Город драконов. Книга четвертая

После чего оглядела чашки для чая, приветливо поблескивающие в стенном шкафу, и решила:

– Рассмотрю. Мистер Уоллан, займетесь этим подлым мистером Нареллом, а мы с Бетси как раз чаем напоим парней. Я один сла-а-авный чай знаю.

– А я не менее славные кексы, – тоже весьма недобро протянул мистер Оннер.

Мистер Илнер взглянул на меня даже с некоторым сожалением – в доме определенно намечалось что-то весьма любопытное, но, увы, я была непреклонна и сообщила:

– А мы с вами направимся в какое-нибудь очень сла-а-авное место, мистер Илнер.

Наш уважаемый конюх скривился и был вынужден сознаться:

– Оно определенно не славное, мисс Ваерти. В связи с чем у меня к вам предложение – оставайтесь-ка вы дома.

И сойти с ума от тревоги в ожидании, когда вернется мистер Илнер?

– Без меня вы никуда не поедете, – заявила я, решительно поднимаясь.

– Да пусть сами со зверьем своим разбираются! – воскликнула вдруг Бетси.

Я захлопнула блокнот, улыбнулась Бетси и поспешила покинуть кухню.

Такого профессор Наруа вовсе не ожидал!

Боевой маг, изолированный дверью и моим заклинанием от нашего надежного и проверенного общества, был застигнут в момент определенно не первой попытки подслушать! И на сей раз он прибег к совершенно варварскому способу – не слишком аккуратно вытащив из стеклянной вазы букет цветов, стоящий на столике в прихожей, он вылил воду из вазы, и сам стеклянный сосуд приставил к двери, пытаясь проделать брешь в моем заклинании. Кто знает, что из этого вышло бы, но, открыв дверь, я лишила его опоры, и чуть не повалившийся внутрь кухни маг был вынужден предпринять попытку к своему спасению, роняя вовсе не спасительный стеклянный сосуд и хватаясь за стену, в надежде не полететь кубарем. Надежда оправдалась, но этот маневр стал фатальным для вазы – оная, пролетев три ступени, рухнула на каменный пол и разлетелась сотнями крохотных осколков.

В повисшей следом гробовой тишине раздался очень спокойный голос миссис Макстон:

– Моя любимая ваза.

Я торопливо покинула кухню, Бетси поспешила за мной, а мистер Илнер вышел вслед за нами и вовсе не любезно прикрыл дверь, оставляя боевого мага на растерзание всем самым суровым обитателям нашего дома – миссис Макстон, мистеру Уоллану и мистеру Оннеру.

– Сейчас они от него и клочка не оставят, – глубокомысленно заключила Бетси.

– Оставят-оставят, – заверил ее мистер Илнер. – Никто же не захочет, чтобы ты убиралась после кровавого побоища. Так что оставят. Из жалости. К тебе.

– Да, – согласилась Бетси, – меня пожалеют, это точно. А вот мистера Нарелла явно нет.

От улыбки не удержалась даже я, но улыбаться расхотелось, когда мистер Илнер сказал Бетси:

– Душечка, мисс Ваерти нужен старый плащ и ботинки теплые. Добротные теплые ботинки.

И я только сейчас вдруг вспомнила обо всей той обуви, что принес для меня лорд Давернетти. Но нет, вовсе не с целью использовать подарок – принимать подарки от мужчин в принципе неприлично, а от мужчин-драконов еще и опасно.

– У ммменя нога поширше, чем у мисс Ваерти, – остановившись, сказала Бетси.

– Ничего, носок натянет, – постановил мистер Илнер.

Мы с Бетсалин переглянулись.

Горничная была меня на полголовы выше, даже когда я ботинки на каблуке надевала. Так что мы обе были в сомнениях по поводу действительной пользы носков в данной ситуации.

– Три носка, – решил в итоге мистер Илнер. – И самый потрепанный плащ.

Самый потрепанный плащ в нашем доме имелся, правда, имелась и одна проблема – он принадлежал миссис Макстон. Мы с Бетсалин оглянулись на дверь, ведущую в кухню и… решили, что с извинениями придем к миссис Макстон позже, беспокоить ее сейчас определенно не стоило.

