скачать книгу бесплатно
Пыль, пепел, кровь и песок
Елена Версэ
RED. Фэнтези
Шестерых сыновей в семье Аскуро ещё не рождалось. Бытует поверье, что шесть – это дурной знак и братьев всегда должно оставаться пятеро – таков баланс, которому не следует нарушаться, иначе кто-то обязательно погибнет… Но кто? И откуда исходит главная опасность: со стороны приверженцев войны внутри государства или же гораздо ближе – в твоей собственной семье? Кем окажется предатель и убийца – давним врагом, подкупленным слугой, братом или любимой женщиной?
Комментарий Редакции: Роскошный роман с детально проработанным художественным миром, в котором водораздел между добром и злом проходит по тонкой, как стенка мыльного пузыря, грани между убийством и предательством. И так мало нужно, чтобы эта стенка в одночасье лопнула.
Елена Версэ
Пыль, пепел, кровь и песок
Мшистых лун неживая равнина
И ушедшей под землю крови.
Равнина крови старинной.
Свет вчерашний и свет грядущий.
Тонких трав неживое небо.
Свет и мрак, над песком встающий.
Ф. Г. Лорка
Часть I. Зеленые глаза Вечности
Это только синий ладан,
Это только сон во сне,
Звезды над пустынным садом,
Розы на твоем окне.
Это то, что в мире этом
Называется весной,
Тишиной, прохладным светом
Над прохладной глубиной.
Взмахи черных весел шире,
Чище сумрак голубой…
Это то, что в этом мире
Называется судьбой.
Георгий Иванов
1. Доводы
Ветер ворвался в залу вместе с наступившей в итоге весной, и принес с собой тревожащие обоняние запахи нестареющей новизны. Они напоминали о безвозвратно ушедшей, не удосужившись попрощаться молодости и внезапно и надолго пришедшей ей на смену осени.
Полутемные покои и тихий свет угля в широких лампадах под потолком навевали сонливость, Эссельс только что подошел к концу, и большая часть приториев[1 - Притории или приторианцы – знатные римериане, а также выбираемые из их числа члены Совета (Эссельса).] успела разойтись. Оставшиеся же поспешили расступиться. Как оказалось, весьма вовремя. Ну наконец-то!
Высокий стройный сероглазый брюнет с немного выдающимися скулами, делающими его лицо еще более худым и аристократичным, в полном военном облачении вошел в зал уверенно и открыто, как входят хозяева к себе домой.
Нос с едва заметной горбинкой – часто встречающаяся в их роду фамильная черта, чуть сведенные к переносице брови, идеальный, словно выбеленный мрамор профиля – с него можно чеканить монету. Одновременно и опасный, как его ручной сокол, и непредсказуемый, как выпущенная стрела. Слава Богам, что он есть у Римериана, а не у Тьерны[2 - Римериан (Руайом, Царство Вечности, Вечное Царство, устар. Иммерриан, что в переводе с забытого языка дословно означает "Существующий всегда") и Тьерна – два враждующих государства, находящиеся на материке, именуемом Сантарэ.]!
Владыка сдержанно улыбнулся. Один из его старших сыновей, второй Эдэрэр[3 - Владыкой (или Эдэром, Повелителем, Государем) именовался правящий монарх Римериана, а Эдэрэром называли его старшего сына и наследника.]. На редкость красивый мальчик! Жаль, мать не видит его. Надо же, его наложница была смешанной крови, но сын получился вылитым римерианцем. О лучшем нельзя и мечтать! На давшую жизнь он походил не более, чем чистокровные притории походят на простолюдинов. От матери ему достался в наследство только характер, которому не позавидуешь, цвет волос да дерзкие искорки в глазах. Из сына со временем вышел бы идеальный властитель. Благородный и жестокий. Жаль, что Престол достанется не красавцу-воину, а Нааяру. Но последний готов к власти больше Тансиара: он сумеет удержать ашесов за Чертой[4 - Жителей Тьерны стали называть ашесами (т. е. "пепельными") из-за цвета их волос: среди большинства тьернийцев преобладает серый или серебристый цвет.Черта (или Стена) – граница Римериана, отделяющая его от дикарей Тьерны. Черта представляет собой огромную крепость, похожую по форме на восьмилучевую звезду, каждый луч которой заканчивается укрепленным бастионом.], а ашесинку – в своей постели, тогда как Тансиару нужна только война.
