скачать книгу бесплатно
Ветер моих фантазий
Елена Юрьевна Свительская
Когда-то Саша увидела подростка, рисующего мост между мирами. С тех пор фантастику пишет. И ищет того художника, чьё лицо не успела рассмотреть, а имя ей неизвестно. Говорит, что любит его.Когда Саша начала книгу о давно погибшей цивилизации, о двух названных братьях, один из которых – сын учёных, а другой – жертва учёных и раб первого, то внезапно встретила молодых японца и корейца, обожающих рисовать. Только… они рисуют сцены из пока не опубликованного её романа. И Саша запоздало понимает, что сцены из её книги начинают случаться наяву…
Елена Свительская
Ветер моих фантазий
Для меня рассказывать истории – как дышать. Мои сюжеты, мои герои нужны мне как воздух. Я не могу уснуть, когда дует ветер моих фантазий. Он приходит, освежает мне лицо, холодит своим дыханьем, мешая уснуть. Он поднимает меня в небо, если я решусь и на этот раз довериться его порыву и, распахнув ему душу, и протянув к нему руки, позволю себе в него упасть. Я упаду в объятья ветра моих фантазий… я смогу летать! Я – обычный человек, но когда меня настигает он, я чувствую, будто у меня отрастают крылья – и я могу летать… когда я снова смогу подняться в небо и оторваться от этой скучной реальности…
О, это миг блаженства! Как я жду эти мгновения! И как я их ненавижу, когда они мешают мне уснуть, когда отрывают меня от моих близких! Какую часть моей жизни я провожу в полётах в танце с неведомым? О, это большая часть моей жизни! Но… это… это вся моя жизнь! Этот танец с ветром моих фантазий – это моя жизнь.
Иногда я проклинаю её и тот день, когда впервые начала писать, потому что я уже не могу отказаться от этого сладкого и такого горького яда. Это мой наркотик. Моя душа у него в плену. Это сладкий плен. Иногда я думаю, что я рада, что туда попала. Это блаженство. Это настоящее блаженство. Самое сильное блаженство, которое было в моей жизни – танец в освежающей жизнь струе ветра моих фантазий, танец в его объятиях. Но… я рада, когда я танцую. Я рада…
Ветер моих фантазий…
Я, кажется, повторяюсь? Пусть!
Распахни мне свои объятия, ветер моих фантазий! Ты – моя мечта. Ты – мои дневные и утренние грёзы. Ты – моя любовь. Ты – моя мечта. А другая любовь… она ли бывает?..
Ветер моих фантазий…
Я вижу сны наяву в твоих объятиях…
Я танцую в твоих объятиях…
Я снова танцую…
߅
В моём мире – я обычный человек. Обычная женщина. Молодая.
Но…
Я богиня множества миров! У меня есть много моих миров! Я незримо крадусь по разным тропам, я вижу множество судеб. Они так ярко или едва приметно проносятся перед моим внутренним взором, эти лица… чьи-то лица! Чьи?.. Мне интересно! Я… я прокрадусь за ними и подсмотрю. Чьи? Чьи это лица? Какой судьбы пленники? Или они сотворяют их сами, сотворяют сами свои судьбы?..
Мир, где я не никто. Мой мир. Мои миры. Бесчисленное число миров… это мои миры…
Это мой лёгкий и тёплый, такой нежный и обжигающий уютом душу плед моих миров и моих фантазий. Когда мне скучно, когда мне грустно или так больно, что я снова умираю, я отчаянно протягиваю к вам руки, мои грёзы, мои мечты, мои миры!
Ветер моих грёз… Я сейчас танцую в твоих объятиях… я чувствую себя свободной и счастливой… такой свободной…
Глава 1
– Саша, тебе не стыдно? – прорвался резкий женский голос сквозь толщу тумана.
Я, кружившаяся на льдах у Асварилла, в длинном платье, в танце с белоснежной чайкой, недоумённо замерла. Это был полёт! Только, что это был полёт! Где он, этот, блестящий нежно-розовыми, голубыми, жёлтыми и тускло-фиалковыми отблесками, лёд? Где моя чайка, мой верный и нежный друг на протяжении уже семи лет? Или… больше? Меньше…
– Столько свет жгёшь! Столько уже нагорело! Сплошные расходы!
