скачать книгу бесплатно
Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 13. Часть 18. И вечный бой…
Евгений Петрович Бажанов
Многотомник «Миг и вечность» посвящен рассказу о жизни и творчестве Натальи Евгеньевны Бажановой – политолога, историка, экономиста, публициста, педагога, дипломата, внесшего выдающийся вклад в изучение международных отношений, мировой экономики, этносов, стран, цивилизаций. При этом, хотя Н. Е. Бажанова находится в центре повествования, акцент сделан также на описание и анализ нашего многообразного, противоречивого, сложного и очень интересного мира.
В тринадцатом томе (часть 18) рассказывается о работе и творческой деятельности Н. Е. Бажановой и ее супруга Е. П. Бажанова в 2006–2011 годах.
Евгений Бажанов
Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 13. Часть 18. И вечный бой…
© Бажанов Е. П., 2020
© ООО «ИТК «Дашков и К°», 2020
* * *
Я всех люблю, у меня нет ни на кого злобы, обиды, агрессии.
Наталья Бажанова
В жизни есть только одно несомненное счастье – жить для другого.
Лев Толстой
Если в раю тебя не будет – не надо рая.
Султан Сулейман Великолепный
На что мы тратим жизнь!
На мелочные ссоры,
На глупые слова, пустые разговоры,
На суету обид, на злобу – вновь и вновь.
А надо б на любовь.
Музыкант, поэт Байгали Серкебаев
Счастливые люди не пишут книг, они заняты своим счастьем… Несчастье – это своего рода импульс к творчеству.
Писатель Януш Вишневский
Быть писателем – это как платить за грехи.
Иерей Николай Блохин
Современный суд… все обратит в упрек и поношенье непризнанному писателю; без разделенья, без ответа, без участья, как бессемейный путник, останется он один посреди дороги. Сурово его поприще, и горько почувствует он свое одиночество.
Николай Гоголь
Часть 18. И вечный бой…
Глава 1. Очередные перестройки местного масштаба
Ранее (в т. 10, с. 47–48) уже рассказывалось, что на собрании трудового коллектива Дипакадемии 31 мая 2006 года на безальтернативной основе по рекомендации МИДа был избран новый ректор – Александр Николаевич Панов. Опишу здесь более подробно, как это происходило (заранее извиняюсь за некоторые повторы прежнего текста).
Кандидат в ректоры в своей предвыборной речи оттенил недостатки в работе ДА на всех направлениях. А.Н. Панов подверг критике нашу совместную бакалаврскую программу со швейцарскими партнерами, воскликнув: «Ну что же мы, настолько бедны и настолько зависимы, что без швейцарских варягов не обойдемся?!» Потребовал научиться зарабатывать деньги собственными силами и высказался за то, чтобы пригласить Счетную палату выявить резервы и помочь нам повысить зарплату сотрудникам.
Подчеркнул Панов и необходимость ужесточить требовательность к студентам: «То, что человек заплатил деньги – это не индульгенция, чтобы он, ничего не делая, остался навсегда, до окончания в стенах этого учебного заведения. Возможно и отчисление. Сошлюсь на опыт МГИМО, который отчисляет нерадивых студентов. Ничего страшного в этом нет, а родители пусть подумают еще раз, платить ли им снова за обучение или нет. То же самое относится и к тому, как оценивается обучаемость других слушателей, в том числе из МИДа. Если человек не посещает занятия, если он не демонстрирует хорошее знание языков, то надо честно и откровенно ему об этом сказать, что пойдет на пользу и ему, и всей кадровой службе МИДа».
