скачать книгу бесплатно
– Ты умнее, чем я думал. Хорошо же… я дам тебе время привыкнуть.
Когда вся эта ядовитая кодла уже удалилась вслед за хозяином, я все еще стояла у решетки и пыталась понять, правильно ли поступила. Ох, не нравится мне это герцогское внимание. Как говорится, минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь.
– Ты это… девка… по уму рассудила, – тихо похвалил меня незаметно отставший от свиты егерь. – Что там раньше было, все едино после эльфей забудь. Здесь сыта, одета, да почти что сама себе хозяйка. Матка, видать, завязалась на тебя, в обиду не даст теперь и другого служку к себе не подпустит. Руки у тебя откудова надо растут, ишь, порядок навела… иех, вот жеж суки ушатые, такую бабу спортили, какому счастливцу жена была б… Ладно, – господин Бойс тяжело вздохнул и выпрямился, одарив меня строгим взглядом:
– Ты не думай, оно, конечно, мне первая выгода от тебя. Да только пока ты в шархушне сидишь, ни одна собака близко не сунется. И мальца не обидит, нат-ко, попробуй его задень… а польстишься на легкую жизнь – по рукам пойдешь, и не смотри, что не у простых мужиков, а у благородных. Благородство их на словах и кончится, поиграются да выкинут, а уж ребенка затравят, как пить дать. И тебя саму бабье загрызет, эти высокородные леди пострашнее шархушей будут, – после этих слов довольно выразительное лицо господина егеря скривилось, словно он откусил чего-то очень кислого. – На кухне бабы и то змеюки, хотя куда б нос-то задирать, каждая чернавка другой чумазее, а туда же… да ты и сама видела. А на чистой половине так и вовсе одни ядовитые гадины, от безделья друг дружку что ни час, то жалят. Не суйся, девка, от добра говорю. Будешь умной – со временем и денег заработаешь, и замуж, глядишь, выйдешь за нормального мужика.
Тут господина Бойса окликнули уже знакомым властным голосом, и он, не прощаясь, поспешил на зов. Я посмотрела вслед торопливо уходящему егерю и усмехнулась про себя. Все верно ты рассудил, дяденька, и о своей выгоде не забыл. Только вот я и без тебя черта лысого соглашусь променять своих клочкасто-блохастых честных монстров на ядовитый гадюшник герцогской свиты. Это, конечно, пока у меня вообще есть выбор… герцоги – они народ такой. Могут и не спросить.
Угораздило же это тело помолодеть! Сейчас я предпочла бы оказаться пожилой и никому не интересной теткой, ан нет… или я чего-то не поняла, или пока я вселялась, с ним произошли очень заметные изменения.
Еще в самом начале нашего знакомства егерь принял меня за молоденькую девчонку, но тогда я не заострила на этом внимания. А потом как-то некогда все было, тем более зеркала на псарне, как не трудно догадаться, отродясь не водилось.
И только теперь я, немного подумав, отправилась к поильному корыту, расположенному в глубине двора.
Для начала пришлось натаскать воды и только потом приступить к изучению своего теперешнего “обиталища”. Нда… ну что, Наташка, домечталась? Чтоб тому ангелу, который за сбычу мечт отвечает, икалось до самого страшного суда и еще пару эпох после!
Натуральная блондинка с косой до пояса, синими глазищами в пол-лица и талией, которую ладонями можно обхватить… впрочем, последнее неудивительно – за неделю такого фитнеса любая пышка превратится в жертву здорового образа жизни. С меня уже давно штаны спадают, хорошо, пояс можно подтянуть.
Короче, вот о чем мечтала после вторых родов, заглядывая иногда одним глазом в мужские журналы, то и получила… грудь не слишком объемная, но вызывающее оттопыривает тунику девичьей упругостью. Талия – уже сказала. Попа и бедра… они есть. В достаточном количестве, чтобы создать приятный мужскому глазу силуэт. И вся эта красота, будь она неладна, выдана мне именно в тот момент, когда ее, заразы такой, в глаза бы не видеть!
***
Следующие несколько дней меня никто не беспокоил. Я занималась делами и думала, думала… Безопасность и сытость – это хорошо. Но теперь, когда я добилась их – мне стало мало. В том смысле, что сидя на псарне я ни на шаг не приближаюсь к своей цели – найти дочь и мужа. И еще это постоянное сосущее беспокойство – время… время уходит. А вдруг я опоздаю?!
