скачать книгу бесплатно
Игры Стражей
Елена Граменицкая
Говорят, «Дьявол не спит с кем попало…». Это верно, он выбирает достойных: чистых, светлых, беззаветно любящих. А его Стражи выслеживают грешных и глупых, заманивают в уединенное место и разыгрывают Страшный суд. Но я не верю в глупые сказки, в апокалиптические бредни, и готова все на свете отдать лишь бы Он оказался простым человеком, комедиантом, но не исчадием ада! А случившееся в отеле – заказным фарсом, постановкой, сном! Нам что-то подмешали в еду, и мы крепко спим… И вот-вот проснемся.
Игры Стражей
Елена Граменицкая
© Елена Граменицкая, 2021
ISBN 978-5-0053-9562-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Несколько добрых слов пережитому…
Viva Carnevale! Viva Venezia!
Его Величество Карнавал восторжествовал над серостью будней, над пресыщенной скукой и наскучившей прозой. Он рассыпался на головы пригоршнями конфетти, отозвался многоголосьем смеха, затерялся в толпе затейливых масок. Он вернул всех до единого в детство. Одним взмахом волшебной палочки – антре! – заставил мир искриться!
Когда исполняется мечта, чувствуешь себя ребенком, поверившим в чудо. Исполнение мечты лишает возраста. Это лекарство вечной жизни
aeternum[1 - «Вечность» (лат.).].
Ты плачешь сквозь смех. Виляешь хвостом и скулишь, словно щенок. Глупая улыбка не сходит с твоего лица. Ты забываешь, как выглядишь со стороны. Становишься сама собой. Какой запомнила тебя мама.
Существуешь ты и Карнавал. Единство взаимной любви.
Нескрываемый восторг от долгожданного возвращения детства. От карамельно-пряничного воспоминания о новогодней елке, когда еще верила в Деда Мороза, а соседский мальчик еще не открыл страшную тайну: «…его придумали взрослые для таких дур, как ты. И за деньги пригласили в гости».
Щемящая тоска от мысли, что надо возвращаться в тусклую, грязную от тающего снега Москву. А пока…
Вымученный долгими репетициями полет ангела над площадью Сан Марко и благодарные тысячи пар глаз, устремленные в небо в ожидании чуда. Ежегодный Ангел спустился по канату с кампанилы[2 - Здесь: колокольня собора Св. Марка.] в толпу чудаков, поверивших в сказку.
Я постигла главное: в Венецию на Карнавал едут две категории людей: любопытные, ради галочки, либо не желающие взрослеть. Последние обязательно возвращаются сюда. Пока живы. Пока в их душах теплится надежда. Пока там живет мечта.
Венеция – город, лишающий рассудка. Наркотик, на который подсаживаешься сразу и навсегда. У некоторых есть иммунитет против нее. У меня не оказалось.
Я заболела тонущим городом навсегда.
С годами становится ясно, что волшебство доступно только детям или очень счастливым людям. А стоит засомневаться в происходящем – капризная субстанция обиженно исчезает. И вновь торжествует обыденность, воцаряется сумрак, он гасит краски.
Начался дождь, распугавший чудные маски, согнавший любопытных зевак под сумрачные арки одного из дворцов Прокураций.
Дождь, превративший конфетти и серпантин на мостовой в разноцветный слипшийся снег.
Вы видели разноцветный снег?
Но пронзительные звуки танго под дождем соединили влюбленных. Небольшому оркестру на площади подыгрывали тихий плеск воды и всхлипывания гондол.
Я плакала, прощаясь с любимым городом.
Пара танцевала под дождем, забыв обо всем на свете, подчиняясь духу Карнавала. Зрители, замершие под зонтами, думали каждый о своем: кто поминал ушедшее, кто молился грядущему. Некоторые плакали. Завидовали танцующей любви. Слезы от зависти не грешны. Они – искупление собственной немочи.
Viva!
Я встретила Карнавал в сердце города, на площади Сан Марко.
Пришла пора закончить историю о загадочном Гае Фердинанде.
Отель «Ca de Conti», Венеция
26 февраля, 2011
ПАНОПТИКУМ МОТЫЛЬКОВ
Если где-нибудь концентрация грешников на одном квадратном километре превысит все допустимые нормы, то в этой местности вполне может осуществиться ад на земле.
