Невероятные детективные истории – 3

скачать книгу бесплатно

Невероятные детективные истории – 3
Елена Медведева

Невероятные детективные истории #3
“Тот, кто ищет миллионы, очень редко их находит. Ну, а тот, кто их не ищет, не находит никогда”. Следуя известному афоризму Эмиля Золя, Люба предпринимала попытки стать банкиром, затем сценаристом Голливуда, известной писательницей и даже играла в лотерею. Но Госпожа Удача не осыпала её своими щедротами. На закате своей жизни она делит кров с домашними животными и птицами и тщетно ломает голову над тем, что ещё можно предпринять. В доме её бабушки по материнской линии когда-то хранились старинные книги, в том числе неизвестные рукописи и прижизненные издания произведений императрицы Екатерины Второй. Стоимость этих артефактов составляет сотни миллионов, но как выяснить их дальнейшую судьбу? Получив признание в криминальной физиогномике, писатель Любовь Раевская попадает в щекотливую ситуацию. На свадьбе дочери своих друзей она обнаруживает на лице жениха типичные признаки потенциального убийцы. Предупредить ли невесту о сделанном открытии? А вдруг Люба ошиблась? Последующий ход событий расставит все точки над i.

Елена Медведева

НЕВЕРОЯТНЫЕ ДЕТЕКТИВНЫЕ ИСТОРИИ 3

ИСТОРИЯ 1

ЧТО ИМЕЕМ, НЕ ХРАНИМ

«Кончай пукать, пора делать по Большому»

    Неизвестный автор

Когда писатель Люба Раевская мысленно переносилась в иное измерение, в котором жили, боролись за свои идеалы, любили и ненавидели создаваемые в ее воображении образы, пиарщик – невидимка усиливал ее эмоции с помощью музыкального аккомпанемента. Она уже заранее знала, да какого накала должны дойти ее чувства к своим героям, чтобы появился он, Музыкант. Обычно он появлялся в электричке, и в его песне всегда были ключевые слова текста, которые направляли ход её мыслей, рождали воспоминания.

Однажды, когда она только что написала об одиночестве души, Музыкант обратился к ней со словами: «давай, поговорим». Он пел так проникновенно, что на глазах ее появились слезы. Она достала из кошелька денежную купюру и, написав, на ней: «давай, поговорим», протянула ее Музыканту. В тот день он долго пел для нее и даже пересел с ней на другую электричку… А перед тем, как она вышла из поезда, вдруг зазвучала греческая мелодия…

Внезапно, как вспышка, пришли воспоминания из далёкого далёка. Словно бессознательное взяло верх над сознанием, отодвинуло на второй план всё, что есть сейчас. В памяти возникла известная песня «Аббы» «I have a dream» «If you see the wonder of a fаiry tale You can take the future Even if you fail» (Если ты веришь в чудо, ты не будешь бояться будущего, даже если тебя преследуют неудачи).

Люба увидела себя шестилетней девочкой на чердаке большой деревенской избы. Вокруг куча хлама. Всё заросло паутиной, рухлядь покрыта толстым слоем пыли. В руках её свеча. В её тусклом свете она всё же замечает стоящий в дальнем углу сундук. Он не заперт. Она поднимает тяжёлую крышку. Сундук набит какими-то тряпками. Сверху – старые инструменты. Люба запускает руку в эту труху. Ладонь упирается обо что-то твёрдое. Люба отбрасывает тряпки и видит перед собой старинные книги и тетради с рукописями.

С четырёх лет Люба научилась читать. И чтение стало её любимым занятием. Энциклопедической памяти у неё никогда не было. Но один текст в тетради, написанный в стихотворной форме, она запомнила в смысле его содержания.