* * *

На переодевание мне потребовалось около четверти часа, по большей части из-за того, что старые ботинки Бетси на мне болтались даже с двумя парами носков, и ходить в такой обуви было достаточно травмоопасно, а шнуровка не спасала вовсе. После недолгих экспериментов, мы сошлись на решении использовать мои старые ботинки, натянув поверх них обрезанный шерстяной носок, как поступали те несчастные, кто не имел возможности на период снегопадов приобрести более теплую обувь. К счастью, пара старых шерстяных носков в доме нашлась. А старинный плащ миссис Макстон Бетси практически уворовала, пусть и с самыми благими намерениями. Плащ был потрепанным, местами стертым до блеска, но неизменно чистым – моя почтенная домоправительница даже столь старую вещь содержала в исключительном порядке… так что пачкать этот плащ пришлось нам с Бетси. Мы справились с задачей, использовав землю из цветочного горшка и немного воды. После чего я сбежала через дверь, созданную мной же и ведущую в конюшню, а Бетсалин прикрывала мой отход, подслушивая у двери, как миссис Макстон распекает боевого мага. Воистину, разбей он главный бриллиант императорской короны, и то выслушал бы гораздо меньше гневных речей.

* * *

Когда мы с мистером Илнером покидали конюшню верхом, оставшиеся лошади, как и собаки, метнулись было к свету и свежему воздуху, но свист конюха, и животные понуро отступили, а я, использовав заклинание, вновь замуровала стену. Затем призвала «Quavis deformatione».

– По возвращении мне бы лошадей, оставшихся, прогулять, – произнес мистер Илнер.

– Хорошо, – согласилась я, пытаясь удержаться в седле.

Верховая езда никогда не была моей сильной стороной. А начинающаяся метель, изобилующая порывами ветра, вовсе не способствовала устойчивости, и пришлось вцепиться в поводья изо всех сил. Между тем мистер Илнер, едущий позади, придерживал еловую ветку, которая, волочась за его лошадью, стирала свидетельства нашего побега из дома. Этот маневр конюх использовал до самой дороги, после чего выбросил ветку в овраг.

И, поравнявшись со мной, спросил:

– Это ведь заклинание невидимости было?

– Частичное искажение, – поправила я.

Мистер Илнер, накинув капюшон на кепи и повязав шарф поверх, уточнил:

– Что делает?

– Искажает. – Я была вынуждена тоже натянуть капюшон. – Скрыть наши передвижения от драконов было бы сложно в любом случае, особенно если за нами следят, но частичное искажение позволяет создать у наблюдающих несколько искаженное впечатление.

Мистер Илнер достал внушительные извозчицкие очки, закрепил их и только тогда поинтересовался:

– Это как?

Остановив лошадь, я указала назад. Там, сквозь решетку на воротах, было видно, как мы выезжаем из конюшни, а затем возвращаемся туда же задним ходом. И снова выезжаем, и опять же возвращаемся.

– А это вы хорошо придумали, – похвалил мистер Илнер.

– Хорошо придумали это вы – я даже не подумала о том, чтобы замести следы.

– Ну, вы-то маг, мисс Ваерти, вы в облаках витаете, а мы, конюхи, всегда приземленнее, – усмехнулся он. – Ну что, быстрее ехать сможете?

О господи, помоги мне.

– Предприму все усилия, – заверила я.

По счастью, мистер Илнер лучше всех знал о моих сомнительных способностях наездницы, посему подхватив повод моей лошади, пришпорил свою, позволяя мне вцепиться в седло для пущей устойчивости.

А далее мы вверили свои судьбы нарастающей стихии, и лишь благодаря тому, что мистер Илнер вел мою лошадь в поводу, я могла закрыть глаза, которые слепил подгоняемый ветром снег.

Но даже с закрытыми глазами ответственность за наши жизни несла лишь я.

– Sententia orbis! – Заклинание, ощутимое посторонними не более, чем раздутый до состояния потери цвета мыльный пузырь.

Магический барьер был растянут мной до двадцати шагов в диаметре, и теперь я могла спокойно ехать с закрытыми глазами, точно зная, что в момент опасности успею среагировать вовремя.

– А вы раньше не пользовались магией так часто и явственно, – донесся до меня прерываемый ветром голос мистера Илнера.

Не пользовалась, это точно подмечено. Раньше не приходилось.

– Очень многие из применяемых мной сейчас заклинаний запрещены к использованию в столице, – громко, пытаясь перекричать метель, ответила я.

