скачать книгу бесплатно
Засыпая, она убедилась, что её руки и ноги шевелятся, вот только силы в них отчего-то совсем нет. И что тупая боль в животе слева как-то приутихла, хотя левый бок казался ей немножко больше, чем невесомый правый…
Милочка, та самая круглолицая медсестра, так называл её Андрей Романович, а Нина запомнила, что уже было само по себе хорошим знаком, ловко подсунула под попу больной судно, и Ниночка с удовольствием выпустила в него свой тёплый ручеёк. За этот подвиг и врач, и Мила её похвалили. Нине было даже смешно немного: подумаешь, подвиг! Но зато теперь можно было расслабиться.
Она не помнила, как её возили и перекладывали с каталки на прохладную кушетку томографа, как он долго жужжал вокруг её головы…
Нина была не голодна, потому что порция глюкозы избавила её от необходимости глотать…
А потом Ниночка проснулась и увидела в дверях одиночной больничной палаты его, Сашку.
Он словно не решался выйти из-под дверного проёма, опираясь руками о косяки, придерживая спиной чуть приоткрытую дверь, чтобы, в случае чего, сделать спасительный шаг назад и оказаться в коридоре.
«Чего он так опасается?» – удивилась про себя Ниночка.
Лицо у Сашки было хмуро-задумчивым, и смотрел он вовсе не на кровать, на которой лежала Нина, а куда-то в окно.
Солнца уже не светило, за окном было сумеречно…
– Саш! – тихонько позвала Ниночка,
– Саш! Ты как здесь? Тебе кто-то сказал, что со мной?
Мужчина перевёл на неё недоверчивый взгляд, сделал шаг вперёд своим большим, крупным телом, взял стоящий у двери стул и, пододвинув его к кровати, тяжело сел.
– Ты такой уставший! – слабо улыбнулась Ниночка, и пожаловалась:
– А я ничего не помню! И не понимаю…
Она приготовилась даже заплакать, ей так хотелось, чтобы Сашка её пожалел, сказал что-то вроде: « Ну что ты, солнце моё, всё будет хорошо, обещаю!» – и погладил её обессиленную руку, и подышал в ладошку…
– Ну, меня-то ты помнишь… Извини, если тебе это неприятно…
– Это сарказм?! – она попыталась пошутить, вспомнив любимую фразу своего старшего внука.
– Почему мне должно быть неприятно, что я тебя помню?!
Сашка молчал, он всё-таки взял её кисть и теперь аккуратно поглаживал её тыльную часть, едва прикасаясь. Его предупредили, что жена, она ещё оставалась фактически его женой, не помнит последние события. Но как понять, с какого момента не помнит? Хорошо это или плохо для него, что не помнит?!
Глаза Ниночки на осунувшемся лице словно светились и смотрели на него чуть ли не с любовью…
Вот как, как такое возможно?! Если она помнит лишь свою любовь к нему и не притворяется, да к чёрту вообще тогда эту память!
Но это ведь нечестно! Сашка не мог так поступить. Это всё равно, что обмануть доверие ребёнка, который может, повзрослев, узнать правду и не простить…
– Нууу, – протянул он, неуверенно подбирая слова,
– Ты же ушла от меня…
– Куда ушла? – удивилась Ниночка.
Сашка продолжил говорить, а она пыталась связать в голове его слова и события, но понятной картинки не получалось, не хватало каких-то звеньев…
– Не знаю, почему ты вернулась, – продолжал Сашка,
– Когда должна была уже лететь в самолёте к своему горячему финскому парню… Возможно, если бы улетела, то не попала б под эту ледяную глыбу, что сорвалась с крыши…
Ниночке вдруг остро захотелось спуститься с подушки вниз, скрывшись с головой под тонким больничным одеялом, и побыть там, как в коконе, чтобы какое-то время просто не думать ни о чём! Ни о чём!
– Я понимаю, что мы не развелись лишь потому, что ты так спешила улететь, избавиться от меня… Что это был всего лишь вопрос времени… Я надеялся на какое-то чудо….
