скачать книгу бесплатно
Мое же утро началось с того, что какой-то здоровяк (как позже выяснилось, один из проводников) нагло стягивал меня за ногу с полки (хорошо хоть нижней!), тянул, старался и при этом что-то громко кричал. Похоже, я долгое время сопротивлялся, так как матрас большей частью уже сполз на пол, подушка лежала под столиком, одну только простыню я цепко держал, не собираясь сдаваться…
– Ну и здоров же ты храпеть! Подъем! Уже двадцать минут как Киев. Выходить пора! Вставай, кому говорю! – пробилось в сонное сознание.
Конечно, это весьма вольный пересказ, на самом деле к подбору слов здоровяк отнесся со всей ответственностью, благо развернуться есть где, язык позволяет, а словарный запас кадрового железнодорожника весьма насыщен…
Понятное дело для меня, как для пассажира, ключевым словом было «Киев», прочее не столь существенно. Услышав его, я перестал сопротивляться, выпустил простыню, а секундой позже, когда смысл сказанного полностью дошел до меня, подскочил, на лету просыпаясь, схватил сумку, ухватил плеер с запутавшимися проводами наушников, и со всех ног бросился к выходу. Вслед мне летело улюлюканье, доносился громкий смех, дополняемый ехидными замечаниями, но меня это не задевало, не до того было.
Выбежал в тамбур, соскочил на перрон. Как раз вовремя. Словно дождавшись меня, поезд плавно тронулся и укатил в мало кому известное место под названием «отстой».
Я подошел к ближайшей скамейке, бросил на нее сумку. Сел рядом. Поднял голову. Большие часы надо мною показывали пятнадцать минут седьмого. Рано, слишком рано, да и спешить некуда. Ведь вторник нынче, следовательно, и как не обидно, к девяти мне надлежит быть в офисе. Конечно, нужно еще зайти домой, оставить вещи, переодеться. Домой…
Вообще-то я не киевлянин, более того, никогда не стремился ним стать. Потому, то, что я назвал домом – всего лишь съемная квартира. Да и не в конкретном городе дело, просто я из тех людей, у которых вся жизнь – одна большая командировка. А дом, именно в том истинном понимании дома, лишь место, куда можно изредка возвращаться. Вернуться, отдохнуть, набраться сил и снова в путь, опять в командировку.
Но, что бы я ни называл домом, ехать туда еще рано. Действительно рано. Суть в том, что моя квартира расположена прямо напротив офиса, все, что только надо сделать, чтобы попасть на работу, это пересечь улицу. Вот я и думаю, если сейчас по-быстрому приеду, зайду, выпью кофе, неминуемо присяду на диван, включу телевизор и… уверен, смогу добраться до работы, лишь под конец… той самой работы.
Часть мысли, та, в которой упоминался кофе, мне понравилась. Решено, первым делом следует раздобыть чашечку бодрящего напитка. Благо дело это несложное. Автоматы на каждом углу. Ты ему купюру, он тебе стаканчик. Вот и выпью порцию-другую, а там, не спеша, выдвигаюсь.
Лишь определившись с первоочередными задачами, я заметил листик, зажатый в руке. «Вот, значит, от чего так ноют пальцы! Зачем, спрашивается, я за него схватился, руку свело!».
Удалось совладать с пальцами. Посмотрел на бумагу. Любопытно. Маленький листик, прямоугольный, плотная бумага, похоже на визитку. Только никаких логотипов или рисунков. Просто белый прямоугольник, в центре которого витиеватым рукописным шрифтом выведено – «Сергей» и ниже цифры, наверняка номер телефона. Мой ночной попутчик оставил, а я машинально сгреб со стола вместе с плеером? Возможно.
Ярко всплыл ночной рассказ. Ярко и в то же время блекло. Утренние цвета размыли красочность повествования, сгладили то впечатление, которое, как мне казалось, на меня произвели слова случайного попутчика поздней ночью. Мали ли что человек рассказывает, подпав под атмосферу откровенности! Бывало подобное и не раз. Забыть надо, забыть, да и ладно. И вообще, а был ли рассказ, а с ним и рассказчик?