Однако, несмотря ни на что, иногда Владыке казалось, что он сам до конца не знает своих детей, чтобы с достаточной уверенностью утверждать, на что они были способны, а на что нет. Вечность слишком мала, чтобы успеть все, что хочется сделать…
Притории, участвовавшие в Совете, как и всегда, когда к Эдэру входил сын, поспешили расступиться в стороны, пропуская военного к трону. Боялись ли они его, уважали или просто не хотели вставать на пути – этого Владыке никогда не удавалось понять до конца. А вот приторианцев понять было можно: для них Тансиар представлялся еще более загадочным и непостижимым, чем для собственного отца. Его мать, помнится, была из худородного племени, но гордости ей было не занимать. И посмотрите только, как поднялся ее отпрыск! Семя их древнего рода, семя Аскуро пробило таки себе дорогу, отвоевав сыну право быть первым среди равных!
Тем временем не медленно и не быстро сын прошествовал через просторный холл и, застыв перед ступенями, ведущими к трону, снял шлем, откинул край синего плаща и опустился на одно колено.
– Ты звал меня, Владыка?
– Чиа?ро[5 - Прозвище, данное Тансиару и ставшее его вторым именем. В переводе «темный, неясный, непонятный».], хорошо, что ты пришел! Я ждал тебя, – пустив в ход одну из своих самых радушных улыбок, сказал Повелитель.
– Поэтому я здесь, Государь, – послышался мелодичный и рассудительный голос.
– Но тогда почему ты кланяешься мне, будто я не тот, кто подарил тебе жизнь?
Сын встал с колен, но между его бровей появилась морщинка:
– Отец, скажи: я все еще твой Альентэ[6 - Альентэ (Первый Воин) – полководец. В переводе с забытого языка дословно – «держащий и ведущий».]?
– Ты чем-то недоволен, Тансиар? – предвосхитив словесную прелюдию, осведомился Вэнэнадор Аскуро.
– Сегодня я положил в бою двух своих лучших полководцев, а ты отпускаешь взятых мною в плен ашесов? Как прикажешь это понимать?
Сын негодовал, хоть и тщательно скрывал это. И он имел на это полное право. Пожалуй, больше, чем кто-нибудь другой. Тансиар знает, каким могуществом обладает его отец, но не боится его. Сын и сам уже многое умеет. Многое, но не все. И всей силой ему не воспользоваться. Уж он, Эдэр, об этом позаботиться. Сила Первого Воина должна служить, а не повелевать.
– Считай это свадебным подарком твоему брату и его невесте.
– Как прикажешь понимать твои слова? – тон Альентэ стал требовательнее. Тансиар нетерпелив, он привык командовать, но дворец – это не плац, а Владыка Римериана – не какой-нибудь солдафон, с которого можно требовать как с подчиненного. Вэнэнадор Аскуро не обязан отчитываться перед сыном, а означенный сын должен быть благодарен за то, что его ставят в известность о скором событии раньше, чем кого бы то ни было в Царстве. И нравится это Первому Воину или нет, но на сей раз Тансиару придется смириться. Политика никогда не была его сильной стороной: сын жил настоящим и не загадывал на будущее. Правители себе такого позволить не могут. Правители всегда опираются на верные мечи. Будет ли меч Первого Воина верным и дальше? Владыка должен в этом удостовериться.
– Наша семья вскоре породнится с родом Каэно[7 - Каэно – царская семья, правящая Тьерной.], только и всего.
– Вот как? – поднимает бровь воин. – Пленные ашесы – это, стало быть, свадебный подарок дружественной стороне?
– И будущей царице Римериана.
– Я воюю за тебя, а ты женишь Нааяра на одной из них, на пепельной?!
Лицо неподвижно, но как горят глаза! Сын даже не пытается скрыть гнев и раздражение. Да какое там!
Владыке показалось или на миг огонь во всех пристенных лампадах и в самом деле вспыхнул ярче?
Сейчас Тансиар действительно похож на язык пламени – порывистый, яркий, обжигающе-острый. Ему неприятен этот разговор, он хочет побыстрее покончить с ним и вернуться к своим солдатам. Среди них ему явно комфортнее и привычнее, чем в своей собственной семье.
– Это вопрос решенный. – Пришлось изменить тон с покровительственного на приказной. – И мы больше не будем к нему возвращаться. Их союз принесет мир между нашими народами и раз и навсегда покончит с бесконечной враждой.