После того, как такси увезло тебя в аэропорт, мне не хватало дома воздуха, я вышел на лоджию, дышал и смотрел на город…
Вдруг что-то огромное прогромыхало по стёклам лоджии и свалилось вниз. И сразу закричали люди. Я выбежал из квартиры и, не дождавшись лифта, побежал по лестнице туда, где раздавались крики, мне хотелось хоть кому-то быть нужным в моём состоянии… а когда я увидел под кучей льда твою руку… я чуть с ума не сошёл!
Ниночка плакала, она потянулась слабыми руками обнять, и Сашка помог ей сесть, и положить руки на его плечи.
Нина прижимала свою мокрую щёку к его небритой щеке, глотала слёзы и думала:
«Плевать, что и как произошло! Не этого ли ты хотела всегда, втайне скрывая от себя самой это желание быть вместе?! Сашка – мой муж?! Прекрасно! А все несоответствия можно списать на потерю памяти. Когда-нибудь она с этим непременно разберётся, а пока цель достигнута! А мелочи… когда её волновали мелочи?!
Это, по выражению её рано ушедшего в мир иной мужа, мелочи всегда «жопу разъедали», а она же их просто перечёркивала в памяти, удовлетворившись результатом.
– Простите, но свидание закончено! – зазвучал строгий голосок медсестры Милы, что на сегодняшний день приставлена была лишь к Нине.
– Александр Викторович, вашей жене нельзя волноваться! Ей надо много спать и начинать пить бульон!
– Откуда бульон? – буркнул вопросительно Сашка.
– Гульнара Асхатовна попросила на кухне сварить!
Мила словно оправдывалась, но между тем уже занимала пространство между Сашкой и Ниной. С важным видом она аккуратно постелила на прикроватной тумбочке белую больничную салфетку, на которой пристроила небольшой термос и кружку.
– Сейчас мы будем ужинать и спать! А вы идите домой, Александр Викторович, отдыхайте! Теперь-то всё будет хорошо! И селезёнку мы сегодня проверили, ушиб там, нет разрыва, что всех порадовало! – ворковала Мила, полная собственной значимости.
– Я завтра сам сварю бульон! – заявил Сашка,
– Я умею! Дочкам варил! И лапшичку!
– Дочкам? – спросила Ниночка, растерявшись, – …А где они?
– Я это… прости, не сказал им, что мы с тобой… не смог… Катюша на майские прилетит из Москвы, а Женечка, она ж на сохранении, чего её на таком сроке волновать? Я и подумал: вот как-то решится всё…
– Ты молодец! – подбодрила его Нина, хотя внутри у неё всё сжалось от страха:
«Ничего себе, я ещё и мамаша двух взрослых дочек!» – думала она, когда Сашка вышел из палаты, помахав ей ладошкой.
«Это тебе не играть жену своего любимого человека… я подумаю об этом потом, когда смогу…»
Это правило, искать решение в трудных ситуациях наутро следующего дня, когда после сна в человеке намного больше сил, чем вечером, Ниночка подчерпнула у своей любимой героини нашумевшего во времена её юности романа Маргарет Митчелл «Унесённые ветром» – Скарлетт О’Хары. И оно ещё ни разу её не подвело!
Сашка ушёл, а Ниночка перевела своё пристальное внимание на кружку с бульоном, которую аккуратно подносила к её губам Мила, предварительно пристроив под головой своей пациентки ещё одну подушку. Мила была хорошей медсестрой, а Нина очень проголодалась…
Глава 4
«Дай женщине пожить несколько дней такой жизнью, какую обычно ты ей предложить не можешь, и наверняка потеряешь её. Она попытается обрести эту жизнь вновь, но уже с кем-нибудь другим, способным обеспечивать её всегда.»
Эрих Мария Ремарк
Александр не мог понять своих чувств. Казалось бы, как-то всё разрешилось, пускай даже на то время, пока не вернётся память к его жене. Какое-то чудо заставило её не сесть в самолёт, а вернуться домой.