Последовала критика со стороны Александра Николаевича и в адрес научной работы: «Мне приходилось читать много тех разработок, которые поступают из научного центра Дипакадемии. Могу сказать, что есть очень интересные, очень толковые разработки, но есть, к сожалению, проходные и несерьезные, неинтересные работы. Конечно, потом вы получаете хорошие отзывы, и мы знаем, как это делается. Но когда говорят, что среди аспирантов большое количество гениальных людей, я все-таки позволю себе усомниться, что за три месяца, за полгода можно написать прекрасную докторскую диссертацию. В это я никогда не поверю, я и сам защищал два раза диссертации, поэтому знаю, что это не так. Здесь также надо посмотреть контингент тех, кто хочет защищать диссертации, кто представляет свои работы. Нужны более жесткие требования».
Речь кандидата в ректоры прозвучала диссонансом с другими выступлениями. Все ораторы в основном говорили о достижениях Академии под руководством Ю.Е. Фокина. На достижениях (и не только) сделал акцент и участвовавший в конференции первый заместитель министра иностранных дел А.И. Денисов, хотя и констатировал: «…Каковы бы ни были показатели работы Академии, совершенно очевидно, что сама жизнь диктует необходимость перестройки, причем перестройки глубокой, я бы сказал – модернизации учебного процесса и других направлений деятельности. Эта модернизация идет, и об этом много говорилось в докладе Ю.Е. Фокина. Есть такие новые направления деятельности Академии, которые очень приветствуются в МИДе, в других ведомствах. Вообще межведомственный характер переподготовки кадров – это очень важная, правильная и глубоко позитивная тенденция в деятельности Академии. Прежде всего, приходит на ум очень хорошо реализованная идея организации курсов подготовки госслужащих различных министерств и ведомств для работы в рамках нашего председательства в «Группе восьми». Здесь уже упоминались курсы подготовки наблюдателей на выборах и т. д.».
У многих сотрудников Академии критическая тональность высказываний А.Н. Панова породила недоумение. Перед голосованием ко мне подходили коллеги и спрашивали, следует ли поддерживать кандидатуру Александра Николаевича, учитывая его настроения. Я убеждал: «Голосуйте “ за”, Панов – мой старый товарищ, великолепный специалист и интеллигентный человек». Итоги выборов: за Александра Николаевича проголосовало 114, против – только 9 человек.
На самом деле такая линия поведения А.Н. Панова базировалась на его жизненной философии. Мой приятель, трудившийся под началом Панова в Японии, рассказал, как однажды посол пригласил его на обед и изложил свое кредо: когда становишься начальником на новом месте, надо сразу же подчиненных «пригнуть до земли», доказать им их полную профессиональную несостоятельность, а затем постепенно пресс ослаблять, меньше ругать, начать понемногу похваливать. И тогда коллектив станет шелковым, послушным и податливым.
28 апреля 2007 года Дипакадемию слушали на заседании Коллегии МИД. Особенно не критиковали, но Коллегия тем не менее констатировала «необходимость серьезных мер по совершенствованию всех аспектов деятельности вуза, уточнению перспектив его развития как органа федерального значения по профессиональной переподготовке всех категорий гражданских служащих, занятых в сфере международной деятельности». Среди прочего Коллегия постановила «с 2008 года прекратить набор студентов на обучение по программам первого высшего образования. Перевести обучение по программам второго высшего профессионального образования полностью на коммерческую основу».
Новый ректор сразу же активно занялся совершенствованием деятельности Дипакадемии. Кратко расскажу, что было сделано за четыре года управления А.Н. Пановым Дипакадемией (с июня 2006 по декабрь 2010 года).
* * *
Основной задачей Дипломатической академии оставалось повышение профессионального уровня российских дипломатов. Работа Факультета повышения квалификации (ФПК), уже налаженная ранее, в целом успешно продолжалась. В рамках линии на превращение Академии в центр повышения профессиональной подготовки служащих центральных, а также региональных структур власти, занятых в сфере международных связей, был подписан ряд соглашений. Обучение в ДА прошли сотни представителей министерств, ведомств, органов власти субъектов РФ, государственных и частных компаний. Среди них – «Аэрофлот», РЖД, «Лукойл», «Татнефть», «Сургутнефть», Центробанк, Внешторгбанк, Рособоронпром.
