скачать книгу бесплатно
Шарль вошёл, осмотрелся. Вдоль стен от пола до потолка – книжные шкафы со стеклянными дверцами. Большой кожаный диван. Напротив неполированный письменный стол с одним большим ящиком, из которого Шварц достал папку с гербом. Водрузил на нос пенсне, откашлялся, прочёл:
– Дорогие дети! – посмотрел на Симону и Шарля, сидящих на краю глубокого дивана, усмехнулся. – Вы похожи на испуганных птенцов, выпавших из гнезда.
– Мы похожи на узников, ждущих смертного приговора, – проговорил Шарль, крепко сжав руку Симоны.
– Люблю, – прошептала она и закрыла глаза.
– Дорогие дети, я рад, что вы нашли друг друга! – весело воскликнул Шварц. А Шарль почувствовал, как к горлу подкатился комок, и захотелось разрыдаться. Впервые за много лет, ему хотелось кричать от боли и отчаяния. Но он сидел на диване, немигая смотрел на книги за спиной банкира, слушал. Ждал, когда же прозвучит приговор, когда опустится гильотина.
– Симона, рядом с тобой сидит мальчик, которого ты, пятилетняя, хотела спасти, – Шварц улыбнулся, посмотрел на Симону. Она открыла глаза, задумалась, припоминая, кивнула.
– Помнишь, мы зашли в цирк Шапито на окраине города, – голос Шварца зазвучал бодрее. – Сначала под куполом летали гимнасты, а потом вышли клоуны, рыжий и белый. Они вывели на арену мальчика и принялись заталкивать его в пушку вместо снаряда. Ты схватила меня за руку и потребовала:
– Папа, спаси его! Спаси его немедленно.
– Погоди, – обняв тебя за плечи, проговорил я. – Это цирк, дорогая, с мальчиком ничего плохого не случится, вот увидишь.
– С ним уже случилось плохое, – нахмурилась ты. – Зачем он здесь, а не в гимназии, как кузен Лео? Где его родители? Почему они позволяют мальчику пропускать занятия?
– Наверное, его родители тоже работают в цирке, – предположил я. В это время грянул выстрел, пушка развалилась, на публику посыпались разноцветные бумажные звездочки. Мальчик поклонился и убежал за кулисы вместе с клоунами.
– Папа, прошу тебя, спаси его, – прошептала ты, глядя на меня полными слёз глазами.
– Симона, этот мальчик счастлив. Ты же видела, как он радостно улыбался, – сказал я.
– Прошу тебя, папа, – еле слышно вымолвила ты. – Я знаю, знаю, что ему нужна помощь.
– Ну, хорошо, – пожав твою руку, сказал я. – Мы спасем твоего мальчика.
Я усадил тебя в ландо, а сам пошёл к директору цирка.
– Как зовут мальчика, помощника клоунов? – спросил я, представившись.
– Бенош, – ответил он. – Этот мальчик не так мал, как вам показалось. Ему уже пятнадцать. Он подает большие надежды. В новой программе у него будет свой номер. Он станет самым юным рыжим клоуном.
– Скажите, а Бенош – это имя мальчика?
– Нет, нет, его зовут Шарль, – улыбнулся директор. – Бенош – это сценический псевдоним, который придумали клоуны.
– А кто родители этого мальчика? – поинтересовался я.
– Он сирота, – проговорил директор.
– Мальчик-сирота по имени Шарль, – задумчиво проговорил я и поднялся. – Господин директор, могу я попросить вас об одном одолжении? – он вытянулся в струну. Я положил на стол несколько крупных купюр и сказал:
– Я буду поддерживать ваш цирк, а вы маленького клоуна. Пусть он не меняет свой сценический псевдоним. Пусть он всем представляется – Шарль Бенош.
– Обещаю, что в новой программе, мы так и объявим: рыжий клоун – Шарль Бенош! – пообещал директор. Я поклонился и вышел.
На улице меня чуть не сбил с ног вихрастый паренек. Он удирал от толстой девочки, которая кричала что-то грубое ему в спину.
– Простите, ваша честь, – улыбнулся мальчик, собираясь прошмыгнуть. Я задержал его, желая расспросить про мальчика-помощника клоунов, но, увидев на правом предплечье родинку в виде запятой, онемел. Передо мной стоял малыш, которого мы искали десять лет.
– Тебя зовут Шарль? – спросил я.
– Нет, меня зовут Бенош, – ответил он гордо, вырвался и убежал.
– Мой дорогой мальчик, мой милый Шарль, прости, что я сразу не рассказал тебе обо всём, что сразу не забрал тебя с собой. Я растерялся. Да, да, растерялся. Впервые я не знал, что делать, как поступить. Я пошёл искать тебя среди пестрых цирковых вагончиков. Меня остановил добродушный толстяк, поинтересовался, что я здесь ищу, и усмехнулся.
– Легче поймать ветер, чем нашего Беноша.
Я повернулся и побрел к экипажу, поджидавшему меня у выхода.