– Вона как, – отозвался мистер Илнер. – Держитесь, постараемся ехать быстрее.

Да куда ж еще быстрее?!

Но я лишь сильнее вцепилась в седло, и приложила все силы к тому, чтобы не выпасть из него, когда лошади перешли на бодрую рысь.

* * *

Так продолжалось довольно долгое время. В какой-то момент я практически приспособилась к скорости, заданной лошадям мистером Илнером, и потому едва не упала, когда кони резко остановились.

Причина остановки мне была не понятна совершенно – близ нас никого не обнаружилось и, насколько я могла судить, никого не было даже на расстоянии пятидесяти шагов. А потому я поспешила стереть налипший на ресницы снег и открыть глаза.

Увиденное меня потрясло – над Городом Драконов метель не свирепствовала.

Начиная от въезда в городскую черту, характерную часто стоящими домами, наличием тротуаров и фонарей, и далее над городскими застройками простирался полог, о который безуспешно билась метель и мой «мыльный пузырь» заклинания. Причем моя магия не просто входила в диссонанс с пологом, защищающим город от метели – она им отторгалась. Настолько, что «пузырь» промялся по контуру самого полога.

– Мы… не проедем? – тактично поинтересовался мистер Илнер.

– Можем, – оглядывая закрывающий город магический контур, задумчиво ответила я. – Но лучше бы этого избежать.

Мистер Илнер кивнул и сообщил:

– Похоже, закрыт центр и северо-западная часть города. Нам все равно на окраину, поедем кружным путем.

Я кивнула, соглашаясь, затем стянула с правой ладони перчатку, и, словно бы касаясь полога, прошептала заклинание:

– Verum!

Истина открылась мне всего на миг, и то исключительно потому, что одним из последствий вмешательства лорда Арнела в процесс моего восстановления было то, что я ощущалась его магией как часть самого градоправителя. Это, и только это позволило мне узреть всю картину совершенного. И я, закрыв глаза и прикасаясь к защитному пологу, увидела черного дракона, застывшего в небе и изрыгающего пламя. Пламя, в совершенно не свойственной ему манере, растекалось тонким, как стекло, защитным пологом, накрывающим город.

– Мисс Ваерти, – окликнул мистер Илнер.

Я мигом убрала руку, после натянула перчатку и… И что тут сказать? Возможности драконов всегда впечатляли меня, а возможности конкретно этого дракона уже и вовсе пугали. Потому как создание полога над поместьем Арнелов – это одно, а вот создание защиты над целым городом – совершенно иное. Иной уровень магии. Иной уровень мышления. Иной уровень памяти. Ведь для того, чтобы поставить настолько мощный магический полог, нужно учесть всех, абсолютно всех, кто находится внутри. Оперировать подобным количеством информации – для человека абсолютно невозможно. Мы, несомненно, могли творить нечто подобное, но для этого создавалась целая цепь из магов, стоявших по контуру барьера. По внешнему контуру. И потому нападающие сосредотачивались вовсе не на уничтожении барьера – они уничтожали магов, остающихся абсолютно беззащитными в момент удержания барьера. Впоследствии, в основном по этой причине, современная магия отказалась от масштабных магических контуров.

Мы отъехали от въезда в центральную часть города, вернулись на объездную дорогу, вновь попав под безжалостные удары метели, и последовали далее. Мистер Илнер – уверенно направляя лошадей, и я – сосредоточенно размышляя об увиденном.

Лорда Арнела в городе сейчас не было. Он создал магический полог, находясь над Вестернаданом, а после покинул его. Я постаралась вспомнить детали и поняла – полог он создал сегодня утром. Небо в тот момент оставалось все еще серым, вероятно было предрассветное время, а после… После лорд Арнел занялся мной? По времени совпадало – при непрямом контакте восстановление истощенного мага занимало более суток, лорду Арнелу, вероятно, потребовалось что-то около часа.

– Держитесь крепче, – крикнул мне мистер Илнер, и лошади прибавили ходу.

Теперь все, что мне оставалось, это цепляться за седло и прикладывать максимальные усилия к тому, чтобы удержаться на лошади. Но мысли мои, вопреки обстоятельствам, были сконцентрированы на ином. Магический полог. Невероятный по своей сути. Потому как все, кто сейчас находился внутри, были известны Арнелу. Абсолютно все. Для удержания магического барьера ему необходимо было знать даже количество крыс, что прячутся по подвалам. Магический барьер допускает максимум три погрешности, после чего осыпается искрами, теряя свои защитные свойства.

