Ветер и крылья. Перекрестки

Бема-фрайя оказалась замечательной любовницей. Умной, умелой, опытной… раз в четыре дня за Энцо присылали паланкин. Дальше все было к обоюдному удовольствию.

Массаж, баня, бассейн, ласковые руки любовника, опытные руки любовницы…

Нельзя сказать, что Лоренцо привязался к ней. О нет! Появись у него шанс удрать – и его не остановит, даже если вся Ваффа под воду уйдет! Но в то же время…

Ему было хорошо.

Он учился дарить и получать удовольствие, учился у опытной и умелой женщины, и… относился к этому, как к тому же борделю. Почему бы нет?

Тем более что Бема-фрайя была достаточно щедра, любовнику она делала подарки, которыми Энцо делился с Зеки-фраем, и ланиста не возражал[12].Энцо перешел в его глазах из категории «ценное имущество» в категорию «умное имущество». Да, пока раб. Но раб, который понимает свою выгоду, и если уж он хочет на свободу…

Вот и сейчас, после бурной ночи, Зеки-фрай ждал своего гладиатора в паланкине. И, кстати, получил от Энцо браслет с рубинами.

Взвесил на руке.

– Лоренцо… да, сейчас я обращаюсь к тебе не как к рабу. Ты думал о своем будущем?

Энцо молча кивнул.

Думал, конечно, что ж он – дурак? Это только лопух подзаборный о будущем не думает, а среди живых существ… Даже воробей себе и гнездо устраивает, и супругу ищет. И Энцо не глупее.

– Ты хочешь волю и домой.

И снова Зеки-фрай угадал. Хотя чего там гадать и думать?

– А ты не задумывался, что ждет тебя дома – и что ты можешь получить здесь?

Лоренцо снова кивнул.

– Вы правы, Зеки-фрай. Задумывался. Но там – дом. Родина…

– Где тебя уже похоронили. – Ланиста превосходно умел добивать. И не жалеть. – К тому же, ты сам говорил, там ты был просто бедным даном, одним из множества…

– Допустим.

– А здесь ты можешь достичь намного большего, чем простое поместье в глуши.

– Да неужели?

Зеки-фрай пожал плечами.

– Ты учишь наш язык, ты слышал о наших законах. Ты знаешь, кто такие выкресты?

– Знаю. – И сложно было о таком не знать. – Люди, которые поменяли веру.

Предатели. Подонки. Преступники…

Без очень серьезных причин родину и веру не меняют. И если уж человек решился на такое… это не от хорошей жизни. Энцо в такие ряды не хотел. Обойдется как-нибудь…

– И отлично живут в Арайе.

– Занимают важные посты? Торгуют? Владеют имуществом?

– Всякое случается, – дипломатично развел руками Зеки-фрай. – Ты прекрасно понимаешь, что жизнь не всегда от нас зависит…

Это уж точно. Понимает.

– Вот смотри. Ты хочешь выкупиться на волю? У тебя сейчас есть деньги. И ты можешь делать ставки.

– Раб?

– Я могу делать ставки для тебя… за определенный процент.

– Для раба…

– А еще ты можешь выкупиться на волю. Но это возможно, только если ты сменишь веру, сам понимаешь.

Энцо понимал. Законы он учил… иноверцы в Арайе или добыча – или сила. Вот он пока – первое.

А еще…

Зеки-фрай, конечно, для него стараться не будет. И доверять ему нельзя до конца. И… понятно же, что ланиста блюдет свои интересы. А какие?

Если Энцо станет выкрестом, это ведь автоматически не означает, что он станет свободным. А если и станет…

Куда ему идти, где жить, на что жить… бежать в порт и просить, чтобы до дома довезли? Он разве что язык пока выучил, а вот все остальное… получается, что самое спокойное и безопасное для него место в Арайе – в школе гладиаторов. Во всяком случае – пока.

