banner banner banner
Страх жизни
Страх жизни
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Страх жизни

скачать книгу бесплатно

Страх жизни
Евгений Южин

Человечество спряталось в городах, закрылось от враждебной ему природы. Но кто кому враг еще предстоит разобраться молодому электрику, волею случая оказавшемуся во "внешнем мире", столкнувшемуся с угрозой жизни, и встретившему загадочных "диких".

1

Над Измайлово шел дождь. В капсуле Антона, доставшейся ему от родителей, было настоящее доисторическое окно. Нет, конечно, само окно было изготовлено из стеклостали последнего поколения, оборудовано всеми современными фильтрами и системами, но сам факт наличия настоящего оконного проема в стандартной капсуле делал его жилье уникальным. Блок, в котором он жил, был перестроен из старого небоскреба, четыре башни которого стояли когда-то на самом краю проспекта Абянина, а теперь были поглощены, стали угловыми деталями новейшего жилого комплекса, обитатели которого большей частью были техническими сотрудниками расположенного поблизости грандиозного Дома Врача.

Когда-то квартира, так тогда назывались жилые помещения, принадлежавшие не городу, а отдельным семьям, принадлежала его прабабушке. Когда достижения технического и санитарного прогресса позволили резко уменьшить объемы жилых капсул для людей, правительство Измайлова, уважая былые права владельцев помещений, пожизненно выделило эту жилую капсулу его маме. Так и получилось, что обычный электрик теперь имел собственное окно.

Антон втайне очень гордился этой особенностью своего жилья, он любил его. Это было странно, ведь современные интерфейсы ничем не отличались от настоящих отверстий в стенах древних домов, которые когда-то делали для пропуска в помещение воздуха и освещения. Более того, Антону приходилось тратить изрядную часть своего заработка на оплату поддержания в работоспособном состоянии этого сложного устройства. Ванька, его закадычный друг, подсмеивался над этой причудой, но Антон упрямо отказывался заменять окно на стандартный интерфейс.

Капли стучали по идеально прозрачному материалу и отскакивали от него, не в силах противостоять электрически напряженному покрытию. Антон любил смотреть, как маленькие шарики воды ведут себя подобно их замерзшим собратьям – градинам. Туманная серая пелена накрывала потоками влаги силуэты протяженного комплекса зданий Дома Врача, выстроенного на месте бывшего Измайловского парка, который как будто намеренно сохранялся предками посреди разросшегося мегаполиса, для своего истинного предназначения – сверхсовременного медицинского и санитарного комплекса. Нечего и говорить о других районах Большой Москвы – дождь словно вычеркнул, стер их с карты мироздания.

Сегодня Антон почему-то проснулся раньше будильника и наслаждался иллюзией одиночества среди все еще спящего блока – редкое чувство в мире вездесущих интерфейсов. Иногда он забывал вечером блокировать их, и тогда Ванька, который работал диспетчером в транспортном узле, а потому вставал всегда раньше Антона, не упускал шанса разбудить его до будильника каким-нибудь диким воплем или еще какой выходкой.

Капсула, конечно, знала, что он уже проснулся, поэтому будильник не сработал, лишь темное отражение в оконном стекле посветлело – включился основной интерфейс. Не обращая на него внимания, Антон забрался в универсальный санитарный модуль – окно было самой большой роскошью его скромного жилища. Привычные с детства процедуры обычно не отвлекали его, и он любил, сидя в модуле, что называется, дожать остатки утреннего сна, прерывистые и мельтешащие, пахнущие водой и гигиеническими средствами – кусочки сладкого десерта. Но на этот раз сна уже не было, и знакомое жужжание приводов, шипение форсунок и покалывание стимулирующих инъекций раздражали его. Однако просто забить на процедуры было невозможно. Если пищевому блоку и безразлично, посетил ли человек модуль или нет, то санитарная система просто не выдаст маршрут-пропуск на передвижение, да что там – она просто не даст открыть дверь капсулы.