Боэций Оскар
Более всего мы сожалеем о грехах, которые не совершили, когда подворачивалась оказия.
Роуленд Хелен
Дьявол не спит… С кем попало…
Станислав Ежи Лец
ИЗ НЕОТПРАВЛЕННОГО
«Приветствую тебя, Томми!
Впервые пишу, опустив привычное «Хай, дружище! Как жизнь? Как семья?»
Впервые не задам дежурных вежливых вопросов, впрочем, ты на них все равно не ответишь, имея на то существенные причины. И будешь по-своему прав.
Но сейчас я далек от обсуждения нашей размолвки, рассуждения не повлекут благих перемен. Тебя больше нет в моей жизни…
Как теперь нет и ее…
Я опустел, иссяк, мой друг. Повержен, истерт в прах. Я уничтожен неизбежностью.
Мы танцевали с ней под моросящим дождем на влажной мостовой Сан Марко, следуя роковым аккордам Варгаса. Бесконечно долго длилось единение наших душ и тел, бесконечно коротким оно было, как и танго, унесшее нас от людских завистливых глаз, стыдливо прикрытых мокрыми зонтами.
Краткий миг болезненного, пронзительного счастья…
Я знал, что она уйдет в ближайшие дни. Наслаждался каждой секундой, прожитой рядом, каждым украденным вздохом и потаенной улыбкой. Каждой слезой, задрожавшей на кончике ресницы. Каждым поцелуем, вестником нежности, каждой ранкой на ее прекрасном теле.
Она это тоже знала. Но предпочитала не вспоминать…
Я не сомневался, что и мой черед наступит незамедлительно. Так было всегда. Я мог пережить ее уход не более дня. С приходом ночи черные как смоль вороньи крылья влекли меня в закатные небеса вслед за упорхнувшей голубкой. Навстречу новому дню.
Но не в этот раз.
Оставалось одно незавершенное, поистине незначимое дело. Пустяк!
Отель на холме, последний горестный вздох безвозвратно ускользающего века безумных страстей готовится стать клеткой для семерых глупцов.
По воле судьбы, которой нет дела до шахматных фигур, я назначен распорядителем торжества, режиссером прощальной увертюры. Финальный аккорд ее будет иметь особое значение. Так обещано свыше.
Хотя, положа руку на сердце, мне глубоко наплевать на снисхождение…
Прах Виктории развеян над изумрудными волнами лагуны.
Плач чаек унес прощальные слова в даль, и они затерялись, превратившись в капли весеннего дождя.
Дождь в Венеции – насмешка над здравым смыслом.
Мы плакали вместе о минувшем, не ожидая прощения.
Желание любимой упокоиться в городе, познакомившем нас в последней жизни, исполнено неукоснительно.
Она обещала ждать. Или пообещала…
Глупо доверять ведьме.
Пора и мне собираться в последний путь…
Не скучай, Томми. До скорого. Уже близится финал.
Как всегда преданный тебе друг Гай Фердинанд Лэндол.
8 мая 2022 г.
Отель «Даниели», Венеция.
СОФИЯ ТОМИЛИНА
– Prochaine arret – Lausanne[3 - «Следующая остановка – Лозанна» (фр.).].
Вырвавшийся из динамика металлический скрежет заставил Софию вздрогнуть и… – о, какая неловкость! – пролить несколько капель эспрессо на белоснежный палантин.
Досадливо прикусив губу, женщина украдкой глянула в окно вагона, опасаясь, что ее неуклюжесть мог заметить кто-нибудь на перроне.
Солнечный луч скользнул по серо-зеленым линзам, окрасив их на мгновение в карий цвет.
Снаружи, напротив ее вагона, замерла в ожидании стройная мулатка, молодая женщина лет тридцати, не более. Она держала за руку кудрявого ангелочка, усердно ковыряющегося в носу. И ей было глубоко наплевать на испорченный проезжающей пассажиркой дорогой шарф.
Смуглая красавица просияла и радостно помахала кому-то рукой.
Через мгновение она уже кружилась в объятиях высокого, идеально сложенного блондина, сошедшего с поезда. В свете политики последних десятилетий – редкого представителя европейской расы.
Такие светловолосые и голубоглазые полубоги смотрят сейчас лишь с рекламных экранов, а не прибывают региональным поездом- кукушкой «Женева
Висп».
