banner banner banner
Крутой мэн и железная леди
Крутой мэн и железная леди
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Крутой мэн и железная леди

скачать книгу бесплатно

Крутой мэн и железная леди
Елена Арсеньева

Писательница Алена Дмитриева
Очередные безумные приключения писательницы Алены Дмитриевой начались с посещения ночного клуба «Барбарис». Там с ней познакомился некий Влад и навязался в провожатые. А на крыльце ее дома в него кто-то выстрелил. Влад потерял сознание. Его увезла «Скорая». Той же ночью Алена получила нелепое послание по электронной почте, а потом на радиопередачу, в которой она участвовала, позвонил какой-то псих и сказал, что собирается напомнить ей о забытом друге. Шифрованные письма и звонки стали поступать с тревожным постоянством. Алена заинтригована и… напугана. Но ждать, чем все это закончится, она не намерена, и обязательно доберется до негодяя! Ведь злодей еще не знает, что больше всего на свете писательница любит разгадывать загадки и весьма в этом преуспела!..

Елена АРСЕНЬЕВА

КРУТОЙ МЭН И ЖЕЛЕЗНАЯ ЛЕДИ

Vyt bcrjdthrfk ;bpym nfkfyn ldjqyjuj phtymz/// [1 - Читатель легко расшифрует этот эпиграф, если осилит весь роман.]

    U/ Bdfyjd

* * *

Из истории

блужданий моей души

Человеческий разум – тихое, теплое, мутное болотце, в котором мельтешат головастики – мысли. Отвратительный беспорядок!

Такой же беспорядок царит в мире обыденности. Дремучий, темный лес. По-хорошему, мои письма к тебе следовало бы назвать «Из истории блужданий моей души в мире обыденности». Однако я остановлюсь на слове «души», потому что оно способно и сбить тебя с толку и в то же время наставить на путь истинный. Это слово – первый шаг к разгадке тех загадок, которые я намерен перед тобой поставить. Рано или поздно ты поймешь, ты всё поймешь…

Поймешь ли?..

Думаю, да. Все-таки положение обязывает!

В крайнем случае – в самом крайнем! – я сам открою тебе глаза. Но – лишь за миг до того, как закрыть их навеки…

Да, всё просто, мое условие сурово, но непререкаемо: или ты разгадаешь мои загадки сама и тогда останешься жива, или узнаешь правду перед тем, как в последний раз вознегодовать, что мгла, закрывавшая твой разум, так и не рассеялась и не дала тебе возможности познать счастье.

Мне будет жаль, если…

Мне УЖЕ очень жаль.

* * *

– Слушай, я тебя умоляю! – сказал он прочувствованно. – Не носи никогда брюки, ладно? Это же просто преступление против человечества – прятать под брюками такие ноги…

– Эй ты, предатель! – перебил его срывающийся мальчишеский голос. – Я тебя убью!

Он удивленно обернулся, пытаясь разглядеть кричавшего, но не увидел ничего, кроме подступившей к фонарю черемухи, мерно шевелящей тяжелыми, белыми, благоуханными гроздьями.

Пожал плечами. Почему предатель? Вроде бы он никому не успел испортить жизнь в этом дворе, тем паче – какому-то пацану. Сам-то он давно уже вышел из мальчишеского возраста. Ну и замашки у здешней шпаны – сразу «убью», главное! За что, интересно? Надо надеяться, это не какой-нибудь малолетний ревнивец-Отелло кричит?

Он хохотнул, довольный своим остроумием. Долговязая Дездемона, из-за которой он сюда притащился, тоже уже вышла из пионерского и даже комсомольского возраста.

Он повернулся к своей спутнице, которая стояла на крылечке несколькими ступеньками выше и нажимала кнопки кодового замка. В эту минуту что-то ударило его в правый бок – да так мучительно-больно, что он шатнулся в сторону, потом вперед и упал на колени, обхватив те самые ноги, прятать которые под брюками он считал преступлением против человечества.

– Бессмысленно, сударь! – насмешливо сказала его спутница, полуобернувшись. – Ничего вам не обломится, напрасно стараетесь!

Он еще успел увидеть ее лицо улыбающимся, прежде чем оно сделалось перепуганным, расплылось перед его глазами и погрузилось в темноту. Несколько мгновений темнота кричала испуганно:

– Что случилось?! Что такое?!

Потом стало тихо.

* * *

– Девушка, вы знаете, кто написал «Тараса Бульбу»?

