скачать книгу бесплатно
В день, когда расцветут хризантемы. Повесть и рассказы
Елена Арзамасцева
Анна, похоронив мужа, узнает, что и она тоже в скором времени должна умереть. Судьба забрасывает ее в маленький городок, где она прозябает в общежитии, на грани нищеты. Решив обеспечить будущее своих детей, Анна отправляется в столицу в поисках легких денег. Случайная знакомая предлагает женщине заработать приличную сумму. Стремительно развивающиеся события несут Анну по странам и городам, превращая жизнь женщины в вечный бег от самой себя.
В день, когда расцветут хризантемы
Повесть и рассказы
Елена Арзамасцева
Иллюстратор Елена Наревская
© Елена Арзамасцева, 2017
© Елена Наревская, иллюстрации, 2017
ISBN 978-5-4485-5008-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Дорогой читатель!
Наконец-то эта книга увидела свет.
Повесть «В день, когда расцветут хризантемы» я написала давно, лет пятнадцать назад, и никак не решалась ее издать.
Некоторые уважаемые мною люди, которым я давала прочитать рукопись, говорили, что она – учебник для преступников, так как в ней даны четкие инструкции, как можно «выйти сухим из воды», нарушив закон. И что многие описываемые мною ситуации аморальны и неинтересны читателю. Да и вообще, зачем нужно «копаться в куче навоза» девяностых годов прошлого столетия, когда это время никто не хочет вспоминать?
Может быть, кто-то и действительно не хочет. Но девяностые годы двадцатого века были не только годами слома в нашей стране одной государственной системы и замены ее на другую, ранее нам неведомую, но и резкого изменения сознания простых людей – нас с вами, попавших вдруг из унылого, но стабильного и программируемого существования в полный хаос бытия.
Говоря об этом времени, ограничиваются обычно определениями «лихие девяностые», «бандитский беспредел», «время воров и быстрых капиталов», забывая, что порядочные обычные люди и нормальные семьи все-таки составляли подавляющее большинство нашего общества. Не бандиты, продажные милиционеры, чиновники и коррупционеры, а именно простые люди! Жили, растили детей, работали и каким-то образом умудрялись доставать деньги и выживать в нечеловеческих условиях.
Я хорошо помню, как месяцами не выдавалась заработная плата, но люди все равно продолжали ходить на работу, пока их предприятие растаскивали на куски новые владельцы. Помню, как раздавали ваучеры. Правда, для чего и зачем мне до сих пор непонятно. Был период, когда многие семьи существовали на пенсии стариков и детские пособия. Потом был период, когда и детские пособия выдавались тетрадками в косую линеечку и позеленевшей колбасой. На фоне сумасшедшей инфляции и обесценивания денег вдруг вырастали всевозможные мошеннические организации, обещавшие огромные проценты и отбиравшие последние накопления у наших доверчивых, наивных соотечественников, привыкших верить всему, о чем говорили по советскому радио, показывали на советском телевидении, писали в советских газетах.
Но несмотря ни на что, мы как-то сумели выжить, не впасть в состояние гражданской войны и ненависти друг к другу. Наши дети, в большинстве своем, выросли приличными людьми и достойно живут уже в новой России.
В повесть «В день, когда расцветут хризантемы» вошли реальные истории реальных женщин того периода, объединенные одной сюжетной линией главной героини. Разумеется, из уважения к ним я изменила имена и место действия.
Возможно, повествование кому-то покажется слишком закрученным и неправдоподобным, но поверьте, что жизнь нам иногда преподносит такие ситуации, что самая яркая выдумка оказывается бледной тенью на фоне реальности.
Что касается «учебника для преступников», то прошло почти двадцать пять лет с момента описываемых событий. За это время научно-технический прогресс шагнул далеко вперед: широкое распространение получил интернет и мобильные телефоны, наши паспорта стали биометрическими, повсеместно установлены видеокамеры. Многое, что «прокатывало» в начале девяностых, просто невозможно повторить в современном мире.