* * *

На острове Лесбос в Эгейском море жили были раб козопас и вольный пастух овцепас. И так случилось, что оба они в разное время нашли подкинутых младенцев. Козопас – мальчика, завёрнутого в пурпурную пелёнку с золотой застёжкой; овцепас – девочку в золочёных туфельках и с золотыми браслетами на ручках. Мальчика назвали Дафнисом, а девочку Хлоей. Росли найдёныши вместе, помогали приёмным отцам пасти коз и овец и не испытывали друг к другу никаких чувств, кроме дружеской привязанности. Но однажды Дафнис свалился в волчью яму. Хлоя позвала на помощь. Дафниса извлекли из ямы и, обнажившись, он зашёл в воду, чтобы смыть грязь. Увидев его прекрасное тело, Хлоя ощутила странное волнение, ей захотелось прикоснуться к нему, дотронуться губами до его губ. Дафнис ответил ей взаимностью, но они не знали, что такое любовь, они просто осознавали, что с ними происходит что-то волнительное и странное. Один пастух, увидев, как томятся влюблённые, поведал им о боге любви Эроте. Свой рассказ он закончил тем, что Эрот повелевает им раздеться и, лежа на земле, прижаться телами друг к другу. Однако он не объяснил влюблённым, что делать дальше, а они не догадались…

Шло время, а отношения между влюблёнными не заходили дальше объятий и поцелуев. Как-то раз подсмотрела за сладкой парочкой жена соседнего помещика. Статный юноша пришёлся ей по душе, и решила она обучить его искусству любви. С опытной женщиной у Дафниса всё получилось само собой, но отношения с Хлоей по-прежнему носили невинный характер. Всё потому, что любовница предупредила юношу о том, что то, от чего она получает удовольствие, для девушки обернётся болью. А он не хотел причинять любимой боль. Однако события подтолкнули Дафниса к более решительным действиям. К красавице Хлое начали свататься женихи. А он, жалкий раб, не мог жениться на дочери свободного овцепаса. И тогда Дфнис решил найти клад…

Наступила осень. Помещик вернулся в своё имение в обществе развратного иждивенца. Красота Дафниса покорила приживальщика, и он захотел сделать его своим рабом. Пытаясь помешать планам развратника, приёмный отец Дафниса кинулся в ноги помещику и признался, что Дафнис найдёныш. В качестве доказательства предъявил найденные при младенце золотые украшения. Его рассказ привёл помещика в сильное волнение – он узнал, что его сын жив.

Теперь Дафнис знатен и богат, а Хлоя, с точки зрения окружения, ему не пара – девушка по-прежнему бедна. Однако помещик решил не мешать соединению влюблённых. Во время пира один из местных богачей, увидев в руках Хлои её детскую повязку, признал в ней свою дочь.

Дафнис и Хлоя жили на острове Лесбос долго и счастливо в любви и согласии.

* * *

Какая основная мысль, какое главное хотение заложено в подсознании большинства. Почему-то кажется, что это деньги. По мнению известного философа: «Деньги представляют собой великий символ скрытых вещей. Они олицетворяют дальнее или ближнее прошлое человека, служат прообразом его будущих действий. В зависимости от наших поступков они несут в себе либо ДЬЯВОЛЬСКУЮ, либо БОЖЕСТВЕННУЮ СИЛУ. Перед нами – один из самых загадочных символов мира».

– Эти рукописи! Они, вероятно, стоили много денег.

Дом принадлежал Любиной бабушке по линии матери – Нонне Степановне и её брату Василию Степановичу. Если бы им удалось продать эти артефакты, Любе было бы об этом известно. Но ни о продаже, ни о краже книг и рукописей никто из родственников никогда не вспоминал. Однако Люба уверена, что авторами рукописей были императрица Екатерина Вторая и её ближайшая соратница Екатерина Дашкова. Значит, их ценность действительно велика. «Дафнис и Хлоя» – интерпретация Екатериной Второй истории, описанной в одноимённом романе древнегреческим писателем Лонгом. Во время охоты Лонг обнаружил в пещере Нимф картину. Восхищённый изображённой на ней любовными сценами, автор решил, как бы соревнуясь с картиной, создать произведение, которое было бы «болящему на исцеление, печальному на утешение, тому кто любил, напоминало о любви, а того, кто не любил, любить бы научило». На протяжении веков сюжет романа неоднократно брался за основу другими авторами, но сведений о них в архивах нет.

Надо сосредоточиться и вспомнить всё, что связано с этим домом и хранящимся на его чердаке кладом.