Распечатывая контейнер с завтраком, Антон наконец обратил внимание на главный интерфейс. Ну, естественно – Ванька стучался к нему уже полчаса, послала заспанный смайлик Маринка, и горел красным значком его пропуск на работу. Ванька подождет, а что за хрень такая с пропуском? Оказалось, ничего особенного – система посчитала, что из-за дождя повысилась нагрузка на переходы Дома Врача, и изменила привычный маршрут движения – ему предписывалось воспользоваться монорельсом.

Хмыкнув, Антон разблокировал Ивана. Стена капсулы словно исчезла, объем помещения как будто рывком вырос вдвое – Ванька обитал точно в таком же жилище, что и Антон. Он стоял уже полностью одетый – санитарный костюм, защитные перчатки – и только дыхательный модуль еще валялся на столе вместе с неубранной упаковкой от него. Диспетчера не были элитой транспортной системы и зарабатывали даже немного меньше, чем электрики, поэтому Ванька всегда на чем-нибудь, что, по его мнению, было не важным, экономил. Вот и костюм этот был стандартный одноразовый комплект, в котором Антон не узнал бы своего друга, даже если бы тот прошел мимо него в переходе. Услышав включившийся интерфейс, Ванька обернулся:

– А, соня проснулся! Ну ты дрыхнуть!

– И тебе не хворать!

Ванька отмахнулся от упрека Антона – пустые формальности:

– Тош, ты новости видел?

– Нет еще. А что там?

– Ну, ты! «Травматик» сегодня транслирует! Мировая премьера! Маринка уже подтвердила, и Федька будет, и Ирка. Так что вечером никаких «я не могу»! Блокируй все инты, кто не с нами – будем балдеть!

– А-а! – без особого энтузиазма отозвался Антон. – Я-то думал, что-то случилось! Ладно! Я присоединяюсь. По старой схеме?

– Ну да, – Ванька засуетился, у него что-то пищал главный инт. – Так, Тош, я опаздываю. Давай, до вечера!

Как всегда, не обращая внимания на друга, Ванька отключился. Антон макнул сосиску в контейнер с горчицей, зачерпнул белковую массу и отправил все в рот. Маринка наверняка уже покинула свою капсулу, но он, пережевывая стандартный завтрак № 7775, все же отправил ей такой же заспанный смайлик.

Бездумно таращась на стену, где только что была Ванькина капсула, подумал: «Надо бы поменять обои». Предложенные стандартные варианты нагоняли сон, и он поступил как обычно – бездумно ткнул в первый попавшийся. Выбор оказался странным – имитация бесконечного зеркального отражение капсулы, к счастью, без самого обитателя – делить свое крохотное личное помещение с кем-либо еще было бы немыслимо. Длинная анфилада помигивающих интерфейсами капсул напоминала калейдоскоп, немного бесила, но Антон, верный принципу, оставил все как есть. Все равно там постоянно мелькали друзья – редко когда эта стена оставалась тем, чем и была на самом деле, – стеной.

Антон не знал, как поступил бы, если бы выбор санитарного костюма зависел только от него. Скорее всего, как и Ванька, ходил бы в стандартном. Но, к счастью, электрики Дома Врача носили специализированную версию, украшенную эмблемами и значками, как новогоднее дерево – кажется, его звали в древности елью и под него предки складывали дары духам леса.

Пневмопочта выплюнула сменный комплект, и Антон заученно облачился в экипировку, которая должна была защитить его от внешнего мира – мира, который неумолимо теснил человечество, – мира жизни.

Длинный коридор был оживлен. Обитатели блока грузились в лифты, идущие на транспортные уровни. Антон подошел к лифту, назначенному в маршрутном листе, достаточно близко, тот мигнул сенсором, подтверждая, что распознал его, а точнее, чип, который каждому человеку в городе вживляли под кожу на запястье. Чипы существовали всегда. Трудно было вообще представить жизнь в городе без этих исключительно полезных устройств. Попадая в зону действия сенсоров, они оживали, питаясь их излучением, и передавали массу полезной информации, жизненно важной для существования человека.

