скачать книгу бесплатно
Притяжение
Виктория Лукьянова
Наследники #2
Найти любовь или лишиться наследства?Никогда бы не подумал, что окажусь в подобной ситуации, но отец загнал меня в ловушку. Всегда считал, раз я младший то и спросу меньше, но у родителя иные планы относительно всех своих детей. И вот я безуспешно пытаюсь выпутаться из передряги, с горечью осознавая, что несмотря на молодость, семейные богатства и положение не имею ничего. Даже девушки, которым я когда-то вскружил головы, воротят от меня нос. И что же мне делать? Найти ту, которая полюбит меня таким, какой я есть. Вот только ей не стоит знать, что все чувства лишь обман ради того, чтобы получить отцовское наследство. Или всё же не обман?
Виктория Лукьянова
Притяжение
Глава 1
Сегодня я едва ли могу стоять на ногах, не испытывая дикого желания упасть лицом в подушку и вырубиться до следующего дня. Но, как назло, именно сейчас у нас общий сбор. Идиотское название для семейной встречи придумала старшая сестра, за что ей, конечно, особая благодарность. Благодарность не за название для идиотской встречи, а за то, что держит руку на пульсе и бьет тревогу именно тогда, когда это необходимо. Не будь у нас Саши, отец бы собирал подобные собрания каждый день, наплевав на то, что у трех его уже взрослых детей есть своя жизнь.
Он, кстати, сегодня слишком уж воодушевлен. Отец что-то вещает о семейном бизнесе почти час, размахивая руками и кряхтя, при этом остается лежать в кровати. Врачи около двух недель назад прописали ему постельный режим, правда, я так и не понял зачем.
Я зеваю, не прикрыв рот ладонью. Слышу недовольный цокот – Саша злобно посматривает в мою сторону, качая головой. Рядом сидит старший брат Антон, который то и дело толкает в бок локтем. Кажется, я едва не вырубился в самый разгар очередной пламенной речи отца.
Встречаюсь взглядом с Сашей. Она вновь недовольно качает головой, я же изумленно гляжу на сестру. Что я сделал не так? Она кивком указывает на отца, и мне приходится прислушаться, хотя, если признаться, дается это с трудом. В голове шумит, глаза закрываются, так бы и рухнул тут мертвецким сном, если бы не пришлось изображать заботливого младшего сынишку.
– Итак, дети мои! – восклицает отец. Я вздрагиваю и часто моргаю. Сон как рукой сняло. – Я болен. Тяжело болен, – с прискорбием сообщает отец, тяжело выдыхая.
Так, что-то мне уже начинает раздражать семейный сбор. Хочу встать и уйти, но такое прощалось, когда мне было лет пять, сейчас же это равносильно тому, чтобы сдать карточки, ключи от машины и квартиры и валить прочь, чтобы зарабатывать себе на жизнь честным трудом. Но такой труд не для меня. Поэтому прижав зад, сижу смирно, таращусь то на отца, то на брата и сестру, и молчу. Антон, кстати, под боком пыхтит от злости, а Саша натянула на лицо маску, выражающую абсолютное ничего. Мне бы поучиться у сестрицы выдержке.
– Не помню, когда чувствовал себя так плохо, – отец тем временем стихает, глаза закатывает, едва ли шепчет, а потом резко выдает: – Не знаю, сколько времени мне отведено, но больше не хочу терять ни минуты!
Я сам едва ли не ахаю, услышав смелое заявление отца. Он что, только сказал, что умирает? Правда? Смотрю на Антона и Сашу. Те молчат, только лица у них нехорошие. Даже маска сестры дает трещины, Тоха же вообще не скрывает эмоций. Удивлен, взволнован, зол. Последнее – в избытке.
– Поэтому я решил изменить завещание.
Отцу удается нас поразить настолько, что впору и нам писать завещания. Белеем на глазах, сестра так вовсе больше не скрывает эмоций, часто моргает, еще чаще дышит. Поднимаю руку ко лбу и удивленно хлопаю ресницами – после заявления отца меня прошиб ледяной пот.
– И вот что я решил, – голос отца меняется, но говорить продолжает. Уверен, что он наслаждается моментом, хотя выглядит чертовски пугающе. Хрипит, сопит, головой качает. Старый маразматик, чтоб его!
Вздумал правила менять! На смену изумлению приходит иное – я начинаю злиться. Уже свыкся с мыслью, что раз младший сын, то и спросу мало. Жил, не тужил, на свой лакомый кусочек после кончины горячо любимого папочки рассчитывал. Но если старику в голову взбрела идиотская затея столкнуть нас лбами, а иначе он не умеет, то не видать мне солидного счета в банке.
– Всё моё состояние получит тот из вас, кто обзаведется собственной семьей в ближайшее время, – торжественно произносит отец, и я оказываюсь прав. Столкнуть лбами, натравить. Всё в лучшем виде, как он умеет. – И срок вам два месяца.
– Пап! – восклицаю, подскакивая со стула. Мчусь к отцу, бормочу обиженно. Все как он любит. – Пап, что это за условия такие? Мы же…
– Сядь, сын! – неожиданно рявкает отец, и я затихаю, вытягивается как по струнке и отступаю. Брат и сестра молчат, выжидают.