Да, он выходит на арену. Да, сражается. Но гладиаторов кормят, берегут… до какого-то момента у него будет стабильность в жизни.

Вопрос – до какого именно и что будет потом.

– Зеки-фрай, – тихо сказал он, – я вам очень благодарен. Скажите, я смогу ознакомиться с законами Арайи?

– Я принесу свиток.

Зеки-фрай довольно улыбался.

Он действительно заботился о своих интересах, а не о чьих-то еще. Хозяйские?

Да, безусловно. Но… в Лоренцо был большой потенциал. Он мог еще долгие годы сражаться, он мог стать знаменитым, он мог зарабатывать большие деньги…

И если он выкупится… не все же гладиаторы – рабы! Есть и вольнонаемные! И платят им очень много, и известны они всей Арайе, и их прославляют на улицах… тысячи и десятки тысяч людей приходят посмотреть на их бои.

Их единицы, да…

Вот у Энцо есть потенциал.

У Зеки-фрая – понимание, что надо делать.

Осталось это соединить и получить выгоду. А еще, в идеале, не попасть под руку хозяину. А то больно будет…

Недолго, правда, но на том свете это Зеки-фрая не утешит. Хозяин добротой не страдает и не наслаждается. А против льва, к примеру, на арене ланисте не выстоять.

* * *

Вечером в гости к Лоренцо опять зашел Ромео Барбадо.

– Сидишь? Глядишь?

– И сижу, и гляжу, – достаточно миролюбиво согласился Энцо. – Молоко будешь?

– Буду. Наливай, – вальяжно махнул рукой Ромео. – Как ты – выкупаться не надумал?

– Я бы и не против, но тут еще что хозяин скажет, – вздохнул Энцо. – Не угадаешь ведь…

Ну да.

Рабы разделялись на два вида – те, кто попал в рабство за долги, там-то проще. Долг выплатил, с процентами, конечно, и свободен. И такие, как Лоренцо.

Там неясно, что получится и как. Как хозяин скажет, фактически так и будет. А вот какое настроение будет у Кемаль-бея…

Нет, не предугадаешь.

К тому же Энцо будет должен за обучение… много всего. Сложно просчитать.

– Говорят, хозяин к нам собирается. Он вообще по городам ездит, только не часто и по очереди. Считает, что контролировать надо, не то все разворуют…

– В этом он прав, – согласился Лоренцо. – Жаль только Зеки-фрая будет, если что…

– Это да. И мальчишки у него хорошие.

Мальчишки жили вместе с отцом, на втором этаже, в школе. К гладиаторам он их не пускал, но все и всё знали. Жена у него умерла, была какая-то служанка, бордели он посещал, но еще раз жениться не спешил.

– А к нам – скоро? – поинтересовался Энцо.

– Вроде как по зиме, может, весной…

– Ну, будет еще время подучиться.

– Ты пока лучше денег копи… говорят, у тебя тут баба появилась?

– О бабах – не разговариваю, – отрезал Лоренцо. – Даже и не рассчитывай!

– И не надо. – Ромео уже получил инструкции от ланисты, и понимал, что о некоторых бабах…

Вот не надо, а?

Если хочется жить, причем в полной комплектации… это когда и ноги на месте, и то, что между ногами и животом, и руки с головой присутствуют…

– А о чем тогда? – погрустил Лоренцо. – О родине неохота… о хозяине? К его приезду небось зрелище устроят…

– А то! Зеки-фрай уже носится, насчет животных договаривается. Это ж не так просто, там и пастбища нужны, и корма, и куча всего…

– И это ради того, чтобы убить их за один день.

– За два-три дня. Говорят, Кемаль-бей хороший охотник, кстати…

Лоренцо вздохнул.

– Вряд ли нам это поможет.

– А еще он любит в живых людей стрелять.

– Насмерть?

– Да нет… яблоко, там, на голове или слива в руке… понимаешь?

– Азартен? – заинтересовался Лоренцо.

