Город драконов. Книга четвертая

Увы, внезапно я осознала, что сломать хребет этой твари я жажду сама!

Поднявшись с заиндевелой скамьи, я вытерла слезы и решительно направилась вниз.

Внизу оказалось на порядок холоднее, чем наверху. И, спускаясь по ступеням, мне казалось, что я спускаюсь в холодильную камеру, а мороз с каждым шагом окутывает туманом, но в моем состоянии я была даже рада охватившему меня ознобу – он остужал пылающее лицо, он порождал бесчувственность, безразличие и равнодушие. Все то, в чем я сейчас столь неистово нуждалась.

Едва я спустилась, ветер взметнул полы платья, и Арнел отреагировал мгновенно, задействовав ту невероятную драконью магию, что обладала уникальной способностью восстанавливать разрушенное. И разбитые стекла, заискрившись в свете зимнего дня, взлетев в воздух, устремились в изломанные оконные рамы, что восстанавливались на глазах, а двери, частью валяющиеся разбитыми досками, плавно вернулись на свои места, перекрывая доступ пронизывающему до костей ледяному ветру. Затем в помещении вспыхнул огонь. Просто огонь. Прямо в воздухе, несколькими полыхающими кострами, и этот самый воздух мгновенно согрелся.

– Достаточно, спасибо, – произнесла я, даже не взглянув на лорда Арнела.

Мой взгляд был нацелен на Зверя.

Исключительно на Зверя.

Кажется, я готова была его убить – мучительно и жестоко. За мистера Илнера, за тех полицейских, чья кровь пролилась в полицейском управлении, за всех тех несчастных, коих эта тварь убила собственноручно.

Жуткое существо пыталось ослабить хватку призрачной драконьей лапы, но усилия его были напрасны. И как бы бугристые мышцы покрытой редкой шерстью груди судорожно ни напрягались, но сила была не на стороне Зверя. А шипастый ядовитый хвост, воистину грозное оружие, метался и впивался в пол, но ничего не мог поделать с призрачной хваткой Арнела.

На сей раз один – ноль в пользу дракона. Полная и сокрушительная победа градоправителя Вестернадана даже не подлежала обсуждению. Это мне было нечего противопоставить Зверю, а лорд Арнел мог абсолютно все.

– Сложно разглядеть выражение вашего лица, – вдруг произнес дракон.

– Скорее – невозможно, – поправила его я, сложив руки на груди и мрачно размышляя о Звере. А потому следующим, что прозвучало в кабаке «Хромая кобыла», стал мой вопрос: – Вам удалось допросить Лауру Энсан?

После недолгого молчания дракон ответил:

– Полагаю, вы знаете ответ.

Скорее, догадываюсь о нем.

Еще несколько секунд я смотрела на Зверя. Чудище с садистскими наклонностями и фанатичным желанием утопить город в крови определенно убить будет не так просто. Вероятно, лорд Арнел знал об этом, потому как не предпринимал никаких иных действий, кроме удержания. Вполне возможно, что он ждал возвращения Давернетти, но… я вспомнила барьер, возведенный над центральной частью города, и поняла, что драконам также известно о возможностях Зверя и о сложности его уничтожения.

А что было известно мне?

Что передо мной смесок Ржавого дракона и оборотня. А оборотни не имеют абсолютно никакого иммунитета к опиуму… Зверь, у тебя есть одна слабость, одна весьма существенная слабость, и я собираюсь ею воспользоваться.

– Анабель, куда вы? – спросил лорд Арнел, едва я направилась к кухне.

– Сейчас вернусь, – не оборачиваясь, ответила ему.

Кухонное помещение «Хромой кобылы» откровенно воняло. Поджаривалась на плите подтухшая говядина, отдавала кислым квашеная капуста в бочонках, и была открыта пространственная дверь в тоннель, из которого на меня с ужасом взирали две пары глаз. Разносчицы, те самые, которым хозяйка этого заведения передавала пузырьки. Куда подевалась сама миссис, я не знала, а эти две дамы, вероятно, не знали, как закрыть магический тайник, а потому и остались вовсе не в безопасности.