И все-таки, почему я написала эту повесть? Наверное, потому, что тот период времени слишком мало описан в нашей литературе, и новые поколения не всегда имеют правильное представление о нем. И еще потому, что хотела показать, насколько страшно изменить себе и изменить себя во имя призрачных химер.
С уважением,
Елена Арзамасцева
В день, когда расцветут хризантемы
Повесть
Пролог
Ярко-красный «Фиат» вывернул из-за угла дома и на бешеной скорости помчался по асфальту.
– А помедленнее нельзя? – спросила Анна, увидев, что впереди, примерно метров за сто, какая-то женщина с собакой переходит дорогу.
– Тебе показывают все достоинства автомобиля, а ты еще недовольна, – обиделась Лариска. – Лучше погляди на цветник. В этом году на удивление рано распустились хризантемы. Завтра племяннице в школу нарву.
Анна повернула голову влево и действительно увидела желтые шарики цветов, сияющие солнышками на зеленых кустах.
В этот момент раздался скрип тормозов, и она поняла, что машину заносит на обочину, туда, где сиротливо возвышались два огромных тополя. Громом прозвучал удар, постепенно переходящий в какофонию скрежета железа об асфальт и визга трущейся резины.
Перед глазами что-то вспыхнуло, ослепило, и Анна провалилась в пустоту, черную и зловещую. Странно, но боли она не чувствовала. «Наверное, я умерла», – подумала Анна и тут же проснулась.
Этот сон снился ей уже в четвертый раз, с маниакальной настойчивостью повторяя каждую мелочь и детали события, и женщина ни на минуту не сомневалась, что он – вещий.
После смерти мужа ей стали часто сниться вещие сны. Да вот хотя бы про соседку Инночку.
Лето, жара. В сиянии полуденного солнца по двору идет довольная жизнью Инка и катит перед собою коляску.
– Кто родился? – спрашивает Анна.
– Девочка, Дашенька, – счастливая мама поправляет кружева на пеленке, – ростом 52 сантиметра и весом 3 килограмма 900 граммов.
Проснулась – ни двора, ни коляски. Зима. За окном валит снег.
– Прибавления в семействе ждете? – поинтересовалась при случае Анна у соседки Галины, Инниной свекрови.
– Да, – ответила та гордо, – Инесса на третьем месяце! А ты откуда знаешь?
Анна рассказала ей про сон, а Галя, по своей привычке ко всему серьезно относиться, записала в блокнотике: девочка? (Даша?) – 52/3,90.
Она уже забыла об этом случае, но как-то в июле соседи позвали ее гости – «ножки обмывать».
– Представляешь, девочка родилась! Как ты и предсказывала, ростом 52 сантиметра. Даже вес совпал, – Галя раскрыла блокнот. – Удивительно другое! Сын, ни с кем не посоветовавшись, в загсе внучку Дашей записал! Ну ты, Анька, и ведьма! Не обижайся, не обижайся, лучше посмотри, какую мы колясочку купили! – она сняла покрывало с большого предмета в углу комнаты, показав ярко-розовую немецкую коляску с маленькими белыми колесиками, точь-в-точь такую, какую Анна видела во сне.
Обидевшись на ведьму, Анна про свои сны больше никому не рассказывала, но в общежитии к ней стали относиться как-то настороженно. Видимо, с Галининой подачи.
Ну и пусть, она в своей жизни еще и не это пережила! Мнение соседей ее не очень-то интересовало. Анна вообще ко многому относилась терпеливо и без эмоций. Но только не к своим вещим снам.
Приснилось как-то, что возвращается она из магазина, несет сумки с продуктами. Вдруг люди, которые только что спокойно шли рядом по своим делам, куда-то побежали, засуетились.
– Что случилась? – спрашивает Анна у какого-то мужчины.
– Да мальчишки на стройке в котловане лазили, одного из них песком засыпало. Насмерть. Когда откопали, уже дышать перестал.
– Кого?
– Какого-то Иванова Сашу.
Анна проснулась в холодном поту.
– Саша! – подозвала она к себе семилетнего мальчика, – обещай мне, что никогда, никогда ты не будешь ходить на стройку в соседний двор!