«Девушка» на миг цепенеет. Для оцепенения у нее имеются как минимум две причины. Во-первых, то, что она не девушка, к тому же довольно давно, видно невооруженным взглядом даже в полусвете, рассеиваемом миганием нарядных фонариков. А во-вторых, «девушку» с таким высоким лбом, ироничными бровями и насмешливым выражением глаз можно запросто спросить о чем-нибудь поинтересней. Строго говоря, ее и спрашивать не надо: она сама так и норовит продемонстрировать свой интеллект. Не далее как вчера, желая подлизаться к паспортистке домоуправления (справочка незначительная понадобилась), она спросила, как сей паспортистки имя-отчество.

– Анна Аркадьевна, – ответствовала та.

– О! – радостно провозгласила «девушка». – Как у Анны Карениной, значит?

Паспортистка почему-то обиделась… до такой степени, что справку сразу не дала, хотя выписывать оную – ровно полторы минуты, а велела зайти через неделю. Возможно, этой Анне Аркадьевне осточертело, что ее сравнивают с печально знаменитой и плохо кончившей (ох, какие двусмысленности так и завертелись в чьей-нибудь скабрезно настроенной голове!) героиней романа графа Толстого. А возможно – и это верней всего! – не знала паспортистка, кто это вообще такая, Анна Каренина, и чем знаменита, а для некоторых людей осознание своей даже мало-мальской ущербности непереносимо… То есть не к добру, получается, наша «девушка» настолько обременена интеллектом, что он у нее так и лезет во все, пардон, дырки, как иголки и булавки лезли из головы Страшилы Мудрого.

А тут – здрасьте вам! – кто написал «Тараса Бульбу»! Тоже мне, вопросик!

Однако наша «девушка» не только особа эрудированная, но и хорошо воспитанная. Поэтому она поворачивается к спросившему и как ни в чем не бывало сообщает:

– Повесть «Тарас Бульба» написал Николай Васильевич Гоголь. А что? Возможны варианты?

И смотрит на, с позволения сказать, интервьюера.

Это особь мужского пола. Ему примерно столько же лет, сколько ей, а «девушка», повторимся, дама уже не бальзаковского, а пост– и даже пост-пост– бальзаковского возраста. Впрочем, нашей героине больше тридцати пяти никто не дает… с чем мы ее и поздравим, эту особу по имени Елена Дмитриевна Ярушкина, которая предпочитает называть себя Алёной Дмитриевой. Почему – это прояснится несколько позже.

Итак, повесть «Тарас Бульба» написал Николай Васильевич Гоголь. Это аксиома. Однако, похоже, в этом не вполне уверен подошедший мужчина. Давайте будем называть его мэн, это чудное импортное словечко ни к чему не обязывает и в то же время весьма многозначительно. Мужчина – безликое нечто, мэн – человек средних лет, непременно хорошо одетый и уверенный в себе, что автоматически предполагает прочное общественное или бизнес-положение и шуршание пачки долларов или поскрипывание кредитной карточки в бумажнике, а также – непременное наличие дисконтной карты ресторана «Барбарис». Почему именно этого ресторана? Да потому, что действие нынче вечером разворачивается именно здесь, в ресторации «Барбарис» на улице Рождественской (бывшая Маяковка) в Нижнем Новгороде, где… где всего-навсего празднуется столетие Сальвадора Дали. Такая вот взрывчатая смесь испанского с нижегородским. Суть в том, что директриса «Барбариса» Жанна – страстная любительница Дали в частности и всякого сюрреализма вообще, поэтому сегодня в ее ресторане и воспевается творчество «великого мастурбатора».

Вопрос тоже вполне сюрреалистический – по степени идиотизма. Честно говоря, она, то есть Алёна, подумала, что, спрашивая про автора «Тараса Бульбы», мэн однозначно прикалывается. Поиздеваться решил над одинокой дамочкой с лицом, «обезображенным» интеллектом, но в мини-платье и с рискованным декольте!

Однако после ее «полного ответа» в глазах мэна читается отнюдь не издевка, а уважение:

– Ого! Вы это знаете?!

– А что? – начинает сердиться Алёна. – Кто-то не знает?

– Да практически никто в этом зале, – сообщает мэн, без спросу плюхаясь на свободный стул. – Вы позволите?

– Нет, – отвечает Алёна.

Как вопрос, так и ответ безнадежно запоздали.

– Не верите, что никто не знает? – поблескивает глазами мэн.