– Очень азартен, – кивнул Ромео. – Ну… в рамках, конечно, но говорят, его и самого все вот это… на арене затягивало, потому и занялся. И ставки, и бои…

– Вот оно что…

– Конечно. Как на принцессе женился, он себя, конечно, спокойнее ведет, но там – сам понимаешь! Репутация!

Лоренцо кивнул.

– Наверное, его не особенно любят… во всех этих… бейских кругах? Тут двор-то есть?

– А то ж! Не хуже, чем у нас, в Эрвлине, даже чем-то лучше. Тут баб к людям не допускают, но уж интригуют они за чужими спинами… любимые жены, любимые наложницы, матери, матери наследников… тот еще змеиный клубок, не расплетешь!

– Это понятно. Ну, по бабской части у него наверняка все в порядке, с принцессой не поспоришь. А вот азарт… это любопытно. А вообще его легко на спор подбить?

– Да кто ж знает? – пожал плечами Ромео. – Может, и легко, сам понимаешь, я в тех кругах не бывал. Но что азартен хозяин, это было. У него, говорят, один раб на спор свою свободу выиграл.

– Это как?

– Вот так… Кемаль-бей стрелять затеялся, ну раб и предложил в него стрелять. Заключили договор… Там раб как-то разговор повел, что с десяти выстрелов хозяин его не уложит… сошлись на пяти. Пять раз он от стрелы увернулся. Вчистую. Кемаль-бей плюнул, да и отпустил его, дело-то на арене происходило, а перед всеми слово нарушать… это плохое дело.

Энцо кивнул. И поспешил перевести разговор, чтобы Ромео ничего не заметил.

– Повезло, значит. Слушай, давай еще о чем-нибудь поговорим, а то о хозяине… тоже как-то неудобно. Донесут еще…

– А о чем тогда? О бабах не стоит, о хозяине тоже… бои и так будут…

– О погоде. О природе. О собаках? – предложил на выбор список тем Лоренцо. – О лошадях, о кораблях, об урожае… ну так, к примеру.

О чем только в лавке не наслушаешься?

– О! А давай о собаках! Я вот себе собираюсь щенка завести…

– Думаешь, стоит?

– Тяжко, когда ни единой родной души рядом нет, – неожиданно серьезно сознался Ромео.

– Так женись, делом займись…

– Да кому я нужен! И там у меня ничего не было, и тут… плохо.

– А мать? Братья-сестры?

– Да уж лет сколько прошло. Они меня небось сто раз похоронили…

– Нет, – уверенно сказал Лоренцо.

– Тебе откуда знать?

– Я точно знаю. И что меня ждать будут… может, и сто лет прошло бы! Будут! И примут хоть каким…

– Это семья твоя?

– И семья. И… и сестра, обязательно, – вовремя вспомнил про Мию Лоренцо.

– Ты про сестру не рассказывал.

– Зря. Она у меня знаешь какая! Красотка! Мало того, умничка, талантливая художница, сама книги переписывает, хоть и дана…

И разговор потихоньку перешел на семьи. Но о Кемаль-бее Лоренцо запомнил.

Азартен.

Только нельзя ли как-то это без стрел использовать? Второй раз он точно не промажет…

Мия

– Какой еще оборотень?!

– Неизвестно. Но Леверран встревожен. Мэр Альмонте написал в столицу… хорошо, что Адриенна сообщила. Я мог бы не узнать…

Паскуале был встревожен.

Вот хотите – верьте, хотите – не верьте…

В оборотней он верил. И в разное… необъяснимое – тоже. Смешно?

Так ведь двести лет назад и арбалеты казались чудом. А сейчас любой мальчишка может ими пользоваться! Значит, и что-то еще может быть.

Мия размышляла над этим серьезнее всех.

Поехать она, конечно, никуда не сможет, с ее рукой ее просто никуда не возьмут. Но… оборотень…

Настоящий? Или такой, как она?