Ночью Люба увидела сон. У костра стояла женщина с прямыми, падающими на плечи волосами. Люба сидела напротив, и она обращалась к ней:

– Невезение преследовало Вас. Иногда Вы даже впадали в отчаяние. Но Вы – тот человек, которого я выбрала, чтобы оказывать помощь. Вероятно, Вы уже заметили некоторые улучшения в своей жизни: Вашему мужу повысили зарплату, он купил для Вас дачу, дочь Кристина покончила с алкоголизмом, внучка Оксана вышла замуж за порядочного и красивого парня. Но Вас пугает зыбкость этого благополучия. Антону семьдесят, а Вы и Ваши домашние питомцы целиком зависите от его заработка. У Кристины с Олегом зашёл в тупик их малый бизнес, у Оксаны и Димы не решён жилищный вопрос. Общая ситуация в стране только подогревает чувство неуверенности в завтрашнем дне. Мне многое ещё предстоит сделать для того, чтобы решить Ваши проблемы. И поэтому я предлагаю Вам Талисман Жизненной Силы. Ваш небесный знак Скорпион, а это означает, что вскоре Ваша судьба может измениться. Талисман Жизненной Силы позволит преобразить Вашу жизнь. Вероятно, Вы получите крупную сумму, источник которой в Вашем прошлом. Возьмите талисман, и он подскажет Вам, где искать удачу.

Во сне Люба надела на себя кулон с талисманом, а утром за чашечкой кофе вдруг на неё вновь нахлынули воспоминания из далёкого детства. Не всё детская память записывает навечно в проводящие каналы своего мозга. Какой информации предстоит всплыть на поверхность много лет спустя? Как закладывается и реализуется эта программа?

* * *

Нонна Степановна Волкова, Любина бабушка по линии матери, происходила из раскулаченной крестьянской семьи. Странная вещь наша память. Люба не являлась ходячей энциклопедией, плохо помнила знаменательные даты и имена, но если её увлечёт какая-нибудь идея, из глубины подсознания выплывают на поверхность все детали, имеющие отношение к интересующей её проблеме. Как на снимке увидела она во сне Яковлевскую слободу с Благовещенской церковью, построенной в 18-ом веке. Рядом с ней погост, у ограды которого росли мальва и другие высокие цветы. Муж бабушки Нонны был родом из той же слободы. Познакомились они в труппе Народного театра, в спектаклях которого бабушка играла главные роли. Вообще Нонна, поучившая лишь начальное образование в церковно-приходской школе, от природы была девушкой одарённой. Обладала талантом модельера, что позволило ей стать известной портнихой. Пекла в русской печке вкуснейшие пироги. Но, если что-то было не по ней, закатывала сцены с мастерством профессиональной актрисы.

Многие полагали, что бабушкина родословная имеет отношение к основателю первого русского театра Фёдору Волкову, здание которого является одной из главных достопримечательностей города Ярославля. Фёдору было шесть лет, когда овдовевшая мать вместе с ним и его двумя братьями вышла замуж за ярославского купца Полушкина. Отчим сразу обратил внимание на таланты пасынка и всячески способствовал его образованию и творческой деятельности. Умер Фёдор Волков в дни коронования императрицы Екатерины. Ему было поручено устройство в Москве пышного маскарада «Торжествующая Минерва». Разъезжая верхом по московским улицам и наблюдая за ходом действия, Волков простудился, и вышло так, что восхождение на трон будущей Екатерины Великой стоило ему не только тяжкого труда, но и жизни.

Брат бабушки Василий Степанович Волков был одарённым самоучкой, в период НЭПа держал книжную лавку в городе и коллекционировал редкие книги. Он и Любина бабушка владели домом в Яковлевской слободе.

Село было чудесное. Старинная церковь, грибные хвойные леса, заболоченные поляны, на которых росла голубика или гонобобель, как называли эту ягоду крестьяне. Там Люба с мамой и бабушкой проживали в тёплый период года.

А на чердаке у дяди Васи было целое хранилище антикварных книг. Теперь Люба вспомнила имена многих авторов на пожелтевших от времени обложках. И среди них прижизненные издания Гоголя, Достоевского, Чехова, произведения Екатерины Второй, Екатерины Дашковой и других знаменитых авторов, в том числе рукописи. В сети она нашла информацию о том, что стоимость прижизненных изданий Гоголя составлялет 10 миллионов рублей. Так какова же стоимость всей коллекции?! Возможно, сотни миллионов. Во всяком случае, для простого человека это целое состояние.