– Опиум, – потребовала я, – мне нужен опиум. Весь.

Женщины переглянулись и собирались явно высказаться против, но у меня не имелось ни малейшего желания выслушивать их.

– In drag! – произнесла абсолютно без сожаления.

Мне отдали все.

Двенадцать пузырьков с лауданумом, четыре упаковки порошка опиума в пачках из-под чая.

Адскую смесь я готовила, натянув на лицо шейный платок, чтобы не вдохнуть и частицы наркотика. Высыпав в пустой кувшин весь порошок опиума, я последовательно опустошила все пузырьки с лауданумом и добавила ром. Воняло адски. До рези в глазах. Но меня уже ничего не могло остановить.

Взяв кувшин, я вернулась в разгромленный зал и, стянув с лица платок, обратилась с лорду Арнелу с любезным вопросом:

– Вы не могли бы придержать его хвост?

Дракон весьма скептически воззрился на кувшин в моих руках, едва заметно скривился, взглянув на меня, заклинание вызывало все больший дискомфорт, и произнес:

– Как вам будет угодно.

В следующее мгновение лорд Арнел сделал то, чего я от него никак не ожидала – подошел к Зверю, напрягшемуся при моем появлении с кувшином, уклонился от попытки чудовища добраться до него ядовитым шипом, схватил хвост голой рукой, после чего, опустившись на одно колено, изменил захват призрачной лапы дракона, открыв пасть Зверю, и произнес:

– Действуйте, мисс Ваерти. Только, возможно, мне стоит напомнить вам, что наркотические средства не влияют на драконов.

– О, – я весьма иронично изобразила удивление, – но помимо опиума и лауданума тут есть отличнейший и наивонючийший ром.

– Хм, – усмехнулся лорд Арнел. – Пытки отвратительным запахом, это нечто определенно новое.

И тут Зверь захохотал. Он был не в лучшем положении, и еще не подозревал, что впереди его ждет нечто чудовищное, а потому, несмотря на пленение и частично зафиксированную драконом пасть, снизошел до насмешливого:

– Это пойло я пил почти каждый день, мисс Ваерти.

Я посмотрела в его желтые, с алой радужкой и круглым черным зрачком глаза и улыбнулась. Да, он, возможно, выпивал в этой корчме каждый день. Вполне допускаю это. Вот только он пил джин или виски, гораздо более дорогие напитки, нежели остальные посетители. Ром с лауданумом ему, видимо, не подавали.

Я собиралась это исправить.

Прикосновение пальцами к дернувшейся могучей шее Зверя, полившееся ему в пасть адское зелье и зловещее:

– A sorbendum praebe!

Он сглотнул прежде, чем сумел подавить приказ, направленный на обычный рефлекс горла.

Он сглотнул, даже не представляя, что проглотил.

А вот после этого я поднялась, отряхнула платье и отошла к стене в ожидании дальнейшего. Лорд Арнел, едва убедился, что я уже на безопасном расстоянии, также отошел от Зверя, который ошалело вращал глазами, открывал и закрывал пасть и мелко дрожал, еще не ведая, что мелкая дрожь скоро сменится полноценной лихорадкой и тем, что испытывают все оборотни после употребления опиума. Я ждала этого момента с чувством ненависти, с удивлением узнав, что, оказывается, вполне способна на подобные чувства. Но все мое существо в данный момент предпочитало испытывать ненависть. Ненависть, а не страх и чувство нарастающей тревоги за мистера Илнера – Давернетти еще не вернулся.

И вдруг сильный порыв ветра за стенами таверны, властный голос старшего следователя, раздающего приказы на улице, распахнутая дверь и торжествующее:

– Бель, ваш конюх в порядке!

И я разрыдалась.

Как маленькая. Стояла, закрыв лицо руками, и просто не могла остановиться. Утешал меня, кажется, тоже Давернетти, по крайней мере, вряд ли кто-либо еще способен сунуть девушке платок со словами «Вытрите сопли», но и его сарказма хватило ненадолго.