Мия хорошо помнила свои разговоры с мамой. Хоть и мало их было, но разве такое забудешь?

– Прабабка предостерегла, но точно я не знаю. Или ты закрепишься в той форме, в которой была…

– Брр, – оценила перспективу Мия.

– Или приобретешь жажду крови. Вот как волк-людоед.

А если… если и закрепишься в той же форме, и приобретешь жажду крови? Может ли оборотень получиться именно так?

Если это кто-то… если есть другие?

– А откуда вообще эта тварь взялась? – поинтересовалась Мия.

– Я наведу справки, – пообещал Фредо, который тоже не готов был рисковать сыном и товаром. Если там даже обычный волк-людоед…

Вот ничего в этом хорошего нет, право слово. Спасибо дане СибЛевран, их предупредили. А если бы нет? Если бы эта тварь напала?

Наемники… оно, конечно, хорошо. Но одно дело – сражаться с людьми, другое – с демонами.

Фредо надел шляпу и направился к двери.

– Пойду в магистрат, узнаю, что и как. А то и в канцелярию загляну…

– А я пока напишу дане СибЛевран, поблагодарю.

– Я присоединюсь, ладно? – попросила Мия.

На девушку воззрились все Лаццо, и с немалым удивлением.

– Вы же друг друга не знаете… – не понял Паскуале.

Мия пожала плечами.

– Полагаю, дядя, тогда вы сами скажете ей о Лоренцо?

Ньор закашлялся.

А вот этого ему совершенно не хотелось. Вот совсем-совсем…

Что там за Адриенна такая, он не знал, но, судя по сцене прощания, они друг друга любят – взаимно. И глядеть девушке в глаза и говорить, что ее любимый умер…

Это жестоко.

– Да, Миечка. Так будет лучше. Напиши, пожалуйста, что сможешь, а если она меня спросит, я потом расскажу.

– Я напишу, – пообещала Мия. – Подробно.

И вышла из комнаты. Ей предстоит найти подходящие слова для Адриенны.

Сложно?

Ничуточки! Надо только написать два письма, одно она даст прочитать Лаццо, второе вложит в конверт перед самой отправкой. А слова найти несложно. У нее вообще такое ощущение, что Адриенну она сто лет знает. Та все поймет правильно.

А Мия…

Мия отправится в те два места, где ей могут действительно помочь. Первое – к Комару, в Грязный квартал.

Второе – в церковь.

Адриенна

– Здравствуйте, ньора Анна.

– И вам поздорову, дан.

Ньора Анна восхищала. Действительно восхищала и поражала, равно как внешностью, так и габаритами. Стоило представить себе очаровательную женщину, да хоть бы и ту же эданну Франческу, а потом увеличить ее пропорционально – втрое. Или вчетверо.

Вот и получилось бы… то самое.

Дан Энрико почтительно поклонился и вовсе не чувствовал себя униженным. Такой поди не поклонись…

– Ньора, прошу меня простить, но вы одна из немногих, кто выжил после нападения чудовища. И поэтому мне очень нужно с вами поговорить. Мой отряд охотится на него вот уже месяц… и ничего! Один раз мы его подранили, один раз он нам показался – и убежал. И все…

Ньора задумалась.

– Но чем я могу вам помочь, дан? Я белье как раз стирала, а тут эта тварь – я ахнуть не успела, он на меня и кинулся. Я ж знаю, от собаки бежать нельзя, догонит, да и вопьется… кинула ему белье в морду… потом расплачиваться за него пришлось…

Дан Энрико прекрасно понял намек, и за корсаж ньоре скользнул полновесный золотой лорин. Ньора подобрела и даже улыбнулась.

– Валек-то у меня всегда с собой, стирки много выдалось, я одно постирала, повесила, за второе взялась… ну я его вальком и со всего размаху да по морде… по морде!