Чип делал жизнь простой и не обремененной излишними ограничениями. Вот взять хотя бы лифт – как бы он определил, что у человека, который собирается им воспользоваться, есть действующее разрешение на это и что данный человек движется по верному, согласованному маршруту, здоров и не нарушает ничьих прав? А транспорт, а разнообразные системы контроля трафика, рабочего времени, связи и местоположения? Антону не было нужды заботиться обо всем этом – за него все это делала городская автоматизированная система санитарного надзора: двери лифтов, вагонов монорельса или метро, двери блоков, рабочих секторов, да даже дверь личной капсулы – все они были для него открыты, если только он не нарушал установленных правил.

Лифт был старым – потертый металл кабины, древняя, как в фильмах про прошлое, камера наблюдения и фиксации – Антон подозревал, что она давно не работает и, скорее, является привычной декорацией, аксессуаром данного устройства. Да, хорошо жить под присмотром автоматики – лифт доставит тебя на нужный этаж, самостоятельно позаботившись об оптимальном маршруте – в нем даже кнопки этажей, которые Антон видел в одном документальном фильме о прошлом, отсутствовали. Перегрузка прижала тело к полу, колени слегка согнулись, компенсируя ее, и кабина остановилась.

Этаж монорельса располагался на открытой площадке, образованной уступом нижней, расширенной части жилого блока. Хорошо, что по всему периметру он был накрыт легким навесом, очень уместным сейчас, когда ветер с дождем зашвырнули на маску Антона мелкую водяную пыль, стоило ему выйти наружу. Перрон был полон народа. Антон ловко двигался между разнообразными защитными костюмами, демонстрирующими все профессии людей, населявших его родной блок. В основном это были технические сотрудники Дома Врача, как и он – электрики, механики, кабельщики, техники, иногда встречалась элита местной публики – младшие санитары, щеголявшие в новейших паутинных комбинезонах.

Вообще, перрон монорельса – одна из редких возможностей в городе встретить случайного человека, не связанного с вами общими служебными обязанностями, поэтому Антон очень любил, когда городская система назначала ему поездку именно на нем. Всегда было любопытно увидеть живых людей, пусть и отгороженных от тебя защитными костюмами. Рассказывали, что еще более разнообразную публику можно увидеть в метро, но оно использовалось только для перемещения между районами Большой Москвы, и таким, как Антон, путь туда был заказан.

Монорельс бесшумно выскочил из-за изгиба длинной красно-белой змеей и переливисто загудел, тормозя на станции. Войдя в вагон и придвинувшись поближе к окну, Антон включил встроенный инт костюма, отгораживаясь от унылого интерьера и таких же унылых пассажиров – по мельтешащим отблескам на их защитных масках было видно, что они уже погрузились в виртуальную реальность. Бегло просматривая утренние новости и рабочую ленту, Антон время от времени переключался на плывущий за окнами пейзаж.

Монорельс в Измайлово имел единственный, замкнутый в огромное кольцо маршрут: до обеда поезда шли по нему против часовой стрелки, а потом – наоборот. Сейчас поезд по огромной вытянутой кривой обегал комплекс зданий Дома Врача, чтобы потом, после нескольких станций, развернуться на восток, проскочить прямой линией вдоль границы района и втиснуться в промежуток между Восточным жилым комплексом и жутковатыми пустыми небоскребами бывшей Балашихи.

Дом Врача – гигантское нагромождение поставленных вертикально, прилегающих друг другу разновысоких параллелепипедов – уступами громоздился вокруг центральной башни, спрятавшейся в низких переполненных водой облаках. Антону он всегда казался зловещим инопланетным пришельцем, от вида которого было невозможно оторваться. Пока поезд огибал его, он постоянно менялся, открывая взгляду все новые и новые закоулки и лабиринты, ветвящиеся между уступами. Здание строилось по новейшим технологиям, поэтому внешняя поверхность всего комплекса оставалась однообразно темно-серой – сейчас, в дождь, казавшейся мокрой скалой, только что вынырнувшей из океанских глубин. Его влажные, блестящие от бегущей по ним воды грани казались чужим неисследованным миром, и Антону всегда хотелось оказаться там, на высоте, где стены здания в одиночку противостояли стихии.