Да, с одной стороны пристроиться в высшее общество – это обрести гораздо больше возможностей… хотя бы ту же информацию получить. Слухи, сплетни… кухонная прислуга и салонная тусовка высшей знати – это очень разный уровень. Но…
Но. Я не готова рисковать безопасностью Кукушонка. Да, именно так, своей собственной я бы так не озаботилась, и если надо… чего перед собой лукавить – если от этого будет зависеть возможность спасти детей и мужа – соберу задницу в кулак и пересплю с кем нужно.
Вот только сейчас меня зовут туда, где ребенок будет лишним, и к бабке не ходи – от него попытаются избавиться. Мягко – “отдать на воспитание” или жестко… нет уж. Горло перегрызу любому, кто только подумает навредить моему сыну, а ведь это наверняка будет не “простой” человек. И пропадем оба – Кукушонка замучают просто так, а меня – за то, что убила или покалечила кого-то высокопоставленного.
Со всех сторон тупик.
Оставалось сжать зубы, погрузиться в работу и искать, искать возможности, информацию, деньги. Да, в этом мире, как и в моем, все решают деньги, которых у меня нет.
Можно попробовать продать платье магессы, но сделка с накидкой ясно показала мне – в замке нормальной цены никто не даст, обдерут как липку. То есть, у служанок просто нет таких денег, а “дамы” не станут покупать ношеное платье у замарашки из псарни. Да и выхода у меня на тех “дам” нет.
Никаких драгоценностей, кстати, на мне не было, то ли прежняя хозяйка их не носила, то ли сняла перед сложным ритуалом, то ли товарищи мародеры первым делом ободрали с трупа именно золото, и поспешное бегство не помешало им унести все маленькое и дорогое в кармане.
С деньгами, как ни странно, все решил случай… точнее, не так. Сначала Мужик притащил на хвосте очередной репей.
Нет, еще раньше все началось. Случилась большая герцогская охота, и стая, умело направляемая егерями, с радостным воем погнала по пустошам куда-то за горизонт. Только самцы, только хардкор, Найда смотрела на всю эту суету слегка презрительно и покидать псарню отказалась.
Вот… а потом самый главный альфа-самец, которому я дала звучную кличку Мужик за ярко выраженный характер и брутально-заботливые манеры, принес нам с Найдой окровавленную тушу какой-то сильно волосатой свиньи с уже традиционно людоедскими зубами и полтонны грязи на собственной шкуре. Вперемешку с колючками.
Эти-то колючки и навели меня на одну интересную мысль.
Тихо матерясь сквозь зубы (громко нельзя, ребенок в трех шагах тиранил Найду), я выдирала из покорно скулящего Мужика его новые украшения и складывала в кучку. Одна особенно длинная колючка “удачно” впилась мне под ноготь и поэтому была изучена гораздо внимательнее, чем остальные репейники.
Посасывая палец, я пару секунд вертела зловредный шип перед глазами и удивлялась. Это что же за растение? Трехгранная игла длинной сантиметров восемь, причем грани словно чуть вогнутые, образующие очень острые ребра с зазубринами, направленными от основания к кончику, невероятно тонкому и прочному, как сталь. Где-то я это уже видела… А! Похоже на иглу для скульптурного ваяния. Практически один в один!
Я задумчиво перевела взгляд с колючки на аккуратно вычесанную и сложенную в углу собачью шерсть. Хм… хм…
– Мама, а где мои игрушки? – Никитос в очередной раз вдруг вспомнил, что это злостное попадание сильно ударило по его благосостоянию. Собачки – это, конечно, хорошо… а мишка где? Любимый, замурзанный…
Почему-то сын не вспоминал ни машинки, ни лего, ни дорогущий “вертолетик” с дистанционным управлением, который папа купил, естественно, себе, но под девизом – “все для сына”. Нет, он хотел только своего полуинвалидного мишутку, которого я лично сшила из первой попавшейся тряпки во время беременности, когда посещала очередной мастер-класс для полоумных домохозяек.
У мишки была психоделическая расцветка и смешная рельефная мордочка из привалянной к ткани шерсти… так.
– Никитка, мишка за нами не успел, но обещал догнать. Только сначала зайдет в ателье, где ему сошьют новую шубу. Я думаю, денька через два-три он к нам приедет. Подождешь его?
– Ну ла-адно… – милостиво согласился Кукушонок и добавил сакраментальное: – Мама, кушать!
