скачать книгу бесплатно
– Гала, вся хитрость, к счастью, в интерпретации художественного посыла живописца, – вежливо улыбается ей он. – Что Вы видите в ней, Дина?
– Все знают символику "Розы в пустыне"! – закатывает глаза Гала. – Солнце заменено земным объектом – розой. Роза – символ любви. То есть неземная любовь, заменяется земной. Поклонение женской красоте…
– Я очень рад, – перебивает е? он демонстративно, – что мои ученики знают символику "Розы", значит, я не бездарный учитель. Но мне интересно, что скажет Дина. Е? учил не я. Дина?…
– Вопрос: "что хотел сказать автор"? – уточняет она. – Если – да, то я думаю, что он не хотел сказать ничего подобного. Он был вдохновлен какой-то эмоцией и изобразил свою эмоцию. А интерпретации придумали критики, которые не могут довольствоваться эмоцией, получаемой от картины.
– Какова же эмоция?
– Слишком личная, чтобы е? разделять с теми, кто ищет логику.
– Принимается. Тогда маленькое задание. "Подари" любую картину, любому из присутствующих.
– А, это легко! – отыскивает меня взглядом. – "Музыкальный ад" Босха – Дагеру, а вот фрагмент с флейтой – отдельно этой милой барышне, – стреляет взглядом на Галу. – От всей души!
Глаза Льва Алексеевича увеличиваются, взгляд застывает. Класс, включая меня, замолкнув, пытается, откопать в памяти Босха. Мне удаётся это быстро, дед любит живопись.
Фыркая от смеха, поджимаю губы.
Раньше она всегда выходила на балкон, стоило мне взять скрипку. Тогда это раздражало меня.
– Дина, ты мелкая лицемерка, – скомкав лист бумаги кидаю в неё, – тебе же нравилось, как я играю!
– Ты скрипел, Дагер, а не играл. Под твои потуги я всегда вспоминала Босха.
За спиной смешки над "фрагментом с флейтой" и активные обсуждения. Все лезут в телефоны.
"С флейтой"… Я помню этот фрагмент! Ложусь лицом на парту, чтобы не ржать в голос. Но сзади уже начинают хрюкать от смеха.
Лев Алексеевич не дышит.
– Вы не любите Босха? – невинно хлопает ресницами эта придурошная на учителя. – Мне кажется, он очень символичен.
– Ну почему же. Босх…
– Какая ещё "Флейта"? – оборачивается Гала к сидящим сзади.
Ей показывают на айфонах фрагмент. Звенит звонок. Класс начинает ржать в полную громкость.
– Дина, задержитесь на минуту, – просит Лев Алексеевич.
– Дагер, это любовь! – стебут меня парни. – Нотная грамота на заднице – это нам?к!
– Обожаю Босха! – смеюсь я вместе с ними. – Жаль, что самый эффектный фрагмент достался не мне!
Прохожу мимо учительского стола.
– За знание Босха – пять, за акцент на скабрезностях – штраф, – прохладно улыбается Динке Лев Алексеевич.
– Справедливо! – приседает она в легком реверансе. – И спасибо за урок, было очень интересно.
– Откуда столь детальные познания?
– У меня есть большая художественная энциклопедия, в детстве я обожала рассматривать картины. Босх меня шокировал, пугал, но притягивал. Как и Дали.
Они говорят, я прохожу мимо. Едва сдерживаясь, чтобы никак не зацепить е?. "Музыкальный ад"… Я тебе устрою ад, если ты не успокоишься, Цар?ва.
Но… смешно. Этого не отнять.
Толпа движется к переходу, по направлению к столовой. Оглядываюсь, Дина останавливается у танцевального класса.
– Дагер, – обходят меня с обеих сторон парни.
– Давай уже, возвращайся в чат, мы вс? тебе простим. Скучно без тебя.
– Тем более посмотри какая жертва нескучная!
– Надо её сделать!
– Давай, ну?
– Где твой охотничий инстинкт?
– Слабо уложить Цар?ву?!
– Мы хотим посмотреть!
Да, с Цар?вой поиграть было бы нескучно, это факт.
– Нет, пацаны, я наигрался. Давайте сами! Если потянете, конечно.
В столовой мой взгляд ищет Цар?ву, независимо от моей воли. Потому что столовая – это тоже арена. И здесь тоже проходят свои битвы. И Кузнечик нарвется, это к бабке не ходи. Мне любопытно посмотреть как она отожг?т. Но е? нет…
Я – за столом с кикерами. Как-то так вышло, что когда я вышел из игр на девочек, испортив отношения с "Золотыми", отношения с " Кикерами" сами собой наладились.
– Кого высматриваешь, Раф? – следит за моим взглядом Кислицын.
– Показалось тебе.
Откровенничать про Царёву хочется не особо. Но когда выхожу из столовой, зачем-то заглядываю в зал с Фитнес-меню. Там Гала и Тина, вечно следящие за каждым лишним граммом, но Динки нет. Да и черт с ней! Нет и отлично.
– Раф! – поднимается Тина, машет мне. – Подожди…
Девочки догоняют меня.
