скачать книгу бесплатно
– Хохотать я буду ближайшие три недели.
– Сколько?! – на меня уставились очаровательные глазки.
– Три-четыре недели. Через четыре дня Новый год, и это будет наш первый публичный выход. А дальше нам надо продержаться ещё пару недель, чтобы все поверили, что у нас все по-настоящему.
– У-у-у, – то ли обреченно, то ли волнительно взвыла Агата и бросилась писать свои договорные “мемуары”.
Глядя на ее сосредоточенное личико, я улыбнулся ещё шире. Ей богу, будто не фиктивной невестой собирается стать, а душу мне свою продает.
Я подобрался к ее столу и тоже взял ручку и чистый лист. Ну, сейчас посмотрим, кто из нас лучше договор составит.
– Это зачем?
– Завещание писать буду, – ответил смеясь и развалился прямо на полу возле гадальных карт. – Вдруг ты решишь меня убить, и моя семья подерется за мой женский гардероб.
– Будете издеваться, сеньор Лоури, я откажусь. Лучше пойду работать посудомойкой, – фыркнула Агата.
– У меня в клубе хорошо платят, если что. Там рабочие руки всегда нужны, – не унимался я, выводя ровные буквы.
Потому, что знал. Не откажется. Раз она решила пригласить меня в свой дом, да ещё и завуалированно попыталась сообщить, что “кто-то” очень сожалеет об этой статье, значит, мечтает вернуть любимую работу.
Агата злобно буркнула что-то себе под нос, а я пристально посмотрел на ее скрюченную над столом фигурку.
– Наряды мне вы покупать будете, или я сама должна выглядеть соответственно? – поинтересовалась она деловито.
Она что, действительно, там серьезными фразочками швыряется? Так строго подошла? Что ж… Моя душа, в отличие от чьей-то, требует веселья. Поэтому хитростью брать придется.
– Мои будешь носить, – объявил я усмехаясь и дописал в свой договор ещё один важный пункт.
Через десять минут мы стояли друг напротив друга, как на дуэли. В разных концах комнаты, держа в руках “бумажное оружие будущих пыток”, а точнее договора.
– Читаем по очереди, – предложила Агата. – Каждый имеет право оспаривать пункты, до тех пор, пока мы не придем взаимному к соглашению.
– Тогда, как в самых розовых девичьих мечтах, мы состаримся вместе, Агата. В этой самой комнате, – добавил я, заведомо зная, что к полному соглашению нам вряд ли удастся прийти.
– Итак, пункт первый… – на лице Агаты появилась озорная улыбка. – Вы будете называть меня “свет моих очей”, “радость моя”, “любовь моя”, “свет моей души”…
– Чего?! – я поморщился от отвращения.
– Да-да. Пусть все считают, что вы от меня без ума.
– Да все посчитают, что я с ума сошел!
– От любви ко мне, – парировала Агата, победно усмехаясь. – Нет, ну вы, конечно, можете просто вернуть мне работу, я принесу извинения – и мы разойдемся…
– Не дождешься, Агата, свет моих, мать его, очей…
– Давайте-ка без ругательств. Так вы принимаете этот пункт?
– Да. Но я вношу свои предложения. Вы будете называть меня “мой господин”, “мой император” и “любовь всей моей жизни”.
От довольной улыбки Агаты не осталось и следа. Хлоп-хлоп… Мне кажется, что я даже услышал, как удивлённо она хлопает своими длинными ресницами.
– Хм-м-м, – протянула она и задумчиво почесала макушку. – Эх, ладно. Идёт.
– Замечательно. Можете называть следующий пункт.
– Сейчас ваша очередь, Нэйтан.
– Я уступаю вам, “радость моя”, – ответил, сияя ехидной улыбкой и дописывая в своем договоре внесенные нами изменения.
Агата важно закружила по комнате, бросая на меня издевательские взгляды, и объявила следующее:
– Целоваться мы не будем. Руки вы тоже распускать не будете.
– Э-э, нет. Этот пункт вычеркивай сразу. Поцелуи, прикосновения и прочие “нежности” ты будешь демонстрировать во всей красе. Иначе, никто нам не поверит.
– Поверит! Я могу сыграть все очень убедительно, без всего этого…
– Нет.
Агата сощурилась и злобно поджала свои милые губки, глядя на меня очень недовольно.
– Тогда целоваться мы будем, когда я решу! – вдруг предложила она.
Ах, ты маленькая зануда. Так, значит…
– Значит, время для проявлений прочих “нежностей” выбираю я.
– Нет, – ее зеленые глаза гневно блеснули.
– Тогда вообще вычеркивай этот пункт. Здесь не будет ограничений.
Шмыгнув носом, она пробормотала тихое «мерзавец» и взволнованно посмотрела на свой договор. Кусая губы, она, вероятно, обдумывала возможности выхода из этой ситуации победительницей.
– С Новым годом! – не выдержал я после двухминутного молчания. Она вскинула на меня удивленные глаза, и я насмешливо добавил: – Уже, наверное, дня четыре прошло, пока ты раздумывала. Так соглашаешься или нет?
– Ладно, – из ее лёгких вырвался тяжёлый обреченный вздох. – За поцелуи отвечаю я, за остальное – вы. Но никакой постели.
– Разумеется. Ты же, как и все женщины, считаешь, что близость возможна только после свадьбы?
– Да. Но так как отношения у нас фиктивные, можете на это даже не рассчитывать.
Мои губы растянулись в победной усмешке. Я дождался, пока она поднесет ручку к договору, и добавил:
– А у тебя вроде бы была уже свадьба, да? И даже развод уже был?