По признанию современников Екатерина II на протяжении всего своего правления уделяла литературе повышенное внимание. И сама выступала в качестве переводчика, прозаика-публициста, создателя аллегорических сказок, автора пародий и пьес. В том числе известна пьеса, написанная в подражание остроумной любовной комедии Шекспира «Виндзорские насмешницы». Однако большинство произведений Екатерины II выходили без указания автора.

* * *

Так, при каких же обстоятельствах на чердаке в доме дяди Васи могли оказаться труды императрицы? И почему он так настойчиво указывал именно Любе на ценность своего сокровища? На чердаке было столько хлама! Но дядя Вася многократно повторял одну и туже фразу: «Запомни, Люба, некоторые старые вещи могут очень пригодиться!» Был ли он барахольщиком? Скорее всего, собранное на чердаке старьё было предназначено для отвлечения внимания непрошеных гостей от сундука, в котором под грудой хлама хранилось целое состояние.

Каждую ночь Любино подсознание неуклонно трудилось. И к утру рождалось очередное воспоминание, касающееся клада. Вспомнила она рассказ бабушки Нонны, как в годы гражданской войны мародёры грабили помещичьи усадьбы. Среди них был и дом, построенный в конце XVIII века графом Алексеем Ивановичем Мусиным-Пушкиным, известным коллекционером и библиофилом, открывателем «Слова о полку Игореве». Для Василия Степановича было большим искушением познакомиться с библиотекой графа. Крестьяне вряд ли оценят старинные книги и рукописи, и более того могут использовать книги как топливо. Ехать в усадьбу одному было страшновато, лучше позвать с собой Нонну и её мужа Леонида. Книгами их не прельстишь, но молодожёнам очень нужна мебель…

Так в руках дяди Васи оказались бесценные книги и рукописи.

В те времена отношение советских людей к артефактом не было цивилизованным. Они получили воспитание, согласно которому «старый мир должен быть разрушен до основания». Бабушка Нонна в принципе могла по достоинству оценить находку брата, но у него не было гарантии, что в трудные времена она не обменяет книги на мешок муки. Что касается Любиной мамы, то она вообще испытывала аллергию по отношению к старым вещам. Единственный сын дяди Васи жил в Москве, имел звание генерал-майора и занимался какими-то секретными разработками в области военно – космических исследований. Тот факт, что его отец был раскулаченным нэпманом, а мать дочерью священника был большим минусом в его партийной биографии. Так что дядя Вася не мог завещать ему ворованные книги. Люба была девочкой смышлёной, очень любила читать. Поэтому он и пытался заронить в её сознание мысль о ценности этих книг. Но очень скоро она забыла о них, хотя в то время история Дафниса и Хлои очень взволновала её. И сейчас она вспоминает богатые иллюстрации в книге и иногда видит во сне фрагменты этого романа.

В детстве Люба, конечно, не представляла коммерческую ценность коллекции дяди Васи, а у матери с её советским воспитанием был совершенно другой взгляд на эти вещи. Она возмущалась тем, что дядя Вася заполонил дом рухлядью, и требовала сжечь всё это старьё. И позже, когда бабушка решила оформить ей дарственную на дом, категорически отказалась.

Так же бездумно мать отказалась и от других ценностей, которые оказались в руках бабушки. Во время гражданской войны, когда крестьяне грабили помещичьи усадьбы, её муж также подсуетился и обставил их комнату в Ярославле антикварной мебелью. Дедушка был мастер на все руки. Мебель было обработана от повреждения жучками и полностью реставрирована. Но мать Любы мечтала о современной мебели советского производства и очень стеснялась приглашать друзей в квартиру, обставленную в стиле барокко. Дело кончилось тем, что по её просьбе мебель разрубили на куски, отнесли на помойку и там сожгли. Она всегда ненавидела их деревню и старый дом и мечтала об отдыхе в Сочи.

В результате дом с его многомиллионным кладом оказался в руках посторонних людей. Правда о коллекции они, возможно, так и не узнали. Позднее на том месте был построен жилой микрорайон города Ярославля.