Активнее стала осуществляться такая форма обучения, как организация курсов с выездом преподавателей Академии в регионы. Курсы были проведены в Санкт-Петербурге (дважды), Сочи (в связи с предстоявшей Олимпиадой), ряде других городов. Как и в прошлом, Дипакадемия периодически устраивала курсы для иностранных дипломатов (правда, в весьма ограниченных масштабах – в 2009/2010 годах обучалось всего 58 иностранных дипработников, из них половина – из Абхазии и Южной Осетии).
Впрочем, не все в деятельности ФПК было идеальным. В одном из своих выступлений перед коллективом ДА ректор отметил: «…Далеко не все преподаватели общественных кафедр способны на должном уровне вести занятия перед имеющими опыт практической работы российскими дипломатами, особенно высокого ранга, а тем более иностранными.
Так, слушатели Международных дипломатических курсов высказывали критические замечания в адрес ряда наших преподавателей, которые оказывались явно «не на высоте», особенно когда им приходилось дискутировать на острые международные темы.
Очевидно, что следует более внимательно подходить к отбору тех преподавателей, которые читают лекции, проводят занятия на таких курсах.
Известно, что и слушатели Академии нередко высказывают критику в адрес некоторых преподавателей по поводу качества читаемых ими лекций или проводимых семинарских занятий.
Многие преподаватели справедливо ставят вопрос о повышении заработной платы. Этот вопрос постоянно находится в центре внимания руководства Академии. Но вполне оправданно ставить вопрос и о повышении знаний, квалификации, совершенствовании преподавания членами профессорско-преподавательского состава. Усердно учиться надлежит не только слушателям, но, что особо важно, преподавателям, чтобы всегда находиться на самом передовом уровне знаний.
К сожалению, есть такие преподаватели, которые живут за счет «прошлого багажа», используют устаревшие формы и методики изучения, не проявляют интереса к научной работе».
Мы с Наташей, как и прежде, принимали участие в работе ФПК. Я продолжал выступать на Высших дипломатических курсах (ВДК) для вновь назначаемых послов, посланников, генконсулов, представителей в международных организациях. Курсы проводились дважды в год (весной и осенью), и я читал на них первую лекцию в день открытия. Не менялась и тема лекции: «Тенденции мирового развития в начале XXI столетия» (периодически несколько видоизменялась лишь формулировка этой темы). Высокопоставленные слушатели задавали вопросы, порой довольно странные. Так, однажды некий дипломат поинтересовался, согласен ли я с тем, что американцы сами нанесли по себе удар 11 сентября 2001 года, мусульманские террористы здесь, мол, ни при чем.
Среди обывателей, и не только российских, уже звучал этот тезис, раздувавшийся различными шоуменами от политики и конспирологии. Но чтобы в такое верил матерый специалист-международник! Я вступил с дипломатом в дискуссию и спросил: «Зачем это Вашингтону?» Последовал ответ: «Чтобы получить повод напасть на Ирак!» Я возразил: «Чем бомбить собственную страну, гораздо проще было бы в Ираке найти ядерное оружие. Подбросить и найти, как это умеют делать спецслужбы во всем мире. А атаковать свои города, да еще главные символы Америки, может только психически больной. Причем, в условиях США об этом сразу узнала бы вся страна, и виновные оказались бы на электрическом стуле. И если американцы, в самом деле, маньяки-самоубийцы, зачем нам против них вооружаться, тратить на это силы и деньги?!»
Читал я лекции российским дипломатам и более низких рангов. На курсах для вновь принятых в МИД молодых ребят и девушек выступал на тему «Отношения России с Китаем, Японией и Индией». Дипломатам среднего уровня излагал свое видение эволюции российской внешней политики в постсоветский период. Вместе с Наташей выступали по аналогичной теме перед иностранными дипломатами (болгарами, иранцами, пакистанцами, южнокорейцами, немцами).