Судя по размаху…

Не добила. Вовремя удрал, не иначе. А как жаль! Такой женщине много времени и не потребовалось бы, вот разве что шкура маловата, только на воротник и подошла бы…

– А можно ваш валек поглядеть?

Вторая монета поменяла владельца. Ньора Мартино улыбнулась и повела плечами так, что дан аж сглотнул.

– Разве ж нельзя? Пройдите, посмотрите… или сюда его вынести?

Дан Энрико подумал секунды три.

– Я пройду, посмотрю. А ребята пока по окрестностям проверят, что да как.

Ребята поняли все правильно, и рассеялись по округе. Дан улыбнулся и отправился на осмотр… достопримечательностей.

О вальке он вспомнил только после тщательного исследования местности, причем неоднократного. И все же взвесил его в руке.

Больше всего этот валек был похож на меч для тренировок. Длинная ручка, примерно в две – две с половиной ладони длиной, сама пластина валька – тоже длинная, пожалуй, что… да. Энрико прикинул его к плечу. Вот, от плеча до запястья длиной. И ширина – ему две ладони положить спокойно.

По женщине и инструмент, кстати говоря.

Вот у даны Адриенны такой за двуручный меч сошел бы, а ньора Анна Мартино им без особых проблем работает.

– Анна-а, милая, а что это за дерево?

– Осина…

Энрико обругал себя дураком. И уточнил, хотя уж и сам все понял.

– А когда ты его огрела первый раз… он не отскакивал?

– Было такое… отскочил, зашипел, словно та змеища, а не волк, – и опять на меня. Я его и встретила со всего размаху…

Вот все понимал Энрико. И что это зверь-людоед, и что тварь та еще, и что жалеть его не стоит…

И все равно. Вот просто представил, как такой штукой да по зубам… и даже зверя жалко стало.

Осина, значит.

Жаль, что им это ничем не поможет. Арбалетные болты из нее не сделаешь, разве что наконечники отлить серебряные? И позаботиться о стрелах?

Но лучников-то у них в отряде и есть всего двое…

Ладно. Все одно поговорить надо. Уже понятно, что эту тварь простым железом не возьмешь. И королю отписать надо.

* * *

– Дана Адриенна, вам письмо от мэра Альмонте.

Адриенна только вздохнула.

– Дан Рокко, ну что, что я ему могу сказать? Я этой твари не наставник и не знаю, что у нее в уме творится!

Зверь продолжал бесчинствовать в несчастной провинции.

Казалось, он издевается над охотниками. Смеется и показывает зубы. Еще и хвостом метет.

Нападала эта тварь едва ли не через день. Кто-то успевал удрать, а кто-то и не успевал. Так что к зиме на счету твари числилось уже тридцать два человека. Из них шестеро детей. Родители хоть и перестали отпускать их в лес, но ведь не устережешь же! Дети!

Им и поиграть охота, и побегать, и всякое остальное…

Волк не дремал.

Его видели в одном конце провинции – и тут же эта тварь появлялась за двадцать километров от прежнего места нападения.

Единственное место, которое он обходил стороной, – СибЛевран. И кто бы мог сказать почему? Уж точно не Адриенна.

Она и так страдала, ее не отпускали на предзимнюю ярмарку.

Какое там!

Дан Марк орал на весь СибЛевран, что пока эта тварь не сдохнет… ни он! Ни его супруга! Ни его дочь!!!

Ни ногой из замка!!!

Разве что рядом и под надежной – восемь человек – охраной, и без нее никуда! Даже в кустики – чтобы сначала их проверили, потом окружили, пристрелялись, а потом можно и по нужде. Заодно арбалетные болты соберешь…

Адриенна только плюнула.

Маразм, что ли, отца атаковал?

Но спорить не получалось. Дан Марк начинал просто истерически орать на каждое ее возражение, и договориться мирно не получалось. А поскольку слуги в этом случае были целиком и полностью на его стороне (предатели!), то и тайком выйти из замка не получилось бы.

