скачать книгу бесплатно
– Если хотите посмотреть, есть ли у меня что-то из того, что вам нужно, надо просто спросить. И не придется искать предлог. Я же говорила вам, что у меня неплохой запас виски.
К моему раздражению, я не удержался и посмотрел вниз: в ящике лежали несколько тюбиков зубной пасты, множество миниатюрных бутылочек для ванной и несколько складных зубных щеток. Она находилась слишком близко, и мне пришлось встать.
– Слушай, не пойми меня неправильно, разумеется, мне интересно, что тебе удалось украсть, но я здесь не из-за этого. Мне нужна твоя помощь.
– В чем?
Я заметил, что в комнате стоял приятный запах. В других номерах так хорошо не пахло.
– В расследовании, – ответил я, устраиваясь на полу.
Слегка закатив глаза, она снова села на кровать:
– Хочешь найти убийцу?
– Хочу узнать, что произошло. Странно, что никому больше, похоже, до этого нет дела.
– А почему я?
– Почему нет?
– Да я тебе даже не нравлюсь.
– Это не совсем так… – Я вздохнул и бросил взгляд на кружку с кофе. – Можно немного?
Фыркнув, она передала мне кружку и, взяв бутылку, налила в нее немного виски:
– Ведешь себя по-уродски, приходишь к девушке в номер, говоришь ей, что она тебе не нравится, а затем претендуешь на ее бесплатный кофе и выпивку.
Я сделал глоток кофе, от виски он стал гораздо вкуснее.
– Спасибо. И я не говорил, что ты мне не нравишься, мы просто мало знаем друг друга. Хотя здесь, похоже, никто не знает друг друга.
– Душно жить, когда никого не знаешь. Я представляла, все будет по-другому: люди, наоборот, почувствуют себя свободнее. А получилось, словно застряла в номере сама с собой. – Она жестом обвела комнату. – Хотя мне неплохо тусоваться и одной. Но в твоих рассуждениях есть своя логика.
– Наверное.
– Я воспринимала друзей как нечто само-собой разумеющееся.
– И ты звонила своим друзьям, когда наступил конец света?
Она забрала кружку с кофе себе:
– Чего ты от меня хочешь?
– Не знаю, но, кажется, сотрудники отеля – Дилан, София – ведут себя странно всякий раз, стоит только упомянуть о найденном трупе.
– Все пили этот трупный маринад, а мир стал ядерным. Еще бы люди не вели себя странно. – Отведя взгляд, она закурила сигарету. – Когда случается дерьмо, все кажется странным.
– Дело не в этом. Все выглядит скорее так, будто они не хотят, чтобы я даже занимался расследованием. Кстати, на крыше четыре бака. Необязательно, что мы пили… трупный маринад.
– Может, они просто считают это расследование бессмысленным?
– Нет. Уверен, здесь кроется нечто большее. Ну, так как? Поможешь разобраться? – В знак доверия я вытащил из кармана ключи и показал ей. – У меня есть дубликаты ключей и разрешение обыскать любые номера, какие я сочту нужным. Пусть все выглядит как операция одного человека, но мне необходим помощник для наблюдения за остальными, особенно за сотрудниками отеля.
Томи едва заметно улыбнулась:
– Для наблюдения с какой целью?
– Пока не знаю. Ты согласна?
Взяв бутылку, она налила себе еще одну порцию виски. И ее нисколько не волновало, что сейчас утро. Когда она ставила бутылку на пол, ее волосы упали вперед через правое плечо, поймав на себе жидкие лучики вымученного дневного света, проникающего через окно.
– Эй, теперь же конец света, – рассмеялась она. – Каждому нужно хобби, или я права?
На обратном пути в свой номер я задержался у кабинета Тани и долго не решался постучать. Я не знал, чем она занимается, когда не лечит людей. В отеле каждый жил по своему распорядку, особенно она, и другим этот распорядок, как правило, был неизвестен.
Внезапно дверь открылась, и Таня спросила:
– Я могу чем-то помочь?
Она застала меня врасплох, и я не успел придумать оправдание.
Таня удивленно вскинула брови:
– Зуб?
Не знаю, может, она специально подсказала мне выход из неловкой ситуации, но я ухватился за этот предлог. Она усадила меня на стул и, отвернувшись, стала надевать перчатки. Она выглядела расстроенной и усталой. Мне это было знакомо.
– Откинь голову на спинку стула. Придется воспользоваться фонариком.
Я сделал, как она велела. Таня раздвинула шторы как можно шире, но свет по-прежнему оставался слишком тусклым. Когда она наклонилась, чтобы посветить мне в рот, я заметил, что ее губы потрескались, словно она их кусала.
У меня защемило шею, но я молча терпел. Вздохнув, она отошла в сторону:
– Похоже, он умирает.
Я с трудом сел прямо:
– Почему?
– Я не дантист, но зуб обесцвечен. Не знаю, чем это вызвано – причины могут быть самые разные. Наверное, придется удалять. – Заметив мое выражение, она поспешно добавила: – Не сейчас. Возможно, он выпадет сам или ты его сточишь. Похоже, ты еще тот любитель поскрипеть зубами. Если станет хуже или начнет болеть десна, тогда удалим.
– А у тебя здесь вообще есть анестезия?
– Нет. Но мы что-нибудь придумаем. – Она сняла перчатки и ловко бросила их в мусорное ведро на другом конце комнаты. – Но не обещаю, что будет приятно.
– С тобой все в порядке? Я не видел тебя за завтраком.
Она тяжело опустилась на край кровати, стоявшей у дальней стены:
– Иногда я слишком много думаю о том дне, когда все случилось. Наверное, не стоит так делать.