Как правило, реакция на лекции была положительная. Изредка ворчали только вновь принятые в МИД. Им не светила сама идея вновь садиться за парты. Только вырвались, наконец, на волю, в большую жизнь, и опять штудировать «до боли» знакомые предметы. В связи с этим мы им внушали: «Десятки лет изучаем страны Дальнего Востока и тем не менее постоянно участвуем в конференциях, посвященных этому региону, читаем соответствующие книги и статьи и все время узнаем что-то новое и полезное. И вы почерпнете из лекций в Дипакадемии полезные мысли и информацию».
* * *
Теперь – об основных образовательных программах. Как отмечалось ранее, в соответствии с решением Коллегии МИД России в Академии было прекращено обучение по программам первого высшего образования (введенного в 2004 году в целях привлечения внебюджетных средств). В ДА начали разворачиваться магистерские программы, что уже в 2009 году позволило набрать для обучения 240 человек. Конкурс составил 4-5 человек на место.
Как и прежде, второе высшее образование в ДА получали депутаты Государственной Думы и Совета Федерации, их помощники, сотрудники Администрации Президента и Аппарата Правительства, ответственные сотрудники министерств и ведомств – МВД, Счетной палаты, Министерства обороны и др. Общее количество обучающихся колебалось: в 2009 году было принято 520 слушателей и магистрантов, что в 2 раза больше, чем в 2008 году, а в 2010 году – лишь 438.
Определенный прогресс намечался в деле обучения на основных образовательных программах иностранных граждан. В 2009 году впервые со времени принятия Указов Президента РФ о выделении бюджетной квоты в 101 место для обучения в Академии представителей иностранных государств (в основном постсоветских и Восточной Европы) эта квота была почти заполнена – 98 человек (раньше принималось не более 50). В 2010 году – 82 человека.
В ноябре 2010 года в ДА был создан Центр изучения иностранных языков. Основная задача этой структуры – удовлетворение запросов тех, кто обучается в ДА, в приобретении знаний по иностранным языкам в качестве второго (третьего) языка на коммерческой основе. Заодно на обучение в Центре стали принимать всех желающих.
Учебный процесс в Академии, как и в прежние годы, обслуживал сильный педагогический состав. Многие преподаватели имели за плечами богатый опыт дипломатической службы и знали внешний мир отнюдь не только по книгам. При этом придерживались собственных взглядов, порой весьма различных. Преобладали консерваторы и центристы, но имелись и либералы, а то и почти радикалы. Появились в наших рядах специалисты с очень оригинальным мировоззрением.
Среди них выделялся декан вечернего факультета, профессор Игорь Николаевич Панарин. Не только на лекциях и семинарах в ДА, но и на телевидении, радио, в печатных изданиях, И.Н. Панарин предсказывал скорый крах США. Профессор был на виду в обществе, хотя далеко не все позитивно и всерьез воспринимали его пророчества.
Как пример типичной реакции на взгляды И.Н. Панарина привожу здесь текст статьи в «Независимой газете»[1 - Минин С. США вступят в Евросоюз. В России придумывают «страшилки» для американцев // Независимая газета. 2009. 5 марта.]:
Корреспондент Associated Press Майк Экель побывал 3 марта в Дипломатической академии МИД РФ на 20-минутной лекции профессора Игоря Панарина. МИД организовал иностранным журналистам бесплатный сеанс псевдонаучно-политической фантастики. Из текста Экеля я так и не смог понять, произвел ли на него этот сеанс неизгладимое впечатление или же с идеями профессора Панарина он был знаком и прежде. Американская пресса уделяет фантазиям Панарина немало внимания, видимо, полагая, что он в причудливой форме выражает кремлевские концепции.