– Этот брак принесет лишь новую войну, – возразил Альентэ, – еще более кровавую, чем прежде. Каэно – первые в ряду наших врагов. И никакое родство это не исправит.
– Предоставь решать это мне, – поставил точку в вопросе Владыка, не преминув отметить, как потемнели глаза сына. Это была их фамильная черта: в гневе глаза у мужчин их рода всегда становились черными.
– И ты решишь, Владыка, но воевать будут другие…
– Солдаты давали клятву, и, когда придет время, ты поведешь их в бой. Кстати, тебя не было на последнем Совете. Ты можешь объяснить, почему?
Нааяр всегда высиживал положенное время, а Тансиар отлынивал. И если вдруг какие-то сверхъестественные силы и еще более сверхъестественные обстоятельства все-таки принуждали его присутствовать, на Чиаро было больно смотреть: сын то зевал, то потягивался, то считал птиц за окном, а когда прислужницы приносили еду, стрелял глазами в их сторону.
– Эссельс – скука смертная. – На лице воина показались скука и досада. – Вынести его могут либо старые, закаленные опытом притории, либо явные бездельники, что иногда бывает одним и тем же. Совет – это твое дело, отец. А мое дело – война. Ты приказываешь, я исполняю. Что ж, мой Эдэр, – церемонно поклонился полководец, как будто внезапно потеряв всякий интерес к разговору. – Здесь я больше ничем тебе помочь не могу. Ты отпускаешь меня?
«Наглец!» – с восхищением подумал про себя Владыка, а вслух сказал:
– Иди. Но прежде еще одно слово.
Чиаро обернулся.
– Я хочу видеть тебя с братьями на свадьбе Нааяра. Я уже оповестил Триона[8 - У Владыки Царства Вечности Вэнэнадора Аскуро было 6 сыновей. По старшинству: Нааяр, Тансиар, Трион, Рийон, Орьен и Сидаль.] и остальных. Для вас приготовят места в первом ряду.
– Что-то мне подсказывает, что у готовящегося представления будет достаточно зрителей. – А вот теперь на лице сына хорошо видна усталость. – Неужели мое отсутствие станет настолько заметным? Я бы предпочел провести время с большей пользой – ненавижу подобные церемонии.
– Ты обязан быть там – на свадьбе будут присутствовать послы ашесов. Мы должны показать свое единство. Да и Нааяру в такой момент просто необходима поддержка единокровного брата.
– Что ж… Если обязан, значит, буду, – такой внезапной покорности от самого строптивого из своих сыновей Владыка никак не ожидал. Видимо, Тансиару уже так хотелось убраться из дворца, что он был согласен на все. – Но не вводи в заблуждение ни себя, ни меня, отец. Нааяру нужен только он сам. И еще, быть может, пара его недавних пассий.
– Уж кто бы говорил! – хмыкнул отец. – Ты тоже далеко не святой.
– Достаточно далеко, чтобы не волноваться на сей счет. – Кривая улыбка. И чересчур холодный для весны взгляд. – Но между мной и твоим сыном есть одно весомое отличие. Я не женат и жениться в ближайшее время не собираюсь, а мой славный братец будет лгать сразу двоим, а то и троим, не говоря уже о себе. Не удивлюсь, если тьернийцы пришлют в Заблудший[9 - Дворец Заблудшего Солнца (Заблудший) – место, где проходят Эссельсы. Расположен в столице Римериана Эбене, также называемом городом Черного Дерева.] наблюдателей. И тогда вам придется быть начеку.
– И все же будем надеяться, что их брак будет долгим и счастливым, как и мир между нашими народами. А в противном случае…
– В противном случае у вас есть я.
Отец вздохнул.
– И это едва ли не единственное, в чем я могу быть полностью и безоговорочно уверен.
* * *
– Пепельные, Небытие[10 - В представлении римерианцев существовало 3 вида посмертия: Вечность, Вечные Странствия и Небытие (Пустота). Небытие – понятие, полностью противоположное Вечности.] их возьми!
– Не ругайся, Аль, тебе это не идет.
Понятно, что младший во всем пытался подражать Чиаро, но иногда это выглядело глупо и выводило из себя. Вот как сейчас.
Молодой парень метался от стены к стене, как загнанный зверек, активно жестикулируя. Светлые аквамариновые глаза, золотистые пшеничные волосы. Маленький местный ураган – вот какой он из себя, его младший брат Сидаль.
– Отец действительно собирается женить первого из римерианцев и Наследника Престола на пепельной? Мы должны помешать этому! Нельзя все так оставлять!