– Симона, ты была права, – сказал я, усаживаясь напротив. – Это тот самый мальчик, которого мы должны спасти.
Шварц посмотрел на Шарля, улыбнулся.
– Вы помните этого господина?
Шарль кивнул. Картинка прошлого так ясно всплыла в его памяти, словно всё происходило пару минут назад. Высокий господин смотрит на него добрыми глазами и улыбается. А ведь он, Шарль, чуть не сбил его с ног, убегая от Матильды, дочери директора. Господин, почему-то говорит с ним шёпотом. Это веселит Шарля. Он показывает ему язык и мчится прочь. Он увлечён игрой, ему нет дела до господина, расхаживающего по задворкам цирка. Пусть волнуются и переживают взрослые. А ему, Шарлю, нечего бояться. Он давно не бродяжничает. Он обрёл надежную защиту в лице Лелэ и Бебэ. Теперь он – клоун, рыжий клоун Бенош. Шарль улыбнулся:
– Я помню этого господина.
– Прекрасно, – проговорил Шварц и продолжил чтение письма.
– Мама, мама, мы нашли мальчика, которого надо спасти! – закричала Симона, вбегая в дом. Евгения подняла на меня испуганные глаза.
– Да, дорогая, Шарль нашёлся, – улыбнулся я.
– А где, где он? – воскликнула она.
– Он служит в цирке рыжим клоуном, – ответил я.
Евгения прижала ладони к губам, воскилнула:
– Слава Всевышнему, сын Натали и Эдуарда жив!
– Да, Шарль, ты не наш сын… – Шварц сделал паузу.
– Что? – спросила Симона.
– Что? – выпрямил спину Шарль.
– Ты не наш сын, Шарль, – ещё раз повторил банкир. – Ты сын женщины, в которую я был безнадежно влюблен. Так же безнадежно, как Шварц Штанцер в Аспазию Ля Руж… Я впервые увидел Натали на балу и потерял рассудок. Я пошёл к ней через весь зал, забыв о правилах приличия, забыв обо всём на свете. Она показалась мне эфемерным созданием. Я боялся, что её сейчас не станет, что я не смогу поговорить с ней. Не знаю, почему мне захотелось сказать ей несколько слов? Я даже не подумал о том, что могу скомпрометировать её, что мой поступок могут неверно истолковать.
– Что вам угодно? – загородив Натали собой, спросил человек в дорогом мундире, украшенном орденами.
– Позвольте засвидетельствовать своё почтение, – проговорил я, понимая, что совершил непоправимую глупость.
– Эдуард Бенош, – протянув мне руку, представился он. Шварц посмотрел на Шарля поверх стекол, сказал:
– Да, да, молодой человек, Бенош – это фамилия ваших родителей.
– Удивительно, – проговорил Шарль. – Это имя придумала Лелэ. Почему она так меня назвала? Я никогда не задавал ей этот вопрос. Я просто принял своё новое имя, как подарок. Я с гордостью носил его все эти годы, не подозревая, что это – моя фамилия, – он улыбнулся. – Приятно вновь обрести потерянное родство. Вот только мне не ясно, куда подевались все мои многочисленные родственники? Неужели они не хотят воспользоваться частью предназначенного мне наследства? Или они ни о чём не подозревают?
Шварц Штанцер пожал плечами, опустил голову, продолжил чтение.
– Эдуард Бенош оказался удивительным человеком. Мы с ним подружились. Я стал бывать в их доме, большом красивом доме, где собиралось много удивительных людей. Там я познакомился с Евгенией Штанцер – матерью Симоны…
Если бы я знал о том, что Эдуард Бенош возглавлял тайное общество товарищей по оружию, я бы попытался что-то предпринять, как-то помочь Натали и Шарлю. Но… я обо всём узнал слишком поздно, когда дом Бенош был превращен в груду развалин, в свалку разбитых надежд.
– Прошу тебя, отыщи моего Шарля, – прошептала умирающая Натали. – Прислуга увела его куда-то, когда начался этот погром. Я знаю, знаю, он жив. Он не должен погибнуть. Он не виноват ни в чём. Найди его, Джордж. Спаси его…
– Десять лет прошло, прежде чем мы отыскали тебя, Шарль Бенош. Но… – Шварц откашлялся. – Когда мы приехали в цирк, чтобы забрать тебя с собой, мы увидели лишь обрывки афиш, полощущиеся на ветру. Цирк уехал. Евгения залилась слезами. Я, как мог, утешал её. А она плакала всё громче и сильнее. Тогда я побежал на поле, нарвал ей подсолнухов и, опустившись на колено, проговорил:
– Мы отыщем его непременно.
Евгения прижала подсолнухи к лицу, затихла. Мы вернулись домой, пригласили Шварца, составили завещание. Это письмо я написал через пару дней один. Мне нужно было собраться с мыслями, успокоить своё рвущееся из груди сердце. Это письмо – моя исповедь. Если её читает Шварц Штанцер, то значит, что дурной сон Евгении сбылся. Нас нет… А вы – есть! Будьте счастливы. Любите друг друга, как брат и сестра. Будьте лучшими друзьями. Будьте кем хотите, только будьте, будьте…
Ваш Джордж Стовассер.