Но если клад в виде рукописей и первых изданий произведений великих писателей каким-то чудом и уцелел, сможет ли Люба найти его? Когда она поделилась этой идеей с мужем, Антон признался, что сам посоветовать ничего не может, но напомнил жене о её способностях к расследованиям.

* * *

Первые пять лет их семейной жизни Люба с Антоном жили с его матерью. Она оказалась классической свекровью в том смысле, что, ревнуя сына к невестке, пыталась восстановить его против неё. Не раз и не два, вернувшись домой, Люба слышала, как мать Антона нашёптывала сыну про неё всякие гадости. Любина жизнь превратилась в соревнование со свекровью в кулинарном искусстве. Это её очень угнетало – вкусно поесть она любила, но ненавидела с утра до вечера торчать на кухне. Люба наделась разменять квартиру, но Антон безумно любил свою мать и хотел, чтобы она была рядом.

Однако Антон «заразился» от жены страстной любовью к четверолапым, что свекрови определённо не нравилось. Когда в доме появился щенок мальтийской болонки, она не высказывала претензий по поводу луж и погрызенных тапочек, но вынашивала план, как избавиться от собачки так, чтобы сын ни в чём её не обвинил.

И вот однажды, придя домой с работы, Люба с Антоном не обнаружили их Туську. Свекровь делала вид, что понятия не имеет, куда исчез щенок. После долгих расспросов выяснилось следующее. В дверь позвонили двое незнакомых парней, перепутавших номер квартиры. Им была нужна девушка, жившая по соседству. Имеющий обыкновение радостно встречать всех гостей, щенок, по-видимому, выбежал на лестничную клетку. Парням он понравился, и они решили его скоммуниздить. Но свекровь не заметила пропажи. Она делала вид, что очень расстроена, просила у сына прощение.

А Люба приступила к расследованию преступления. Выяснив от соседки, что один из парней работал мясником в магазине возле станции Лосино-Островская, немедленно отправилась по указанному адресу. Выслушав её претензии и предложение вернуть болонку за ящик коньяка, мясник рассказал, что прихватить щенка была идея его друга. Болонка живёт в его доме в подмосковном городе Пушкино. Сам бы он никогда так не поступил, но друг так привязался к щенку, что не хочет его вернуть. – «Я вижу, что Вы добрый человек, Вы бы попросили вернуть собачку, но Ваш друг не считается с Вашим мнением». – Что-о?! – прорычал мясник. Лицо его вдруг стало багровым, взгляд злым. – «Я король Пушкино, моё слово закон! Завтра же собачка будет у Вас!» На следующий день «король Пушкино» привёз Туську и в придачу ящик хорошего армянского коньяка.

Антон не простил мать и твёрдо заявил, что будет разменивать квартиру.

* * *

Надо ехать в Ярославль и отнестись к операции «Дафнис и Хлоя» со всей серьёзностью. Нанять, к примеру, частного детектива, получить информацию о месте жительства бывших владельцев дома и по ходу дела придумать, как выяснить у них, сохранился ли сундук с инструментами, под которыми лежали антикварные рукописи.

Прежде всего, Люба отправила в Госархив Ярославской области письмо следующего содержания:

«Здравствуйте. Это письмо от писателя Любови Владимировны Раевской, дочери покойного проректора Ярославского государственного педагогического института профессора Раевского Владимира Вячеславовича. Дело в том, что я пишу книгу об интересных событиях, произошедших в Яковлевской слободе во время гражданской войны. Для сбора важной для меня информации мне необходимо выяснить, куда были выселены жители Яковлевской слободы в ходе строительства на её месте городского микрорайона. В каком учреждении может храниться конкретная информация по отдельным гражданам?»

Ответ пришёл довольно быстро.