Вот и офис. Первым делом надо написать отчет о командировке. Таковы реалии жизни – чем дольше тянешь с отчетностью, тем больше вероятность того, что твое творчество прочтут. И не просто прочтут, а прочтут внимательно, дотошно. Начнутся ненужные вопросы, бессмысленные уточнения. Далее, плохое настроение, с ним вымотанные нервы. Кому это надо?! А вот если написать и сдать в тот же день, да еще с самого утра, сто процентов гарантии – никто сочинение мое читать не станет. Директор наложит резолюцию, и пойдет моя папочка с докладом прямиком в архив, дожидаться своего часу, чтобы в один прекрасный день сделать доброе дело – превратиться в полезное вторсырье, в макулатуру.
За те две недели, что я отсутствовал, ничего не изменилось. Все так, как и было раньше. Выдвижная подставка под клавиатуру с грохотом свалилась на пол, достаточно было к ней прикоснуться. Как и раньше со всех сторон офиса полетели шутки на тему моего раннего желания поработать. Те же шутники, те же шутки. Так же пытаюсь отшучиваться, с таким же отсутствующим результатом. Как и раньше обещаю себе отремонтировать стол, потому как понимаю – нового не дождусь. Сам не верю в то, что отремонтирую, но это тоже как и раньше. Проверка почты. Как всегда с полсотни непрочитанных сообщений. Все как всегда…
Вообще, занимательная получается статистика. Вот, к примеру, вечером я просматриваю почту и только после этого ухожу с работы. Утром получаю сорок-пятьдесят новых писем. После выходных такая же картина. И даже после длительной командировки, возвращаюсь и получаю те же самые сорок тире пятьдесят писем. Словно кто-то, где-то озабочен исключительно тем, чтобы в моем электронном ящике всегда находилось полсотни непрочитанных сообщений. Может, так оно и есть?
Письма все разные, вот только суть большинства одинаковая. Одинаково бесполезные они. Если хоть одно заслуживает внимания, это уже чудо. Остальные же я даже не открываю. Не то чтобы боялся вирусов. Нет, конечно. Чего их бояться? Мне как-то один знающий человек объяснил, что такого вируса, который вселяется в мышку, заставляет ее подпрыгивать, набрасывать провод на шею пользователю, а затем его душить, не существует. Следовательно, мне лично опасаться нечего. А что касается возможного заражения компьютера, так на этот случай есть специально обученные люди, пусть у них головы болят.
Десять секунд на обработку почты. Вернее на то, чтобы масса писем с темами «Купи сегодня со скидкой», «Уникальная методика как стать миллионером», и подобными им, оказались в корзине. Тоже мне уникальность, я и сам такой метод знаю. Вышлите мне сто долларов я и вас научу!
В утиль, все в утиль! Только последнее сообщение заставило меня остановиться, прервать работу конвейера, несущего нераспечатанные письма прямиком в корзину. Адрес, с которого оно было отправлено мне не знаком, но оригинальная тема «Вагон №2» заставила убрать палец с любимой удаляющей все кнопки. Еще сегодня утром я был пассажиром именно второго вагона…
Глава шестая
Вот оно счастье! Широкое, кажется, и вовсе бескрайнее поле. Ярко светит солнце, беспощадно заливая светом и теплом землю. Под ногами простилается зеленый ковер свежей травы. Он мягко пружинит, стопы утопают в его упругой глубине. Ноги опускаются, сминая молодые стебельки. Под моими ступнями они пригибаются до самой земли, но стоит только поднять ногу, моментально выпрямляются. Будто я и не касался их вовсе. До чего удивительно осознавать – я могу скользить по траве не оставляя ни намека на следы, кажется, я и вовсе парю над твердью земной!
Далеко впереди по-прежнему темнеет полоска леса. Не знаю, может, до его опушки действительно далеко, а может, мы идем слишком медленно, потому и деревья слишком медленно приближаются. Кто расскажет, кто объяснит…
Именно так, да, я ничего не путаю, мы! Рядом со мною, задумчиво улыбаясь, идет Даша. Она смотрит на роскошный травянисто-цветочный ковер под нашими ногами и молчит. Наверное, я должен первым что-то сказать, но все не могу придумать что именно, не могу подобрать слов. Вот когда уже, казалось, появилась тема, а подходящее слово просто-таки завертелось на кончике языка, мысль практически сформировалась, Даша взяла меня за руку и чуть заметно качнула головой.
