скачать книгу бесплатно
Облизываясь, довольно откидывается на спинку.
– В соседнем зале лайт-фитнес меню, – подсказываю я. – Вс? обезжирено, везде сахарозаменитель.
– А я не хочу лайт-фитнес. Я хочу человеческой еды!
– Три ложки?
– Хотя бы.
Динка бледная, скуластая, глаза горят и капельку слезятся, как у лани. Такая "модельная" внеха сейчас в тренде, в минус от нормы веса. И за ней гонятся девушки, накачивая гелем скулы и удаляя комки Биша.
Но… Я ловлю себя на ощущении, что мне хочется накормить е?, а не любоваться на изможденное лицо. Внутри рождается предвкушение от какого-то совершенно нового чувства, связанного с этим желанием.
И я решаю поисследовать это.
– Если уж нарушать правила, так с оттяжечкой, Царева.
Переставляю на е? поднос свой десерт.
– Попробуй. Это тирамису с бананом.
– Мой десерт может оказаться вкуснее! – переставляет ей свой десерт и Паша. – Фисташковая пахлава.
– Оооо, – с ужасом взирает Динка на розетки со сладостями. – Демоны-искусители!
– Я бы попросил! – возмущаюсь. – Я в другой должности.
– Пробуй, Дина, – требует Воронин.
Динка берёт вилку. Качая головой, откладывает в сторону.
– Цар?ва, давай… Ты же анархист! К черту правила. Ешь, – подзуживаю её.
Пытается отодвинуть стул, но мы одновременно удерживаем его за спинку.
– Ты хотела нормальной еды, нет?
– Я сыта.
– Не смеши меня! Что будет, если ты попробуешь?
– Горе горькое будет! – злится Дина. – Вдруг мне понравится?
– Ну и отлично.
– Отлично – любить что-то и не иметь возможности обладать этим?
Нет, это не "отлично". Это грусть, тоска.
– У тебя скоро соревнования? – интересуется Воронин.
– Олимпиада. Но я еще не решила.
Расставляет десерты нам обратно.
– Чем тебя кормить завтра на свидании и ума не приложу! – играет ей бровями.
– Это не свидание, Воронин.
Забирает свой поднос и сбегает.
– Шиза… – закатывает он глаза. – Так ограничивать себя!
– Вы куда-то идете?
– Напомни-ка, а как это тебя касается, Раф? Ты – е? парень?
– Боже упаси!
– А чего нянчишься?
Слишком сложно объяснить. Настолько сложно, что я даже не могу однозначно сформулировать мотивы для себя. Но, единственно, за что я могу отвечать – это знакомое и горячо любимое мной чувство азарта. Она съест мой "десерт"! Я хочу поймать то чувство, которое сегодня ускользнуло. У меня своя шиза. И…
– У меня свои игры.
– Хм…
Глава 5 – Признание
Рафаэль
Отбрасывая в сторону вибрирующий пульт от плейстейшн, встаю с кровати. Мы сегодня договаривались потусоваться всей компанией с кикерами. Но ещё рановато, а мне надо срочно валить из дома. Потому что Динку во дворе муштрует тренер. А у меня патология! Я хочу на это смотреть. Набрасываю длинный халат и снова выхожу на балкон. Опираясь локтями на перила, наблюдаю, как Дина выделавается на турнике. Ловкая как обезьянка и легкая как птичка. Повисает вниз головой. Кофта немного задирается, обнажая красиво прокачанный пресс. Ух! Форма у неё шикарная. Волосы подметают уже пробившийся газон. Отросли, слава Богу.
Меня опять бросает в чувство стыда и гадливости за наш общий "секрет". Но ты, Царева, сама припадочная идиотка без башни! Могла просто послать меня лесом! Но нет… Ударила по себе так, что наотмашь втащила и мне убойную оплеуху. Никто кроме меня не уловил, конечно. Иначе, я бы утонул в общественном осуждении. Не то, чтобы мне не плевать на общественное. Но деду точно не плевать. Он бы меня покарал!
Е? тренер уходит в дом. Заметив, что я наблюдаю за ней, Динка, снова начинает творить чудеса. Спрыгивает на руки и своими гибкими длинными ногами делает красиво. Словно у неё не колени, а шарниры. Гнется невероятно и растяжка просто…
Вау… Вау! Ну, супер-супер!
Завязывай уже Цар?ва, по моим слабым местам топтаться своими изящными ножками. Я ж тоже могу "потоптаться" по твоим слабостям. Только у меня ручки. Ты любишь скрипку, я в курсе.
Делает мостик, встает на ноги.
– Хватит подглядывать, Дагер!
– Тебе нравится, что я смотрю, Царева, так что не надо мне тут, – ухмыляюсь ей.
– Мне нравится, когда смотрит тот, кто может оценить. А ты не способен ни на что, кроме влажных фантазий.
– Это не так.
Хотя и для "влажных фантазий" тут контента на убой просто! Но и эстет во мне в экстазе.
– Продолжай, Дина, – с барского плеча позволяю я, улыбаясь.