Мужик, услышав эту фразу, моментально выдернул хвост из моих пальцев и собрал лапы в кучку. Он уже выучил два волшебных слова и четко знал: если маленький двуногий хочет есть – большая двуногая самка все бросает и бежит кормить детеныша. Если судить по весело заблестевшим глазам кобелюки – правильная самка. Хотя и двуногая.
Так и получилось, что эту ночь я мало спала (сама не ожидала от себя такого энтузиазма, видимо, тоска по прежней жизни выплеснулась вот этак затейливо), а на утро проснувшийся Никитос со счастливым визгом обнимал “переодевшегося в новую шубу” мишутку.
И все бы этим закончилось, вот только мишка вышел не просто забавный, но и дико необычный… для местного населения. Необычный и привлекательный. Звероморды в стае были очень разные по окрасу, так что шерстяная палитра вышла богатая, набитое соломой туловище из мешковины обросло шикарной бурой шерстью с бежевыми подпалинами, украсилось белоснежной манишкой и носочками на всех четырех лапах. И мордочка получилась такая забавная, улыбчивая, с глазками-бусинками (подходящие камушки нашлись недалеко от решетки, а “завалять” их так, чтобы не выпадали, удалось за полчаса).
Никитос пищал от восторга и таскал мишутку с собой даже на горшок. Вот и… дотаскался.
– Дай! – каким ветром на площадку перед псарней принесло эту компанию – черти их знают. Но разодетый в шелка толстый бутуз чуть постарше Никитки первым делом высмотрел не страшных монстров, на которых они и пришли полюбоваться, как потом выяснилось, а необычную игрушку в руках моего сына.
Что-что, а инстинкт собственника у сынули развит как надо. Мелкий мгновенно убрал мишутку за спину и попятился от решетки, да не просто так, а прицельно под защиту слегка приподнявшейся и тихо подрыкнувшей Найды.
Естественно, впервые не получивший желаемого пацан тут же гневно заревел, топая ногами и тыча пальцем в сторону Никитки. Я подобралась. Тут вам не здесь, это голимое средневековье… и суета, которая началась вокруг баловня, может плохо для нас кончиться.
Конечно, вряд ли кто-то полезет за решетку прямо сейчас, учитывая вставшую дыбом шерсть моей заступницы плюс настороженно подобравшихся самцов. Да только при желании здешние хозяева живо найдут другие рычаги давления на непокорную прислугу. Вон какие взгляды местное поголовье нянек уже кидает то на меня, то на Никитку.
И я рискнула. Кукушонок с Найдой, она присмотрит. Моя овчарка очень сильно… поумнела, да, именно поумнела с тех пор, как вселилась в местную крокодилицу. Она и так была очень сообразительной собакой, но теперь…
Я быстро вышла во двор, протолкалась через толпу сюсюкающих и причитающих мамок-нянек, присела перед капризно завывающим маленьким чудовищем, вынула из кармана штанов чистый кусочек полотна, заменяющий мне носовой платок, и решительно вытерла залитую слезами детячью моську.
– Сморкайся, – деловито скомандовала я, и пацан, не иначе как от неожиданности, команду выполнил. Потом слегка опомнился и уже открыл рот, чтобы снова что-то завопить, но я не дала ему такой возможности:
– Ого, какой ты уже большой! Настоящий мужчина, захотел и раз – перестал плакать. Я так не умею. Научишь?
Мальчишка закрыл рот и пару секунд недоверчиво сверлил меня взглядом. Потом смешно надулся от важности и медленно кивнул.
– Вот здорово! А я за это сделаю тебе такого же мишку, как у моего сына, только еще лучше! Хочешь? – у высокородного малька тут же загорелись глазенки, и он радостно закивал, забыв о собственной важности.
– Отойди от сына его светлости, грязная проститутка! – это опомнилась одна из нянек, самая расфуфыренная. Она даже попыталась схватить меня за косу, но не тут-то было. Я ловко увернулась, а пацан тем временем решил высказать свое неудовольствие тем, что ему мешают разговаривать с такой необычной клоунессой, как я.
– Посла вон! – топнул ногой на няньку маленький поросенок. – Хочу! – он довольно бесцеремонно схватил меня за руку и дернул к себе. Вот же… папин сын. Хочу, понимаешь, и трава не расти.
– Но, ваше сиятельство… – растерянно пролепетала грымза, невольно отступая на шаг под гневным детским взглядом. – Это служанка… Она не смеет подходить к вам и обращаться так фамильярно, вы…
– Я хочу! – твердо и с несокрушимым чувством собственного права заявил пацан. – Посли вон все! Кроме нее!