Я легонько сжал ее пальцы, успел уловить на милом личике еле различимый отблеск грустной улыбки и тут все изменилось. Ковер из трав, который еще мгновение назад радовал глаз буйством красок, поблек. Неожиданно быстро зелень сменила призрачная желтизна с оттенком грязи. Небо, которое поражало своей глубиной и чистотой, потемнело, его скрыла пелена темно-свинцовых туч.
Каким-то непостижимым образом Даша опередила меня. Я бросился вперед, силясь догнать ее, но напрасно. Хотя, казалось, она стоит на месте, а я бегу что есть мочи, расстояние между нами только увеличивается.
Налетел ветер, поднял в воздух бесконечное множество пылинок. Они заполонили все вокруг, они чувствовались кожей, от них першило в горле. Их рой становился плотнее, гуще. Уже не было видно очертаний далекого леса. Поля также не было. Все вокруг посерело. Невозможно было разобрать, где верх, где низ. Единственная деталь, которая выделялась из сплошной серости – до боли знакомое лицо, в обрамлении серой пыли. Даша, она, точно как и несколько минут назад, смотрела себе под ноги и, кажется, ничего более не замечала. Для нее не было ни пыли, ни скрытого нею пейзажа, для нее не существовало даже ветра. А его порывы становились все резче, сила его все возрастала, легкий бриз быстро превращался в сбивающий с ног ураган. Он заметал все вокруг, засыпал все пылью, не трогал один лишь эфемерный туннель, который соединял наши лица.
Совершенно неожиданно ветер стих, умерил свой пыл, приглушил завывания. Тишина, которая так резко сменила рев стихии, прозрачный воздух, который еще недавно был наполнен клубами пыли, на мгновение оглушили и ослепили меня. Я замер. Но лишь на мгновение. Ведь она также пропала, исчезла, растаяла в оглушающем спокойствии!
Огляделся. Сплошная облачность растворилась в синеве небес, только маленькая снежно-белая тучка медленно поднималась ввысь. Ее очертания менялись, и в результате сложились в столь знакомое, столь дорогое лицо. Лицо Даши. Еще один миг стал прошлым, видение растаяло, будто не было его вовсе, только почудилось, будто ветер принес издалека девичий голос. То ли смех, то ли плачь…
Я зажмурился, надеясь задержать милое видение, но все было напрасно. Оно растаяло, исчезло, скрылось в бездне вечности. Ничего нельзя было с этим поделать. Можно было только смириться. Можно было лишь обреченно открыть глаза.
Вновь перед моим взором простилалось широкое зеленое поле. Где-то вдалеке, там, где пересечение ясного синего неба с зеленью травы создавало линию горизонта, продолговатое темное пятнышко намекало на близость опушки леса. Все осталось таким, как было раньше, вот только идиллия эта была в моем мониторе.
Что же это получается, я уснул на работе?! Вот это да! Конечно, если работа такая интересная, то чему тут удивляться! Но даже если и так, то подобное у меня впервые. С почином, можно сказать…
А само видение, оно такое настоящее, живое оно. Я, она, вокруг одна сплошная бесконечность. Что это, выдумка? Воспоминание? Предчувствие? Хочется верить, что это всего лишь реальность, некая разновидность реальности, скажем, условная реальность, а почему нет, ведь в это так несложно поверить, в это так хочется верить…
Серж:
Вы представляете, я умею летать!
Алекс12:
Так это же круто! Колись, на что подсел? Трава или колеса? Давай, сознавайся, я тоже хочу полетать!
Ну конечно, именно такого ответа и следовало ожидать. Оно и не удивительно, если хочешь получить умный ответ – задай умный вопрос или хотя бы глупый правильно сформулируй. Что делать, придется исправлять ситуацию, а то чего доброго привлекут за пропаганду наркотиков.
Серж:
Нет, ты неправильно меня понял. Вернее, это я неправильно выразился. Я летаю во сне!
Пелея:
Вот это уже лучше. Больше подобного не пиши. Кто знает, что люди подумают! А если по сути вопроса, то это нормально, летаешь во сне – значит растешь! Расти никогда не поздно.
Алекс12:
Вот беспредел! Такую тему поломали…
Али284:
Вообще, как утверждают ученые, процесс левитации материального тела попросту невозможен. Более того, явления подобного рода противоречат основам как классической, так и релятивистской механики. Таким образом…
Нет, эту ересь я точно читать не стану. Это же не лень было полторы страницы набирать и все подобного околонаучного бреда. Ужас! Что дальше? Имеем еще два поста, но эти и вовсе не в тему. Ну, нет, так нет.
