скачать книгу бесплатно
– Я попробую, – протянув ему свою маленькую ручку, проговорила она.
Шарль почему-то подхватил её на руки, вынес на арену. Белое платье девочки с вишневыми атласными лентами, продетыми сквозь кружевной воротничок и манжеты коротких рукавов, напоминало перевернутую вверх ногами рюмочку. Шарль залюбовался.
– Что мне нужно делать? – спросила девочка деловитым тоном.
– Побеждать, – ответил он, вспомнив, что они на арене, что за ними наблюдает тысячеглазая аудитория, поэтому…
– Без глупостей, – шепнул он девочке.
– Разумеется, – сказала она, выполнив беспрекословно всё, что от неё требовалось.
Белый клоун был побежден. Благодарный рыжий клоун Шарль хотел проводить свою спасительницу на место. Она отстранила его руку, сказала:
– Я сама.
– Браво! – закричал Шарль и громко захлопал в ладоши. Публика его поддержала. Девочка прошествовала на своё место под бурные аплодисменты. Села, выпрямила спину, повернула голову и что-то сказала сидящему рядом господину. Он водрузил на нос пенсне, подался вперёд. Но на арену выбежали новые действующие лица: мадам Жужу со своими питомцами – карликовыми собачками…
Представление закончилось. Шарль побежал в свой балаганчик переодеваться. В дверь громко постучали.
– Открыто, – крикнул Шарль. Стук повторился. Тогда он поднялся, распахнул дверь и свистнул, увидев господина в пенсне, за спиной которого прятались вишневые банты.
– Могу я поговорить с вами, господин клоун? – спросил он.
– Запросто, – ответил Шарль, усевшись на верхнюю ступеньку. – Слушаю вас, говорите, ваша честь.
Шарлю показалось, что этот человек, одетый в дорогой серый костюм, накрахмаленную белую рубашку, белые перчатки, высокий котелок и шейный платок, заколотый бриллиантовой булавкой, скорее всего, адвокат, к которому следует обращаться, ваша честь.
– Моя дочь помогала вам сегодня на арене, – проговорил он, буравя Шарля колючим взглядом серых, в цвет костюма, глаз.
– Вы хотите, чтобы я поделился с ней своим гонораром? – усмехнулся Шарль.
– Вы глупы, – скривился человек. – Глупы настолько, что не можете дослушать до конца речь собеседника. Перед вами не какой-то бродяга, а достойный, уважаемый человек, преуспевающий банкир, который соблаговолил почтить вас, жалкого комедианта, своим вниманием…
– Я не просил вас о такой неслыханной щедрости, – закинув ногу на ногу, сказал Шарль. – Вы, слишком чванливы, господин банкир. Мне приятнее болтать с бродягами, они…
– Молодой человек, – постучав по руке тростью с золотым набалдашником, перебил его банкир. – Я ни за что не снизошёл бы до общения с глупым актеришкой на задворках цирка, если бы не моя дочь Симона, – он подтолкнул девочку вперёд. – Я здесь только ради неё. Потрудитесь подняться, господин клоун. Хотя, слово «господин» для вас слишком велико. Вы – шут, кривляка, лицедей, забывший о своём истинном лице, данном вам от рождения. Не удивлюсь, если вы и фамилии своей не знаете, – Шарль медленно поднялся. На щеках заходили желваки. Если бы не девочка с вишневыми бантами, он бы набросился на этого разодетого франта, вывалял бы его в цирковой грязи, в конском навозе.
– Мне вас искренне жаль. Прощайте, – сказал банкир, усмехнувшись. Он заметил, как напрягся клоун, как засверкали его глаза, как сжались кулаки. – Симона, у тебя пять минут, чтобы поговорить с этим… – он посмотрел на Шарля с презрением и медленно выдавил, – че-ло-ве-ком…
– Строгий у вас папаша, – проговорил Шарль, наблюдая за удаляющимся банкиром.
– Это мой опекун, – сказала Симона. – Иногда, раз в полгода, он выполняет мои капризы. А всё остальное время я живу в пансионе мадам Ля Руж.
Шарль с интересом посмотрел на Симону. Она улыбнулась.
– Мне бы хотелось, чтобы вы навестили меня в пансионе, если это вас, господин рыжий клоун, не затруднит.
– Конечно, нет, – ответил Шарль, вновь усевшись на ступени. Так ему было удобней разговаривать с девочкой. Их лица были на одном уровне. Шарль заметил, как засверкали её глаза, как зарумянились щёки.
– Ура! – воскликнула Симона.
– Хочу попросить тебя об одном одолжении, – проговорил Шарль, скрестив на груди руки. Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. – Никогда больше не называй меня господин клоун. Зови меня по имени. – Она закивала. Шарль протянул ей руку и представился:
– Шарль Бенош – молодой, подающий надежды актёр, мечтающий сыграть принца датского Гамлета, но волей судьбы заброшенный в цирковой балаганчик Шапито. Это моё временное пристанище, веришь мне, Симона?