– Хочешь поговорить об этом?
– Не особенно. И не хочу ничего рассказывать для твоего проекта.
Я улыбнулся:
– Я не поэтому спросил.
– Возможно, но пришел ты именно поэтому.
Наступило короткое молчание, и в голове промелькнула мысль, не пора ли уходить, но меня уже мало волновало, что она видит насквозь все мои уловки. Тот факт, что кому-то вообще было до меня дело, странно успокаивал.
– Может, не только тебе требуется иногда поговорить. – Я развел руками. – И я не собираюсь ничего записывать без твоего разрешения.
– Наверное, для тебя это неплохая терапия, – задумчиво произнесла она, положив ногу на ногу и подперев голову рукой. – Почему ты остался? Все остальные участники конференции уехали в аэропорт. Почему ты не уехал?
– Знаешь, не помню. В том дне у меня много пробелов. А ты почему осталась?
Ей потребовалось некоторое время, чтобы собраться с силами для ответа. Казалось, это воспоминание причиняло ей боль.
Наконец она произнесла:
– Я собиралась уехать. Я уже почти дошла до машины, а потом… передумала. Знаешь, однажды я читала новость про авиакатастрофу. При посадке разбился самолет… Одна из выживших – девушка – побежала по взлетно-посадочной полосе, и ее насмерть сбила «скорая». Не знаю, почему тогда вспомнилась эта история, но я вдруг поняла, что сбежать – не выход, человек в здравом уме реагирует по-другому. Мы все могли бы умереть по дороге в аэропорт всего лишь потому, что на него сбросили очередную бомбу. Но вряд ли станут бомбить отель, поэтому… – Она пожала плечами.
– Разумно, – сказал я.
– Неужели?
– Во всяком случае, в твоих действиях больше смысла, чем в действиях твоего сбежавшего парня. – Я решил рискнуть и немного расспросить ее: – Как долго вы были вместе?
К моему удивлению, она не стала уклоняться от ответа:
– Три года исполнилось… два месяца назад, как раз тогда, когда мы приехали сюда. Решили отпраздновать годовщину… рядом красивый город, озеро, ну, сам понимаешь.
– Три года?
Она кивнула:
– И он не был моим парнем. Он был моим женихом.
Ее ответ поразил меня.
– И он уехал?
Она снова кивнула.
Я понятия не имел, что сказать, и чувствовал себя ужасно из-за того, что затронул эту тему. Совершенно бессмысленно пытаться подловить ее на ответах. Конечно же Таня не имела никакого отношения к убийству Гарриет Люффман.
– Я до последнего надеялась на его возвращение, когда он поймет, что до Страсбурга не добраться. Или почему-то еще. – Скупой жест в сторону комнаты. – Но, видимо, вернуться не пришло ему в голову.
Меня захлестнула волна ярости: захотелось снова оказаться в вестибюле и со всего размаха ударить того парня кулаком в лицо.
– Мне искренне жаль.
– Нет, это мне искренне жаль, – произнесла она, рассматривая свои ногти. – Жаль, что потратила впустую последние три года. Вместо того я могла бы спать одна, выходить, куда и когда захочу, есть больше, жить у себя дома, заниматься сексом с кем угодно.
Не знаю почему, но я сказал:
– Может, ему что-то помешало вернуться.
Она посмотрела мне прямо в глаза, будто я совершенно ничего не понял, и ответила:
– Надеюсь, ему помешала смерть.
День пятьдесят восьмой
Я пропустил один день. Ненавижу выпадать из привычного графика, поэтому позвольте объяснить этот перерыв.
Недавно я снова начал курить. Я не курил с двадцати четырех лет. Разумеется, именно Надя убедила меня бросить. Ну, как убедила? Попросила бросить курить, и я бросил. Так работали наши отношения.
За завтраком я подсел к Аррану. Именно с ним я наметил пообщаться следующим. Он говорит по-английски и всегда выглядит приветливым, несмотря на свой серьезный вид и густые брови. У него почти болезненно бледная кожа, а в темной бороде есть рыжие пряди.
Он предложил мне покурить, и сначала я вежливо отказался, но он настоял.
– Чего ты боишься? Умереть? – спросил он, раскуривая сигарету. – Я слышал, ты все записываешь, чтобы в будущем люди знали, как мы тут жили.
– А ты не боишься, что никто и не вспомнит о тебе?
– Неа. Я специально убрался подальше. Мне возвращаться некуда.
– Родители? Подружка?
– Неа, – последовал ответ таким тоном, словно у него никогда не было родителей. – Был брат, но… он мне тоже никогда не звонил.
Мы решили выйти на улицу, чтобы люди не просили сигареты, почувствовав запах дыма. Надев несколько дополнительных слоев одежды, шапки и перчатки, мы отправились посидеть на скамейке около отеля. Признаюсь, мне снова очень понравилось курить. Я уже успел привыкнуть к постоянному ощущению тревоги в моей груди. А сигарета помогла мне расслабиться.
За время, что мы просидели на улице, мы выкурили сигареты по три.
– Сколько у тебя еще? – поинтересовался я.
– Много, – ответил он. – Запасся в аэропорту по дороге сюда.
– Чем ты занимался до всего этого? – спросил я, развернувшись к нему, чтобы ему было неудобно читать, что я записываю.
– Играл на гитаре, принимал наркотики. Я был в турне. – Он избегал прямого зрительного контакта. – Ничего особенного, всего несколько заведений в разных уголках Европы. Поссорился с вокалистом, а эти долбанутые сфинктеры приняли его сторону, поэтому я украл все их наркотики и однажды ночью сбежал. А телефон выключил. Пошли они все в задницу.