Ладно. Оставлю в покое компьютер. Я же не на работе, зачем электронику тиранить! Пусть отдыхает. И я тоже отдохну, а то и поработаю. Все-таки я дома, а дома всегда найдется что-то, чему следует уделить внимание.
Именно так, я дома, не на квартире, а дома! Бросил работу и вот… нет, я не уволился, просто вспомнил о неиспользованном отпуске, вспомнил, подумал, собрался. Я так решил – засыпать на работе, это, пожалуй, слишком. Не иначе как я заболел, но идти в больницу – зачем? И так диагноз на лицо – усталость и все тут. А если устал – надо отдыхать! Правильно? Конечно, правильно! Так что в тот же день я написал заявление, нацепил на лицо маску мученика, патриота, потерявшего здоровье в борьбе за идеалы родной фирмы, и постучался в дверь шефа. Маска немного помогла, но только немного.
Изучив мое заявление, Питекантроп укоризненно покачал головой и заговорил. Долго и пространно он повествовал об ответственности перед коллективом и организацией. Далее перешел на высокую роль, которая возложена обществом на нашу скромную контору, дважды употребил не самое простое слово «социум», правда, оба раза совсем не к месту. Тем не менее, использование подобных оборотов много чего значило!
Но это все мелочи. Я выдержал, стойко выслушал лекцию. Совесть, которая должна была проснуться после слов директора, лишь зевнула, повернулась на другой бок и захрапела с новой силой. И вот уже на следующий день ближе к вечеру грязно-красного цвета «Икарус», по виду мой ровесник, может чуть старше меня, с диким грохотом «отчалил» от вокзала, увозя меня в родные пенаты. Оставив позади шумный и душный город, свернув на широкую, мощенную бетонными плитами автостраду, автобус прибавил скорости. Причина понятна: меньшая загруженность дороги, меньше ограничений, но мне приятнее было полагать, что ему передалось мое настроение, мое отличное настроение и предвкушение надвигающегося отдыха.
Просторный салон полностью заполнен пассажирами. Явление вполне закономерное – пятница, студенты разъезжаются отдохнуть от учебы. Кроме них и люди постарше, вроде меня, покидают духоту города. Пусть не навсегда, пусть только на выходные. Отдохнуть, отоспаться, набраться сил.
Многие стояли. Мне посчастливилось удобно расположиться на широком заднем сиденье, как раз напротив прохода. Не самое лучшее место, слишком громко шумит двигатель, слишком сильно качает, но это куда приятнее, чем простоять целых полтора часа. Все-таки лучше плохо сидеть, а так… звук двигателя и сглаженные амортизаторами колебания автобуса на стыках бетонных плит быстро убаюкали меня. Сами собой глаза закрылись, шум стих. Нахлынуло блаженное забвение…
Правильно сказал кто-то умный – есть у человека шестое чувство, а у некоторых и седьмое имеется. У меня какое-то из них точно присутствует! Во всяком случае, я проснулся вовремя. В тот самый момент автобус свернул с широкой автострады на узкую асфальтированную дорогу. В открытое окно заглянула синяя табличка. Надпись разобрать было невозможно, но я прекрасно знал, что на ней написано «Новоукраинка 12 км». Все правильно, мне туда.
Да, осталось совсем немного. И вот уже через несколько минут вдалеке ярко загорелись ночные огоньки – огни родного города.
Промелькнули первые строения. Яркая подсветка заправки осветила салон. Осветила, вспыхнула и померкла.
Дорога спускалась к реке. Как только подъехали к мосту, я поднялся и направился к выходу, расталкивая недовольных «пеших» пассажиров. Ворчат, да и ладно, мне же дальше не надо, метров через сто пятьдесят моя остановка.
Несмотря на переполненный салон, я быстро оказался возле водительского кресла. Наклонился, посмотрел вперед через лобовое стекло. Взглянул и замер в полнейшей растерянности. Просто перед автобусом в свете его фар удивительно отчетливая вырисовывалась высокая каменная стена. Она начиналась у развалин старой мельницы, пересекала дорогу и терялась где-то в глубине частного сектора, разрезая на две половинки один из ближайших домов.
Ничего выговорить я просто не смог. Меня хватило только на то, чтобы вытянуть вперед руку и показать на мчавшееся нам навстречу каменное препятствие.