– Анабель, милая, может воды? – встревоженно спросил старший следователь.

– ДАААА!

Раздавшийся вопль потряс здание, стены, меня, стоящего рядом со мной Давернетти со стаканом воды, он ее уже даже успел принести, но только не лорда Арнела, продолжающего удерживать Зверя, который к громогласному воплю добавил не менее громкое:

– ВОДЫ МНЕ! Воды!

Давернетти взял и молча сунул мне стакан. Я молча взяла и отпила глоток.

– Мнеее!!! – заорало чудище. – Не пей все, оставь мнеее!!!

Я вернула стакан старшему следователю, вернула бы и платок, но он был совершенно мокрым от моих слез, так что я решила, что для начала его неплохо было бы выстирать, и молча сунула влажную ткань в карман.

– О, ты приняла мой подарок, – подметил лорд Давернетти.

– Позаимствовала на время, пока не постираю, но могу вернуть и мокрым, если желаете, – высказала я.

Давернетти молча протянул руку, демонстрируя, что он не против немедленного возврата. Я молча посмотрела на следователя. Следователь тоже пытался сосредоточить свой взгляд на мне, глядя куда-то в район носа, но у него определенно ничего не выходило.

– Никогда не думал, что женщина с тремя носами может выглядеть привлекательно, – задумчиво протянул Давернетти, – но вас, Бель, ничто не испортит. Платок.

– Он мокрый. – Стыдно, но факт.

– Ничего, я сохраню его как свидетельство ваших благодарственных рыданий. Это будет греть мне сердце.

– Едва ли мокрая ткань способна согреть сердце, – упорствовала я.

– ДАЙ МНЕ МОКРУЮ ТКА-А-АНЬ! – заорал Зверь.

Мы едва ли взглянули на него, поглощенные препирательствами по поводу платка, и тут Давернетти выдвинул неоспоримый аргумент:

– Я спас вашего конюха.

Я молча достала мокрый платок, вполне допуская, что на нем могут быть не только слезы, но и сопли, и передала Давернетти. Старший следователь благоговейно принял акт моего поражения, извлек из кармана сосуд, пинцетом уместил в него платок, основательно закрыл все крышкой и, коварно усмехнувшись, прошептал:

– Жди нового приворота, наивненькая моя Бель.

Я мрачно посмотрела на старшего следователя. Мне бы хотелось верить, что взгляд мой был выразительным и выражал негодование, но я поняла всю бессмысленность этого, едва Давернетти задумчиво произнес:

– Три пары осуждающих глаз – это нечто.

Что ж, я пыталась по-хорошему, но раз все зашло так далеко, придется действовать по-плохому.

– In drag!

И пока дракон пытался перебороть заклинание подчинения, я забрала стеклянный сосуд. Но затем постояла, подумала, вспомнила, как лорд Давернетти спас мистера Илнера, ради этого даже оставив лорда Арнела одного, и…

– Ладно, держите. – И я протянула бутылочку с трудом выпрямившемуся старшему следователю.

– Про приворот, это была шшшутка, – сдавленно произнес он, негодующе глядя на меня.

Мне стало совестно.

Однако, быстро сграбастав сосуд, Давернетти засунул его в свой карман и уже без тени иронии добавил:

– Но раз вы согласны, то почему бы и нет. Потренируюсь в приворотах. Адриан, что со Зверем? Откуда такая жажда и даже вовсе не крови?

Лорд Арнел молча посмотрел на меня. Давернетти посмотрел на меня. Зверь тоже посмотрел на меня.

Я с самым невинным видом посмотрела в потолок. Его требовалось подремонтировать, покрасить, почистить и еще много чего.

– ВОДЫ!!! – взревел Зверь.

– Воды он будет хотеть ближайшие двадцать четыре часа, – сообщила я драконам. – И ради даже одного глотка будет готов на все. Если не успеете вытянуть из него нужную информацию за это время, процедуру придется повторить.