Глаза у него довольно узкие, какого-то неопределенного цвета. То ли серые, то ли голубые. Вообще нет в нем ничего особенного: среднего роста, коренастый, с некоторым даже брюшком от переизбытка закаченного в «органон» пивка. Алёна ненавидит пиво и втихомолку презирает его фанатов, даже если они облачены в такие вот элегантные серые пуловеры рельефной вязки из итальянского магазина «Гленфилд». Физиономия, впрочем, у мэна симпатичная, отнюдь не обрюзглая, но с нагловатым выражением, которое свойственно либо самодовольным идиотам, либо успешным нижегородским бизнесменам. И он не лишен чувствительности: увидев, что «девушка» разглядывает его не слишком одобрительно, достает из кармана джинсов очки и цепляет их на нос. Очки ему невероятно идут и мгновенно изменяют эту не слишком-то интересную физиономию, придав ей нечто значительное и даже весьма сексуальное.

Мгновение Алёна и очкастый мэн смотрят друг на друга испытующе, вернее, она смотрит на очки, а мэн заглядывает в ее нескромное декольте. Нет, если кто-то ждет, что она начнет нервно стягивать его края и смущаться, он жестоко ошибается. Во-первых, наша героиня по части бравады может поспорить с любым бретером из романов графа Толстого, прародителя Анны Аркадьевны Карениной, а во-вторых, она уже большая девочка, ее вот так запросто не смутишь. Тут нужны какие-то сильнодействующие средства. Например, если бы один из двух красавчиков, которые сейчас танцуют на сцене самбу, вдруг начал раздеваться… хорошо бы вон тот ослепительный брюнет, что справа, его зовут Игорь… да, тут Алёна смутилась бы, это точно, потому что к Игорю она неравнодушна – уже давно и безуспешно. А какой-то там взгляд в глубину декольте… подумаешь, мелочи жизни!

– Видите вон ту компанию? – не унимается мэн. – Спорим, что никто из них не знает, кто написал «Тараса Бульбу»?

Вот же настырный какой, а? И не надоест ему!

Впрочем, Алёна сама принадлежит к числу той дотошной публики, которая норовит установить истину всегда, повсеместно, в любую погоду. Это некоторым образом связано с тем, почему она предпочитает зваться Алёной Дмитриевой, а не Еленой Ярушкиной, однако на эту тему мы опять-таки поговорим чуть позднее, а пока вернемся к «Тарасу Бульбе», гори он синим пламенем… Ого, учитывая зверский финал сей повести, юмор получился довольно-таки черным!

– Спорить я не стану, – говорит Алёна. – Но если вас так уж разбирает, может, пойти и спросить?

– Пошли, – напористо вскакивает мэн, и, не успевает Алёна ахнуть, как он за руку выхватывает ее из кресла и тащит за собой.

Ну да, он и в самом деле среднего роста… вернее, чуточку ниже среднего. А значит, ниже Алёны. Она и вообще-то барышня довольно высокая, плюс к тому практически не спускается с каблуков на грешную землю.

«Вечно ко мне липнут всякие недоростки!» – думает она не без досады, хотя, чего греха таить, прикосновение этой крепкой руки, властно влекущей ее за собой, внушает ей некоторый трепет.

Ибо нет на свете ни одной сильной женщины, которая бы не мечтала быть слабой.

«Интересно, как его зовут? – думает Алёна. – Игорь? О, нет, нет, нет… Только не это! Да и не похож он на Игоря. Игорь – это уникум, нигде в мире нет ему подобного… Наверное, этот дядька – Стас какой-нибудь или Вадик. Бр-р! А может, Алекс? Вот смеху-то было бы!»

Компания, к которой стремится ретивый незнакомец, поделена в соотношении фифти-фифти, причем разместились мужчины и дамы довольно странно: по разным сторонам длинного стола, словно пришли не на гулянку, а на деловые переговоры между амазонками и, с позволения сказать, гетерофобами. На столе немалое количество блюд и бутылок, однако это, судя по всему, не сделало сотрапезников счастливее. Они взирают друг на друга безо всякого удовольствия и поворачиваются к подошедшим с явным энтузиазмом, чая некоторого развлечения.

– Господа, – весело говорит мэн, – мы вот тут с красивой девушкой поспорили: кто написал «Тараса Бульбу»? Не подскажете, а?

Минутная пауза, во время которой вся компания таращится на Алёну. Мужчины явно согласны с определением незнакомца: да, девушка красивая (кстати, она и в самом деле очень даже ничего себе). На женских лицах читается не только отрицание этого очевидного факта, но и презрение: дескать, что ж ты, дылда этакая, простейших вещей не знаешь? «Тараса Бульбу» в средней школе проходят! А впрочем, ты уже настолько давно окончила эту самую школу, что немудрено и подзабыть кое-какие основополагающие истины…

Поставив таким образом на место «красивую девушку» (молча, заметьте себе, не сказав ни единого слова, однако все женщины ведь телепатки!), застольные дамы начинают искать в глубинах своей памяти ответ на поставленный вопрос. И Алёна невооруженным глазом видит, как презрение на их лицах сменяется смятением… они явно не помнят имени автора! Представители мужского пола тоже переглядываются с откровенной растерянностью. Наконец лицо одной из дам (тяжелое, щекастое, тщательно накрашенное) оживляется, и раздается радостный голос:

– Тарас Шевченко! «Тараса Бульбу» написал Тарас Шевченко!