Черт! Раньше было проще с отцом, но после болезни он совсем переменился.
Плюхаюсь обратно на стул, кошусь на Тоху. Он же в упор рассматривает отца.
– Вы взрослые и самодостаточные. Настолько самодостаточные, что ни черта не думаете о будущем нашей семьи.
Так, а это что-то новенькое. Насколько мне известно, Саша и Антон положили себя на алтарь семейного бизнеса, приумножили капитал и пашут как проклятые, дни и ночи не вылезая из офисов компании. Ладно я, отрицать не буду, толку от меня мало, бесполезный младший сын . Но увы, ярлыки на меня старшие навешали, приходится соответствовать, но за что отец взъелся на своих детей, не понимаю. Неужто где-то оплошали, старика подвели? Пока я раздумываю над причинами столь жестких и кардинальных изменений, отец продолжает говорить:
– Я стар и болен, мне осталось не так много времени, как вы все думаете. – Качает головой, складывая на груди руки. – А вы, мои дети, все еще не обзавелись собственными семьями. Я, может, хочу внуков нянчить, семейные праздники отмечать, когда вы всей гурьбой ко мне приедете.
Мои глаза едва не вылезают из орбит. Семья, внуки? Отец, ты рехнулся! Мы же к этому не приспособлены. План-то был другой. Деньги, деньги и еще раз деньги. С самого детства внушали нам, что нужно сохранить семейный бизнес, приумножить его, а теперь дорогой папочка предлагает нам заняться сопливыми карапузами и вечно недовольными вторыми половинками?! Нет, я пас!
– Поэтому даю вам два месяца, тянуть незачем.
Я открываю рот и хочу возмутиться. Мне двадцать шесть, пап! Гулять так гулять. Отец, ты о чем?
– Приведете в дом свою половинку, получите наследство. Нет, так нет, – и плечами пожимает, едва ли не злорадно усмехаясь.
Первой от шока отходит Саша. Улыбается (и как у нее получается?), кивает и елейным голоском шепчет:
– Да, отец. Как скажешь.
Сестра медленно встает, проводит ладонями по невидимым складкам на идеально сидящем костюме, кивает нам. Мол, пора братцы убираться. И я впервые хочу обнять сестру. В кои-то веки она не заставляет нас сидеть рядом с отцом и продолжать слушать его старческий бред. Подскакиваю следом, Антон же поднимается медленно, небрежно дергает пиджак, молчит.
Бормочем на прощание, срочно покидаем спальню, следуя за сестрой. Она наш мозг, что-нибудь придумает. В общем, надеюсь, что у Сашки есть план, как заставить признать отца недееспособным и упечь его в клинику.
– Да что б его! Неа, Антон, ну ты слышал? – ворчу, догоняя брата, который уже поравнялся с Сашей. Напоследок оборачиваюсь и грожу кулаком закрытой двери. Уверен, отец сейчас там хихикает и упивается своей властью над нами.
– И что делать будем?
Услышав вопрос брата, затихаю и смотрю на Сашу. Она, вздернув носик, разглядывает нас. Жду вердикта или спасательного круга. Ну же, мозг, думай!
– У нас два месяца. Так что работаем мальчики, работаем, – выдает сестра и разворачивается, огорошив нас. Ответа не ждет, хотя я готов высказаться о несправедливости.
– И что это было? – взглянув на то, как бодро покидает отцовский дом сестра, перевожу взгляд на молчаливого брата. Тот тоже провожает взглядом сестру, пожимает плечами и идет следом.
– Ну же, Антон! Что делать-то будем?
Тот, не оборачиваясь, отвечает:
– Ты слышал сестру. Два месяца. – И всё на этом. Он, как обычно, немногословен, хотя, уверен, что внутри братец кипит как лава. Зная его характер, не завидую подчиненным. Сорвётся, не иначе.
Я на секунду замираю на пороге, развожу руками и безмолвно кричу от возмущения. Они сговорились, что ли? Тем временем сестра грациозной кошкой вышагивает к своему белоснежному седану с личным водителем, который услужливо открывает для нее дверь. Антон размашистым шагом торопится к своему черному хищнику. Хлопает дверью, выдавая истинные чувства – он дико зол. А я, опустив руки, выдыхаю, направляюсь к своей шустрой машинке. Забираюсь в салон, но давить на педаль газа не тороплюсь.
– И что мне-то делать?
В голове кавардак из мыслей, которые не собрать без помощи друга. Ему-то и звоню.
– Привет, Гарик! Проснулся?
– Черт, Лёх, ты рехнулся? Который час? – сонно рычит друг, а я злорадно улыбаюсь. Вчера мы куролесили вместе, а расхлебывать только мне, что ли?
– Время для важных дел.
– Что опять случилось?
– Буду у тебя через десять минут.
– Блин, давай позже.
– Десять минут, дружище. Оторви свою задницу и гони прочь девчонку, – слышу, как на заднем фоне раздается мелодичное ворчание. – Надо серьезно поговорить. Кажется, у меня проблемы.