Стена приближалась, но кроме меня это никого не волновало. Пассажиры, кто не спал, развлекали себя прослушиванием музыки и играми в телефонах. Водитель, кажется, и вовсе ничего не видел. Нет, мой жест заметил, но истолковал его по-своему. Медленно кивнул и слегка повернул руль правее…
Стена врезалась в автобус, я закрыл глаза, ожидая звона разбитого стекла, скрежета металла и того, что неотвратимо последует дальше. Но ничего подобного не случилось. «Икарус» плавно сбавил скорость, грузно остановился. В тот же миг послышалось шипение пневматики, выталкивающей дверь.
Я решился открыть один глаз. Удивился. Все было так, как и должно было быть. Открыл второй. Не было никакой стены. Дорога, знакомая дорога. Все точно так, как и месяцем ранее, когда мы с коллегами жарили шашлыки. Там, совсем рядом, в тени старой мельницы…
Водитель внимательно посмотрел на меня и вопросительно кивнул.
– Спасибо! – я быстро соскочил с подножки, отошел на два шага и остановился на тротуаре, планируя оглядеться, прийти в себя и собраться с мыслями. Не удалось, ни то, ни другое, ни третье…
– Сережка, солнце мое!
Повернул голову, смотрю, ко мне бежит светловолосая девушка, сияет обворожительной улыбкой, широко расставила руки, планируя обнять если не весь мир, то, как минимум меня. От такой смены обстоятельств я растерялся окончательно. А ведь о моем приезде никто не знал! Не должен был знать…
– Как хорошо, что ты приехал! Сто лет не виделись!
Пока я растерянно мигал глазами, девичьи руки (на удивление сильные) обвили меня, незнакомка повисла на моей шее. Лишь тогда, глядя в насмешливые карие глаза, сияющие в свете уличного фонаря, я наконец-то понял – никакая это не незнакомка, это же Аленка!
Давно это было, работали вместе. Была такая конторка, как мы сами ее называли ООО «Рога и Копыта», если честно, даже вспоминать противно, единственное позитивное воспоминание – Аленка. Она просто не уставала скрашивать скучные и однообразные вялотекущие рабочие дни. Сразу выплыло из недр памяти: утро, прихожу на работу, устраиваюсь за столом, настроение рабочее, все отлично и тут заходит Алена. Заходит не то слово, она влетает, рассмотреть лицо задача нелегкая, почти невыполнимая. Глаза упорно возвращаются к платью. Взгляд колеблется на уровне талии, выше, ниже. Казалось ничего особенного – длинное черное платье. Очень длинное, почти до щиколоток вот только в некоторых местах уж слишком прозрачное… да… Или по-другому. Кажется обычная одежда, никаких прозрачностей, одно только сомнение терзает, все не могу понять, что на ней надето, короткая юбка, или все-таки широкий пояс? Да! И вот такое чуть не каждый день. В подобных случаях бросаю ручку, отодвигаю клавиатуру, достаю сигарету – все, говорю, работы не будет!
– Привет Олёнка! Правду говоришь, давно не виделись. Но как ты здесь? Откуда?
Почему «Олёнка», и именно так, на «О» и через «ё»? Не знаю. Как-то однажды так ее назвал, вот и не мог остановиться. Бывает такое, прилепится какое-то нелепое словечко и никуда от него не сбежать.
– Не волнуйся. Чистейшая случайность. Мы друга провожали. На твой же автобус. Уехал уже. Вот мы здесь. Но ты даже не думай. Сейчас же едешь с нами! – заметив, или скорее почувствовав, что я намериваюсь увильнуть, она добавила. – А отсыпаться будешь завтра, а то и послезавтра!
Вот так и начался мой приезд. Чуть-чуть посидели, чуть-чуть углубились в воспоминания и в результате дома я оказался только под утро. Далее, правильно говорят, как начнешь, так и пойдет. Словом, почти неделя выпала из жизни, но вот наконец-то все закончилось, и вместо веселых застолий в мою жизнь ворвалось то, чего мне не хватало больше года – самое настоящее спокойствие!