P.S. Да, совсем забыл сказать, что Натали Бенош родилась на краю земли, в городке Шарлоттенберг. Может быть, вам, Шарль, захочется отыскать это место. Удачи.
Шварц снял пенсне, закрыл папку, улыбнулся:
– Теперь вам известно всё.
– Спасибо, дядя Шварц, – проговорила Симона, облегченно вздохнув. – Какое счастье, что Шарль мне никто. Потому что никто – это значит всё, целый мир, целый земной шар, который я могу обнять, прижать к груди.
Она поднялась, обхватила себя руками за плечи, зажмурилась. Ждала, что Шарль поднимется, поцелует её. А он сидел каменным идолом и смотрел на книги за спиной Шварца.
– Что с тобой, Шарль? – спросила Симона, открыв глаза. – Ты не рад? Ты испугался того, что я захочу стать твоей женой, да?
– Нет, нет, – проговорил он, потерев виски. – Просто… Могу я взять книгу?
– Книгу? – Шварц посмотрел на него с досадой. – Зачем она вам?
Шарль поднялся, подошёл к книжному шкафу, взял книгу в старом переплете, раскрыл, улыбнулся.
– Да, именно эту книгу читал мне перед сном добрый сказочник. А чтобы я не забыл его сказки, он положил между страниц цветок – незабудку, – Шарль повернулся, показал Симоне цветок.
– Какое чудо! – воскликнула она. – Сколько лет этому цветку?
– Вечность, – ответил Шарль, вдохнув аромат книжных страниц.
– Теперь я понимаю, что тогда, перед сном твой отец рассказывал мне сказку своей любви, – закрыв книгу, сказал Шарль. На обложке было написано «Справочник по астрономии». Симона рассмеялась.
– Да, папа любил читать сказки из словарей и научных трактатов по банковскому делу. Он хотел, чтобы его дочь была самой образованной девушкой на планете. И вот я…
Шарль обнял её и поцеловал в губы. Первый раз. Симона не ожидала. Она посмотрела на него растерянно.
– Люблю, – прошептал Шарль и чуть громче повторил, – Я люблю тебя, Симона.
Она зажмурилась, подняла голову. Шарль коснулся губами её лба, глаз, щёк, припал губами к губам, как к источнику.
Они не видели, как Шварц Штанцер тихонько вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь. Он прошёл на террасу, где поджидала его Аспазия Ля Руж. Она поднялась ему навстречу и спросила:
– Ну, как?
Вместо ответа, Шварц обнял её, принялся кружить.
– Что вы делаете? Прекратите немедленно. Я сейчас упаду. Пощадите меня, Шварц, – простонала Аспазия. – В моём возрасте нельзя делать таких резких движений.
– В вашем возрасте, дорогая, самое время делать такие движения и совершать безрассудства, – расцеловав её в обе щеки, проговорил Швар.
– Что вы себе позволяете? – воскликнула она, вырвавшись из его объятий.
– Выражаю радость, – улыбнулся он. – Вы были правы, Аспазия, Шарль любит Симону. Любит по-настоящему. Вы победили!
– Если я – победила, значит, вы – проиграли. Неужели вас так радует проигрыш? – спросила она.
– Нет, – мотнул он головой, продолжая счастливо улыбаться. – Меня радует ваша прозорливость, ваша женская интуиция, ваша неприступность, ваша… мадам Ля Руж, позвольте вас поцеловать.
– Нет, – гордо вскинув голову, сказала она.
– Я так и знал, – вздохнул Шварц, порывисто обнял Аспазию и поцеловал в губы.
– Вы… вы… – она растерянно на него посмотрела, отвернулась.
Шварц обнял её за плечи, сказал:
– Простите. Простите, милая Аспазия. Считайте мой поступок глупым ребячеством. Отругайте меня. Только не молчите, умоляю.
Она повернулась и поцеловала его в губы. Отстранилась, покраснела, потупила взор, проговорила:
– Если бы вы знали, как давно я ждала от вас этого глупого ребячества, Шварц.
– Но, почему же вы..? – воскликнул он. Она подняла голову, посмотрела в его округлившиеся от удивления глаза, призналась:
– Я играла роль неприступной гордячки, чтобы скрыть свою беззащитность. Я ведь не умею справляться со своими чувствами. Не умею. Вот что я сейчас наделала? Что наделали мы с вами? Как мы после всего произошедшего будем смотреть друг другу в глаза?
– С любовью и нежностью, – проговорил Шварц, взяв её руки в свои.
– А как мы будем смотреть в глаза вашей жены? – спросила Аспазия, высвобождая руки.
– У меня давно нет жены, дорогая мадам Ля Руж, – улыбнулся Шварц. – Я – вдовец.
– Что вы говорите? – нахмурилась она. – Нынче утром я беседовала с мадам Штанцер в саду.