Подробно говорить о Панарине и его идеях ни к чему. Во-первых, у него есть сайт. Во-вторых, профессор относится к явлениям, общественная значимость которых увеличивается в процессе говорения о них. Вкратце: студенты, журналисты и дипломаты услышали 3 марта, что США в 2010 году перестанут существовать. Они распадутся на 6 частей. На их месте появятся Атлантическая Америка, которая, быть может, присоединится к ЕС, промексиканская Техасская республика, проканадская Центральная североамериканская республика и прокитайская Калифорнийская республика. Аляска вернется в состав России. Гавайи отойдут либо к японцам, либо к китайцам. Осталось недолго. 2010 год не за горами. Уже в этом году президент Барак Обама объявит в стране военное положение.
Причины грядущего распада – кризис, крах доллара (прогнозируемый) и, конечно, нравственный упадок. Стрельба в школах, большое число заключенных и геев – вполне очевидные признаки конца по «панаринскому сценарию». Мормонская Юта будет ориентироваться на Китай. Консервативный штат Кентукки уже сейчас готов присоединиться к ЕС, и скоро поехать туда будет можно по шенгенской визе.
У американской карты «по Панарину» есть одно (точнее, единственное) достоинство: она очень красивая. Напоминает территориальное деление США на дивизионы Национальной баскетбольной ассоциации или какой-нибудь иной спортивной лиги. Если бы при формировании новых государств в первую очередь принимался во внимание их вид на карте, проект профессора Дипакадемии стал бы для американцев отличным руководством к действию.
Серьезно комментировать очевидную глупость невозможно и неинтересно. Интересно комментировать то, каким образом подобные глупости функционируют в обществе. В данном случае два аспекта вызывают у меня возмущение. Именно возмущение, а не удивление – удивляться тут, к сожалению, нечему.
Возмущает, например, то обстоятельство, что на лекцию профессора Панарина государственная структура, министерство, приглашает иностранных журналистов. Не одного лишь Майка Экеля (хотя и этого было бы достаточно для возмущения). Помимо корреспондента Associated Press, в Дипакадемии побывали представители «Немецкой волны», The Wall Street Journal, Prensa Latina, а вместе с ними – сотрудники иностранных посольств. Подобные инициативы граничат с мазохизмом и наносят российскому государству вред и репутационный ущерб. Не стоит думать, что западные и, в частности, американские журналисты черпают из такого рода ахинеи информацию о себе. Они воспринимают ее как отражение стиля мышления российских властей. И делают соответствующие выводы, неутешительные для нашего государства. Это все равно, что пригласить гостей посмотреть на себя в непотребном виде.
Игорь Панарин – профессор и доктор наук. Этому не приходится удивляться, если вспомнить, что в МГУ – гордости российского образования и науки – читает курс лекций Александр Дугин, а за социологическим факультетом главного вуза страны прочно закрепилась репутация гнезда мракобесия и кузницы национализма. Это – реалии современной России, с которыми, кажется, приходится мириться, как с ежегодными эпидемиями гриппа, коррупцией и пьянством. Тем не менее совершенно возмутителен тот факт, что будущих российских дипломатов готовят «специалисты» вроде Панарина. Речь идет о «лице» страны. Во всяком случае, об одном из «лиц». И макияж доверен, как выясняется, людям некомпетентным и безответственным.
Глупость нельзя запретить и ограничить законодательно. С тем, что она есть, приходится мириться. Приходится мириться с существованием академика Фоменко (не как личности, а как явления). С профессором Панариным тоже приходится мириться. Однако это вовсе не означает, что государство должно брать бред на вооружение. Сам бредящий не понимает, что он бредит. Зато со стороны это вполне очевидно…
Мне, как патриоту Дипломатической академии, не нравилась научно-образовательная и публицистическая деятельность Игоря Николаевича. Я раз за разом призывал ректора А.Н. Панова приструнить Панарина. Ректор, сам будучи человеком трезвомыслящим и к тому же либеральным, упорно защищал профессора. «Благодаря Панарину, – настаивал Панов, – о Дипакадемии узнают люди, мы становимся популярными». Я возражал: «Люди узнают, что мы псевдоученые, и Академия приобретает печальную славу. Ради такой славы можно взять на работу в ДА, например, членов религиозной секты, базирующейся где-то на Урале, которые упорно предвещают конец света в этом году. Благодаря этим кликушам Дипакадемия приобретет всемирную известность, но не как солидный вуз, а как гнездо лунатиков.