– А что ты предлагаешь? – Тансиар зевнул и потянулся. Три бессонные ночи давали себя знать. – Помешать Нааяру, заметь, добровольно взять в жены представительницу царского рода ашесов, притом с благословения самого Владыки и согласия Сурира[11 - Сурир – вождь ашесов, считается римерианами владыкой Тьерны. Его жена – Сурима.] Тьерны? Ты готов открыто пойти против воли отца и выступить на Совете против заключения этого союза? В данной ситуации ты добьешься лишь одного: тебя объявят рьяным сторонником войны и подвергнут всестороннему порицанию. Разумеется, отец защитит тебя, сославшись на твою неопытность и неосведомленность в текущих делах, но решения своего он не изменит. И что тогда? Будешь денно и нощно дежурить у ворот, дабы не пустить ашесов на наши земли? Поверь мне, эта стратегия выглядит не слишком многообещающей.
– Ты должен поговорить с отцом! К твоему мнению он прислушается. Владыка очень ценит тебя!
– Когда дело доходит до драки, несомненно. Могу даже сказать без ложной скромности – в такие моменты я незаменим. Что же касается остального, то Владыка едва ли вспомнит о моем существовании, не говоря уже о том, чтобы спрашивать меня о чем-то. А если и спросит, то в последнюю очередь. Тебе мой совет, братишка: кем бы ты ни был, никогда не считай себя выше, чем другие. И всегда думай прежде всего своей головой, тогда тебе не придется ни в чем раскаиваться.
Старший брат стоял у узорчатого окна в форме свода и смотрел в темнеющую, безумно красивую синеву, цветом напоминавшую его плащ. В тот вечер Церео[12 - Созвездие, раз в тысячу лет появляющееся в небе над Сантарэ и состоящее из 3-х звезд (Цера, Кьяро (также именуемая Аргуо или "утверждающий") и Эррат (иногда называемая Синистер или "зловещий, обманчивый, недобрый")). По верованиям римериан Церео является предвестником тревожных роковых событий. Его самая яркая звезда Цера (или Восковая) – является символом гармонии, созидания и порядка. 3 звезды Церео появляются в небе неравномерно, две из них – Кьяро и Эррат – имеют свойство загораться сильнее или почти гаснуть, тем самым указывая на благоприятные или нежелательные события. Одинаково сильно светят редко, обычно свет одной из них преобладает над светом другой. Эррат – самая переменчивая звезда на небосклоне. Причем ученые так и не выяснили причин ее столь непостоянного поведения. По ошибке ранее Эррат считался путеводным наряду с его собратом Кьяро, однако после гибели множества кораблей, ориентировавшихся по Эррату (и считавших обманчивой не ее, а Кьяро) и разбившихся о рифы, светила были тщательно исследованы астрологами, и признано, что свет от Кьяро, в отличие от Эррата, постоянен и не гаснет.] стояло высоко в небе, образовав из звезд правильный треугольник.
– Забавно, – пребывая в глубокой задумчивости, произнес Тансиар. – А ведь мы приговорены друг к другу. Как эти звезды…
– Мы? – удивленно переспросил Сидаль.
– Да. Ты, я и наша семья. Мы приговорены быть вместе, как эти звезды на небе. Ведь родных не выбирают. Как и времена.
– А кого выбирают?
– Друзей, женщин, лошадей… И свой последний бой, если тебе улыбнется удача, – Чиаро криво усмехнулся, и в этой усмешке не было и тени радости, – но только не семью. Тут уж как повезет…
– Я где-то читал, что Цера и Кьяро всегда светят вместе, а Эррат то загорается, то гаснет.
– Между двумя всегда стоит кто-то третий. Даже у звезд, – с какой-то отрешенностью сказал старший брат. – Никогда не вставай между двумя, когда они объяты страстью…
– Тансиар! – позвал старшего Сидаль.
– Да? – тот резко обернулся, словно его разбудили.
– Ведь если они придут, то они сожгут и разорят здесь все, – не унималось чудо. Жажда действия рано или поздно погубит братишку, это точно.
– Что ж, если им это надо, пусть приходят. – Тансиара занимало только редкое небесное явление, он снова смотрел в окно, подняв голову.
Как он мог думать о чем-то другом, кроме этого злополучного брака? Нааяр их кровный брат! Пусть они с Тансиаром и от разных матерей, отец у них общий, значит, и сердце одно. Кому, как не им, следует позаботиться о будущем Эдэрэра, будущего Владыки Царства Вечности?