Ох ты ж божечки, да сто лет бы близко не подходила к герцогскому сыночку… Он так воспитан, что обезьяна с гранатой рядом с этим “цветком жизни” – всего лишь мелкая неприятность. Это не значит, что мне будет противен этот мальчик, но принимать во внимание особенности его характера еще как стоит. Не просто “хочу”, а “пошли все вон”, потому что я так хочу и не сомневаюсь в своем праве командовать взрослыми. Эх, куда я лезу…
Но они уже здесь, и мальчик видел интересную игрушку в руках моего сына. Конечно, можно просто отдать и сделать Кукушонку нового медведя, но… но… не знаю, просто всем нутром чувствую, что это будет неправильно.
Между тем толпа прислуги послушно отошла от нас, правда, не больше чем шагов на пять. Пацаненку этого хватило, и он перестал сердито хмуриться и оттопыривать губу. Просто дернул меня за руку еще раз и посмотрел с искренним детским интересом – что еще покажешь, странная тетя?
– И как тебя зовут, храбрый воин? – поинтересовалась я, демонстративно рассматривая игрушечный меч на поясе.
– Я наследник! Ты не знаешь? Почему? – малец таращился на меня удивленно и требовательно.
Я хмыкнула и за руку подвела мальчишку поближе к решетке:
– Смотри, видишь собачку? – он кивнул, все еще недоуменно хлопая ресничками. – Как думаешь, она знает, как тебя зовут? Могла мне рассказать?
Мальчишка внимательно изучил бдительного Мужика, уже давно загородившего своей тушей от толпы и Найду, и моего сынулю. И вдруг хихикнул:
– Ты глупая? Это суш… сус… он не умеет разговаривать.
– Во-от, – согласилась я. – А я живу с ними и тоже больше ни с кем не разговариваю. Откуда же мне знать, как тебя зовут?
– Да… – после раздумья согласился пацан. Похоже, такой серьезный, взрослый тон в разговоре, и при этом без подхалимажа и сюсюканья для него в новинку. – Тогда я тебе сам скажу!
Но он не успел. Потому что кто-то из нянек давно ускакал с доносом и теперь дворик у псарни почтило своим вниманием солидное подкрепление:
– Ваша светлость наследник Вирсент Илдерей Каллус! Я прошу вас подойти ко мне!
Ух ты, а это, кажется, у нас герцогиня…
Высокородный карапуз ощутимо вздрогнул, услышав этот глубокий уверенный голос, обернулся, вздохнул, задрал подбородок в по-детски смешном жесте независимости и потопал куда позвали.
Не отпуская моей руки, маленький поросенок! Так и потащил за собой…
Ну не вырываться же. И я пошла навстречу очень прямо державшейся женщине, одетой с той же неброской роскошью, что и ее муж. Последние сомнения в том, что посреди усыпанного ошметками соломы двора стоит герцогиня, рассеялись, стоило оценить, как эта еще молодая и невысокая леди держит себя среди толпы – словно стоит на постаменте и все смотрят на нее снизу вверх. Не она на всех сверху вниз, а они на нее…
Взгляд герцогини скользнул с собственного наследника на меня, и… она тоже вздрогнула. Точнее, не так – что-то в ее глазах мелькнуло на секунду и тут же пропало. Словно бы она увидела что-то странное или знакомое, но потом присмотрелась внимательнее и поняла, что ошиблась.
Я не сбилась с шага, честь и хвала моим коленкам, которые только хотели подогнуться, но так этого и не сделали. Я только внутренне подобралась и сжала зубы. Молнией мелькнула мысль о том, что высокопоставленная леди могла быть знакома с богатой и “знаменитой” магессой Лелиеной. Но не узнала ее во мне! Точнее, не поверила этому сходству – да здравствует внезапное омоложение и собачий навоз, вытаскивая который, я скинула как минимум десять килограмм.
Герцогский наследник тем временем уверенно подвел меня к своей матери и с легким вызовом уставился на нее, задрав голову, но мою руку так и не отпустил. К бабке не ходи – упрямый ишачок нашел новую игрушку и воспринимает любое вмешательство как попытку отобрать. И уже готов упереться всеми четырьмя копытцами.