Комплекс принадлежал Большой Москве и соединялся с ней двумя ветками метро, но находился на территории Измайлова, став, по сути, главным источником дохода для всего района. Большинство жителей его работали на обслуживании этого здания, да и некоторые сотрудники медицинской службы не самого высокого положения предпочитали селиться здесь – район считался недорогим, но чистым и безопасным.

Наконец после нескольких остановок поезд устремился по пологой кривой, разворачиваясь на восток. Антон подошел к двери – следующая станция была его. Предстояло пройти санитарный пропускник комплекса, чтобы попасть к месту работы. Если бы не эти жесткие требования, то он мог бы отправиться напрямую из дома к точке, назначенной ему нарядом на смену. Последние дни он монтировал новый распределительный узел, призванный обслуживать непрерывно растущее хозяйство комплекса.

Работал Антон электриком по низкочастотным и слаботочным сетям, а значит, его задачей была доставка энергии миллионам мелких потребителей, чье неисчислимое количество гарантировало ему вечную востребованность и постоянные переработки. Конечно, это было не так престижно, как оптика или квантовые сети связи, не так внушительно, как высоковольтные магистрали, и не так запутанно, как высокочастотные сети и источники, но зато это было более чем востребовано. Сооружение невероятного масштаба без постоянной заботы электриков было обречено на мучительную смерть. Они были настоящими стволовыми клетками этого мегаорганизма, неустанно ползающими по тоннелям его сосудов.

Поезд мягко остановился, Антон вместе с парой похожих на его комбинезонов вышел на перрон. Пискнула система идентификации, и тут же замигал служебный терминал на интерфейсе комбинезона – изменение маршрута. Система посчитала, что он может добраться до места работы, минуя чистую зону, и изменила маршрут. Как говорила когда-то его мама, а она научилась этому от бабушки – кума с возу, кобыле легче! Не надо стоять в очереди на контроль, чтобы потом все равно покинуть чистую зону, направляясь в технические тоннели.

Правда, пришлось побегать: пока Антон добежал до технических галерей, дождь, который и не думал прекращаться, порядком намочил его. Это было неприятно, так как защитная ткань костюма обладала крайне вредным свойством – она пропускала жидкости и газы только в одном направлении – наружу. Мокрая же ткань переставала это делать, и внутри костюма очень быстро становилось крайне некомфортно. Воздух, забираемый через отдельный клапан на дыхательной маске, не поступал внутрь, так как ему некуда было деваться, и тело начинало перегреваться и преть в горячей и влажной внутренней атмосфере. Теперь, пока вода снаружи не высохнет или не будет удалена иным образом, Антону предстояли крайне неуютные ощущения.

Пискнул замок технической галереи, распознав чип, дверь открылась и захлопнулась следом. Кроме всего прочего, Антон любил свою работу за возможность путешествовать по новым местам – редкое качество, во всяком случае, среди его знакомых. Некоторые из них, например Маринка, вообще проводили целый день в одном и том же помещении. Она работала лаборантом здесь же и жаловалась, что ее маршрут на работу вообще не менялся уже больше года. Антон же при всем желании никогда не смог бы вспомнить все места, в которых ему приходилось за это время вертеть винты. Конечно, в чистой зоне комплекса работали свои электрики, наверное, они видели там много чего чудесного, но и такие, как он, простые труженики отвертки и кусачек, многими рассматривались как крайне везучие люди, которым доводилось видеть то, что остальные никогда не встретят на своем пути: секретные тоннели, забытые этажи, километры кабелей, идущие в неизвестность… Настоящая романтика на фоне однообразных будней лаборатории генной секвенции подотделения «Микоплазм» отделения «Микробиот» сектора «А» – так называлась место, где Маринка проводила большую часть своей жизни, если не считать сна.