– Верю, господин Шарль Бенош, – проговорила она, протягивая ему белый листок бумаги, на котором ровным детским почерком был написан адрес пансиона и имя – Симона Стовассер.
– Встречи с родными разрешены по понедельникам, – сказала Симона.
– А мы родные? – воскликнул Шарль, подмигнув ей. – Никогда бы не подумал, что участие в цирковом номере так сближает.
– Сближает не так, – покачала она головой, – не по земному, а по небесному.
– О-о-о! – многозначительно протянул Шарль. – Судьба свела меня с юным философом. Вы так умны, госпожа Стовассер. Позвольте узнать, сколько же вам лет?
– Не очень много, всего… – она подалась вперёд, сказала тихо. – Мне будет тринадцать через две недели. Приходите меня поздравить.
– Хорошо, – шепотом ответил он. – Хо-ро-шо.
– Благодарю вас, вы… замечательный человек, Шарль Бенош, – проговорила она и убежала…
Шарль ещё долго сидел на ступенях своего балаганчика, растерянно глядя на лист, исписанный чёрными круглыми буквами, и шептал имя девочки с вишневыми бантами:
– Симона, Симона, Симона Стовассер… Что прикажете с вами делать? Играть в куклы? Пожалуй… – он вздохнул. – Как быстро бежит время, ещё вчера я был маленьким, а сегодня… Нет, лучше вспомнить то, что было вчера…
Шарль увидел разноцветный шатёр Шапито и замер.
– Вот бы заглянуть внутрь. Одним глазком посмотреть на то, что там происходит, узнать, что за чудеса совершаются, – проговорил он. Стоящие рядом мальчишки переглянулись. Самый щупленький ткнул Шарля в бок, воскликнув:
– Ты что забыл, что для беспризорников не существует преград? – Шарль обрадовался. – Тогда вперёд, – скомандовал предводитель и первым юркнул в гущу людей, толпящихся у входа в цирк. За ним растворились среди зрителей и остальные мальчишки.
Шарль нашёл себе местечко на лестнице между рядами, расположенными под самым куполом. Отсюда сверху арена напоминала большую чашу, на дне которой совершается чудо, чудесное действо, чудодейство. Наблюдая за воздушными гимнастами, Шарль решил остаться в этом удивительном месте. Воображение сразу же живописало ему удивительную картину. Он – любимец публики, воздушный гимнаст в блестящем трико, выполняет свой коронный номер – полёт вниз из-под купола цирка.
В этот момент загремела барабанная дробь. Люди замерли. Стройный гимнаст в золотом костюме сделал сальто и полетел вниз, красиво раскинув руки. Публика ахнула. Но руки гимнаста вдруг превратились в огромные крылья.
– Человек-птица! – выдохнул зал.
– Золотая птица счастья! – зазвучал голос конферансье. – Воздушный гимнаст Эдвард Гудини.
Шарль вытер выступивший на лбу пот, подумав, что таким смельчаком, как Гудини, ему не стать. Красивая мечта канула в небытие. Её место тут же заняла другая, более реальная мечта. На арену вышли смешные клоуны, белый и рыжий. Шарль приподнялся, чтобы получше их рассмотреть.
– О, какой смелый мальчик! – воскликнул рыжий клоун. – Смотрите, смотрите, он хочет повторит полет Гудини.
Шарль ещё не успел понять, о каком мальчике идёт речь, а рыжий клоун уже мчался наверх, перепрыгивая через ступени.
– Не робей, – кричал он и размахивал руками.
– Иди, мальчик, иди, – подтолкнули Шарля люди.
– Я?! – вытаращив глаза, прошептал он.
– Ты, ты, – улыбнулся клоун и, схватив его за руку, крикнул на весь цирк:
– Отважный смельчак готов совершить на ваших глазах трюк воздушного гимнаста Эдварда Гудини!
Шарль понял, что бежать ему некуда, поэтому решил не сопротивляться, а спуститься вниз и несколько минут постоять на арене в свете прожекторов. Он понимал, что такая возможность даётся один раз, и решил не упускать свой звездный час.
– Ничего не бойся, – шепнул ему клоун, когда они бежали вниз. – Доверься мне, и всё будет в порядке.
Шарль доверился. Его затолкали в пушку вместо снаряда. Загремели барабаны и… пушка развалилась на две части, а на публику посыпался разноцветный бумажный дождь. Красота!
– Можешь идти на своё место, – радостно сказал клоун, помогая Шарлю встать на ноги.
– А могу я остаться с вами? – с надеждой в голосе спросил Шарль.
– Ну, если у нас не будет проблем с твоими родственниками, то… – проговорил рыжий клоун.
– Не будет, не будет! – воскликнул Шарль. – Я – круглый сирота. Я – беспризорник, живущий под забором.
– Прекрасно, – похлопал его по плечу рыжий и, протянув руку, представился:
– Бебэ.
– А я – Лелэ, – сказал белый клоун.
– Вы женщина?! – восторженно воскликнул Шарль. – Вот это да!
– Да, вот это! – передразнила она его. Потом обняла за плечи, спросила:
– Ты правда живёшь под забором?