Или есть еще способ прославиться: каждому из нас выбрать какую-то страну и предсказывать ее скорый крах. Панов, как японист, может доказывать кончину Японии, я – Китая, профессор-европеист – Франции и Германии и т. д.».
Настаивал я и на том, что псевдопрогнозы Игоря Николаевича не так уж и безобидны: «Представляете, в Кремле поверят предсказанию Панарина, что через год-два от США останутся рожки да ножки. Тогда зачем нам соревноваться с Америкой в военной сфере? Можно снизить военные расходы в разы. И плюнуть на американскую политику отрыва от России соседей по постсоветскому пространству, вытеснения нас из других регионов. Это же очень скоро прекратится! Заодно надо срочно избавляться от долларов, которые вот-вот превратятся в фантики». Я добавлял, что в первые годы после Второй мировой войны советники (академики, в частности) убедили Сталина в надвигающемся и неминуемом крахе капитализма в Европе, и вождь соответственно этому строил политику СССР на западном направлении.
Еще один профессор Дипакадемии удивлял, и не только меня, причудливым сочетанием сталинизма, исламизма и других «измов» в своих взглядах на историю и современность. Он сожалел, что Сталина не смог сменить у власти Лаврентий Берия, который, мол, сохранил бы образцовое государство. Одновременно профессор горячо поддерживал притязания афганских талибов на Центральную Азию и российское Поволжье. Аргумент: «Это их земли, они должны быть возвращены законным хозяевам».
Пара возрастных коллег, в отличие от вышеупомянутого профессора, оставалась на позициях «твердых искровцев». Профессор Б. страстно нападал на Горбачева и ставил «неуды» любому студенту, который проявлял мягкотелость к «могильщику коммунизма и СССР». Критиковал он и В.В. Путина за «уступки империализму» – ликвидацию военных баз во Вьетнаме и на Кубе, за «соглашательство» с США по Афганистану, вопросам разоружения.
Второй из «твердых искровцев» призывал равняться на Китай в деле отстаивания марксизма-ленинизма и научного социализма. Несдобровать было слушателю или студенту, если тот не мог вспомнить, какой съезд Компартии Китая состоялся накануне и какие исторические решения были на нем приняты. Как-то профессор выступал в Новой Зеландии, в крупном университете. Заприметив в зале китайцев, спрыгнул с подиума, примчался к ним и облобызал посланцев из братской страны. А в мой адрес профессор разразился бранью в каком-то интернетовском издании за «антикитайские позиции». Это при том, что китайцы (дипломаты, ученые, бизнесмены) все теснее дружили с Наташей и мной, называли нас чуть ли не лучшими друзьями КНР в России.
Профессорско-преподавательский состав любого вуза – сложный организм, в том числе Дипакадемии. Коллизии внутри него происходили у нас не только из-за идеологических и политических разногласий, но в силу личных амбиций, взаимного неприятия, особенностей характера людей. Непросто было иметь дело и со слушателями, особенно с теми из них, кто занимал солидные государственные посты. Ранее упоминалось, что в Дипакадемии продолжали учиться депутаты российского парламента, сотрудники Администрации Президента, Аппарата Правительства, региональных органов власти. Многие из них учились не очень прилежно и порой манкировали не только занятиями, но и экзаменами!
Расстраивал и уровень части юных магистрантов. Мы с Наташей вели семинары по дальневосточной тематике, и нам повезло – в наших группах ребята и девушки демонстрировали добротные знания. В моей группе был, правда, парень-кавказец, который категорически отказывался принимать реалии современного мира. Так, выслушав мои оценки впечатляющих достижений КНР в последние десятилетия, этот магистрант заявил:
– Китай – это ничтожное государство. Китайцы слабаки, в свое время пара сотен монгольских всадников поставила гигантский Китай на колени!