Технические тоннели были проложены под внешней оболочкой комплекса. Они разделялись на уровни, и в пределах каждого теоретически можно было попасть в любую точку. Для этого такие, как Антон, пользовались служебными трамвайчиками, которые ходили по основным магистральным тоннелям, гоняли на электробагги или самокатах по густой сети второстепенных лабиринтов или ползали на четвереньках, когда нужно было проникнуть в совсем уж отдаленный рукав. К слову, чаще всего ползанием на четвереньках все и заканчивалось. Но не сейчас. Сейчас Антону предстояли увлекательные часы сборки тысяч кабелей в единый узел в относительно комфортных условиях.

Лифт мало чем отличался от своего собрата в блоке – тот же потертый металл, та же древняя забытая камера на потолке. Вот только двигался он намного быстрее, так что кишки вместе со стандартным завтраком неприятно шевелились в животе, а при торможении норовили выскочить наружу через естественные отверстия. Отдуваясь и силясь почесать зудящие во влажной духовки костюма места, Антон выскочил на тридцать втором, уже хорошо знакомом уровне. Недолгое путешествие на самокате – и он уже стоял рядом со своей недоделанной вчера работой: несколько щитов узла теснились в крохотном закутке с вентилятором на потолке и одинокой лампочкой над входной дверью. Последняя еще не была подключена к системе, поэтому чип не сработал – Антон вручную отметил в карточке учета рабочего времени, что находится на месте, и расслабленно раскорячился в каморке, позволяя струе воздуха из вентиляции высушить ткань костюма. Внушительный водопад из разнокалиберных кабелей и проводов свисал из входной шахты – предстояло развести их по точкам, зафиксировать, протестировать – и после этого можно будет ставить автоматику.

Инт мигнул – ничего особенного, просто система учета подтвердила начало рабочего времени. Дожидаясь, пока подсохнет влага, изгибаясь и вертясь под слабым потоком воздуха, Антон забрался в рабочий чат. О нем словно забыли – работает человек и работает. Основной поток сообщений, как и всю последнюю неделю, касался соседнего участка, который никак не могли сдать все это время: загадочные наведенные токи хаотично отрубали автоматику, и лучшие умы бились который день, пытаясь решить проблему. Недельная премия уже накрылась, теперь наступал черед месячной. Немудрено, что все силы брошены туда, и молодой электрик остался сам по себе.

Антон выбрался в коридор, где стояла его тележка с инструментом и частью комплектующих, и озадаченно уставился на нее – не похоже, чтобы ему подвезли заказанные накануне наконечники. Ну точно – пусто. Схватив служебный планшет, он прикоснулся к нему запястьем – планшет пискнул и включился. Так и есть – комплектовщик гоняли к соседям, и про него забыли. Нет, компьютер ничего не забыл, конечно, но его переставили в низший приоритет, и робот, который развозил ночами по рабочим точкам все необходимое, так до него и не добрался. Ага, вот он ползет со склада – время доставки двадцать минут. Ну что же? Как говорили древние – большая работа начинается с большого перекура! Антон как-то залез в словарь, чтобы узнать, почему перерыв в рабочее время называется перекуром, и теперь весело улыбался, когда видел в официальных рапортах по рабочему чату сообщения вроде «объявлен перекур по второму сектору».

Проверив, где установили передвижной санитарный узел – в нем электрики обедали, меняли защитные костюмы и использовали санмодули, он погрузился в чтение рабочей ленты. Костюм подсох и перестал раздражать. Антон уселся прямо на пол, представляя, что где-то, за близкой стеной, хлещет дождь по мокрому бетону уступа, вознесшегося высоко над бывшим парком – маленький кусочек лабиринта таинственных внешних стен комплекса. И он сидит здесь, совсем рядом, невидимый людям снизу, ползущим мимо в монорельсе или глядящим на здание из своих капсул, не ведая, что он там – прямо за гранитным блеском граней, на краю пропасти.