И, прервав созерцание потолка, я подумала о том, как же холодно на улице и как же трудно мне будет найти кеб, учитывая, какой переполох тут устроили, но все, чего я сейчас хотела, – это отправиться домой, а после к доктору.

Кстати, о докторе:

– Лорд Давернетти, у какого врача мистер Илнер?

– У доктора Эньо. – Старший следователь не стал ни издеваться, ни сыпать ироническими замечаниями, удивительно, но не стал.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я.

Постояла, неловко натягивая перчатки, посмотрела на драконов и вежливо пожелала:

– Благополучного дня.

Но я даже до двери дойти не успела, когда услышала холодное:

– Мисс Ваерти, даже не надейтесь. Я отпущу вас, лишь передав в руки миссис Макстон.

– Мм-м, там Гордан за дверью, я распорядился, он отвезет мисс Ваерти домой, – тихо сказал Давернетти.

– Я сказал – миссис Макстон! – отрезал лорд Арнел.

– ВОДЫ!!! – заревел Зверь.

Путешествию в неловком молчании или же еще более неловкой беседе с лордом Горданом я малодушно предпочла общество Зверя и двух драконов. Перед ними мне, по крайней мере, не было так стыдно.

* * *

– ВОДЫ!!! Она обещала мне молодость и свою любовь. Ее тело, такое сладкое тело… Она позволяла мне все, после каждого убийства я пил ее молодость, я жаждал, чтобы в ее чреве зародился мой сын… Воды!

– Мм-м… как здоровье вашей матуш… Я хотела сказать миссис Макстон. – Миссис МакАверт нервно мне улыбнулась.

Я ответила ей не менее нервной улыбкой, выговорила «Хорошо» и сделала глоток чая, старательно делая вид, что в исповеди Зверя нет абсолютно ничего… аморально-предосудительного.

Лорд Арнел продолжал держать Зверя, не особо доверяя ни цепям, ни камню, в который замуровали хвост и лапы виверны, перевезя монстра в подземелье поместья Арнелов. Куда переехали и все мы, сопровождаемые отрядом полицейских, вызванных в «Хромую кобылу». Лорд Гордан и лорд Бастуа вели записи показаний, и я, пользуясь случаем, тоже. Правда лишь в те моменты, которые не выходили за рамки приличий.

– Я слышала, вас трое суток не было в городе, – вернулась к светской беседе миссис МакАверт.

Она мужественно не оставляла меня наедине с драконами, мотивируя это тем, что миссис Макстон ей подобного не простит.

– Увы, я немного перетрудилась и в итоге пролежала несколько дней, практически не просыпаясь.

– Какой ужас! – воскликнула домоправительница Арнелов.

– ВОДЫ!!! – взревел Зверь.

Мы сделали вид, что ничего не слышали.

– Всего лишь легкое магическое истощение, – попыталась я сгладить эффект от произнесенных мною слов.

А после попыталась сделать вид, что вообще не вижу взгляда лорда Арнела, который, к моему стыду, преотлично знал, что истощение легким вовсе не было.

И миссис МакАверт это поняла, но… мы пытались сохранить подобие вежливой беседы за традиционным чаем, пусть даже дело происходило в этой сюрреалистичной обстановке.

– Леди Энсан упорно занимается… танцами и музыкой, – перешла к разговору о наших общих знакомых домоправительница.

Это прозвучало вслух, невысказанным осталось: «Ширли Аккинли прилагает все усилия для того, чтобы вести себя как леди».

– Уверена, она делает успехи, – сказала я.

Вслух сказала, но подразумевала примерно то же самое.

Миссис МакАверт улыбнулась и кивнула.

Говоря откровенно, мы бы с ней с гораздо большим удовольствием предались чаепитию и светской беседе где-нибудь, кроме тюрьмы поместья Арнелов, я о многом хотела спросить, миссис МакАверт о многом же поведать, но… лорд Арнел сказал, что глаз с меня не спустит до приезда миссис Макстон. И, если честно, я совершенно не понимала причин подобного требования.