– Ты что, мам! – удивился ребенок. – Мы с ребятами там не играем.
Анна успокоилась, но дня через три, возвращаясь из магазина с полными сумками, она увидела бегущих в сторону котлована людей. Вой сирены скорой помощи сильно резанул слух, разбередив в душе Анны нехорошее предчувствие.
Она посмотрела на мужчину, идущего ей навстречу, – это был человек из ее недавнего ночного кошмара. Можно было ничего не спрашивать. Ноги подкосились, и Анна упала, выронив сумки.
– Мама, мамочка, что с тобой? – перепуганный Сашка склонился над женщиной, обеими руками поддерживая ее голову.
Прохожий собирал рассыпавшиеся продукты, складывая их в пакет.
Анна села на тротуар и заплакала:
– Сыночек, ты живой? Тебя не завалило?
– Ты что, мам! – прижался к ней сын. – Там другого Сашу Иванова песком засыпало. Он со мною в параллельном классе учился.
– А вы откуда знаете про погибшего мальчика? – подозрительно спросил мужчина, помогая ей подняться.
Анна только рукой махнула. Что она могла ему сказать?
1
Вот уже месяц они находились в этом доме и чего-то ждали. Их поселили на втором этаже в довольно-таки приличной комнате деревенского коттеджа.
Впрочем, деревенским он считался по заграничным меркам. Для большинства постсоветских граждан, проживающих в России, наличие подобного дома было хрустальной недосягаемой мечтой, как полет на Луну.
– Вот живут, сволочи! – не переставала то ли завидовать, то ли восхищаться Зинка. – Ирка, посмотри, у них даже на туалетной бумаге сердечки нарисованы.
Санузел, или по-другому туалетная комната, примыкавший к помещению, в котором поселили девушек, стал любимым Зинкиным местом пребывания. Она могла не выходить из него часами, разглядывая то кафель со сценами из жизни фараонов Древнего Египта, то джакузи с необычной синеватой подсветкой и всевозможными навороченными душами и массажными приспособлениями, то изящной формы биде и умывальник. Особенно ее восхищал установленный на возвышении унитаз, по форме напоминавший трон.
– Когда разбогатею, обязательно оборудую себе шикарный сортир! Лучше этого! – витала в мечтах Зинаида, которая в своей жизни ничего красивее этих принадлежностей санитарной гигиены не видела.
– А ты что будешь делать, когда разбогатеешь? – спросила она приятельницу, днями напролет смотревшую в окно.
– У меня жизнь – сплошной сортир, мне не до джакузи, – меланхолично ответила та, наблюдая за прохожими, идущими по мощеному тротуару.
Чистенькая сельская улочка с изогнутыми фонарными столбами прошлого века, аккуратненькие, почти кукольные двухэтажные домики с красными черепичными крышами, с геранью на окнах и колокольчиками вместо звонков у дверей, окруженные такими же заборчиками и палисадниками, начинали раздражать женщину. «Хризантемы расцветут к первому сентября, – напряженно думала она, прокручивая в мозгу сон, в очередной раз приснившийся ей ночью. – Уже почти август! А у меня ни копейки нет в заначке! Ни копейки! На кой черт мы здесь сидим? Чего дожидаемся?»
Успокаивало одно – им обещали заплатить по тысяче долларов, если все получится. Хоть что-то останется у детей после смерти матери. В том, что она умрет накануне первого сентября, Анна ни на минуту не сомневалась.
– Слышь, подруга, на что ты деньги потратишь? – не унималась Зинка.
– Не знаю, а ты? – пожала плечами Анна, в планы которой совершенно не входило обсуждение деталей ее будущей жизни. За годы, прожитые вместе с Виталием, она научилась понимать, что молчание действительно золото. «Не давай о себе информацию, переключай собеседника на его проблемы» – так учил ее муж.
Зинка сразу погрустнела.
– Никому не скажешь? – спросила она Анну, как-то по-детски заглядывая ей в глаза.
– Нет! Обязательно всем расскажу: и в этом городишке, и в Москве! А еще лучше, напишу статью о твоей тайне в газету «Гудок»! – в тон ей ответила женщина.