Дан Рокко все понимал, но как объяснить это Адриенне? Она умная девочка, добрая, понятливая, но для некоторых вещей, хочешь не хочешь, нужен жизненный опыт.

Для страха за родных и близких, например. В четырнадцать лет хоть и заводят своих детей, но соображение там еще не то. Нет, не то…

Не понять еще малявкам, как это страшно – осознание, что ты можешь потерять близкого человека.

Ладно еще Леонардо! Хотя дан Марк его воспринимал как часть супруги… там, палец на ноге или кончик уха, но и дан Марк к нему тоже привык. Ему-то Леонардо ничего плохого не сделал, не пытался ухаживать, не собирался попользоваться и выбросить, это уж скорее к его матери…

И вот его нет.

И осознаешь лишний раз, как хрупка и непрочна человеческая жизнь. А потом нападение волка на его жену и дочь… и лишиться он мог обеих. Дан Марк знал, если эта тварь нападала на группу людей, она убивала всех. Сначала убивала всех, не давая никому спастись, а потом уж жрала. И уйти от нее удавалось единицам, в основном тем, кто умудрялся быстренько залезть на дерево. Один ребенок удрал, бросившись в реку и схватившись за какой-то плавун… его течением от зверя и унесло. Но повезет ли Адриенне второй раз?

И Сусанне?

А лишиться близких дан Марк не хотел.

Не мог.

Вот и орал на чем свет стоит, вот и не пускал никуда дочь…

Страшно же! За родных и близких больше, чем за себя боишься…

Увы, разъяснить это доступно дан Рокко не мог. Слова-то он нашел, и сказал как мог, но видно же было, что его просто не понимают. Умом осознают, а до сердца и не доходит… ладно. Повзрослеет – так поумнеет.

И просто убеждал дану СибЛевран, что не надо… вот пожалуйста, не надо так поступать! Все я понимаю, но отца-то пожалейте? И меня, и себя…

Адриенна скрипела зубами, но сидела в СибЛевране. Единственной радостью оставалась переписка с Мией. Еще хотелось бы узнать, почему волк так к ней отнесся, но… у кого?

Ей даже в Альмонте нельзя. Дан Каттанео сообщил, что ничего подобного не знает, но библиотекаря посадил за книги, пусть копается. Как что найдет – так сразу.

Дома ничего нет.

Разве что самого оборотня, которого уже прозвали Леверранское чудовище, отловить и поспрашивать? Но почему-то Адриенне и этого не хотелось.

Она понимала, что искать нужно про оборотней во времена Сибеллинов, про собственно Сибеллинов, но как?! Как ты объяснишь такое людям?

А если нет…

На неверно поставленный вопрос ты получишь неправильный ответ. Вот и все.

Адриенна долго обдумывала этот вопрос, но, похоже, выбора не было.

– Дан Рокко, могу ли я написать его величеству?

– Можете, дана Адриенна.

– Вы хотите знать, о чем?

Дан Рокко задумался.

– Вы считаете, что мне этого знать не нужно. Правильно, дана?

Адриенна кивнула.

– Я могу обойтись и голубиной почтой. А вот ответ… ответ будет, я думаю, серьезным и развернутым…

Дан Рокко медленно кивнул.

– Хорошо, дана Адриенна. Если вы считаете, что мне это ни к чему…

– Вы не обиделись? Дан Рокко?

Мужчина чуть заметно качнул головой и улыбнулся.

– Дана Риен, я не настолько хочу узнать некоторые тайны, чтобы укоротить свою жизнь. Тем более – настолько. Есть вещи, которых его величество мне точно не простит…

Адриенна тряхнула головой.

– Тогда я напишу письмо, а потом мы его отправим. Вместе.

– Я прикажу принести с голубятни птицу, – согласился дан Рокко. И вышел.