И с облегчением вздохнула, едва вошедший дворецкий сообщил:

– Прибыли миссис Макстон и мистер Уоллан.

В тот же миг я вскочила, переставила чашку и блюдце на поднос, оправила платье и собиралась сбежать отсюда, но меня остановил голос лорда Арнела:

– Мисс Ваерти, быть может, у вас есть вопросы к допрашиваемому?

И я остановилась.

Быстро взглянула на выход, подавила тяжелый вздох, повернулась, взглянула на дракона и:

– Да, у меня есть вопросы, – призналась с крайней неохотой.

И заметила странную улыбку, едва промелькнувшую на твердых губах лорда Арнела. Показалось, или он действительно улыбнулся так, словно внезапно в чем-то одержал победу. Но как я ни вглядывалась в него, более никаких эмоций не увидела вовсе.

– Подойдите сюда, – приказал Арнел.

Я поколебалась мгновение, потому как, говоря «сюда», дракон указал на место прямо перед собой. И, подойди я, оказалась бы в крайне неловком положении и на крайне неприличном расстоянии, но… я знала, что вот уже более двух часов Арнел сжимает в кулак правую руку, удерживая Зверя, и, вероятно, его ладонь давно затекла, а перетруженные мышцы нестерпимо болят. И я могла поклясться, что глава Вестернадана менее всего в данный момент желает продолжить допрос, но, несмотря на обстоятельства, несмотря на мучения и боль, он давал мне шанс получить хотя бы некоторые ответы в этом бесконечном водовороте сплошных вопросов.

Вновь одернув платье, я перекинула заплетенные волосы на грудь, чтобы они не помешали лорду Арнелу, и направилась к нему, несмотря на заметно нахмурившегося лорда Гордана. Господи, я все понимаю, и его кольцо все еще на моем пальце, и я догадываюсь, как выглядит все это со стороны, но просто не могу иначе.

И, перейдя узкий каменный коридор, я вошла в камеру, где был скован и прикован Зверь и где находились лишь Давернетти и Арнел, более никого они не подпустили к чудищу и близко. И едва я вошла, тяжелая стальная решетка опустилась, отрезая меня от куда более безопасного мира.

Сам лорд Арнел находился в полушаге от виверны, справа, держась близ шеи, которую продолжала охватывать ставшая прямым продолжением его руки когтистая полупризрачная лапа дракона, левой рукой лорд был готов в любой момент перехватить шипастый ядовитый хвост, если тот каким-либо образом сумеет высвободиться из вмурованного в стену состояния. А мне предстояло встать между Зверем и… драконом. И это пугало настолько, что я остановилась у входа, с тоской обернувшись на опустившуюся решетку, и чувствуя себя мышонком в клетке, запертым даже не с котом – с тигром или еще кем похуже. И страх вызывал вовсе не Зверь.

– Мисс Ваерти, – заметив мои колебания, произнес лорд Арнел, – если вас устроят односложные ответы, вы можете остаться там, где стоите.

Односложные меня не устраивали.

Подавив очередной вздох, я направилась к лорду Арнелу и встала между ним и Зверем. В тот же миг дракон обхватил за талию и рывком прижал меня к себе, максимально отодвигая от виверны.

Я невольно ахнула, но лорд Арнел объяснил ситуацию предельно конкретно:

– Мисс Ваерти, я не знаю, на какой эффект от примененного вами средства вы рассчитывали, но опиум подействовал исключительно на когнитивные способности Зверя и вызвал у него жажду, что касается всего остального – эта тварь гораздо более опасна, чем я мог даже предположить. А потому, будьте добры, держитесь ближе. Ко мне ближе.

Мне оставалось лишь промолчать.

Но, боюсь, от смущения полыхало все мое лицо. Очень странно, неприлично и в то же время почему-то волнительно оказалось стоять так близко. Я ощущала спиной сильное тело и даже его тепло. И дыхание Арнела, касающееся моих волос, это тоже было как-то… слишком. Слишком интимно. Слишком чувственно. Слишком тепло, а я только сейчас поняла, насколько замерзла, и горячий чай миссис МакАверт меня вовсе не согрел, я дрожала всем телом и в то же время отогревалась… именно сейчас.