Глава седьмая
Что-то я замерз! Сильно замерз. Повернулся на левый бок, ноги поджал – потеплело, только несильно. К тому же в плечо что-то уперлось, мелкое что-то, угловатое, твердое…
Вот понимаю, что уже утро, понимаю, что вставать пора, а открывать глаза совсем не хочется. Отпуск у меня, долой ранние подъемы! Мне бы поспать еще немножко, понежиться. Но чувствую, не удастся, двери кто-то настежь открыл и вместе с утренней прохладой запустил в комнату громкие птичьи трели. И опять-таки плечо, нет, ну что там такое?
Прошла еще минута. Сдался я, не выдержал, потянулся, недовольно зевнул. Открыл глаза, непослушные веки лениво приподнялись, впуская видимый мир в пробуждающееся сознание, но почти сразу опустились. Не понял! Вообще-то у меня много чего в жизни бывало. Много и разного, но чтоб вот так, это точно впервые…
Оказалось, лежу я в тени высокой кирпичной стены, в траве, хорошо хоть одет! Нет, я не спорю, может кому и не новость, ничего страшного, нормальное начало дня, а мне так диковинка. И ладно бы вчера погостил где-нибудь, было бы хоть не так обидно, а ведь нет. С дружескими встречами покончено. Последние два дня не пил, ни капельки, честное слово!
Но случилось, значит, случилось, а делать-то что-то надо!
С огромным трудом поднялся – все тело затекло. Прижался к стене и энергично замотал головой. Наверное, слишком энергично, в голове загудело, в глазах потемнело, в животе заурчало – чуть не упал. Но все-таки неординарность ситуации и хоть какие-то физические упражнения заставили сонное сознание зашевелиться. Кое-как удалось прогнать остатки сна. Огляделся – знакомая местность! Да что там знакомая?! Старая мельница, то самое место, где мы с друзьями шашлыками и культурной программой насыщались, метров пять пройти и памятная полянка будет. «Пойду, – решил я, – туда, в том направлении, на дорогу выйду…»
Наверняка я выглядел весьма экстравагантно (хорошее словечко, надо будет Питекантропу сказать при случае, ему точно понравится!), выбираясь из густых кленовых джунглей. Одно радовало, рано еще, нормальные люди спят, есть шанс, что никто из знакомых не увидит. Никто насмехаться не будет.
Так, размышляя и прихрамывая, я приковылял на край знакомой полянки. Изрядно же мы натоптали, столько времени прошло, а трава никак не восстановится. Хотя, может это и не мы. Может, кто после нас?
Просто по центру кострище. Я присел, как оказалось, именно на то место, где сидел тогда… раньше, как давно это было! Отчетливо всплыла в памяти картина: Даша, исчезающая в чаще кленовых зарослей, ее рука манит, зовет… Тем временем солнце, которое к моменту моего пробуждения лишь немного приподнялось над горизонтом и позолотило верхушки деревьев, померкло. Не иначе как тучка набежала. Я же снова почувствовал себя как тогда, поздним вечером…
Как и тогда листья колыхнулись, удивительно, могу поклясться вижу нежную ручку, тонкие пальцы шевелятся, зовут за собой, манят. Практически не понимаю что делаю. Встаю и медленно иду. Ветки больно царапают лицо, но руки совсем не слушаются, не хотят они напрячься и отодвинуть назойливые колючки. Но ничего, ведь осталось немного, метра полтора, полметра, еще меньше. Неожиданно впереди выросла стена. А это оказывается больно!
Опять я оказался на траве. Чувствую, по лицу течет что-то теплое, что-то липкое. Понимаю, что кровь, но так не хочется в этом убеждаться!
Нет, с этим надо завязывать. Собираться, подниматься, домой идти. Надо, но как себя заставить?
Что сказать – делаю успехи! Еще днем ранее не мог и представить, что проснусь утром на голой земле под деревом, а теперь, пожалуйста, могу, умею. Более того, еще и домой вернусь с исцарапанной и разбитой физиономией – лучше просто не придумаешь!
Непроизвольно повернулся к стене – обычная кирпичная кладка, никаких намеков на двери. С чего, спрашивается, я собирался ее таранить?
Глава восьмая
Пыль, густые облака которой мгновение назад застилали всю землю, улеглась. Вновь перед моими глазами простилалось бескрайнее поле травы. Унылая серость уступила место свежей зелени. Все стало красивым и как никогда торжественным. Совсем как тогда, когда мы гуляли вдвоем. Во всяком случае, очень похоже…
Полуденное солнце ярко осветило поле битвы. Его лучи отразились от начищенных до блеска доспехов и тысячами солнечных зайчиков разлетелись вокруг. Стало так красиво, так нарядно, что я непроизвольно насторожился. Это не может быть просто так! Что-то должно случиться. Вот-вот, просто сейчас. Я знал. Я предчувствовал. Я ждал.