Если лучшие специалисты утверждают, что все собрано правильно, но участок все равно не работает, значит проблема не в сборке. Никто не ошибся, никто не напортачил – иначе бы все уже давно обнаружили. Может, искать стоит что-то другое? Например, кто еще работал на участке накануне монтажа? Антон открыл график нарядов на работы. Так как разные службы должны были согласовывать их, то график был открытым и доступным для всех. Из него следовало, что никого там не было уже почти целый месяц. Ну хорошо – а кто был последний? Высокочастотники. В их отделе работал Тимур – одногруппник Антона по училищу, и вот совпадение – помнится, он говорил месяц назад, что работал на тридцать втором. Антон тут же вызвал его:

– Привет!

– Тош, я не могу говорить сейчас, – хрипя, ответил тот. Его интерфейс работал в голосовом режиме, слышались какие-то удары, визг пил и ругань.

– Тим, я по работе. Это важно. Вызови меня, как сможешь, ладно?

– Ладно, – прошипел приятель и отключился.

Антон посидел, наслаждаясь редким бездельем и следя за роботом-комплектовщиком, застрявшим на нижнем уровне. Планшет мигнул – Тимур.

– Чего там у тебя стряслось? – он, по контрасту с Антоном, был запыхавшийся и взъерошенный.

– Ты на тридцать втором работал месяц назад?

– Ну да.

– А что вы там делали?

– Обычная наладка в канале. Ты почему спрашиваешь?

– Да у нас тут непонятки с питанием.

– А мы тут при чем? У нас же все экранировано. Да и вообще в отдельном тоннеле.

– А вы какие-нибудь датчики свои или еще какие-нибудь прибамбасы использовали?

– Сам ты прибамбас! Конечно использовали.

– А питали вы тряхомудию свою откуда?

– Ну, известно, у вас брали. Как сейчас помню – щиток тридцать два двадцать один тринадцать.

– И далеко это от вашей точки? – Антон почувствовал себя как гончая, учуявшая след.

– С километр.

– Ого! А кабель этот вы потом сняли?

– Питающий, что ли? Нет. Он там для этого и проложен. Кто же его снимать будет – километр, чтобы каждый раз назад разматывать.

– Ну хоть отключили?

– Тош, ты за кого нас принимаешь?! Ясен пень, отключили.

– От щитка?

– Зачем? Он в нашем канале отключен – на нем нагрузки нет.

– Спасибо, Тим! Помог очень!

– А что там у вас?

– Я не уверен – надо проверить, но подозреваю, что эта ваша километровая незаземленная антенна решила поучаствовать в работе нового участка.

– Фигня! У нас, ты знаешь, все экранировано!

– Но кабель-то в канале лежит. Пусть и не весь.

– Ладно, Тош, я пойду – мастер уже волком смотрит.

– Давай, Тим! Спасибо!

Экран погас.

Послышались гул и подвывание на высокой ноте, по тоннелю вдалеке заскользило пятно света, направляясь к Антону, – комплектовщик. Торопясь, пока робот не добрался до него, Антон набрал сообщение в общую ленту с предложением проверить питающий кабель соседнего отдела и отправил его. Читать комментарии времени уже не было – робот небрежно сбросил два контейнера с деталями на его тележку, пометив заказ как выполненный, и легальных причин отлынивать от работы не осталось – надо было выполнять наряд.

***

Выбравшись после смены на станцию, Антон обнаружил, что дождь закончился, низкие облака посветлели, но и не думали расползаться. На дальнем конце перрона санитар в сопровождении робота-стерилизатора убирал трупик какой-то птицы, умудрившейся залететь в охраняемое пространство. Перрон там был отгорожен светящейся лентой, и туда никого не пускали – в результате рабочая публика, собравшаяся в ожидании поезда, вынужденно набилась в задние вагоны.