– Татьяна Борисовна, – это наш учитель по танцам, – сегодня в классе. Я хочу с тобой на выпускной бал. Попроси е? взять нас в программу. Марика же вс? равно ушла из школы, ты теперь без пары.
Тина учится в параллельном. И, в целом, неплохо танцует. Но, далеко не лучшая. Но, с другой стороны, "лучшая", уже "припаркована" так, что не подвигаешь. Агния…
– Хм… Я подумаю, окей, Тина? – уклончиво обещаю я.
– Дагер! – закатывает Гала глаза. – Ну а с кем еще-то? Ты довыделываешься, попадешь в пару с овцой этой новенькой.
– Она не овца, Гала, разве ты еще не поняла? Овцы не фанатеют от ада Босха. Динка – аллигатор!
– Тогда у меня будет ремень из крокодиловой кожи, – заносчиво ухмыляется она. – И всего лишь.
– Ага, и флейта! – не могу сдержаться я.
Взгляд Галы сатанеет.
Смываюсь, пока шутка не переросла в конфликт.
***
Дина
Делая стойку на руках, медленно изгибаюсь в «складку». Но вес непривычный, и равновесие не ловится. Падаю на подкосившиеся руки, подбородок бьется об деревянный пол. Слегка прикусываю язык. Рот наполняется кровью.
Дотягиваюсь до полотенца сплевываю кровь.
Белла Арнольдовна недовольно меняет шагами зал, не сводя с меня глаз.
– Отожрала задницу, удержать себя не можешь? Еine neue! Давай!
Опять встаю на руки. Медленно изгибаюсь. Черт возьми!
Снова лечу, шмякаясь лицом об пол. В этот раз успеваю повернуть лицо, так, чтобы упасть на щеку. На щеку почти не больно.
– Noch!
Поднимаюсь снова.
Мне кажется она намеренно "бьет" меня лицом об пол, чтобы наказать за лишний вес.
Но мне плевать, сегодня у меня маленький "женский" праздник. "Они" начались. Ела я не зря!
– Шевелись.
В этот раз мне с трудом, но удаётся удержать равновесие в "складке".
Я, пытаюсь договориться со своим телом, что нужно привыкнуть к измененному центру тяжести. Вес – не проблема! Я легко могу его держать. Проблема – непривычная точка равновесия.
– Продольный шпагат.
Развожу ноги.
– Прогиб… Сильнее… Тяни ступни к полу… Держи "складку".
Пошатнувшись опять улетаю. Лежу на спине, смотрю в потолок.
Зачем я это вообще делаю? Медали мне теперь не видать. Наверное, всё-таки, по инерции. В душе живет с раннего детства привитый ужас перед тем, что можно вылететь из струи. Он подгоняет, заставляет терпеть, стараться, слушаться.
«Столько вложено! Сил, денег, здоровья, времени! Всё впустую?! Столько людей вложили в тебя свои силы! Нельзя подвести! Нельзя останавливаться! Только вперед! Посмотри – все могут, ты что – хуже всех?!»
Это музыкальное сопровождение живет своей жизнью в моей голове, меняя только голоса. Но чем дальше, тем менее чувствительной к нему я становлюсь.
Дотягиваюсь до полотенца. Переворачиваясь, снова сплевываю кровь. Язык пульсирует от боли.
– На "шведку", – командует она. – Тянись еще. Как Буратино деревянная.
Ставя ногу повыше на шведскую стенку, обнимаю её, и прижимаюсь корпусом.
Белла тянет опорную назад.
– Ну! – больно шл?пает по бедру. – «Провис» где?
Морщусь, провисая в шпагате ниже.
– Иди умойся, в крови лицо. И стойку для растяжки прикати.
Иду в другой конец длинного класса. Там местный учитель танцев – Татьяна Борисовна и Дагер с очень красивой девушкой. Её идеальные белоснежные волосы, как водопад из молока. Лицо как у дорогой фарфоровой куколки. Очень нежное и красивое.
Давно они здесь?
Дагер с ужасом морщится, глядя на меня.
Да, твоя барышня красивее, признаю. Но уж не надо мне тут переигрывать! Я тоже ничего и точно не стою этой гримасы отвращения.
Раковина рядом с ними, у входа в женскую раздевалку.
Татьяна Борисовна тихо прокручивает им треки.
– Вальс, румба… и каждая пара из тех, что будут в программе – готовит сольник.
Умываюсь, вполуха слушая их разговор.
– Сколько будет пар? – интересуется куколка Дагера.
– Не могу сказать. Предварительно по смотрам прошли десять. Но это много, я сокращу до семи, оставлю лучших. Дина, а Вы не танцуете бальные? – переводит на меня взгляд Татьяна, Борисовна.
– Возможности научиться, к сожалению, не было, – промакиваю бумажным полотенцем мокрое лицо.
– Очень жаль. Двигаетесь Вы потрясающе. Я бы с Вами с удовольствием поработала.
– Благодарю! Но у меня шестичасовые тренировки, – развожу руками.
Татьяна Борисовна тоже строгая, но очень приятная.