– Снимите перчатку с левой руки, – приказал лорд Арнел.

– Что… что вы собираетесь делать? – голос мне изменил и сорвался.

Склонившись так, что теперь его дыхание шевелило волосы уже близ виска, дракон ответил издевательским шепотом, столь тихо, чтобы услышала лишь я:

– Соблазнить вас. Разве это не очевидно? Оглядитесь, Анабель, мы в темном, скрытом от глаз помещении, я практически обнимаю вас, а вы уже вся дрожите.

– Просто замерзла! – разъяренно ответила я.

– Согреть? – с иронией поинтересовался лорд Арнел.

– Вы и так уже неплохо справляетесь, – прошипела в ответ.

Дракон усмехнулся и повторил приказ:

– Снимите перчатку, мисс Ваерти.

С глухим раздражением оголила ладонь, и в тот же миг моя рука оказалась в тисках не стесненной ничем ладони дракона. Я вздрогнула, но уже в следующее мгновение содрогнулась всем телом – лорд Арнел прижал мою руку к тонкой коже Зверя, прямо за его острым ухом, там, где билась жилка и еще не начиналась шерсть. И я не знала, что в этот момент напрягает меня больше – Зверь и то, что я касаюсь убийцы, утопившего в крови полицейское управление и отобравшего сотни жизней, или лорд Арнел. В смысле тот факт, что он прикасается ко мне всем телом, а мою обнаженную ладонь накрыл своей.

«Меж двух огней»…

Не знаю, кто придумал это выражение, но весь его смысл я поняла только сейчас.

– Задавайте вопросы, мисс Ваерти, – учтиво напомнил дракон о цели моего… морального падения.

Говоря откровенно, мне было бы гораздо легче задавать вопросы без того, чтобы вполне физически ощущать тело лорда Арнела, и то, как его рука властно и крепко держит мою, но вопросы действительно имелись, и, в отличие от полиции, которую интересовали конкретно убийства и подробности их совершения, я желала знать иное.

А потому для начала уточнила один момент:

– Вы намерены использовать ментальное воздействие?

– Да, – сдержанно отозвался лорд Арнел. – Как я уже сказал, опиум предоставил нам подобный шанс. К слову, как вы додумались до использования опиума?

– Оборотни, – мне было бы гораздо комфортнее отвечать, находясь не в столь стесненном до неприличия положении, но выбора особого не было. – В отличие от драконов, оборотни подвержены влиянию опиатов. Первая стадия – нестерпимая жажда. Она сохранится даже после того, как спустя несколько часов прекратится воздействие опиума. И возможно, вам неизвестно об этом, но оборотни получают зависимость от наркотиков уже после первого приема.

Лорд Арнел замер, я ощутила, как напряглось его тело, и тихо уточнил:

– Мисс Ваерти, вы хотите сказать, что фактически приговорили к смерти эту тварь? Вы? И приговорили к смерти?

Резко повернув голову, я взглянула в мгновенно сузившиеся глаза дракона, мое заклинание никуда не делось, и холодно спросила:

– Лорд Арнел, сколько драконов в Вестернадане помимо вас и лорда Давернетти способны дать отпор Зверю?

Арнел промолчал, но продолжал смотреть в мои глаза, несмотря на то что это доставляло ему все больший дискомфорт.

– Эта тварь, – продолжила я, – обладает магическим потенциалом до ста единиц, в то время как у самых сильнейших из драконов максимум – двенадцать. У находящихся в городе магов – максимум десять. У меня – шесть. Так как, по-вашему, должна была поступить я, защищая тех, кто мне дорог? Промолчать и благородно отпустить зверюшку, которая жаждет утопить в крови ваш город и не желает на этом останавливаться? Простите, что разочаровала, но я не настолько благородна, чтобы позволить этой твари убивать и дальше.

И, не желая более дискутировать на данную тему, я развернулась к Зверю, чтобы задать первый вопрос:

– Что потерял твой носитель, Зверь?