«Сообщаем, что по Вашему запросу были просмотрены документы ряда архивных фондов (Управления строительства и архитектуры Ярославского горисполкома; Отдела по делам строительства и архитектуры Ярославского облисполкома и др.) Точных сведений о том, когда происходила комплексная застройка бывшей Яковлевской слободы современными микрорайонами, по просмотренным документам установить не удалось. На территории Заволжского района города Ярославля массовое строительство началось после пуска в эксплуатацию автомобильного Октябрьского моста через р. Волгу в 1967 г. и продолжается до сих пор. Выявлено несколько решений горисполкома за период 1970–1990, касающихся расселения жителей Яковлевских улиц и предоставления им жилой площади. Однако точные места расселений не указаны. Документы, касающиеся прописки граждан, домовые книги и пр. передавались на хранение в паспортные столы соответствующих органов милиции. Одновременно информируем, что запрошенные Вами сведения о конкретных жителях или семьях с указанием персональных данных являются конфиденциальной информацией, доступ к которой охраняется Федеральным законодательством РФ.

С уважением, Директор архива

    Е.Х. Шайхутдинов

Стало ясно, что без помощи полиции Любино расследование зайдёт в тупик. Так что, не откладывая дело в долгий ящик, она нашла в сети электронные адреса двух частных сыщиков города Ярославля и отправила им письма одинакового содержания:

«Здравствуйте, это письмо от Вашего потенциального клиента Раевской Любови Владимировны. Возможно ли выяснить следующее: кому был продан в 1968 году дом в Яковлевской слободе Заволжского района, ранее принадлежавший Нонне Степановне и Василию Степановичу Волковым? По какому адресу были переселены жильцы после его сноса? Какова стоимость услуги?»

На это письмо ответ она не получила. Хотя, если бы Люба знала название улицы и номер дома, в котором жил дядя Вася, возможно, частный детектив взялся бы за это дело.

– Но этой информацией может обладать мой двоюродный брат Вова Макаров, живущий в Украине, – поделилась Люба с Антоном. – Летние месяцы в мои детские годы я проводила в обществе Вовы, причём именно в доме дяди Васи. Однако Вова знал Яковлевскую слободу гораздо лучше меня, так как был старше на четыре года. И не только поэтому. Вова был незаконнорождённым сыном старшей дочери Нонны Степановны Люси. От своего отца, высокопоставленного партийного деятеля Бурят-Монголии, он унаследовал иссине – чёрные волосы, узкие глаза и гордый нрав потомка Чингис-хана. Тётя Люся по возвращении из Улан-Удэ, куда она была распределена по окончанию института, оставила мальчика на попечении матери в Ярославле, а сама отбыла искать счастье в Ленинграде. Вова был красивым ребёнком, но не похожим на соседских сорванцов, которые дразнили его «китайчонком». Это больно ранило его самолюбие, заставляло вынашивать план мести. Он рос с затаённой обидой на мать и окружающих и был чрезвычайно злопамятен.

Тётя Люся довольно часто приезжала к нам в Яковлевскую слободу. Я любила эту весёлую блондинку, готовую шутить и смеяться по любому поводу. А чего стоил танец, который она лихо отплясывала на столе, тряся своей пышной грудью и напевая: «Эх, сиськи мои, посисютки мои!» Вова был первым и единственным, кому я рассказала о пьесе «Дафнис и Хлоя», написанной Екатериной Великой.

Не утерпела, хотя дядя Вася просил меня никому не сообщать о своей находке. Мы с Вовой тайком забрались на чердак. Читать всё произведение он не стал. Пробежав глазами текст, остановился на отрывке:

Увидев его прекрасное тело, Хлоя ощутила странное волнение, ей захотелось прикоснуться к нему, дотронуться губами до его губ. Дафнис ответил ей взаимностью, но они не знали, что такое любовь, они просто осознавали, что с ними происходит что-то волнительное и странное. Один пастух, увидев, как томятся влюблённые, поведал им о боге любви Эроте. Свой рассказ он закончил тем, что Эрот повелевает им раздеться и, лежа на земле, прижаться телами друг к другу. Однако он не объяснил влюблённым, что делать дальше, а они не догадались…

Но одиннадцатилетний Вова решил это исправить и, стянув с меня трусики, попытался показать, как занимались любовью Дафнис и Хлоя. Я испугалась, расплакалась и рассказала обо всём тёте Люсе, после чего Вова был жестоко избит.