– Мы говорим о сегодняшнем Китае! – возразил я.
Парень отпарировал:
– И сейчас китайцы хиляки, ничего собой не представляют!
Тогда я констатировал:
– Получается, правительства России, США, Индии, да и всех остальных государств заблуждаются, воспринимая КНР как формирующуюся сверхдержаву. Вы должны открыть глаза всем мировым лидерам.
Я посоветовал строптивому магистранту почитать наши с Наташей труды по современному Китаю. На следующем семинаре он отрапортовал:
– Прочел ваши статьи, все чепуха. Понравилась только одна статья, в которой вы осуждаете сталинские преступления. Мой народ от этого изверга очень пострадал!
Уже после сдачи госэкзаменов и защиты магистерской диссертации кавказец подошел ко мне и покаялся:
– Все-таки я был не прав: у вас с женой хорошие, интересные статьи, их изучение принесло мне пользу.
На госэкзаменах и при защите магистерских работ часть выпускников выглядела неплохо, но далеко не все. Некоторые (как и их предшественники, упоминавшиеся на с. 15–16 в т. 10 этого многотомника) удивляли, даже шокировали своей безграмотностью в области международных отношений. Девушка-туркменка, учившаяся до этого в Дипломатической академии на Украине, на вопрос, когда закончилась холодная война, ответила: «В 1824 году!» Я сыронизировал: «Вы, наверное, перепутали холодную войну с восстанием декабристов в 1825 году. Декабрь, холодный месяц, похоже на холодную войну». Далее я поинтересовался у нее, кто с нашей стороны закончил холодную войну. Поскольку она не знала, предложил на выбор следующий ряд имен: Николай II, Хрущев, Брежнев, Черненко, Андропов, Горбачев. Магистрантка, крепко подумав, назвала Брежнева.
Другой магистрант на вопрос, какое государство нарушает режим нераспространения ядерного оружия, тут же выпалил: «США». Я спросил, у каких еще государств есть ядерное оружие. Ответ:
– Не знаю.
– У Китая есть?
– Нет.
– А у Южной Кореи имеется?
– Имеется.
– А у Северной Кореи?
– Нет. У нее нет.
Магистрантка из Таджикистана никогда не слышала фамилию Гитлер. Уловив подсказку одного из экзаменаторов, воскликнула: «Он немец!»
– Канцлер?
– Да.
– Только что избрали?
– Да.
Еще одна магистрантка, уже российская гражданка, не знала, когда и зачем был создан блок НАТО. На вопрос, входит ли Аргентина в НАТО, ответила утвердительно.
Кто-то из экзаменуемых назвал Польшу самым бескомпромиссным борцом с американской концепцией однополярного мира, несколько магистрантов полагали, что холодная война завершилась в 1945 году.
Когда я пожаловался китайскому посланнику на пробелы в знаниях наших студентов, он призвал меня не расстраиваться, заметив: «В конце 1990-х годов я выступал в ведущих американских вузах, так тамошние студенты-международники утверждали, что Токио – столица КНР, а правит Китаем Мао Цзэдун».
В оправдание нас, педагогов, могу сказать: поскольку Дипакадемии МИД запретили иметь бакалаврскую программу, мы принимали в магистратуру выпускников других вузов. Чтобы иметь источник доходов, принимали чуть ли не всех подряд, в том числе бакалавров по таким столь далеким от международных отношений специальностям, как драматургия, спортивная гимнастика, физика, дизайн и т. п. Набраться глубоких знаний по нашей специальности и одновременно как следует выучить два иностранных языка было непросто. Тем не менее подчеркну, что часть магистрантов Дипакадемии (и немалая часть) демонстрировала хорошую, а кое-кто даже блестящую эрудицию в области международных отношений, мировой экономики и международного права.