Алёна давится смешком. Незнакомец смотрит на нее снисходительно: поняла, мол? Благодарит компанию «знатоков» и опять же за ручку, как маленькую послушную девочку, ведет Алёну к столику.

– Ну как? – спрашивает торжествующе.

– Впечатляет, – бормочет Алёна. – В жизни бы не подумала… Но это случайность, мы просто на каких-то игнорамусов [2 - От франц.ignorer – не знать.] нарвались.

И смотрит искоса: заметил мэн чудное словечко или нет? Словечко, увы, не изобретение и не собственность нашей «девушки», оно заимствовано у ее любимого писателя Б. Акунина. Ну и ладно, что, жалко Акунину, если она им немножко попользуется? Словечком, понятное дело, не Акуниным!

– Давай поспорим, что вон те господа тоже не знают? – предлагает мэн, вновь устремляя ищущий взгляд в Алёнино декольте, как если бы эти самые господа находились именно там, в ложбинке меж ее грудей, чуточку тронутых загаром (шесть посещений солярия для избавления от зимней унылой бледности).

– Какие господа? – хихикает она, и мэн, не отводя завороженного взгляда, машет рукой куда-то себе за спину.

– Поспорим?

Алёна смотрит на «господ». Кстати: в отличие от многих посетителей «Барбариса», которые по сути своей сущие мизерабли, прикрытые дорогими шмотками, эти трое вполне соответствуют слову «господа». Типичные буржуа с печатью пусть не слишком большого, но прочного достатка и вопиющей добропорядочности: папа и мама, которым слегка за пятьдесят, и дочка, видимо, студентка. И уж кто-кто, но эти трое наверняка знают имя автора «Тараса Бульбы». Папа-то с мамой – совершенно железно, ведь они учились в средней школе еще в те благословенные времена, когда знания в головы ученикам только что палкой не вбивали.

– Поспорим? – настаивает мэн.

Ситуация беспроигрышная. Этот бедолага, окрыленный случайной удачей, физиогномист просто никакой! У «господ» просто-таки написано на лицах, что они принадлежат к почти выродившемуся классу истинных интеллигентов, во всяком случае, людей образованных и начитанных.

– Ну поспорим, – соглашается Алёна, нахально поводя плечами (есть в ней задатки садистки, что да, то да!).

Мэн нервно дергается и спрашивает:

– А на что?

– Ну я не знаю, – пожимает плечами она.

Мэн с усилием переводит дыхание и наконец-то отрывает глаза от дерзкого шевеления ее грудей:

– На секс. Спорим? На эту ночь?

Алёна столбенеет.

– Как это? – наконец выдавливает она. – Вот так сразу? Мы даже незнакомы!

– Меня зовут Влад, – сообщает он, нервно потирая руки и явно с трудом удерживаясь, чтобы не дать им воли.

Вот те на! Влад! Жуть какая. Еще похлеще, чем Алекс! И сразу секс ему подавай. Пожалуй, только с Владом она еще и не спала!

– А тебя зовут Алёна, – продолжает Влад. – Я у Жанны спросил: увидел, что она с тобой болтает, ну и спросил, как зовут ее подружайку и кто она такая. Жанна говорит: писательница. Правда, что ли?

– А разве непохоже? – поднимает бровь Алёна.

Между прочим, она и в самом деле писательница. Детективщица! Не бог весть какая знаменитая, вовсе даже не особо популярная, но все же не хухры-мухры, полсотни романчиков наваляла – только так. Пишет под псевдонимом «Алёна Дмитриева» и гораздо охотнее отзывается на него, потому что холодного, высокомерного имени своего – Елена – не любит. Как и пушистой фамилии – Ярушкина, ибо эта фамилия напоминает о бывшем муже. Noblesse oblige [3 - Положение обязывает (франц.) .]: Алёна обладает просто-таки патологической склонностью к дедукции с индукцией, к психоанализу и вмешательству в чужие дела. Это уже не единожды доводило ее до неприятностей разного рода, как мелких, так и крупных, иногда почти несовместимых с жизнью. Но после прошлогодних приключений, из которых Алёна еле выпуталась, она малость притихла. На время оставила привычный жанр детектива, занялась дамскими любовно-историческими романами. Очень популярный жанр! Какой-то композитор сказал: если бы исчезла любовь, наверное, и музыка бы тоже исчезла! Но и романы как жанр литературы исчезли бы однозначно. А пока и любовь существует, и жанр дамского романа, слава богу, процветает.

