Да ты послушай, дурочка! – перебил ее Кайгородцев. – Я тебя о помощи хочу просить. Беда у меня, Глаша!

Он закрыл рукой глаза и некоторое время сидел неподвижно, пытался справиться с собой. Глаша тоже не шевелилась, сжавшись на своем стульчике. Наконец Петя убрал руку и взглянул на свою визави в упор:

– У меня жена исчезла.

Глаша тут же хотела переспросить: «Исчезла? Как это – исчезла?», но, посмотрев на Петю, проглотила свой вопрос. Жена исчезла! Красавица Сусанна, которую Кайгородцев называл Сузи, и было непонятно, то ли это насмешливое прозвище, то ли наоборот – восторженное. И только когда жена как-то раз заехала за ним после работы и вошла в приемную – прелестная и яркая, словно девушка с обложки модного журнала, – все поняли, что восторженное.

Петя смешно гордился своей женой. Примерно так мальчишка может гордиться потрясным велосипедом, а юнец – шикарной папиной машиной. Сусанна была его завоеванием, и вот теперь он говорит, что она исчезла. Кстати, очень странное слово он подобрал – исчезла. Не пропала и не ушла.

– Когда? – кратко спросила Глаша, боясь многословием разбередить Петино страдание. Страдание сидело в нем, притаившись, словно кошка с выпущенными когтями.

– Неделю назад.

– Неделю? – ахнула Глаша. – И что ты делал всю эту неделю?

– Ждал, – коротко ответил Петя и поднял на нее печальное лицо – лицо Пьеро, от которого сбежала Мальвина.

Глаша поняла, что беседа в том же духе может длиться очень долго, поэтому попросила:

– Петь, расскажи сам все толком. Как она исчезла? Может быть, вы поругались?

Кайгородцев провел рукой по лицу и потерянно сообщил:

– Она все время поила меня горьким чаем. Ну, гадость, веришь? Я постоянно спрашивал ее: «Сузи, почему чай такой горький?» А она назидательно говорила: «Потому что это настоящий чай, а не то резаное сено, которое засыпают в пакетики». Но когда приходили гости, чай никогда не бывал таким отвратительным, как тот, что я в последнее время пью на ночь. У Сузи появилась вдруг такая традиция – чай на ночь. Вроде бы он способствует вымыванию из меня каких-то токсинов. Будто я работаю на химическом заводе!

– Не понимаю, что ты хочешь сказать, – пробормотала Глаша. – Что Сусанна тебя травила?

– Я только сейчас сообразил, – понизил голос Кайгородцев. – В те вечера, когда был горький чай, я рано ложился и спал как убитый.

– А в другие вечера? – шепотом спросила Глаша.

– А в другие вечера было что-нибудь другое – какао, или шоколад, или шампанское. Или мы вообще ужинали в гостях. А в прошлый понедельник…

…В прошлый понедельник он не выпил свой вечерний чай. Обычно Сусанна все обставляла так, что он просто не мог не выпить – приносила чашку на маленьком подносике, покрытом салфеткой. Рядом на блюдечке лежал влажный ломтик лимона и крошечный трюфель, завернутый в хрустящую обертку. Петя Кайгородцев обожал трюфели и, если бы не жена, поглощал бы их вазочками.

Сусанна подавала мужу подносик и гладила его по руке, любовно наблюдая, как он расправляется с угощением.

А в прошлый понедельник она поднесла ему чай и, чмокнув в щеку, отправилась принимать ароматическую ванну. Ей подарили какую-то кристаллическую дрянь в зеленой баночке, якобы выпаренную из Мертвого моря, и ей не терпелось в ней просолиться.

Оставшись один, Петя задумчиво повертел чашку в руках, понюхал, после чего поднялся, пошел на кухню и вылил чай в раковину. Сполоснул чашку, наполнил ее кипятком, бросил в кипяток лимон и раздавил его ложкой. Проглотил конфету, запил кислой водой, выплюнул лимонную корочку и залез в постель.

Среди ночи что-то его разбудило. Было темно, только по полу расплывались белые лунные лужи. Дверь в спальню оказалась приоткрыта, и Сусанна где-то там, на кухне, разговаривала по телефону. Она говорила очень тихо, и слов разобрать было нельзя, и Петя как-то сразу понял, что окликать ее не стоит. Он затаился и даже дышать старался как можно тише.

Если бы ему позвонили среди ночи, он бы стал кряхтеть и шаркать тапочками и точно включил бы свет на кухне. А Сусанна не включила. Она сидела в кромешной тьме и шептала в трубку.

Петя пролежал неподвижно всего минуту. Потом не выдержал, вылез из-под одеяла и подкрался босиком поближе.

– Как я могу отказаться? – спрашивала Сусанна таким голосом, словно что-то давило ей на горло. – Хорошо. Да, я приду.

Раздался всхлип, затем скрипнул пол, трубку повесили, и Кайгородцев метнулся обратно в постель. Сусанна зашла в комнату и, тенью проскользнув к шкафу, принялась копаться внутри. «Неужели собирается уходить? – подумал Петя. – Боже мой, но куда?!» Он скосил глаза на электронный будильник – было два часа ночи.

Его жена тем временем понавешала на руку каких-то тряпок и заперлась в ванной. Петя свесил ноги с кровати и, нашарив на стуле джинсы, футболку и носки, быстро натянул их и снова лег, укрывшись одеялом до самого носа. Так что когда Сусанна вышла из квартиры и тихонько прихлопнула за собой дверь, ему осталось лишь сунуть ноги в кроссовки. Он торопился и не стал их расшнуровывать, надел так, безжалостно ломая задники.

Когда он высунулся из подъезда, его жена как раз входила под арку, ведущую из двора на шоссе. А он почему-то думал, что ее кто-нибудь поджидает под окнами. Но куда же она отправилась? Ее машина на платной стоянке, а та – совсем в другой стороне. Куда может отправиться замужняя женщина в два часа ночи – пешком и в гордом одиночестве? Следуя за ней на почтительном расстоянии, Петя через некоторое время стал понимать – куда. Сусанна шла в сторону кладбища.

Господи, спаси и помилуй! Что ей понадобилось ночью на кладбище?! Тем временем она дошла до главных ворот и свернула направо, двинувшись вдоль ограды по заасфальтированной тропинке, обсаженной кустами боярышника. Петя пошел в том же направлении, только по другую сторону зеленой изгороди. В этот час здесь не оказалось ни машин, ни прохожих и было тихо, словно в лесу.

Сусанна уверенно подошла к небольшой калитке, откуда в глубь территории убегала тропинка, ведущая к старым захоронениям. Насколько было известно Пете, на этом кладбище у жены никто из родных или близких похоронен не был. Никаких бабок или прабабок. Тем не менее она вошла в калитку и стала быстро удаляться.

Петя заметался снаружи, понимая, что, если последует за женой, она его заметит – дорожка сносно освещена, да и могильные плиты все больше низкие, за такими не спрячешься. Тогда он притаился за кустами и, выудив из кармана мятую пачку с двумя слежавшимися сигаретами и зажигалкой, засунутой внутрь, принялся отравлять организм, который Сусанна так истово оздоровляла в последнее время. Сейчас это самое время шло, ее не было, и Петя неожиданно решил, что ведет себя глупо. Надо вернуться домой, дождаться жену и в лоб спросить ее, что все это значит.