Рука Агаты замерла в миллиметре от документа. Она бросила на меня такой красноречивый взгляд, что, казалось, ещё секунда – и я буду послан куда подальше, а она действительно пойдет работать посудомойкой. И точно не в мой в клуб.
– Мне твой редактор обмолвился, что ты своего бывшего мужа в вашей газете “похоронила”, – пояснил я, продолжая стойко выдерживать ее бешеный взгляд. – Так какой твой следующий пункт?
Агата прокашлялась, видимо, пытаясь “затолкать назад” ругательства, что так и стремились выбраться наружу. Повернулась ко мне спиной и вновь заговорила:
– Раз уж вы выше по финансовому положению, а я и вовсе сейчас безработная, то вы будете давать мне каждую неделю по пятьдесят лир на личные нужды. А еще вы сами позаботитесь о гардеробе своей “невесты”. Все наряды должны быть новыми.
– Принимается. Я готов платить по сто лир в неделю, но одеваться ты будешь в соответствии с моими вкусами.
– Согласна.
Не ожидая, что я так быстро соглашусь, она с волнением сделала новую пометку в своем договоре, и моя улыбка стала ещё шире.
Эх, Агата Ксавье, уточнила бы ты сперва о моих вкусах.
– Вы должны вести себя галантно перед моими друзьями и родственниками, если вдруг нам придется с ними встречаться, – продолжила она.
– Не переживай, я буду “само обаяние”.
– С трудом верится, – Агата тяжело вздохнула, но все же поставила заветную галочку. – Пункт пятый…
Я не стал вклиниваться со своей очередностью, желая, чтобы это дурацкое представление побыстрее закончилось. А то, действительно, свою старость в этой милой простенькой спаленке встречу.
Агата зачитывала мне об уважении, о предстоящих сенсациях, которым я должен был поспособствовать. О том, что я должен рассказывать ей все о себе, чтобы она, вдруг, не оказалась в дурацкой ситуации…
К десятому пункту я заскучал.
Стоял со своим скромнейшим договором из трех пунктов и не понимал, как она умудрилась за десять минут написать столько ерунды. Настоящая журналистка.
– И последнее, если вы все испортите сами, то в любом случае возвращаете мне работу и помогаете с настоящей сенсацией, сеньор Лоури.
– Мой господин…
– Что?
– Никаких “сеньор Лоури”. Либо Нэйт, либо… – я потряс своим договором. – Вот так. Сама же захотела.
– Может я буду называть вас просто “голубчиком”?
Агата невинно улыбнулась. Я адресовал ей в ответ такую же милую улыбку и сквозь зубы процедил:
– Я вам сейчас зад надеру, любовь моя. Честное слово.
Она закрыла лицо своим договором, как щитом, и ее плечи затряслись от смеха.
– По поводу последнего пункта – принято, – объявил я и мысленно потер ладошки от предвкушения новой порции женского негодования. – Теперь моя очередь. Итак, чтобы ты не услышала и не узнала обо мне за время наших фиктивных отношений – это не станет очередной новостью в газете.
– Принимается.
– Пункт второй: ты обязуешься заботиться обо мне, если я болен или нахожусь при смерти.
Раз. Два. Три.
Агата скинула свой бумажный щит и гневно зыркнула в мою сторону.
– Для этого у нас имеются доктора! Я фиктивная невеста, а не нянька!
Браво, Агата Ксавье, не подвела. Так я и думал…
– Это моя гарантия, что ты не бросишь меня умирать посреди улицы, когда мы будем вдвоем. Как по мне, это вполне безобидный пункт, – главное не рассмеяться и не испугать. – Я буду точно так же заботиться и о тебе.
– Хм-м… Ладно, тогда принимается.
Я влепил “долгожданную” пометку и дождался, пока то же самое сделает и Агата. Все! Попалась, мышка!
– Но вы не сможете заявляться ко мне домой, когда вам вздумается, – объявила она, и я мысленно поаплодировал сам себе. Как знал!
– Только, если я не пришел к тебе за помощью, когда заболел или нахожусь при смерти, – договорил я, взглянув на неё исподлобья и тыкая в предыдущий пункт договора.
– Что?
– Что? – парировал невинно в ответ, приказывая себе “не смеяться”.
Агата задрала голову к потолку и обреченно застонала. Я мысленно готовился получить по лицу смятым дурацким договором, но она, по-видимому, была слишком терпеливой.
Почему женщины вообще любят так все усложнять?
– Продолжим? – я дождался, пока она снова уткнется курносым носиком в договор. – Вы обязуетесь не заводить никаких интрижек на стороне и не строить глазки чужим мужчинам, любовь моя.
– Согласна. Но и вы тоже.
– Договорились, – мы сделали пометки в наших “важных документах”, и тут я добавил – Я торжественно клянусь, что не буду строить глазки мужчинам, и уж тем более не буду заводить с ними интрижки.
– Вот же вы… – прошипела она сквозь зубы. – Я говорила о женщинах!
– Так, значит, вы все же признаете, что оболгали меня в статье? – вполне серьезно произнес я. – Извиниться не желаете?
– Простите, – буркнула она “душевно и искренне” и потрясла своим тоненьким пальчиком. – Давайте-давайте. Дописывайте про женщин.
– Нет. Этот пункт мы уже закрепили, и возражения больше не принимаются.
– Это в ваших же интересах! Если вы…
– Тш-ш, – я приложил палец к своим губам, жестом обрывая поток ее недовольства. – У вас есть ещё пункты?
– Нет, – буркнула она.
– Значит, мы закончили, – я поставил размашистую подпись на своем договоре и то же самое проделал и с документом Агаты. – Завтра вечером мы должны выбраться куда-нибудь вдвоем.
– Вы же сказали, что публичный выход только через четыре дня!