– Может и стоит уничтожить то, чему суждено быть уничтоженным и что рано или поздно станет таковым.
– Что ты такое говоришь? – Сидаль с ужасом посмотрел на брата.
– То, что слышал. Умирающее либо должно умереть само, либо ему кто-то должен помочь это сделать. Разве мы не так поступили с Прежними[13 - Прежние (Восславляющие, Извечные, Апритории – в переводе «Бывшие «до»). По убеждениям римениан, это те, кто населял Сантарэ до их прихода и у кого был отвоеван Римериан.]? Явились и взяли то, что, как мы считали, должно было принадлежать нам. Оно погибало, медленно и неотвратимо, а римериане пришли на смену Извечным и сами стали ими. И мы, говоря по совести, не так уж плохо заменяли их, но всему приходит конец…
– Кто-то считает, что они создали нас, – подал голос младший брат, – а мы их забыли…
– Что ж, меня бы это не удивило, – задумчиво проговорил Чиаро, снова смотря в стремительно темневшее небо. – Даже боги совершают глупости. Сначала делают, а потом забывают. Мы – их, а они – нас…
Тансиар мог ненавидеть Престол и Совет, но Сидаль никогда бы и подумать не смог, что брат с таким ужасающим безразличием станет говорить о вторжении врагов. Он не таков, его жестокий, но все знающий и понимающий любимый брат! Чиаро сдержан и подчас резок в высказываниях, но свою родину он не предаст. Он ведет себя так, потому что обстоятельства вынуждают его быть жестким, вести войска на Черту и отбивать ежедневные атаки ашесов, которым никогда не будет конца, потому что за Вратами[14 - Врата Вечности – так римерианцы образно называют восемь врат в Римериан.] враги, а, возможно, они есть и внутри. Поэтому брат не может быть добрым – Эбену не нужна его доброта. Вот когда она ему понадобится, Тансиар изменится и станет тем, кем потребует от него стать Римериан. А пока…
2. Союз
У потолочного свода уютно, по-домашнему ворковали голуби. Жили они тут что ли? С другой стороны, почему бы и нет? Пристанище храмовников[15 - Служители Темполия (то же, что служители Вечности и жрецы Ее Храма).] ничем не хуже любого другого. В холода здесь тепло, летом – прохладно, да и с голоду умереть жрецы не дадут.
Вот один голубь расправил крылья и, отчетливо-звонко хлопнув ими, спорхнул вниз. Белое перо с красными крапинками упало на черный мрамор пола. Как заметно на нем…
Видение заворожило на миг, но стоило Чиаро моргнуть, и оно исчезло. Показалось. Это всего лишь брошенный кем-то под ноги молодоженам белокрыльник. Но почему ему почудилось красное? Только лишь потому, что его так много сегодня? От длинных развевающихся на восьми ветрах флагах с изображением Алой Звезды[16 - Алая Звезда – восьмилучевая звезда, ставшая символом Римериана и изображенная на его гербе.] на улице и до вывешенного в самом Темполии[17 - Темполий (Святилище, Храм, Обитель Вечности) – главный храм всех римерианцев, расположенный в центре Эбена. Настоятеля Темполия называли Верховным Темполийцем.] знамени. Или тебе, безумцу, уже везде видится кровь? Не навоевался еще? Слышал бы Владыка его внутренний монолог! А, если подумать, может, отец и слышит… Забавный, должно быть, у него со стороны вид: Альентэ, уставший от войны, все равно, что протянувший руку давнему врагу Владыка – нонсенс, ошибка природы. Такого не бывает! Не бывает, но есть… Еще недавно их народы нещадно резали друг друга в кровопролитных боях, и ничто не могло их примирить. А теперь? Одним движением руки, одним словом «согласна» это сделает пепельная? В подобное верится с трудом. Интересно, что бы ему ответили братья, если бы полководец открыто высказал свое мнение? Сидаль вот не принял решение отца и даже посмел сказать об этом вслух. Хорошо еще, что не отцу. Остальные сыновья Владыки поступят умнее – каждый из них подумает о своем, но все вместе они будут молчать.
Вспомнив о младшем брате, Тансиар нашел его глазами в разделявшей их толпе. Маленький брат, оказывается, тоже высматривал его и, в конце концов, увидев, несмело кивнул старшему. Чиаро криво, но тепло улыбнулся и поправил шнуровку своего плаща.