«Милый ребенок, – София улыбнулась, взглянув на темнокожего малыша, подкинутого вверх радостным папочкой. – Смешение крови часто идет на пользу».
Нордический красавец, расцеловав карамельное семейство, словно услышал мысли Софии, поднял на нее глаза и тут же отвел. Слишком откровенны были его чувства, слишком открыты.
«Что такое? Он стесняется?» – наблюдавшей за происходящим на перроне пассажирке стало немного не по себе.
Смущение незнакомца вызвало цепную реакцию: София тут же опустила глаза и вспыхнула маковым цветом.
«Взглянула на чужую радость и утаила маленький осколок. Воровка поневоле».
Поезд тронулся. Она украдкой покосилась на проплывающую за окном семейную пару и вздохнула с облегчением, смешанным с капелькой зависти.
Обняв подругу одной рукой, держа малыша за пухлый мизинчик другой, блондин удалялся под арку вокзала Лозанны.
Вот и все.
Еще один фрагмент гигантской головоломки останется в голове Софии, чтобы вызвать странную ассоциацию из собственных воспоминаний. И горечь во рту от несбывшейся мечты о счастливой семье, об уютном очаге, нежных объятьях и защищенном тыле.
О малыше, которого держишь за пальчик.
Ты сама себе семья, принцесса София. Одинокая волчица. Свободная, независимая, self made women[4 - «Женщина, которая сделала себя сама» (англ.).]. Поучительный пример, как нельзя поступать с собственной жизнью в погоне за амбициями. Добровольная жертва зарвавшегося тщеславия.
Чего ты достигла на финише бесконечной погони за ускользающим успехом? В вечной борьбе с наступающими на пятки молодыми, целеустремленными и мотивированными на карьеру коллегами?
Ничего. Если не считать…
…уютного гнездышка в Подмосковье, парка из двух машин и небольшого сада, заросшего дикой травой. Как и ее собственная душа, заполоненная сорняками.
София даже не смогла осуществить давнюю детскую мечту – завести собаку. Не имела права оставить маленького друга в одиночестве.
Соскочить с летящего с бешеной скоростью экспресса под названием «Работа» оказалось невыполнимой задачей. Тактика смирения и соглашательства надоела до дрожи, до зубного скрипа, но была желанной ее эгоистичному «Я». Капризный внутренний ребенок требовал оставаться на привычном социальном уровне. Не выпадать из обоймы. Кушать в любимых ресторанах («София, вам медальон с прожаркой медиум, как всегда?») одеваться в привычных бутиках («Софочка, дорогая, платьице из последней коллекции, вам очень идет») общаться с одними и теми же, все чаще опустошенными, выжатыми досуха людьми («Надоело все, хоть волком вой! Переезжаю на Бали!») Ни шага, ни полшага в сторону – кружись белкой, Софи! Улыбайся – это всех раздражает! Глупейшие слоганы, ставшие ширмой ее больной гордыне.
Хотя… Была у нее одна отдушина. Маленькая потайная комната на чердачке.
София творила другие миры, заселяла их персонажами и придумывала истории их жизни. Писательница, точнее сказать сочинительница поневоле. От скуки и безысходности, сидя с блокнотиком в самолете, скучая на семинарах, подсматривая, подслушивая, воруя как сейчас с лозаннского перрона, незаметно эпизод за эпизодом, узелок за узелком плела кружево. Графоманка-любительница, вообразившая себя создателем и вершителем.
Страдая от одиночества и душевного голода, она все чаще общалась с героями собственных фантазий. Заглянув на огонек, персонажи скрашивали серые будни диалогами и даже спорами с автором.
София готова была поклясться, что слышит их голоса. Но никогда не заявит об этом публично, свято охраняя своего «внутреннего, забывшего вырасти ребенка» от любопытных глаз.
Первый признак шизофрении, удачная подножка ее карьере. Кто-нибудь из внимательных коллег не преминет воспользоваться слабостью «железной леди» и разнесет сплетни. А вы знаете, что наша Софья Владимировна немного того, рассказки сочиняет.…Наверное, эротические.… Ведь все одна и одна… Бедняжка.…Как тут не…
Пестрые тараканы, – любя прозвала София воображаемых персонажей. – Их не зовут, они сами приходят…