Таким образом, можно прийти к следующим выводам: первое – полиция прочесала весь защищенный сейчас город и установила личности каждого, находящегося в нем. А крыс, возможно, попросту изгнали. От Арнела сбежали даже волки, вот и крысы тоже весьма умны.

Второе: видимо, все эти три дня, что я провела в беспамятстве, полиция провела в напряженной работе. Ведь глупо было бы оставлять убийц в защищенной от всего территории.

И вывод третий – Арнел сейчас не находится в Вестернадане. Хотелось бы верить, что он, позаботившись обо мне, отдыхает в поместье, но отчего-то у меня возникли сомнения по данному поводу. К этому времени мы поднялись на пригорок, дорога совершила изгиб, и, оглянувшись на Вестернадан, я поняла, что мистер Илнер прав – закрыт был центр и северо-западная часть города. А учитывая работоспособность драконов, вполне можно предположить, что полицейские сейчас вовсе не отдыхают после напряженной работы. Они продолжают ее. И потому есть большая вероятность того, что на окраине города мы столкнемся с далеко не самой приятной компанией.

– Мистер Илнер, – позвала я, перекрикивая завывающую метель, – предполагаю, что на окраине будет много полиции.

Конюх обернулся, кивнул, и мы продолжили путь все столь же быстрой рысью.

* * *

Миновало более часа, когда мы остановились близ одной из таверн у дороги. Мистер Илнер спрыгнул с коня, помог сползти с лошади мне. После чего я пыталась устоять, держась за перекладину, к которой в хорошую погоду привязывают лошадей, но так как в Вестернадане практически никогда не бывает хорошей погоды, то ее крайне редко использовали, а мистер Илнер отправился сдавать лошадей в «надежные руки».

Я же, оглядевшись, поняла, что путь до города отсюда пешком займет также около часу времени, и это вовсе не радовало. Но к моему огромному счастью, мистер Илнер вернулся с извозчиком столь внушительных размеров, что в нем могло уместиться три мистера Илнера. Мужчина, подойдя, коснулся шляпы и произнес:

– Приветствую, мэм.

После чего, утратив ко мне всяческий интерес, принялся обсуждать новости с мистером Илнером. Новости полностью соответствовали моим предположениям – за истекшие трое суток полицейские проверили каждого жителя в городе. Не вызывающих доверие – выселили на окраину. Три дня ушло на зачистку центра города и наиболее респектабельной его части – той, где располагались дома уважаемых семейств. Но на этом никто не стал останавливаться.

Суотсон, так называл кебмена мистер Илнер, с негодованием и в не самых приличных выражениях поминая драконов, рассказал также о том, что большинству наемных кебов въезд на защищенную территорию города запретили, что, несомненно, существенно снижало доходы извозчиков – все же лучше всего платили именно состоятельные жители Вестернадана.

Излив все свое негодование, мистер Суотсон внезапно избрал жертвой своего внимания меня и вопросил у мистера Илнера:

– Что за несчастное создание?

Видимо выглядела я действительно крайне несчастной, потому как мистер Илнер, взглянув на меня, никак не стал комментировать высказывание коллеги и ответил:

– Горничная, ищет более-менее приличное место.

– Не-е-е, – протянул кебмен, – здесь она его не найдет. Тысячи слуг с этой зачисткой лишились своих мест, так что окраина сейчас кишит вот такими вот горничными в поисках лучшей доли. И даже не выехать ведь, с Железной Горы спасения нет. Бедняжки. Хоть бери им и иди в дома для утех.

– Суотсон! – негодующе повысил голос мистер Илнер.

– И то правда, – устало согласился тот. – Притоны тоже переполнены, а денег у джентльменов, желающих согреться в объятиях, теперь в обрез. Так куда, говоришь, завести вас?

– В «Хромую кобылу», – сказал мистер Илнер.

Знакомца, отправившегося за кебом, он проводил мрачным взглядом и произнес:

– Простите, мисс Ваерти, лучше бы вы оставались дома, а здесь, увы, не самое приличное общество, и негоже вам…

– Мистер Илнер, я уже здесь, – напомнила об очевидном.

Конюх мрачно кивнул, принимая неприглядную действительность.