Атлантида исчезла. Я осталась в тёмной комнате, согнувшаяся перед ноутбуком, в объятиях света от небольшого круга, сотворённого лампой.
Блин! Ну как так! Как так?! Я же даже свет в люстре не использую в своей комнате, стараюсь печатать медленнее. Ну, как медленнее? Пока себя контролирую. И меня всё равно засекли?! У… блин! Семь тысяч блинов! Рабства сейчас нет! Даже крепостное право отменили! Так почему я не могу делать всё, что хочу?!
Блин, ноги затекли… и глаза дерёт так нещадно… завтра тест по истории.
Ой, блин! Тест?! Я совсем забыла. У-у… семь тысяч блинов! Десять тысяч блинов! Двести тысяч…
– Сашуль, иди спать уже! – папа легонько постучал с той стороны двери. Запертой. Хорошо хоть не ломился. И на том спасибо: хоть какое-то уважение к моей личной территории и моему праву на мою собственную жизнь и возможность тратить её по своему разумению. – Для здоровья надо спать по ночам!
– Да я… – протёрла переносицу: глаза драло нещадно. – Да я ещё немного посижу… ещё полчаса…
– Саш, уже шесть утра! Тебе через полтора часа уже вставать!
Э?..
Скосила взгляд на правый нижний угол экрана.
И… и почему время опять пролетело так незаметно?! Оно тает так внезапно, стоит мне только сесть за клавиатуру или дотянуться до моего блокнота из потаённого кармана рюкзака. Кстати, мой рюкзак… куда я его сунула? Надо тетради собрать, пока не забыла. А, и шпоры… Лерка мне одолжила свои. Лерка… моя прелесть! Чтобы я без тебя делала! Вылетела бы, наверное, из вуза как пробка из…
Глаза дерёт. Жутко. Надо сгрызть морковку, вроде купили вчера… а нет, на прошлой неделе это было.
Голова, существование которой наконец-то заметили, отчаянно тупила, а тело жаждало просто где-нибудь упасть, хоть где… и отдаться в объятия сна…
Держись, Александра! Если сумку не соберёшь сейчас, то с утра, когда опять запиликает этот проклятый будильник и на тебя снизойдёт творческое похмелье, ты уже не вспомнишь ничего. Держись. Вперёд!
Недоумённо прошла по комнате. Пришлось даже свет включить.
Рюкзака не было. Нигде.
Минут через двадцать я вспомнила, что его, кстати, давно уже нет, порвался, зараза. И я теперь хожу на лекции с сумкой. Точнее, бегаю. Вот, завтра, наверное, опять опоздаю, потому что с трудом буду просыпаться…
Держись, Александра! Сумку надо собрать!
Минут через шесть сумка была собрана. Я устало присела. Взгляд притянулся к монитору с моим текстом. Ах, да, там ещё одна деталь нужна, маленькая, но интересная, пока не забыла надо добавить…
«Последний влюблённый» – отрывок 1
Девушка кружилась по льду, развевались её волосы да полы её одежды, длинные рукава. Парила чайка над разноцветным льдом. Восходящее солнце подсвечивало стены домов-кристаллов, ласкало бледные лица и разноцветные волосы первых прохожих…
– Как красиво! – выдохнул кто-то с моста.
Мужской голос, молодой.
– Да нет, скукота! – возмутился женский голос.
Тихое утро распускалось над городом, светлело небо, да необыкновенными цветами загорались стены домов разной высоты и разных форм…
***
А где-то в космосе, на планете, медленно скользившей у края их галактики, грянул мощный взрыв, когда с её скалистой поверхностью соприкоснулись два сплетённых луча, синий и голубой. И, чуть погодя, следом за ними лёг толстый искрящийся красный, поднимая в воздух и разрывая в мелкие куски огромный пласт.