Адриенна подцепила тоненькую полоску пергамента. Прозрачного, почти светящегося. И быстро написала на нем буквально несколько слов. Мелко-мелко, бисерно.

«Государь, что можно узнать про Сибеллинов – и оборотней в ТЕ времена? Служба? Любовь? Ненависть? Почему? А».

А больше ничего и не надо. Она помнила, оборотень сначала ее испугался. Потом посмотрел так, словно она его лично предала. А теперь… теперь он обходит стороной ее земли.

Но только СибЛевран.

Адриенна вздохнула, свернула пергамент трубочкой и распечатала письмо мэра Альмонте.

Примерно так она и думала. Ну ничего нового.

Тварь бесчинствует, ее ловят, охотники загубили уже штук семьдесят волков… ладно, их Адриенне жалко не было, коли на то пошло, она же коней разводит! А эти серые мохнатые сволочи и жеребят задирают, и пастухов, да и коням от них достается…

Это издалека можно восхищаться серыми хищниками. А когда вблизи увидишь – кому бы такое счастье подарить, хоть с доплатой.

Этого не объяснишь, не расскажешь. Это надо видеть, когда напротив тебя желтые глаза равнодушного хищника и пасть с клыками. И именно тебя сейчас рванут…

Сразу всю романтику отшибает. Влет!

В остальном же…

Мэр Альмонте ничем не помог.

Оборотень? Да что вы, дана, все в порядке, обычный волк-людоед, отловим и убьем…

Тьфу, сволочи чиновные!

Века пройдут и перейдут, люди и страны поменяются, а чиновники все равно будут озабочены одним и тем же.

Нет, не как лучше сделать дело! Вот еще пошлости!

Как сделать так, чтобы выглядеть лучше в глазах начальства и не подставиться под оплеуху! А дело какое-то… может, еще и не воровать прикажете?

Тьфу! Сразу видно, что вы-то и не чиновники.

Мия

В храм-то прийти можно.

А вот что там сказать или сделать? Вот вопрос!

Впрочем, у Мии был замечательный ключик ко всем вопросам. И звался он падре Норберто Ваккаро.

К нему-то Мия и отправилась, захватив с собой кошелек с сотней лоринов. И не надо думать такие пошлости! Это – не плата за помощь, вовсе нет! Мия даже не сомневалась: падре и монетки не возьмет. Даже медной.

Но наверняка он знает тех, кому помощь требуется.

Милостыньку Мия не подавала принципиально, наглядевшись в Грязном квартале на нищих всех мастей и на то, как они похваляются облапошенными дурачками. Мне вот сегодня шестеро подали… да тьфу там – шестеро, я двадцать дураков на жалость пробил!

Но падре должен знать больше.

Так что Мия сунула кошелек поглубже, поправила лицо и пошла в храм. Ножками, ножками…

Падре Ваккаро был не занят – повезло.

– Здравствуйте, дана Мия.

– Здравствуйте, падре. Я рада вас видеть.

– И я рад, Миечка. О вашем брате пока никаких известий?

– Молитесь за него, падре. Прошу вас. Нам обоим это очень нужно…

Падре кивнул.

– А вот это… пожалуйста, я не хочу вас обидеть. Но уверена: вы найдете этим деньгам неплохое применение.

– Найду, дана, – согласился падре. – Что у вас с рукой?

– Сломала, – вздохнула Мия. – Так нелепо… стыдно даже. Нога соскользнула, вот и… готов перелом.

Падре посмотрел внимательно. Он видел, что девушка недоговаривает, но… не врет же? Это не насилие, она не выглядит жертвой, не боится людей… на нее никто не поднимал руку.

Нет…

А на маленькие секреты имеет право каждый.

Рука, кстати, заживала ничуть не быстрее, чем у обычного человека. И менять ее облик было труднее и больнее. Теперь – точно. Мия понимала, что и у метаморфа, оказывается, есть предел…

Что ж. Главное к нему не подходить слишком близко.