Нормы дистанцирования полетели к чертям, но деваться было некуда – все прильнули к окнам, стараясь отгородиться от непривычно плотной толпы спинами. Антон тоже почувствовал себя неуютно, когда стоящий рядом мужчина в комбинезоне внутренней службы, качнувшись от движения поезда, слегка толкнул его. Сделав вид, что не заметил этого, он отвернулся, как и все, к окну и включил интерфейс костюма. На открытом вещании пестрел хаос разнокалиберных, большей частью развлекательных, программ. Настроения смотреть новости или слушать комиков, что иногда легко заменяло одно другим, не было, и он не глядя запустил какой-то новый документальный фильм, как обычно, про жизнь.

Картинка показывала безбрежный океан, снятый, по-видимому, с борта беспилотного судна. Камера плавно покачалась на длинной океанской волне, затем метнулась, выхватывая пару неизвестных птиц, летящих высоко над водой. Профессиональный голос робота, а может, и человека-актера, кто их сейчас отличит, продолжал начатый ранее рассказ: «…Сотни лет человечество считало настоящим подвигом открытие Америки флорентийским путешественником Америго Веспуччи. Ему не только повсеместно ставили памятники, но и назвали эти новые для европейцев земли его именем – Америка. Между тем это путешествие выглядело по-настоящему смешно в сравнении со всепроникающим движением жизни. Предки широконосых обезьян, существ, кажущихся ничтожными рядом с просвещенным человеком, перебрались из Африки в Южную Америку за десятки миллионов лет до Веспуччи. Они преодолели Атлантический океан, не имея никаких средств для этого, предположительно, спасаясь на стволах, упавших в воду деревьев. И таких примеров можно привести тысячи. Жизнь проникает везде, где только это принципиально возможно. Конечно, речь идет не о конкретных видах или особях, а о жизни как явлении в целом. Можно сказать, что жизнь является неотъемлемой частью самой планеты».

На экране джунгли Южной Америки сменялись ледяной пустыней Антарктики, виды из космоса – микромиром. Как венец всего – камера зависла над одним из человеческих полисов – по виду австралийских, так как были видны гигантские купола общей защиты, давно признанные в остальном мире чрезмерно дорогими в содержании и нигде больше не используемыми.

Диктор продолжал: «Человечеству стало тесно в своей колыбели. Оно сформировалось и выросло как часть жизни, но законы внутреннего развития общества вступили в противоречие с биологическими законами, древняя жизнь стала опасна и враждебна для нас, и тогда мы, не в силах победить ее, отгородились. Но поступили мы так не навсегда. Придет день – и человеческий разум полностью подчинит стихию жизни своей воле, человечество откроет двери и вновь вернется на родную планету. Слова "человечество" и "жизнь" станут синонимами, а подлинными хозяевами планеты станут люди. В нашем фильме речь пойдет о новейших достижениях…»

Антон закрыл инт. Скучно – одно и то же. Монорельс уже подходил к его блоку. Публика в вагонах редела, за окнами мелькали знакомые силуэты жилых комплексов – Серебряный, Заводской, Площадь Забытых Санитаров, его блок – самый маленький из всех – Измайловский.

2

Утром вставать не хотелось. Дернуло же этот «Травматик» делать релиз посреди недели! Антону нравилась их музыка, да и шоу было профессионально великолепно, но почему посреди недели?! Какой-то компьютер-маркетолог решил, что в пятницу слишком велика будет конкуренция, а отдуваться за это приходится таким, как Антон!

Стены его капсулы вчера были полностью открыты – разумеется, не в буквальном смысле. Просто интерфейсы, которыми эти стены, да и потолок, кстати, являлись на самом деле, соединили вместе всех друзей и поместили их веселую тусовку в самое сердце грандиозного шоу! Заранее договорившись, что будут отрываться в полузакрытом режиме – они видели тех, кто этого желал, но их не видел никто, они вытворяли такое, что с утра лучше было даже не вспоминать! Уже наученные опытом подобных похождений друзья всегда отключали запись, и, кажется, именно эта маленькая хитрость раз за разом спасала их дружбу, избавляя от ненужных трезвых разборов.