Четверо мужчин едва сумели отпрыгнуть и притаиться за небольшой скалой. Серьёзные лица измазаны в гари и крови, алой и ядовито-жёлтой, длинные, чёрные волосы с синим отливом, сплетённые в тугие косы, покрыты каменной крошкой. Рубашки с длинными полами, одетые поверх узких штанов, почти уже изодрались, штаны тоже, зияют прорези в высоких сапогах. Одежда вся изгажена в своей крови, чужой, гари, да прочей дряни. Разве что металлические пояса, из причудливо сплетённых металлических бляшек разных форм и металлов, по-прежнему чистые и блестят.
Один шевельнулся, показывая пальцами короткий, тайный знак.
Другой качнул головой, одной рукой касаясь широкого узорчатого браслета на другой руке, а той, дрожащей и израненной, вцепляясь в пояс.
Небольшой летательный диск противников спустился пониже, мгновенно, притаился за скалой.
Самый молодой из четвёрки чуть сдвинул руку, указывая за скалу.
Мужчина с седыми прядями сердито куснул губу.
Яркая вспышка глянула откуда-то из камней, изнутри. Вспыхнул вражеский корабль – и сгорел в одно мгновение, даже без дыма.
Камни близ скалы шевельнулись, приподнялись…
И мелкие камешки соскользнули с одежды, по цвету и фактуре сильно напоминающей поверхность планеты. А в миг следующий она уже сменила окрас, да вышивка проступила, воинов.
– Хирсанитаримссссс! Шшисссс! – прошипел молодой мужчина, грозя рукой кому-то в небе.
Видимо, учёл, что камеры наблюдения врагов могут доставать далеко, а значит, их услышат.
Один из прячущихся недоумённо посмотрел на напарников. Губы начавшего стареть шевельнулись, мол, говорит ихним, что это – наш край космоса, и другие чтобы не смели даже приближаться к нашей территории.
Тот, спросивший, поморщился.
А откуда-то сверху на самозваного посла обрушился ливень из лучей. Седеющий вовремя сшиб верхушку скалы, за которой они прятались – подловил момент, когда рядом с горой проходил луч вражеского оружия и скала как будто из-за него и обвалилась. Да, прижмёт его воинов, но зато и прикроет. Глаз там, видимо, множество глядят в приборы дальнего видения. Нечего лезть.
А дерзнувший хамить целой армии противника ловко уклонялся от залпов их оружия, пройдясь по жутко извилистой траектории, да с немыслимым каскадом акробатических трюков и вывертов.
Причём, танцевал он между смертельных лучей очень долго. Большинство бы выдохлись и сдохли, подвернувшись-таки под вражеский удар, но ему всё было ни почём. Да, одежду его, прежде девственно целую, изрешетили, где к телу не прилегала. А прежде даже ни единого камешка, ни единой бусины не сбили с его верхней вышитой рубашки особо ретивые из стрелков противников, иногда забавлявшихся этой дурью, за ради устрашения противников, да чтоб между собой побахвалиться в меткости и безукоризненной тщательности прицела. Но длинные чёрные волосы с синим отливом, лишь с краю заплетённые в тонкие косы, чтобы в глаза не лезли, развевались вслед за наглецом не тронутые.
Чуть погодя, толстые, разбивающие горную поверхность далеко вглубь, лучи сменились тонкими и куда менее вредными – из врагов кто-то опять вздумал поиграть.
Но молодой мужчина ловко уходил от всех их выстрелов – и его густых, длинных волос чужие стрелки ни разу не подпалили.
– Что за хрень?! – не выдержал один из четвёрки, подсматривающий в щёлку из-под обвала.
Сидеть или валяться под толщей камней было тяжко: даже одежда и обережное сооружение не полностью справлялись с давлением, а тот юный безумец, похоже, не только не пытался отчаянно спасти свою жизнь, но ещё имел наглость ловить удовольствие от процесса доведения вражеских стрелков.
Напарник зажал ему рот.
«Человек он или кто?..» – прозвучало по тайному каналу.
«Заткнись, а то они могут подслушивать нашу линию» – проворчал мысленно командир.