– Ну, не всегда под забором, – улыбнулся он. – Иногда удаётся переночевать на вокзале или в музее, или в парке, рядом с какой-нибудь не очень страшной статуей.
Лелэ звонко рассмеялась, растрепала его волосы и сказала:
– Раз так, мы готовы взять тебя к себе в номер. Мы назовем тебя Бенош. Идёт?
– Идёт! – воскликнул Шарль, не веря своему счастью. Он не только остается в цирке Шапито, он становится клоуном со звучным именем Бенош, а Бебэ и Лелэ заменят ему родителей!
Тогда Шарлю было десять лет. Теперь ему двадцать три. Он уже не малыш Бенош, а рыжий клоун Бенош – любимец публики, которого только что отругал господин в пенсне и похвалила девочка Симона.
– Что стряслось? – спросил Бебэ, пробравшись в балаганчик мимо сидящего на ступнях Шарля. – Почему ты застыл страшной статуей?
– Что было нужно серому господину от малыша Беноша? – спросила Лелэ, пытаясь заглянуть Шарлю в глаза. Он протянул ей записку и сказал:
– Девочка Симона желает, чтобы я поздравил её с днём рождения.
– Прекрасно! – воскликнул сверху Бебэ. – Усядемся на наши цирковые велосипедики, вооружимся свистелками, дуделками, пыхтелками и…
– Погоди, Бебэ, – крикнула Лелэ. – Здесь нужен другой подход. Ты же видел это белоснежное явление. Ты первый сказал, что она похожа на ангела, спустившегося с небес, а наш Бенош на растерявшегося беспризорника, который может сорвать номер.
– Да-а-а, – высунувшись из двери, проговорил Бебэ. Он состроил смешную гримасу, изобразив растерянного Беноша.
– Я, правда, так глупо выглядел? – воскликнул Шарль.
– Правда, – хлопнув его по плечу, сказала Лелэ. – Но это уже в прошлом. Забудь. Вставай, нас ждут великие дела.
Шарль поднялся и поплёлся за Лелэ. Он не задавал ей никаких вопросов. Знал, Лелэ – уникальная женщина. Он любил её, как родную мать. За тринадцать лет она ни разу не повысила на него голос, ни разу не рассердилась на него, хотя поводов было предостаточно. Как ей удавалось быть мягкой, нежной, доброй, для Шарля оставалось загадкой.
– Делай всё, как я скажу, – шепнула ему Лелэ, скрываясь за дверью директора цирка.
Через минуту наружу высунулся её большой красный нос, за ним глаз, рука и лишь потом зазвучал таинственный шёпот:
– За-хо-ди.
Шарль огляделся по сторонам. Никого. Юркнул в приоткрытую дверь.
– Привет, давненько не виделись, – проговорил директор цирка Рудольф Велзер. Он сидел за своим полированным столом и снисходительно улыбался. – Матильда обижена на тебя. Льёт слёзы. Хорошо, что у тебя хватило ума прийти до того, как я тебя вызвал. Молодец. Я ценю смелых людей. Я прощаю тебя и… – он поднялся. – Разрешаю тебе сводить Матильду в синематограф.
– Ах, как мы польщены! – воскликнула Лелэ, прижав руки к груди. – Это честь, большая честь. Но… Бенош не сможет пойти в синематограф.
– Почему? – нахмурился директор.
– Ему совершенно нечего надеть, – проговорила она трагическим голосом. – Он не осмелится взять под руку вашу дочь, если на нём будет надет вот такой клоунский наряд.
Лелэ приказала Шарлю несколько раз повернуться.
– Да-а-а, – вновь усевшись за стол, проговорил директор. – Да, непорядок.
– Не стоит огорчаться из-за пустяков, – улыбнулась Лелэ и проговорила своим клоунским голосом:
– Если вы, господин директор, выдадите нам гонорар, мы сможем приодеть мальчика.
– Хорошо, – кивнул директор, выписал чек и протянул его Лелэ со словами:
– Купите мальчику что-нибудь поприличней, чтобы у Матильды был достойный кавалер.
– Пренепременно, господин директор, – поклонилась Лелэ. – Наш Бенош будет выглядеть лучше того серого господина в котелке.
– Ну-у-у, ты загнула, – усмехнулся директор. – Лучше банкира Штанцера выглядеть не сможет никто.
– Мы попробуем, – подмигнув ему, сказала Лелэ. – К тому же, у нас есть одно маленькое, малюсенькое преимущество – молодость.
– Браво, Лелэ! – рассмеялся директор. – Ты самая умная женщина из всех, с кем я встречался на жизненном пути. Если бы не твой Бебэ и моя… – он перешел на шёпот, – Жильда, то… – директор вышел из-за стола, обнял Лелэ, поцеловал в шею, единственное не загримированное место. Она округлила глаза, прижала палец к губам, покачала головой.
– Ах, я забыл, что мы сватаем Матильду, – воскликнул директор, выпуская Лелэ из своих объятий. Посмотрел на Шарля и строгим голосом сказал:
– Сегодня в половине шестого Матильда согласна сходить с тобой в кино.