Антон, конечно, не отказался бы записать Маринку или аппетитную Ирку в момент, когда они, что называется, пошли вразнос, но поступи он так – дружбе конец. Да и последнее, что он желал бы видеть с утра, – это он сам накануне. Прецеденты уже случались, и Антон вынес из них жесткое правило – всему свое время. Даже сейчас его передернуло от воспоминания о том, как он впервые увидел себя на записи пьяным. Запись сделала его мама, еще когда им можно было жить вместе. И надо сказать, она знала, что делала – теперь даже в самом отвязном угаре он все же старался сохранять человеческое лицо. Правда, категорически не желал видеть, насколько это у него получилось, подозревая, что большую часть его усилий на записи будет незаметно.

Друзья молчали. Никаких сообщений, смайликов – ничего. Очевидно, вечеринка удалась! Одиноко горел красным пропуск на работу – опять маршрут сменили? С усилиями и кряхтением забравшись в санитарный модуль, Антон ждал, пока техника приведет его в относительный порядок. Маршрут действительно изменили – почему-то ему надлежало явиться в центральный офис, который он, честно говоря, видел всего пару раз за все время работы. Интересно, зачем это? Начальника его смены в рабочей ленте еще не было, и спросить было не у кого. Ладно, приедем – узнаем. Может, какое-нибудь внеочередное медобследование?

Однажды он уже сталкивался с таким, когда ему выписали наряд на работы в чистом секторе. В любом случае, это его особенно не взволновало – косяков за ним вроде бы нет, вызывают – значит, потребовалось его тело во плоти, так сказать. Скорее всего, для медблока – тот находился именно в главном офисе. Все остальные вопросы решаются удаленно – работники должны находится на рабочих местах, а не шляться по кабинетам.

Мысли о работе вытеснило осознание того, что праздник прошел, вновь вернулись будни, стало грустно.

Утреннюю рутину нарушил вызов – начальник участка. Вообще-то Антону ни разу не доводилось общаться со столь высоким начальством. Происходило нечто необычное, и он сразу же ответил. Кабинет начальника был похож на командный мостик космического корабля, как их представляют в сериале «Унесенные к звездам», стоившему Антону в свое время многих недель жизни. Стены переливались сложными узорами технических схем, открытыми лентами сообщений, мигали вспомогательными интерфейсами. Обитатель кабинета – невысокий мужчина плотного телосложения что-то делал на дальней от Антона стене. Оглянувшись через плечо, он заметил подчиненного и махнул тому рукой – мол, жди.

Антон пожал плечами – подождем, и продолжил прерванный вызовом завтрак: вместо сосисок – колбаски, вместо белковой массы – желтковая. Начальство соизволило обратить свое внимание на Антона в самый неподходящий момент – изрядный кусок колбаски только начинал превращение в мелко нарубленное с желтками мясо, когда Давид Ашотович, так звали начальника, отвернувшись от замельтешившей ленты, спросил вместо приветствия:

– Шустов?

– Угу. Драуте.

Начальство махнуло рукой – жуй, мол, я говорить буду:

– Молодец, Шустов! Насчет нового участка – ты оказался прав. Я попросил начальство, чтобы тебе выписали премию.

– Спасибо! – справился с колбаской Антон.

– Погоди благодарить, у меня для тебя хорошие новости, – Антон встал и застыл, не зная, чего ожидать – никогда раньше высокое начальство не снисходило до простого электрика. – Внешники к нам обратились. Им нужен электрик в бригаду – молодой, здоровый и сообразительный. Надеюсь, ты уже согласен. Сам знаешь, у них и зарплаты не чета нашим, и работа интересная. Ну! Чего молчишь? – начальник улыбнулся.

Внешниками называли бригады, которые работали за пределами полисов, обслуживая внешние коммуникации и сети. Попасть туда считалось редкой удачей – их окружал ореол романтики работы во враждебной среде, ну и зарплаты были действительно немаленькие. Антон, конечно, знал о внешниках, но никогда и не мечтал стать одним из них – известно, абы кого они к себе не берут, выбирают сами, пользуясь особой привилегией.

– Я согласен, – торопливо ответил Антон и смутился, было ощущение, что его-то согласия никто и не спрашивал.