Я даже не подозревала, как глубоко он затаил обиду и как болезненно относился ко мне на протяжении всей дальнейшей жизни. В Яковлевской слободе мы с мамой и моей младшей сестрой Галей стали бывать реже – летом папа возил семью в Сочи. А Вова жил в Яковлевской вплоть до окончания им медицинского института. А потом он уехал в Днепропетровск, куда перебралась из Питера тётя Люся со своим мужем – полковником. Они обменяли большую комнату на улице Римского – Корсакова рядом с консерваторией на трёхкомнатную квартиру не ради улучшения жилищных условий, а по причине того, что климат северной столицы плохо влиял на здоровье Люси.

С Вовой за всю жизнь я виделась всего два раза – на своей свадьбе, где он ревниво язвил в мой адрес, и во время отдыха с мамой и Галей в Днепропетровске на даче тёти Люси. Тогда я в очередной раз стала свидетелем, насколько болезненно самолюбив мой брат. Он мечтал о машине, но родители не могли себе позволить сделать ему такой подарок, хотя и копили деньги на транспортное средство. Зато сыну Люсиного начальника Валере всё преподносилось на блюдечке. Когда по просьбе отца он перевозил нас с дачи на своём новом авто, Вова выразил желание сесть за руль.

– У тебя есть права, но нет опыта вождения, – возразил Валера. – Только в случае форс-мажорных обстоятельств я бы позволил.

Вова молча проглотил эту пилюлю. Мы ехали по дороге, твистующей промеж бескрайних полей пшеницы и абрикосовых рощ. Тонкие ветви деревьев прогибались под тяжестью спелых плодов. Иногда мы останавливались и лакомились жёлтыми абрикосами. Вова нетерпеливо ждал, когда представится случай повести машину. И он представился. Неожиданно Валера почувствовал себя плохо – сказались последствия бурной вечеринки.

– Ладно, так и быть, теперь твоя очередь быть за рулём, – милостиво выдавил из себя Валера.

Некоторое время мы ехали молча, приближаясь к маячившим на горизонте холмам. Темнело.

– Тормози! – крикнул Валера, – впереди крутой поворот!

Но вместо торможения Вова увеличил скорость.

– Что ты делаешь, придурок?! – завопил Валера.

Вова нажал на тормоза, но слишком поздно – машина зависла на краю обрыва. Я взглянула сквозь ветровое стекло. Перед нами только розовеющие в лучах заката облака. Валера от страха стучал зубами. Неожиданно машина стартовала рывком. Боже! Я закрыла глаза, но в следующую минуту услышала громкий Вовин смех. Ха-ха – ха! Мы были живы и мчались по степи…

С сестрой Галей в дальнейшем Вова поддерживал родственные отношения, ласково называл её Манюней. А когда в девяностые она стала владелицей филиала банка, Вова приехал к ней в Нижней брать кредит для своего бизнеса – хотел открыть частную клинику. Галя денег не дала, после чего он перестал ей звонить. А я, по правде говоря, ни разу не поинтересовалась, возобновился ли у них контакт. Тогда в Днепропетровске Вова признался мне, что всю жизнь меня ненавидит за то, что из-за меня его избили

И вот теперь Вова мне понадобился. Он знает всю историю дома в Яковлевской и, возможно, даже помнит, кому тот был продан. Эта информация сразу облегчила бы поиск. Однако позвонить брату после многолетнего молчания и заявить, что мне нужна его помощь для поиска клада будет выглядеть странно. Он всегда считал меня чокнутой. Может подумать, что я не совсем в порядке. Хотя… Возможно, он помнит про «Дафниса и Хлою»… И тогда мои слова покажутся ему убедительными. Надо позвонить сестре.

– Алло, Галя, привет! Ты всегда интересовалась историей нашей семьи со стороны отца. Но от твоего внимания ускользнула одна интересная вещь, связанная с братом нашей бабушки. Ты его не помнишь. Когда дядя Вася умер, тебе не было ещё и пяти. А вот со мной он проводил много времени. И так как я любила читать, он показал мне своё сокровище: прижизненные издания Гоголя, Достоевсткого, Екатерины Великой и других. Среди них была пьеса «Дафнис и Хлоя». Это настоящий клад, поиском которого я собираюсь заняться. Наш двоюродный брат Вова Макаров долго жил в доме дяди Васи. Ты поддерживаешь с ним связь?