«Блин, да сколько же генов у него усиленных?! – не унимался его воин. – Или то особый вид имплантатов?..»
«Даже я вас слышу. Заткнитесь уже» – вдруг раздался в их головах незнакомый голос. Мужской. Молодой.
Вроде угроз не прозвучало вслед. Так что же… этот безумец?..
А тот изящно скользил между лучей…
Вдруг стало тихо-тихо. Даже звёзды над безжизненной планетой как будто поблёкли. И враги больше не палили.
Молодой воин напряжённо застыл, оглядываясь. Потом отчаянно шарахнулся в сторону. Огненная волна, пришедшая не сверху, а по поверхности планеты, откуда-то из-за обломков, скользящая бесшумно и извиваясь, будто змея, подпрыгнула вверх и подпалила ему полы рубашки.
«Сгорит же! – снова забыл обо всех предупреждениях болтливый воин. – Живьём сгорит!»
«Да сомневаюсссс» – прозвучал у четвёрки в головах чужой и свистяще-шипящий голос, так, что они все вздрогнули.
А дерзкий боец резко преобразовал ногти в длинные металлические лезвия, да успел срубить подол рубашки, прежде, чем ткань догорела до его штанов на заднице.
Придурок почему-то застыл, зажмурившись. Из-за убежища других бойцов к нему, извиваясь, поползла новая огненная полоса, только чуть краснее цветом было хитрое пламя…
Мужчина вдруг подпрыгнул, глаз не открывая, руки в сторону раскинув… высоко взлетел, изогнулось петлёй крепкое тело, не шибко мускулистое…
Уже оказавшись параллельно земле, на миг, он открыл глаза – и из них вверх, да причудливо по сторонам расползаясь, поползли голубоватые, узкие лучи, а за ними по воздуху расходились водяные кольца.
Миг – и факелами запылали вражеские тарелки над ними – два или три десятка. Некоторые выжидали рядом друг с другом, так что всех сразу и не посчитаешь. Да и не шибко удобно пересчитывать поверженных врагов из-под огромной груды камней. Щелей не хватит, шевелиться неудобно.
«Вот досада! На самом интересном месте притаились!»
«Но кто-то же должен выйти живой» – уныло прокомментировал командир.
Воин приземлился, мрачно взглянул вверх. Изящно, даже играючи, ускользнул от одиночного, толстого, бордово-алого луча, пришедшего откуда-то издалека.
Кулаком небу – почти чистому уже, хотя бы вблизи – погрозил, исторгая на языке чужой цивилизации:
– Хирсанитаримссссс! Шшисссс! Аньиссс!
И снова протанцевал, по необъяснимой какой-то траектории – так сразу и не просчитаешь алгоритм, не узнаешь логику его движений. Но… красиво.
Издалека чуть просыпались камни с уцелевшего основания скалы. И от неё отделилась девушка, рыжеволосая, прежде сливавшаяся с её поверхностью. Вытянулась, пытаясь разглядеть отсюда лицо того дерзкого парня, осмелившегося состязаться с лучшими стрелками противников.
И с отчаянным воплем с обломками скалы и ближайшей каменистой поверхности взмыла в воздух – останки скалы мелкой крошкой развеял неожиданный удар – так как кто-то из противников остался.
Она приземлилась, упав с большой высоты. Сильно приложилась о твёрдую поверхность. Вместе с оставшимися скальными клочками. Села, застонав. Лицо изодрано, да в щели меж камней застрял большой клок длинных, рыжих волос.
«Женщина?!» – не выдержал уже командир четвёрки.
А одинокий воин выпустил мощный заряд, почти неразличимый, беззвучный, по едва не сгубившему её кораблю. Тот, впрочем, успел уклониться. Хотя и толстый был, масштабный. Явно не из боевых. Не из первого ряда. Но тех вроде уже расстреляли.
«Обмельчалисссс мужикиссс вашшшши! – опять влез в их тайный и вроде бы невозможный для слежки тех врагов канал чужой голос. – Совсссем обмельчалисссс! Выпуссскаете в бои баб!»
«Узнаю, какой придурок выпустил на границу девку – убью!»