И чудище, пребывающее в состоянии полнейшей эйфории, издав жуткий смех, от которого я чуть было не отшатнулась в ужасе, рыком ответил:

– Все!

Односложный ответ, без подробностей, и сказанный таким голосом, что слушать далее уже не хотелось… К счастью, лорд Арнел это предугадал. Легкое нажатие на мою ладонь, синее покалывающее пальцы сияние, и я проваливаюсь в воспоминания, как в омут с головой.

Мистер Томас Агвейден. Маленький мальчик, которого отталкивает в грязный снег дракон-подросток, а другие разражаются бранью и обидными прозвищами… Он пронесет их по жизни еще долгих двадцать лет. Невеста. Красивая девушка, сосватанная миссис Агвейден, и страшный позор – девица сбежала в ночь перед свадьбой с каким-то смазливым юнцом. Не ведающий об этом Томас Агвейден стоит у алтаря… один. Перешептываются гости, раздраженно ожидает начала церемонии священнослужитель… Сорванная свадьба, его личный позор. Томас испытывает неловкость, стыд, боль. О побеге его невесты вскоре узнали все. В университете на его парте самым безобидным из слов было «рогоносец». Стыд и боль. Экзамен при поступлении в полицию. Томас бежит, на пределе возможностей, он стал часто бегать после того случая, когда на него напали, бег помогал забыть, оставить проблемы позади, почувствовать силу. Но кто-то подло бросил ветку под ноги, молодой дракон не отличался быстрой реакцией. Падение. Лицом в грязь. Свист и выкрики толпы, собравшейся у полигона, насмешки пробегающих мимо коллег-соискателей. Он провалил экзамен. Стыд… боль… снова стыд. Долгие дни в унынии, он больше не бегает по утрам, он сидит, глядя в окно и не видя ничего за ним. Родители сходят с ума от тревоги и готовы на все, чтобы помочь. Миссис Агвейден договаривается о приеме своего сына на должность в полицию. На самую скромную должность – администратора. Она надеется, что сын проработает год-два и поднимется по карьерной лестнице. Томас надеется тоже. Он появляется на рабочем месте в натертых до блеска сапогах, пуговицы на его мундире тоже сияют, он становится самым старательным и самым ответственным сотрудником. На его стойке всегда чистота и порядок. Он исполнителен и аккуратен. Он помнит все, великолепная память ему досталась от предков, но никто не мог понять, почему не досталась сила. Новый экзамен – провал. Еще один – провал. Стыд, боль… а затем наступает смирение. Он решает стать лучшим администратором из всех, кто когда-либо находился на этой должности. Он приходит раньше всех, уходит позже. Он знает все и обо всем. Он старается помогать новичкам, заботливо и осторожно. Он стоит на своем посту десять лет, двадцать, тридцать… сорок. Боль в спине становится невыносимой, все труднее вставать каждое утро, он вынужден нанимать кеб, и на это уходит почти все жалованье. Отца не стало, мать еще жива, она не жалуется, но прислуги в доме уже не осталось, лишь приходящая домработница, а он даже не замечает этого – возвращаясь слишком поздно, он видит лишь готовый ужин, а просыпаясь – выглаженный костюм. Он понимает, что пора остановиться, но в полиции вся его жизнь, потерять место – потерять жизнь. Разговор со старшим следователем лордом Бастуа. Кратко, четко, по делу. «Увольнение по выслуге лет. Уйдете на пенсию с почестями». На глаза набегают слезы, для него это конец. Просто конец. Открывается дверь, входит лорд Давернетти. Внимательный взгляд каре-зеленых глаз, пристальный, пронизывающий, все понимающий, и сказанное с укором: «Бастуа, ты решил лишить меня лучшего администратора? Этому дракону цены нет. И зарплату повысь». Слезы благодарности, и уже нет стыда, есть гордость и готовность служить, просто служить до последнего вздоха. Возвращение домой, крик «Матушка»… и тишина в ответ. Его мать замолчала навеки.