Увы, он оказался совершенно прав – общество, в котором мы в итоге оказались, было определенно не самым приличным.

* * *

– Пейте, – посоветовал мне мистер Илнер, сунув в дрожащие руки деревянную кружку с весьма неприятным как по запаху, так и по виду содержимым. После чего быстро добавил: – Не горничная, а старая нянька, готовы ухаживать за престарелой леди, но на детей сил вам уже не хватает. Все ясно?

Я кивнула.

Мистер Илнер развернулся и покинул меня не слишком трезвой походкой.

Причина, по которой мою легенду столь быстро сменили, была простой – доехать до входа в этот явно неблагополучный и безобразно грязный кабак не представлялось возможности по причине слишком узкой улочки. А потому мистер Суотсон высадил нас шагах в пятиста, после привязал свой кеб у дороги, кинув бродящему в поисках заработка мальчишке монетку за «Пригляди тут», и отправился вместе с нами.

К моему искреннему сожалению, кебмен оказался не в меру говорливым, и помимо последних слухов и сплетен, о которых рассказывал мистеру Илнеру, попутно сообщил стоящим на улице женщинам слишком легкого одеяния, что я – вполне симпатичная горничная. Новость разлетелась быстрее, чем мы дошли до кабака, и мистеру Илнеру пришлось отваживать желающих рассмотреть меня поближе, а мне спешно добавлять себе морщин и седины.

Большой ошибкой с моей стороны стало то, что первоначально я использовала облик миссис Макстон и… моей почтенной домоправительнице лучше никогда не захаживать в подобные места, потому как миссис Макстон тут определенно будет пользоваться спросом. Мне так и сказали: «Дамочка, вы будете пользоваться спросом. В вашем возрасте столь хорошо выглядеть может не каждая». По счастью, со мной был мистер Илнер. К еще большему счастью – я могла пользоваться магией. Так что последующие желающие «присмотреться» сбегали, едва заглянув под мой капюшон. И все же мистер Илнер счел необходимым разместить меня как можно дальше от народа и предложил место у внешней стены. Увы, после событий той жуткой ночи в полицейском управлении я несколько остерегалась приближаться к стенам, из которых вполне могло выскочить острие хвоста виверны, так что пришлось устроиться наверху, у окна, из которого адски дуло, и потому сидящим за этим столиком не требовалось даже платить – все остальные, кто сидел, не заказывая ничего в течение часа, с шумом изгонялись из «Хромой кобылы». С шумом, криком и применением грязных тряпок, коими разносчицы протирали столы, очищая их в очень условном понимании.

Так что, несмотря на ледяной ветер из всех щелей покосившейся рамы, я была рада устроиться тут, а к холоду вполне можно было и привыкнуть, тем более что мерзли только руки и ноги, а вот старый потертый плащ миссис Макстон оказался на удивление теплым и согревающим.

Спустя примерно час я уже даже сделала несколько глотков отвратительного пойла, представлявшего собой бесконечно вонючий ром – подобный профессор Стентон брезговал использовать даже во время опытов в качестве материала для горелки, и сбор трав, среди которых я различила разве что смолу гваякового дерева и лауданум. Последний мгновенно удалила магическим способом. Не составляло труда догадаться, что для меня заказал мистер Илнер – настойку от ревматизма. В некоторых отдаленных частях империи опиум все еще оставался гораздо более дешевой заменой алкоголю, и для меня стало неприятным открытием то, что в Вестернадане его все так же использовали. В столице опиаты, как и их условно-лекарственные формы, такие как опиум и опиумная настойка на спирту – лауданум, были запрещены после ряда исследований, доказавших наносимый человеку вред и нетипичное привыкание, а также последующую еще более нетипичную тягу пациентов к данным веществам.

Очень долго доктора, ученые и заботящиеся о человечестве маги вели масштабную борьбу в стремлении на государственном уровне запретить открытую торговлю наркотическими «лекарствами», но достичь успехов удалось лишь с приходом к власти императора Вильгельма Дейрела. И исключительно по одной причине, которая в свое время довела до бешенства профессора Стентона, – для оборотней даже единократный прием подобных препаратов становился фатальным. На драконов опиум не действовал вовсе, люди на ранних стадиях использования опиатов еще могли подавить в себе тягу к «восхитительным лекарствам от всего», а вот оборотни, употребив лишь раз настойку от кашля с добавлением лауданума, становились зависимы настолько, что начинали неотвратимо угасать, и спасти их не представлялось никакой возможности. Так вот профессора возмутило то, что правительству не было никакого дела до человеческого населения, а вот оборотни – ради оборотней император наконец-то принял необходимые меры.