Впрочем, это тоже палка о двух концах… Если при написании детективов приходится напрягать свои аналитические способности, то любовные романы требуют разнузданного сексуального воображения. С этим самым воображением у Алёны тоже все в порядке, оно достаточно разнузданное и в то же время утонченное, но вот ведь беда какая: количество фантазий иной раз переходит в качество и требует своего воплощения, а жизнь складывается в последнее время так, что воплощать их совершенно не с кем! Молодой любовник Алёны недавно получил выгодное предложение поработать за границей и уехал… с явным намерением больше не возвращаться. Расставалась с ним Алёна очень нежно, но без слез, более того – едва сдерживая облегчение, потому что отношения их с течением времени все больше и больше напоминали семейные, флер романтики порядком истрепался, дальше началось бы сплошное мещанское вульгаритэ, так что в очередной раз оправдалась жизненная установка нашей писательницы: «Всё, что ни делается, делается к лучшему!»

Она какое-то время отдыхала от Алекса (любовника звали Алексом, и это имя своим пижонством раздражало ее до нервного тика, поэтому она чаще называла его просто Псих, так как по роду деятельности он был психолог), тайно и явно мечтая о красавце Игоре и отшивая то одного, то другого претендента занять то самое свято место, которое, согласно пословице, никогда не бывает пусто. Претенденты эти обрушивались из гиперпространства к ногам нашей писательницы совершенно неожиданно, ну буквально на улице приставали! Однако в последнее время поток соискателей ее милостей ощутимо иссяк. Правду сказать, свелся к нулю. Такое впечатление, что гиперпространству надоело посылать кандидатов, которые заведомо будут отвергнуты. Что касается Игоря, он ее вообще в упор не видит. Так что наша барышня заскучала и духовно, и физически.

И вдруг этот провокационный спор! Провокационный… и волнующий!

Алёна – человек мгновенных порывов и решений. И ей нравится Влад, несмотря на его жуткое имя и не слишком-то высокий рост… кстати, блистательный Игорь, по которому она тайно и явно, безутешно и безуспешно вздыхает уже не первый год, тоже не выше ее ростом, и это один из сдерживающих его факторов («Я не могу, когда девушка выше меня!»), не считая разницы в годах. А Влад гораздо больше подходит ей по возрасту, и у него, похоже, нет никаких сдерживающих факторов… и он Алёне в самом деле приятен, особенно в этих его узких очках.

Правда, в постели очков на нем не будет. А почему нет? Можно попросить его не снимать их… хотя потом они свалятся, конечно…

Черт, она что, уже согласна? Но ведь еще нужно проспорить! А шансов проспорить нет никаких!

– Спорим, ну? – настаивает Влад, и самодовольная улыбка трогает его губы.

Кажется, не такой уж он плохой физиогномист. Похоже, он угадал, что спор не так уж и нужен, что Алёна практически готова сдаться…

«А вот нет! Нет!» – кричит бес противоречия, который сидит в каждой женщине, а уж в нашей-то героине этих бесов таится ого-го сколько… имя им – легион!

– Спорим! – задорно говорит она, вскакивает и первой идет к столику «господ», предоставляя Владу полюбоваться изгибом ее спины и не менее дерзким, чем декольте, разрезом, с которого нынче вечером очень удачно отлетела сдерживающая его пуговка, так что оный разрез расходится чуть ли не до… чуть ли не до! И ноги, между прочим, у Алёны очень недурны, и походочка волнующая. Ох, как ты будешь облизываться, дорогой Влад, в каких жарких эротических снах будешь вспоминать покачивание этих бедер и колыхание этих грудей, потому что ничего тебе не обломится, не будет у тебя секса с интеллектуалкой: ведь сейчас ты так виртуозно пролетишь со своим дурацким спором!..

– Извините, пожалуйста, господа, – опережает ее Влад. – Мы вот тут с Алёной поспорили. «Тараса Бульбу» кто написал, не подскажете?

«Господа» переглядываются. Возникает минутная пауза, во время которой у Алёны начинает тревожно трепыхаться сердце. Затем дама с полуседыми волосами, в дорогих, очень эффектных очках, в элегантнейшем брючном костюмчике, окидывает покровительственным взглядом супруга, дочку, а также подошедших к столику неучей и невежд – и изрекает: