скачать книгу бесплатно
Месторождение №3. Спящий дракон
Елена Ильшатовна Ахметова
В моей жизни нет чудес. Магия перестает казаться волшебством, когда ты сам проектируешь трубопроводы для нее. Она превращается во что-то предсказуемое, понятное и повседневное, хоть и смертельно опасное. Но я знала меры предосторожности и неукоснительно их соблюдала. Пока в моей жизни не появился странный найденыш с татуировкой на груди…
Пролог
За прошедший день пятно месторождения номер три расползлось еще на метр, и из земли сочился нехороший, все усиливающийся холод, а за окном висела густая морозная дымка, мешающая рассмотреть даже парковку напротив. Отопление шпарило на максимальной мощности, но из углов все равно веяло неприятной свежестью. С каждым днем промедления становилось все холоднее. Во Временном городке жили, в основном, строители, переезжающие с месторождения на месторождение, и их дети были привычны ко всему; но что будет, когда пятно доползет до ближайшего постоянного поселения, я боялась даже думать. От мысли, что промедление вызвано проектным бюро, становилось совестно.
Мне. Не топографу.
– Вот, видишь? Съемка еще позавчера была согласована, – назидательно ткнув пальцем в яркую пометку в нижнем углу голограммы с изображением городских улиц, сообщил Некрас. – Ничего я менять не буду! Подумаешь, один разнесчастный столб… да их тут почти три сотни!
– А именно этот выбивается из ряда и явно вычерчен не там, где должен быть, – терпеливо сказала я, проведя прямую вдоль линии уличного освещения. Спорный столб предсказуемо остался в стороне, посреди будущего газона. – И стоит аккурат на пути проектируемого магопровода.
– Так уведи трассу в сторону! – начал сердиться топограф. – Компенсатор вон сделай!
Я подняла взгляд от спорной съемки, скептически уставившись на него. В красках представила, как объясняю ему, почему этого делать не стоит, и, содрогнувшись, ограничилась спокойным, но очень упрямым:
– Компенсатор нужен в середине участка. Вот здесь.
Некрас явно с трудом сдерживался, чтобы не обрисовать мне необходимость компенсатора в каком-нибудь анатомическом отверстии. Пока воспитание побеждало.
– И что? Сделай еще один вокруг столба!
– Ты хоть представляешь, насколько это удорожает проект?! – возмутилась я.
– А у тебя есть все основания, – нахально заявил Некрас и выразительно постучал пальцем по значку согласования, отчего тот подернулся недовольной рябью.
Теперь уже я подумывала обрисовать ему компенсатор в непредусмотренном анатомией месте. Еще один. И камеру с дополнительной опорой.
– Успокойтесь, оба, – флегматично вставила Любовь Казимировна, обматываясь толстым шерстяным шарфом. – Завтра выйдет Малуша Путиславовна, зададите ей вопрос, как быть. Толку от ваших бесконечных споров? Собирайтесь лучше. Через полчаса отопление выведут на дежурный режим, и вы здесь вдвоем к голографу примерзнете.
Тут она была права. Если уж мы не могли решить вопрос между собой, следовало дождаться начальства. Но мне не давал покоя все ускоряющийся темп роста месторождения.
Когда проектное бюро получало задание, залежи морозили только крошечное озерцо в пяти километрах от поселка Малые Буйки. А теперь, месяц спустя, – пятно расползлось почти втрое против прежнего и останавливаться явно не собиралось. А ведь спроектировать магопровод мало – его еще нужно построить, подключить и пустить в эксплуатацию, прежде чем месторождение прекратит расти и угрожать урожаю…
До фаталистически-спокойного отношения Любови Казимировны к подобным вопросам мне явно не хватало еще лет тридцати-сорока стажа, и я, хоть и послушалась ее совета и стала собираться домой, все-таки решила заодно проехать по спорной улочке Временного городка, чтобы своими глазами посмотреть, где же на самом деле стоит этот разнесчастный фонарный столб.
У проектного бюро своего климатического купола не было, и по дороге до автосаней я успела знатно окоченеть – а кабина, как назло, промерзла насквозь, и даже усиленная печка прогрела ее отнюдь не сразу. Снаружи быстро темнело. Из-за морозной взвеси в воздухе казалось, что над городком восходит три луны разом, и вокруг каждого зажегшегося фонаря расходился призрачный световой ореол.
Дорога до нужной улочки заняла меньше четверти часа, но до спорного столба я так и не добралась, резко затормозив в самом начале.
Вообще говоря, благодаря своей специфической профессии я уже неоднократно видела мужчин в сугробе. Для Временных городков, где большинство рабочих трудится на износ, это, увы, совершенно нормальное явление. Правда, обычно мужчины в сугробах все-таки не задерживались – особенно в сорокаградусный мороз. Незнакомец же явно провел в снегу больше, чем того требовал здравый смысл.
Улочка, разумеется, оказалась пустой – в районе планируемой прокладки магопровода старались ничего не строить, не арендовать, а уж жить здесь могло прийти в голову только временным рабочим, в которых пока что не было нужды.
Если бы я наткнулась на пьяницу за пределами холодного пятна, точно не стала бы помогать. Человек сам пустил свою жизнь под откос, у него всегда есть возможность все изменить. Но у этого парня уже через полчаса начнутся проблемы даже с возможностями, поэтому я, чертыхаясь, выскочила из нагретого салона автосаней и неуверенно подошла к сугробу.
Спиртным не пахло.
На похлопывание по щекам незнакомец не реагировал, а я, присмотревшись, быстро оставила лишние физические воздействия и, примерившись, волоком потащила его в автосани. В спине почти сразу что-то хрустнуло. Я быстро выпрямилась, безрезультатно потирая поясницу через толстую шубу, и замерла.
В сугробе, аккурат под головой парня, уродливым пятном лежал темно-красный лед. Я снова безнадежно чертыхнулась, выпустила свою добычу и полезла за переговорником. Мне повезло: Беримир, хоть и был на выезде, уже освободился и сразу снял трубку.
– Только не говори, что опять простыла, – устало вздохнул он вместо приветствия.
Я не сдержала нервный смешок и честно описала своего найденыша – включая цвет льда под его головой.
– Его вообще можно было двигать? – растерянно спросила я.
– Ну, вообще не стоило, – флегматично сообщил Беримир. – Кто ж его знает, вдруг что проломлено? Но сейчас, по совести, если ты его оставишь на улице, помощи он все равно уже не дождется, так что поймай кого-нибудь более подходящего, нежели хилая проектировщица, и пусть его затащат куда-нибудь… только не сразу к печке! Пусть отогревается постепенно, потихоньку. И не вздумай растирать!
– Само собой, – растерянно отозвалась я, оглядываясь. Кого-либо более подходящего, нежели хилая проектировщица, на улице не было в принципе. – Что делать с легким обморожением, я знаю.
– Вот и умница, – похвалил Беримир, как будто во Временном городке можно было найти хоть кого-то, кто не знал, что делать с обморожением. – Как твоего найденыша допрут до ближайшего дома, позвони еще раз и скажи, куда ехать. Я заеду ближе к утру, а то сейчас поступил срочный вызов в шахту. Там прорыв, так что это наверняка надолго.
– Поняла, – пересилив растерянность, кивнула я.
Рванувшая шахта с доброй сотней рабочих – куда важнее, чем один потеряшка. В автосанях есть охотничьи лыжи, приобретенные специально для ходьбы по месторождению, и их вполне можно использовать вместо волокуши, а вот потом придется поднапрячься, чтобы перетащить парня на выдвигающийся пандус для детских колясок, встроенный в заднее сиденье. Но это, по крайней мере, реально выполнить – в отличие от попыток волочь находку на своем горбу или искать кого-нибудь в помощь в десятом часу посреди незаселенного района!
Распланированные действия отняли прилично времени, но по их завершению я все равно не могла представить, что делать дальше.
Везти его в стационар? После прорыва в шахте там, должно быть, мест даже в коридоре нет. Дежурный врач развернет меня с порога и будет прав: рабочие важнее.
Ждать Беримира в автосанях? Найденышу-то в салоне самое то, а вот для меня честные плюс двенадцать (уж на что хватало печки) на несколько часов – гарантия той самой простуды, которой врач опасался с первых слов. Да и что потом? В стационар парня даже Беримир не пристроит. Он подчиняется тем же распоряжениям, что и дежурный врач: жизнь профессионалов своего дела всегда приоритетнее, чем неизвестно кого, шатавшегося посреди смены где-то на задворках города.
Беримир, впрочем, вполне мог поддаться приступу своего извечного человеколюбия и взять найденыша отлеживаться к себе домой. Но у него комната в общежитии при госпитале, и он там и так живет не один…
Я с сомнением оглянулась на заднее сиденье.
Найденыш был бледен, как смерть, и вдобавок мокр: иней и налипший снег стаяли, и графитово-серая парка казалась черной от сырости, а ресницы слиплись и топорщились темными иголками. Я осторожно стянула с его лица намотанный до самого носа шарф и с сомнением хмыкнула, наткнувшись взглядом на длинный шрам, единым росчерком пересекающий губы и взлетающий, постепенно истончаясь, к левому глазу. Рубец обрывался аккурат по линии шарфа, будто незнакомец кутался не столько от холода, сколько из-за необходимости скрывать увечье.
– Где же это тебя так… – пробормотала я и поспешно отдернула руку, невольно потянувшуюся к основанию шрама.
Кажется, до увечья он мог похвастаться идеально очерченными губами, которым позавидовала бы и Первая Дама. Но это определенно не то, что должно было прийти мне в голову посреди пустой улицы морозной ночью!
Я решительно отвернулась и вцепилась в руль, кляня себя последними словами.
Жила я в условно привилегированном районе. Заселение сюда стоило намного дороже, нежели в типовые дома в центре: индивидуальный климатический купол, законопослушно приподнятый на метр над землей, увеличивал стоимость стройки вдвое, но внутри стоял все тот же легкий каркасник с двумя жилыми комнатами и одинокой печкой-буржуйкой.
Будь я более морозостойкой, хватило бы и ее одной. Но благодаря климатическому куполу, обеспечивающему меня еще и доброй соткой свободного пространства вокруг домика, мне было куда деть найденыша, не таща его к себе в спальню, даже не познакомившись. А что за эту роскошь мне предстоит работать еще десять лет на проектное бюро и мотаться с месторождения на месторождение… ну, можно подумать, я умела что-то еще.
Что ж, сегодня сибаритство и законопослушность встали на пути человеколюбия непреодолимым препятствием высотой в семь ступеней, на которые нужно было затащить не самого мелкого на моей памяти мужчину.
Сначала я поднялась сама, открыла дверцу купола и с надеждой обернулась, но купол ниже не стал. Зато навстречу припозднившейся хозяйке выскочила Тайка, но за пару шагов до выхода шлепнулась на задницу и истерично замела хвостом, поскуливая от восторга. Приближаться даже не пыталась: еще помнила, как холодно бывает за куполом.
Я с сомнением осмотрела собаку. Теоретически Тайка считалась ездовой; на деле последние полгода она таскала исключительно пустую миску – причем с чрезвычайно назидательным видом (и при полном попустительстве безответственной хозяйки). Но сама я найденыша точно не подниму, а купол, в отличие от автосаней, автоматическим пандусом не оборудован.
…как выяснилось, на случай внезапного приступа благотворительности все-таки следовало заказать пакет «молодой мамы» вдобавок к прочей комплектации купола. Или, по крайней мере, завести трех-четырех ездовых псов, потому что вдвоем с Тайкой мы смогли только аккуратно прислонить найденыша к крутой лестнице, уперев лыжами в снег.
На мое счастье, сдавленная ругань и восторженный лай заинтересовали мою ближайшую соседку, и пять минут спустя, выяснив, что происходит, она… нещадно поржала надо мной.
– Ну, инженер! – восторженно воскликнула Велислава и, махнув рукой, скрылась в своем куполе.
– Так проектировщик же, – сказала я в свое оправдание, когда соседка вернулась с велосипедом, автосанным тросом и двумя упорами. – Конструктор из нас двоих все-таки ты.
– Тогда ты будешь рабочей силой, – постановила Велислава, все еще посмеиваясь, и вручила мне упоры, а сама отправилась обвязывать найденыша тросом – прямо поверх самодельных волокуш и уже обмотанного вокруг него собачьего поводка. – А ты, Тайка, – почетным помощником инженера!
Собака от таких карьерных перспектив пришла в восторг и, забывшись, выскочила наружу, чтобы лично облобызать благодетельницу. Впрочем, наступив в похрустывающий от мороза снег, Тайка поняла, что не настолько благодарна, и с жалобным визгом взлетела обратно в купол, стараясь поджать все четыре лапы одновременно. От ее энтузиазма найденыш поднялся на целую ступеньку, но тут же съехал обратно.
– Может, попробовать удержать ее снаружи в течение восьми минут, и не париться? – задумчиво предложила Велислава, едва не получившая лыжей по валенку, но все-таки затащила внутрь велосипед – и через три минуты найденыш возлежал у края купола. За время транспортировки он успел заново заиндеветь и теперь мог снова похвастаться слипшимися от воды ресницами и мокрым мехом на капюшоне парки. Велислава машинально стряхнула капельки на пластиковый пол купола и велела: – Звони Беримиру.
– Подождешь его вместе со мной? – малодушно попросила я, доставая переговорник. – Как-то мне не по себе немного.
Соседка с сомнением оглянулась на свой купол, и я поспешила намекнуть на пряник:
– Мне родители сухофрукты прислали. Попьем чаю на террасе?
– Уболтала, чертяка языкастая, – хмыкнула Велислава и принялась расстегивать парку.
Тайка едва не взвыла от восторга: эта хитрая морда точно знала, кому достанется все внимание гостьи, пока хозяйка будет суетиться на кухне. Соседка хмыкнула, огляделась – и вскоре собака носилась по всему куполу, неизменно притаскивая Велиславе мячи (не всегда те, которые она бросала). А я набрала знакомый номер и ушла в дом, прижимая трубку плечом.
– Как раз вовремя, – бодро откликнулся Беримир на пятом гудке. – Куда ехать?
Я нервно сглотнула.
– Ко мне.
Будь это кто-то другой, я бы услышала целую отповедь. Среди ночи тащить незнакомого раненого парня к себе домой – вполне объяснимый поступок для мужчины, но никак не для одинокой девушки; я не знала, что найденыш примется делать, очнувшись, не знала, что он делал в районе будущей прокладки магопровода, за что получил по голове (и не захочется ли мне добавить)… да вообще ничего не знала!
Но по другую сторону линии был Беримир, и он просто молчал. Долго. Укоризненно. И я все поняла и так.
– Я не одна, не беспокойся, – сказала я ему. – Со мной Велислава и Тайка.
– Хорошо, – вздохнул он. – Расстегни ему парку, что ли. Только не пытайся снять, надорвешься еще… Я скоро буду.
Я покорно выполнила указания и вернулась на кухню. Привычные действия успокаивали и помогали привести мысли в порядок – правда, мысли эти неизменно возвращались к злополучному столбу, лишнему компенсатору и не одобряемому приличным обществом словарному запасу, который мне нестерпимо хотелось обрушить на топографа и невовремя подвернувшегося найденыша. Поэтому на стол на террасе я накрывала на автопилоте, не подключая голову, и здорово загрузилась, когда Велислава удивленно спросила:
– А что, Беримир чай не будет? – и заалела, как маков цвет.
Я спохватилась, что поставила всего две чашки и, кажется, тоже покраснела.
– Будет, наверное, – неуверенно предположила я: спросить его я не догадалась. Но будет вежливо сразу поставить третий прибор, чтобы гость не подумал, что на него не рассчитывали.
Когда я вернулась с кухни, Велислава как раз отпирала купол и улыбалась, как кошка мыши. Беримир же, по всей видимости, был не в состоянии оценить уровень опасности: врач больше всего походил на крайне изнуренный кусок инея и выглядел так, будто нуждался в своих же услугах. Я поставила третью чашку на стол и поспешила навстречу.
– Привет, – все-таки улыбнулся врач и выкарабкался из тяжелой парки. – Где можно вымыть руки?
– На террасе есть раковина, – я показала где и смущенно добавила: – И розетка для диагноста тоже там.
Беримир взглянул на найденыша, все еще валяющегося у края купола, приподнятую над полом террасу – и обреченно вздохнул, но все-таки вытащил парня из парки и с моей помощью приволок на подготовленное место. Велислава, позабыв про вожделенные сухофрукты, услужливо сняла с розетки герметичный колпак, собственноручно подключила диагност и быстро спрятала ладони подмышки – греть. Из открытой розетки потянуло нехорошей свежестью, и врач поспешно включил диагност, оттягивая свободную магию в прибор.
Но тот вместо привычной голограммы с подсвеченными областями повреждений выдал ошибку и надсадно запищал.
Беримир нахмурился и перезапустил диагност, но прибор своего мнения не поменял: найденыш, по его мнению, был непригоден для сканирования, – и врач, чертыхнувшись, поспешно выключил свое орудие.
– Что за… – ругнулся он и, засучив рукава, проверил пульс и дыхание найденыша вручную. – Нет, нормально… ну-ка, Ратиша, стой смирно! – скомандовал врач и нацелил диагност на меня.
«Нервное истощение, острый ринит, требуется общий анализ крови», – злорадно мигнула голограмма с подсвеченной областью поражения.
Я виновато шмыгнула носом.
Беримир утомленно вздохнул, велел соседке выключить диагност из розетки и вытащил из сумки какой-то вытянутый прибор всего с двумя индикаторами. На найденыша он сердито мигнул красной лампочкой, и врач удивленно заломил бровь и бесцеремонно задрал на парне свитер.
– Ого! – тихо выдохнула Велислава, кажется, готовая сменить объект своего деятельного интереса.
– Вот идиот! – сказал Беримир. – И как его сканировать?!
Я промолчала, с интересом рассматривая большую татуировку на левой стороне груди: моему найденышу пришло в голову изобразить на себе длинный вертикальный разрез, кое-как прихваченный толстыми черными нитками. Края «раны» расходились, и на «дне» виднелся маленький моторчик, оплетенный артериями – словно сердца там и не было.
Что ж, для сканирования стандартным диагностом найденыш, как и все обладатели цветных татуировок, действительно не годился. Правда, на моей памяти это был первый человек, сделавший с собой такое добровольно.
Глава 1. Smells fishy
(англ.) не внушать доверия, казаться сомнительным
Мой домик временно превратился в ночлежку. Найденыша по-прежнему было некуда девать, а Беримир счел, что оставлять беззащитную девушку со стукнутым по голове незнакомцем – плохая идея. Лично меня идея ночевать под одной крышей с двумя мужчинами, один из которых – мой же бывший, а второй – вообще черт знает кто, настораживала не меньше, но вышвырнуть обоих за купол все равно рука не поднялась.
Как выяснилось, напрасно.
Ночью найденыш устроил знатный переполох, когда вдруг решил запросто встать и наполнить остывшую грелку. В принципе, как впоследствии выяснилось, пострадал он не так уж сильно, и подняться был вполне способен, но не учел, что в чужих домах порой водятся собаки, которые никак не могут позволить незнакомцам дрыхнуть без присмотра.
Словом, найденыш наступил на спящую у дивана Тайку. Та незамедлительно выразила свое недовольство таким развитием событий – всеми доступными способами. К счастью, прокусить штаны она не сумела, но неповторимый дуэт из скулежа, лая, рыка и испуганной ругани разбудил всех. Правда, к тому моменту, как я оделась и вышла из спальни в зал, где и разыгралась драма с отдавленной лапой, найденыша взял в оборот Беримир, а Тайка с оскорбленным видом вылизывалась в углу.
– …следовало приложить холод. Кто бы тебя ни бросил в сугробе, он оказал тебе не такую уж плохую услугу. Простуду вылечить несложно, а голова особо не пострадала, – с характерной нейтрально-дружелюбной, несколько излишне бодрой интонацией вещал врач.
Найденыш машинально кивнул, принимая к сведению, и всем корпусом повернулся на скрип двери.
– Привет, – выдавила я из себя.
Беримир не поленился включить свет, и я во всех подробностях смогла разглядеть, как темные волосы найденыша смешно топорщатся над повязкой на голове, а бинты, которыми врач вчера прикрутил резиновую грелку к татуировке, сползли и экзотическим украшением оплетают туловище. Будь это кто-то другой, вид был бы чрезвычайно дурацкий.
У найденыша – почему-то не был.
– Привет, – неуверенно отозвался он и зачем-то встал, заработав недовольный взгляд Беримира. – А ты… вы?.. – и неподдельно смутился, уткнувшись взглядом в выроненную грелку, откуда, естественно, вытекла вся вода.
Неадекватный маньяк с неконтролируемыми приступами агрессии вряд ли стал бы переживать из-за лужи на деревянных досках пола и интересоваться, как правильно обращаться к потенциальной жертве, и я невольно расслабилась. Но компания Беримира отчего-то по-прежнему казалась чуть ли не жизненно необходимой.
– Ратиша, можно на «ты», – отчиталась я и выжидательно умолкла.