А эта роковая случайность с ледовым наростом, который упал точно на неё, это знак какой-то? Ей не следовало возвращаться? Умерла, что называется, так умерла?!
И всё-таки, он чувствовал облегчение.
Несмотря на своё богатырское телосложение, которое должно было бы означать определённую силу и значимость, Сашка не любил становиться стороной никакого конфликта. Иногда, возможно, следовало бы использовать рык и грубое словцо, да и физическую силу, но он был твёрдо убеждён, что все конфликты решать надо мирным путём. И это его «чистоплюйство» жена не всегда понимала. Но не это стало причиной их едва не случившегося разрыва. Сколько раз он прокручивал в голове эту ситуацию и не находил ответа, что ему надо было предпринять? Стукнуть кулаком по столу, потребовать объяснений?
Началось всё с того, что Министерство образования города предложило лучшим педагогам школ поехать на конференцию в рамках обмена опытом в образовательном процессе, и не куда-нибудь, а в Хельсинки. К данной поездке прилагалась культурная программа и экскурсии. Ниночка загорелась этой идеей, но понимала, что без одобрения мужа она никуда не поедет. Поездка предполагалась за свой счёт, а такие вещи в семье единолично не решаются. Материальный вклад в их семейный быт со стороны Александра был в два раза больше, чем у Нины, поэтому, случись у них противоречия в этом вопросе, от поездки пришлось бы отказаться.
Но Сашка жену поддержал, и не только не стал отговаривать и чинить препятствий, но даже активно походил с ней по торговым центрам в поисках достойных нарядов, двух в деловом стиле и одного в праздничном. Потому как Финляндия хоть и небольшая страна, и даже не центр европейской моды, но встречают, как известно, по одёжке.
Что там произошло в той Финляндии, что за искра проскочила между ней и финном, на каком этапе и до чего дошло, он не знает.
Только вернулась Ниночка отрешённо-задумчивая, по вечерам уединялась в маленькой, второй комнатке в их квартире. Когда-то эта комнатка была детской, а позже стала кабинетом, где Нина проверяла домашние задания своих оболтусов-учеников и составляла планы работ. После возвращения из Хельсинки, она допоздна засиживалась за ноутбуком, вела какие-то переписки с «коллегами». Сашка особо не заморачивался по этому поводу. Он ложился в постель, начинал читать какую-нибудь фантастику и засыпал уже в первые пять минут. Как Ниночка потихоньку проскальзывала под одеяло, стараясь его не разбудить, он уже видеть не мог.
Телесная тяга друг к другу у них случалась всё реже, отношения становились по-родственному близкие, а с роднёй, как известно, не спят!
Родительский долг в отношении двух дочек на сегодняшний день был выполнен в полной мере, обе были уже достаточно взрослыми и жили, благодаря Сашкиным стараниям, отдельно. Младшая вообще вдруг учудила: сдала свою квартиру в аренду и уехала работать в Москву, тесно, видишь ли, стало ей в родном городе с населением под два миллиона человек!
Обоим девочкам было уже за тридцать, но внуками их с Ниной дочки наградить не торопились. И только перед Новым годом старшая сообщила, что ждёт ребёнка, но не факт, что при этом у неё будет полноценная семья.
Ниночка поплакала по этому вопросу и ещё больше озадачилась. Сашка думал всё это время, что она из-за дочери такая расстроенная ходит. Он говорил, что нынче времена не те, чтобы пропасть одинокой женщине с ребёнком, да ещё и с такими родителями, как они с Ниной, достаточно молодыми и здоровыми!
Но месяц назад Нина приготовила ужин, поставила на стол бутылку коньяка и после пары рюмок сообщила мужу, что подала документы на оформление визы в Финляндию. Что у неё там, оказывается, случилась любовь с первого взгляда, что они с тем мужчиной коллеги, и что собирается она жить в чистеньком финском домике и учить русскому языку местных детишек.
Сашка почему-то в этот момент вспомнил, что у каждого крупного животного есть своё слабое место, своя болевая точка, и именно сейчас ему, как тому животному, именно в эту точку нанесён удар самым близким человеком, от которого он и не подумал бы защищаться, даже если бы знал, чего ожидать.
В то время, когда на жену упала эта ужасная огромная сосулька с крыши, скользнув по стёклам их лоджии, она должна была уже не только сесть в самолёт, но и быть на пути в Москву, откуда вылететь в Хельсинки.
Как могла Нина в это время оказаться у дома, в двух шагах от их подъезда, он не понимал.
За все три дня, что Александр дежурил в больнице, ему ни разу не пришло в голову, где вещи Нины? Рядом с ней их точно не было. Не было того новенького чемодана, который они купили вместе ещё перед первой поездкой, ни большой синей сумки, что Нина взяла из шкафа и которая им так ни разу и не пригодилась, ровно до этого случая…
Поверх лёгкого, серого пуховичка жены, на одном плече всегда находилась небольшая дамская сумочка. Её, вместе с вещами, Сашке вернули в больнице. Он постирал в стиральной машине пуховик на правильном режиме, сверившись многократно с ярлычком на внутренней подкладке пуховика, а сумочку протёр тряпицей и, не заглядывая внутрь, повесил на крючок вешалки в прихожей.
В больнице из сумочки вытащили паспорт и находившийся в нём медицинский полис, поэтому он не счёл себя вправе заглядывать, что там ещё есть, а вдруг что-то такое, чему он не порадуется.
«Висит себе, и пусть висит» – думал он. Эта сумочка жены давала ему ощущение того, что ничего не изменилось, просто с Ниной случилась беда, но беда поправимая! Вот выпишут её из больницы, и всё будет у них хорошо!
С больницей, кстати, им удивительно повезло: именно сороковая была в тот день дежурной. Больница, сама по себе одна из лучших в столице Урала, но везение было ещё в том, что при помещении в палату Ниночку опознала то ли хорошая приятельница, то ли подруга, с которой жена где-то умудрилась познакомиться года полтора назад, и с тех пор периодически они вместе посещали какое-нибудь культурное мероприятие. Сашка от таких походов открещивался, но Гулю видел однажды, поэтому сразу узнал эту яркую, молодую, на его взгляд, женщину, когда она выбежала в приёмный покой, где он ожидал результатов обследования, весь бледный от опасения услышать плохие новости.
Именно благодаря Гуле он мог проникать ненадолго в палату, где держал Нину за безвольную руку и мысленно просил всех богов о благополучном исходе. Остальное время, уже после обхода врачей и когда была малая вероятность попасться на глаза начальства, он облюбовал наблюдательный пост на одном из стульев в коридоре перед входом в отделение интенсивной терапии. Гуля иногда подсаживалась к нему, и тогда они много разговаривали. Эта женщина стала благодарным слушателем, которому он счёл возможным проговорить все свои страхи и сомнения… Сашка набрал в интернете рецепт самого вкусного бульона из курицы и пошёл на кухню.
Глава 5
Если попробовать объяснить, что творилось в голове Нины после ухода Сашки, то напрашивалось лишь одно слово – помешательство.
Порою ей казалось, что она спит, и ей снится такой странный сон, или же это совсем даже не сон, и она, из-за удара этой сосулькой по голове, просто сошла с ума. Ну не помнит она, чтобы когда-то выходила замуж за Сашку ни на одном этапе своей жизни! А может, это с ним что-то не так? И он её, Нину, принимает за свою жену?
Ниночка пробовала пообщаться с Гулей, но та повела себя странно, отвечая на все вопросы:
– Ты устала. Тебе надо отдохнуть. Давай, скажу поставить тебе укольчик, чтобы лучше спалось….
– Когда мы с тобой познакомились? – спрашивала Ниночка.
– Сто лет назад! – смеялась Гуля,
– Ты вела у нас экономику в институте, а я тогда вечно чему-то училась. Только тот диплом мне так и не пригодился… да и когда это было? А потом мы случайно встретились в санатории, бегали на одни и те же процедуры, гуляли вечерами по территории, и подружились. Около двадцати лет прошло!