– Редко и только по скайпу.

– Как он?

– Плохо с сердцем. Столько лет проработал кардиологом, а сделать операцию не может себе позволить! Пенсии хватает только на оплату ЖКХ и лекарства. В прошлом году приезжал ко мне с женой выяснить, нельзя ли перебраться ко мне в Нижний. Я была целиком за – после смерти мужа мне неуютно одной в доме. Он приехал с женой, пожили с недельку, но решили вернуться в Украину. Там в Днепропетровске могилы его матери и сына от первого брака. Он был наркоманом и в семнадцать лет повесился. Относительно артефакта ты можешь с Вовой говорить откровенно. Он поймёт и, если здоровье позволит, поможет тебе.

– Или захочет заняться поиском без меня.

– Вряд ли. Он слишком слаб, да и денег на поездки у него нет. Я пришлю тебе SMS-ку с его адресом в скайпе. Мы с ним обычно были на связи после семи вечера.

В семь тридцать вечера Люба нашла пользователя с таким именем в скайпе и вышла на связь.

– Привет, Вова. Узнаёшь меня?

– Люба? Ты мало изменилась, только цвет волос стал другим.

– Тебя тоже легко узнать. Но что с твоим глазом?

– Это случилось давно, когда я работал на «скорой». Один псих вонзил мне в глазницу нож. Но второй глаз видит на все сто. Вот только сердце подкачало. Я как сапожник без сапог – сам кардиолог, а денег на коронарное шунтирование нет.

– К сожалению и у Гали сейчас дела далеко не блестяще, иначе она помогла бы тебе. Ну, а я на пенсии и живу ради моих домашних питомцев.

– Однажды я просил у Гали денег. И больше с такой просьбой никогда не обращусь. Галя говорила, что ты стала писательницей. Что-нибудь это тебе даёт?

– Мне нет, а Антон говорит, что ему приятно, что его жена великая писательница, хотя пока и непризнанная. Кстати, именно благодаря поискам сюжета для нового романа я напрягла свою память и вспомнила, как мы жили с тобой в доме дяди Васи. Ты помнишь историю про «Дафниса и Хлою»?

– Помню, как из-за неё меня избили.

– Дело в том, что пьесу «Дафнис и Хлоя» по мотивам романа древнегреческого писателя Лонга написала сама Екатерина Великая. Дядя Вася был заядлым коллекционером. В годы гражданской он завладел прижизненным изданием «Дафниса и Хлои» и другими произведениями великих писателей, в том числе и рукописями. По моим оценкам стоимость артефактов порядка ста миллионов, и я собираюсь их найти.

– Что ты хочешь от меня?

Вова вдруг смертельно побледнел и схватился за сердце. Связь оборвалась. От сестры Люба узнала, что в тот день их брат перенёс очередной инфаркт, и спасти его не удалось.

Вова ушёл так внезапно, так безвозвратно. Его смерть не поставила Любу на грань отчаяния. И хотя она не испытывала симпатии к нему, родственные чувства вдруг заговорли. С ним был связан целый фрагмент детства, а потом юности. О покойниках или хорошо или никак… Но у Вовы было одно достоинство, которым она восхищалась. До сих пор Люба не может осознать, какова природа способности некоторых мужчин всё делать своими руками, чинить, настраивать абсолютно любой предмет техники. Будь то утюг или автомобиль. У Вовы такой талант был. Поэтому Люба верила, что он мог успешно переквалифицироваться из гинеколога в кардиолога.

Несмотря на то, что Люба вспоминала всё больше деталей обстоятельств, при которых в доме её бабушки оказались весьма ценные антикварные книги и рукописи, полученный отказ от частных сыщиков и неутешительные сведения из госархива Ярославской области заставили её пересмотреть свои намерения. Но вдруг совершенно случайно она познакомилась с женщиной-полицейским из города Ярославля.

Это случилось, когда Люба в очередной раз направилась в парк в поисках сюжетов. Хотя… какой новый сюжет можно найти в парке, где она бывала сотни раз. В парке, где ей знаком каждый второй отдыхающий. И среди них не осталось, казалось бы, ни одного интересного человека, чья история жизни ею уже не описана.