Войска в долине тоже ждали.
Скорее почувствовав чужое присутствие, нежели увидев надвигающуюся тень, я повернул голову. Рядом со мной, да буквально на расстоянии вытянутой руки парила огромная птица. Было что-то в ее облике страшное, пугающее, отталкивающее. Точно знаю, что ее сородичей я ранее не видел. Своими глазами не видел, разве только в кино или по телевизору. Действительно, не видел, тем не менее, я ее сразу узнал, я не сомневался – это стервятник, пресловутый предвестник битвы.
Мгновение замешательства. Страшная птица подозрительно-внимательным взглядом посмотрела на меня, отлетела немного в сторону, медленно раскрыла клюв, наверняка что-то крикнула, замерла, будто прицеливаясь, и ястребом метнулась ко мне. Как ни странно, я был готов к столь безобразному поведению невоспитанной птицы, более того, мне удалось увернуться от огромного птичьего клюва, но острый коготь расцарапал плечо. Кажется, я даже закричал, нет, точно закричал, но не услышал и собственного голоса.
Тем временем стервятник отлетел и снова приготовился нападать…
«Стоп! Я точно знаю – стервятники, по сути своей и характеру, падальщики, следовательно, питаются исключительно падалью. Я же себя падалью не считаю. И имею на то весомые причины. Нет, правда, достаточно ведь просто логически подумать – я живой! Кроме того, это мой сон, и исключительно мое право решать, что и кому в нем делать. Вот так!».
Прямо перед собой я видел птичий глаз. Большой, серый, в нем отражался я, такой маленький, в сравнении с огромной страшной птицей. Но что-то изменилось. Стервятник уже не собирался меня царапать, не хотел рвать клювом. Просто смотрел на меня и в птичьем взгляде читался немой вопрос – правда ли то, что он не питается мне подобными? Я даже кивнул, медленно так, степенно, чтобы ему понятнее был ход моих мыслей. Похоже, подействовало. Злобная птица еще раз широко раскрыла клюв, на этот раз будто зевнула и медленно отлетела в сторону. В нескольких метрах от меня снова покосилась на меня, но уже с полным безразличием в пустых глазах.
Пока я препирался со стервятником, ландшафт подо мною изрядно изменился. Многотысячное воинство рассеялось, словно нелепые сомнения и на освободившемся месте проявилось строение мрачной архитектуры, которое с высоты нашего полета выглядело большим равносторонним крестом. Секунду оно просуществовало в виде легкой призрачной дымки, обрело форму и застыло в камне.
Вокруг сооружения просто на моих глазах выросла высокая стена, сложенная на сухую из массивных валунов. Возле ворот, мощных, резных, деревянных, из пыльного облака материализовалась карета. По тому, сколько пыли витало в воздухе, несложно было понять – не волшебство это и даже не мистика. Повозка только что остановилась, облака поднятой нею пылью медленно оседали, из нее, постепенно и неспешно вырисовывалась реальность.
Вернулась приятная прозрачность чистого воздуха. Почти сразу камни, сложенные в стены и здания перестали меня занимать, вниманием завладела карета и четверка коней, черных, словно смола, что били копытами у ворот. Люблю я лошадей, хоть немного и побаиваюсь…
Кучер спрыгнул с козел и направился к расположенной рядом с воротами дверке. Постучал ручкой кнута. Ответа не последовало – ударил ногой несколько раз. Дверь широко распахнулась, на пороге показался седовласый сгорбленный старичок. Он внимательно осмотрел приезжего, карету, заметил герб на дверце, вздрогнул, низко поклонился и что-то эмоционально крикнул. Возница что-то ответил, тот кивнул, поклонился еще ниже, похромал к воротам, толкнул одну створку, вошел во двор и скрылся в густой тени деревьев.
Тем временем неизвестный, чья карета остановилась в тени высокой стены, вернулся к своему транспортному средству, распахнул дверцу. Там, в глубине мелькнуло бледное лицо, бледность которого подчеркивал черный капюшон. Уверен, это было лицо человека, смотрящего ввысь, в небо, похоже, он лежал на одном из диванов.