Глава 2
Игорь Витальевич Басов, он же просто в народе Гарик, расхаживает по комнате, сонно зевая и поправляя сползающие штаны. От него тянет перегаром, выглядит он помято, но при этом настроение у друга отменное. Зато мое на нуле.
– И что там у тебя такое срочное случилось, что не мог подождать?
Друг берет со стола стакан кофе и делает несколько быстрых глотков. Я же свой стакан опустошил еще в дороге. И очень пожалел, что не взял еще. Несмотря на удручающие вести от гуру семейного счастья, я все еще хочу спать.
– Да, не мог!
– Черт, парень, остынь. Ты чего?
Понимаю, что сорвался только что. Но что поделать, когда глаз нервно подергивается. Киваю на свободный стул напротив, вынуждая друга приземлиться, наконец. Тот неторопливо подходит ко мне и садится, продолжая делать маленькие глотки, сопровождая все это раздражающими звуками.
– Утром был у отца.
– И как?
– Хреново.
– Вот прям так?
Киваю, сжимая кулаки.
– Что он опять придумал? Карточки твои забирает?
– Надеюсь, что нет, – горько усмехаюсь. Через подобное уже проходили в прошлом, но тогда я малость отчудил, за что теперь стыдно. Ну да ладно, кто в восемнадцать не попадает в неприятности?
– Тогда что?
– Решил, что нам пора остепениться.
– Нам? Кому нам? Надеюсь, не мне.
Я замечаю, как едва ли не на лоб лезут глаза друга, и усмехаюсь. Гарик побаивается моей семейки, особенно старшей сестры, хотя считает ее горячей штучкой. Кстати, за это он уже получал в глаз. Сашу в обиду не дам, хотя уверен, что сестра сама может за себя постоять.
– Нет, не тебе. А мне, брату и сестре.
В комнате повисает тишина.
– А они-то что сделали не так?
С Гариком я дружу еще с детства, и могу сказать, что он знает о моей семье всё, что только можно знать. Особенно про неприятности, в которые я попадаю, и из которых меня (а чаще всего и Гарика) вытаскивают мои старшие. Поэтому стоило только сегодня услышать от отца его очередную придурь, как я сразу понял, что нужно посовещаться с Гариком. У него-то есть парочка безумных идей на все случаи жизни. Он у нас генератор безумств, а я исполнитель. Отличный тандем, который чудом дотянул до двадцати шести.
Я выдыхаю, смотрю на друга и качаю головой. Еще один выдох и пересказываю все, что произошло утром. После того как замолкаю, выдыхает Гарик и присвистывает.
– Вот это номер.
– А то!
– Ты влип.
Пожимаю плечами в надежде, что выгляжу убедительно. Потому что, черт побери, не знаю, что делать. Саша уехала, так ничего толком не сказав, Антон злился, что не подступить. А я как потерянный щенок смотрел на удаляющихся старших брата и сестру и не понимал, почему они меня бросают сейчас. Ведь обычно все проблемы, возникающие с отцом, они решали. И что получается – теперь я сам по себе?
– Теперь сам, да? – Игорь будто читает мои мысли, отчего я вздрагиваю и смотрю на друга.
Тот изгибает светлую бровь. Ждет ответа. А я без понятия, что говорить-то в таких случаях?
– Он явно сошел с ума, – продолжает рассуждать Гарик и выливает в себя остатки кофе. Комкая пластиковый стаканчик с характерным звуком, который действует мне на нервы. Морщусь. – Твой папаша сошел с ума, потому что иначе это никак не объяснить.
– Будто я не знаю.
– А что Тоха или Сашенька? Они-то что сказали?
Я морщусь вновь. От его Сашеньки становится мерзко, но одергивать друга не собираюсь, а то еще откажется помогать. Потом как-нибудь припомню.
Пожимаю плечами.
– Ничего. Уехали и всё.
Гарик отправляет скомканный стаканчик в мусорное ведро и возвращается за стол. Я откидываюсь на спинку стула и смотрю в потолок.
– То есть согласились?
– Без понятия, – отвечаю и искоса гляжу на друга.
Гарик качает головой.
– А от меня что хочешь?
– Помощи, – едва не рыкаю, замечая, что Гарик усмехается. Издевается, придурок. – Слушай, я без понятия, что задумал отец, и что будут делать Антон и Саша. Но я не собираюсь оставаться без денег.
Друг разводит руками, продолжая хитро улыбаться.
– Даже не знаю, чем тебе помочь. Может, поговоришь с отцом или с братом? Или с Сашенькой…
– Еще раз назовешь ее так, и я оторву тебе язык, – рычу сквозь зубы, выпрямляясь.
Гарик изгибает губы в кривой ухмылке.
– А ведь она, скорее всего, будет искать себе пару, ведь так? Может, предложить свою кандидатуру… Как думаешь, сойду за жениха?
– Ты напрашиваешься, – приподнимаюсь со стула и направляюсь к Гарику. Тот резко выставляет руки перед собой и сквозь смех пытается взять свои слова обратно.
– Потише, дружище! Я же на твоей стороне.