Зинка на шутку не отреагировала.
– Мне парня моего нужно выкупить.
– Как это выкупить? – не поняла Анна.
– Да задолжал он чеченцам – Вахе и Эльдару, которые нас наняли, сейчас у них отрабатывает. Мне Ваха сказал, что, если я пять ходок сделаю, он моего Борьку отпустит.
– Вот так сюрприз! Чем больше ждем, тем интереснее становится! – Когда Зинаида предлагала ей эту работу, то ничего не говорила ни о своем парне, ни о его долге. Что день грядущий нам готовит?
С другой стороны, Анна тоже не лыком шита, и у нее – свои секреты. Соглашаясь на работу, она прежде всего позаботилась о том, чтобы ее работодатели никогда не узнали, ни как ее зовут, ни где живет, предварительно отправив заказным письмом до востребования в первый попавшийся город, на который упал взгляд в железнодорожном расписании, свой паспорт.
Что толку выяснять, кто и когда тебе врал, а главное – зачем? Вместо этого она спросила:
– Откуда у тебя парень?
Глупо спросила, как-то бестактно и неуклюже.
– А что? Думаешь, если я толстая и некрасивая, то и понравиться никому не смогу? – с вызовом ответила ей Зинка, прибавив пару крепких выражений из нелитературного русского языка. – Мы, между прочим, несколько лет вместе прожили душа в душу, пока он в казино не проигрался! Ты вот замужем была?
– Нет, – соврала Анна, похоронившая почти год назад второго мужа.
– А дети у тебя есть?
– Нет, – опять солгала та.
– Странно, – прищурилась товарка, – животик у тебя небольшой, как у рожавшей женщины.
– Много ем, – и, чтобы не продолжать разговор, Анна взяла из вазочки печенье и надкусила его.
2
Она экономила на всем, особенно на еде и транспорте.
Школа, в которой Анна работала учительницей младших классов, находилась через две остановки от ее общежития. Каждый день, встав в шесть часов утра и наскоро собрав завтрак, она пораньше выходила дома, чтобы не спеша с детьми за руку дойти до работы. Сама Анна утром не завтракала, ну может, чашку чая выпьет без сахара или в лучшем случае съест несколько ложек овсяной каши, но детей накормить – это святое! У них должно быть все: сливочное масло, хлеб, молоко. Слава богу, отменили ненавистные талоны, и магазины постепенно начали заполняться продуктами и товарами.
На нищенскую зарплату учительницы, которую к тому же не выдавали месяцами, нельзя было купить даже самое необходимое. Как Анна ни старалась, но где-то еще постоянно подрабатывать у нее не получалось. В небольшом провинциальном городишке, куда она вернулась с детьми из Москвы, работы не было. Государственные предприятия закрывались одно за другим, на прежнюю службу Анну не брали, а идти торговать в киоск к частнику – не хотелось. Спасибо, удалось пристроиться в школу, откуда нормальные люди, с точки зрения городских обывателей, бежали без оглядки.
Иногда ей везло, и она подрабатывала в собственном общежитии вместо ушедших в отпуск или заболевших уборщиц бабы Мани и бабы Любы. Тогда Анна вставала в пять утра и до семи мыла лестницы и полы в коридоре. Подработка была для нее подарком – общежитие принадлежало еще не обанкротившемуся заводу, и вахтерам с уборщицами там платили более или менее регулярно.
Первый муж Анны вместе с новой семьей уехал на заработки куда-то на Север. По слухам, доходившим до нее, платили там тоже с перебоями, поэтому и алименты на старшего сына Анна получала нерегулярно и редко. Младшему сыну полагалась пенсия по случаю потери кормильца, но ее, боясь последствий, она не оформляла. Причитающиеся пособия на детей Анне тоже почти не выплачивали, ссылаясь на дефицит в бюджете города, и выдавали вместо денег либо низкосортные макароны, либо тетрадки в косую линейку, плохо раскупавшиеся в магазине.
Осенью стало особенно тяжело – зарплаты не было аж до Нового года. Вот тогда-то Анна и стала выходить из дома чуть свет.