Достав блокнот, я сделала для себя пометку о необходимости поговорить на данную тему с доктором Эньо. После недолгого размышления добавила в эту строку и лорда Арнела. Вероятнее всего, если опиум применяют в кабаке «Хромая кобыла», значит, его используют и в других подобных заведениях. Опиум дешевле, опьянение он дает практически сразу, а потому выпивший подкрашенную крепким чаем воду с добавлением капель лауданума вовсе не ощутит разницу между суррогатом и джином либо бурбоном. Особенно если добавить в это пойло самый вонючий ром для запаха.

– Эй, мэм, еще налить? – невежливо крикнула одна из разносчиц.

Отрицательно покачав головой, я получила негодующий взгляд в ответ, но гнать меня никто не стал – я занимала самое непрезентабельное место в кабаке, на него в любом случае никто не претендовал.

После окрика разносчицы, на меня с пьяной тревогой взглянул мистер Илнер, я кивнула в ответ, демонстрируя, что пребываю в полном порядке, а вот мой конюх, боюсь, уже был в подпитии. Увы, мы выбрали не самое лучшее время для поиска ответов. Нет, возниц в кабаке сегодня было много, очень много, кебмены забегали, выпивали «горячительного», обменивались последними новостями и спешили далее в путь – несмотря на закрытие центра города, необходимость кормить лошадей и соответственно работать оставалась, так что надолго никто из кучеров не оставался. Зато с каждым был вынужден выпивать мистер Илнер, и вскоре он уже с трудом сидел, отчаянно держась за край барной стойки и выслушивая новости от очередного «заскочившего передохнуть». И это притом, что каждую из поданных ему кружек, я избавляла от лауданума. Позднее, заметив, как две пошатывающиеся разносчицы, уже не слишком скрываясь, наливают каждая в свой кувшин капли из пузырька темного цвета, я уничтожила опиоид прямо в мензурках.

И вот тут произошло невероятное. Подавальщицы, воззрившись на пустые бутылочки темного цвета, осознали, что в них пусто, потому как ни одной капли ни в один из кувшинов не упало, и обернулись к кому-то, кого я не видела со своего места. Из глубины кухни к ним вышла миссис внушительных габаритов, отвесила по подзатыльнику каждой и… в кабаке что-то изменилось. Я ощутила это легкой дрожью магического поля, но это я, я маг, да и сидела близ несущей стены данного здания, а вот более никто ничего не почувствовал. Грубая кухонная хозяйка, вернулась с пятью пузырьками из темного стекла, сунула понурым разносчицам и чинно удалилась. Вот только… проход, открытый, несомненно, ею, закрыт не был.

И на меня обрушилась сложнейшая дилемма – я могла спуститься и отправиться на кухню в стремлении обнаружить тайник или же остаться на месте, присматривая за мистером Илнером, которого откровенно опасалась оставлять одного. И страх за близкого человека пересилил любопытство. Я осталась на месте. А дальнейшее сидение близ окна, через щели в котором на мой стол залетал и опускался снег, натолкнуло на определенные умозаключения – лауданум хранили в тайнике. Магическом тайнике. А значит, можно было предполагать, что опиаты все же были запрещены в Вестернадане. Это не только несколько обелило драконов в моих глазах, но и вынудило вспомнить о том, что, несмотря на все запреты, здесь процветала кража детей и торговля как детьми, так и наркотическими средствами.

И вдруг, совершенно внезапно, ситуация стала развиваться самым невероятным образом!

Распахнулась дверь, и в кабак стремительно вошел дракон средних лет, на вид ему было что-то около пятидесяти пяти, возможно шестидесяти. Черная полицейская форма с минимальным количеством значков отличия свидетельствовала о нахождении в весьма низком чине, темные волосы с проседью, зачесанные назад, показались мне знакомыми. А вот взгляд… взгляд почему-то никак не вязался с обликом этого мистера, которого я откуда-то знала. А я его точно знала! И окончательно узнала в тот миг, когда к нему подошла одна из разносчиц и спросила, чего желает столь уважаемый клиент, джин или виски?