Да, мне тоже хочется немного её пощипать в ответ.
– Пошел к черту, ты меня отвлекаешь, бездарь.
Ах, бездарь… Это я-то бездарь?!
Демонстративно отворачивается. И больше не дразнит, занимаясь какой-то "силовой".
Впервые за долгое время у меня возникает порыв взять скрипку. Под что ты там вздыхала, Кузнечик? Конечно же я знаю. Я перестал е? играть именно из-за тебя. Я тебе устрою " Музыкальный ад".
Достаю инструмент. Серафима стабильно ухаживает за ним, в надежде, что я вернусь к музыке. И сейчас на нём не пылинки.
Включаю скрипку в усилитель. Прохожусь смычком по струнам. Подстраиваю немного. Пробегаюсь по грифу пальцами вспоминая ноты. Разминаю суставы и уже уверенней прохожусь второй раз.
Выхожу на балкон с колонкой. Мне хочется, выдать идеально каждую ноту. Закрываю глаза на минуту, проигрывая мелодию в голове. А потом начинаю играть е? заново, уже касаясь смычком струн.
Звук неожиданно пронзает и захватывает, разносясь далеко в пространство. Я забываю с какой целью я это делаю, просто погружаясь в процесс. И не открывая глаз, позволяю тактильной памяти воспроизводить мелодию.
Это красиво… Я уже забыл, насколько это красиво.
В груди словно вибрирует камертон, извлекая из меня давно атрофированные чувства. В какой-то момент они мне показались слишком… уязвляющими. И я бросил скрипку. А теперь кайфую от давно забытой тонкой чувственности.
На последней ноте открываю глаза.
Динка…
Застыв, смотрит на меня своими огромными глазами. Так-то, Кузнечик… Я не бездарность.
Слышу сзади, в комнате всхлипы. Растерянно залетаю в комнату.
– Серафима!
Схватившись за сердце стоит в дверях.
– Дед! – кричу я испуганно, усаживая её на кровать.
Слышу, как он торопливо поднимается по лестнице. Наливаю Серафиме воды из графина. Е? губы неестественно синие.
– Скорую?
Отрицательно качает головой.
– Ты так чудесно играл…
– Я выкину её к черту! – потрясывает меня.
Дед, поднявшись, трясущимися руками ищет в нагрудном кармане таблетки от сердца. Вырубаю быстро плазму. Там какая-то обнаженная непотребщина из новой игрухи.
– Может, скорую, Фима.
– Да вс? хорошо! – отмахивается она.
После того, как дед уводит Серафиму меня еще долго колбасит.
Ладно! Вс? нормально… Женщины просто чувствительны к этой мелодии. На концертах мамы постоянно рыдали!
Ставлю звук на минимум, чтобы слышал только я. И лежа, глядя в потолок играю ещё что-то… Соскучился. За окном темнеет. Убираю скрипку в футляр. И только после этого понимаю, что практически окоченел. Дверь на балкон так и осталась открыта.
Закрываю, иду в горячий душ. В голову лезут картинки с Динкой. Но обойдешься, зараза! И я пытаюсь переключиться на кого угодно, чтобы только не думать о ней. Не получается. Тогда – Ася! Это всегда работало. Но в этот раз… Переключиться на мысли об Асе не получается. В голове только Динка. Какая-то она… вкусная. Остро-сладкая. Как мой любимый соус – чили с ананасом. Вот выделяется на нее слюна и хоть тресни!
И хочется мне её очень! Не столько физически, как её внимания, признания, одобрения, вдруг доходит до меня. Вот, скормить ей насильно «десерт» хочется, и сожрать в ответ её эмоции. Какие бы ни были.
"Штирлиц, это провал!".
– Нет… Нет… Нет… – ритмично стучусь лбом о прозрачную стенку душевой. – Ты не нравишься мне, Цар?ва. Я тебя не хочу! Ты просто хорошо двигаешься. И вс?!
Но кто-то внутри меня не согласен. Хочется именно Цар?ву.
– Господи… ты решил меня покарать за «Кузнечика»? Я же раскаялся! Она же…
Давно уже не блеклая тощая мышь, кстати.
Нет!
Ни за что!
Надо просто…
Оборачиваясь полотенцем, выхожу в комнату и листаю на телефоне всех знакомых девочек, кого можно взять с собой на тусовку.
Contraria contrariis curantur! Кол колом, клин клином, короче, или как там точнее…
Вот, Лика. Изящная, не тупая. И только собираюсь позвонить… Смс-ка от Макса. Это он организует сегодня тусу.
"Раф, девочки просят, чтобы ты пригласил Цар?ву".
Перебьются девочки! Швыряю телефон на кровать.
Но…
Внутри меня уже точит. Не твоя инициатива, Дагер. Девочки попросили… Пригласи! От их лица. Стягиваю с кровати телефон, набираю Динку, глядя на часы. Десять уже. Мамаша ее не отпустит.
– Чего хотел? – фыркает она. – Аплодисментов не будет.