Похоже, это поняла не только я, но и герцогиня. По тому, как чуть заметно дрогнули ее губы и изменился взгляд, мне стало ясно, что устраивать сыну скандал посреди двора она не намерена и теперь в срочном порядке прокручивает в голове один вариант за другим.
– Вам понравились герцогские Л”Шархи, сын мой? – женщина произнесла вовсе не то, что, судя по всему, ожидал от нее мальчишка, и он растерялся, тут же превратившись из надменного маленького барчука в обычного ребенка.
– Да, матушка… я хочу еще посмотреть. И мишку! И ее! – мелкий-то он мелкий, но чего хочет – знает четко. По пунктам.
– Вы можете смотреть на Л”Шархи в любой момент, когда не заняты своими обязанностями, – величественно кивнула мать. – Что касается служанки – то у нее есть обязанности, и наследнику герцогства не пристало отвлекать своих людей от их работы.
– Но я хочу мишку! Как у него! – губа обиженно оттопырена, кулачки сжаты, и даже ногу выдвинул вперед с таким воинственным видом, что сразу понятно – уперся. Точь-в-точь мой собственный сынуля, когда на него нападает приступ ишачьего настроения.
Герцогиня как-то очень смиренно вздохнула и движением брови подозвала одного из служителей:
– Что за вещь хочет получить мой сын?
Челядь беспокойно зашевелилась, прошелестел какой-то суетливый, беспокойный шепоток, но ответить на вопрос ее светлости никто не смог – они, в отличие от мальца, Никиткину игрушку просто не успели разглядеть.
– Если мне будет позволено, ваша светлость, я покажу вам, – я дождалась, пока пауза затянется настолько, что воздух зазвенит от напряжения, и очень вежливо, почтительно поклонилась.
– Хм… как тебя зовут, женщина? – уф, сразу не прибили, уже хорошо.
– Натаэль, ваша светлость, – угу, вот и пригодилось недолгое знакомство с ролевиками. Исковерканное на эльфийский лад имя почему-то вписалось в здешний социум гораздо успешнее, чем мое родное.
Герцогиня тоже мастерски умела держать паузу. Я уже думала, она сейчас просто развернется и уйдет или прикажет убить меня на месте, и мысленно сжалась до предела, когда она наконец соизволила прекратить высверливать во мне дырки глазами и приказала:
– Я разрешаю тебе принести то, что заинтересовало моего сына, Натаэль.
Следующей ночью, сидя при свете лучины на деревянном топчане, заменяющем мне кровать, я сноровисто тыкала иголкой в соломенное брюхо нового медведя и размышляла.
С герцогиней мне дважды повезло. Она оказалась достаточно умна и вместе с тем не стервозна. Гипотетическую любовницу мужа не придушила сразу – а ведь возможности у нее были, игрушку моего сына в угоду капризам своего не отобрала и сумела объяснить надувшему губы ребенку, что негоже герцогскому наследнику желать то, с чем играла прислуга. Надо всего лишь потребовать себе нового, еще лучше.
Мишку, кстати, леди изучила очень внимательно, не побрезговав взять в руки. И взглянула на меня с новым интересом.
Казалось бы – вот он, шанс, клепай игрушки и зашибай деньгу… ага, щазз. Во-первых, “собачки” принадлежат властителю этих земель, а значит, и их шерсть тоже. И наплевать, что до меня никому даже в голову не приходило, что их можно мыть и вычесывать. Так что радуйся, Наташенька, что у тебя только одного мишку попросили… а не посадили клепать их сотнями, пока не загнешься от переутомления. Кстати, платить мне за честь сделать игрушку для наследника никто даже не собирался.
А во-вторых, даже если бы удалось отжать ноу-хау в личное пользование – и что? Это средневековье, детка. И девяносто девять процентов населения никакими игрушками своих детей отродясь не баловало. Та небольшая прослойка знати, у которой есть возможность дать детям что-то отдаленно напоминающее нормальное в моем представлении детство, лучше сыну или дочери новый статусный наряд подарит, чем бесполезную тряпичную куклу.
Так что сидела я, одевала в “шубу” эксклюзивного потапыча и размышляла о том, как мне быть дальше, а заодно о том, что большинство мужчин-таки… нет, не козлы, но кобелюки. Вот с фига ли этому балбесу владетельному сдалась какая-то служанка, пусть даже молодая и красивая, пусть экзотически-непривычная (подозреваю я, что, несмотря на все мои старания не выделяться, похожа на местных женщин, как корова на самолет)? У него такая герцогиня под боком! Ну реально же – шикарная женщина, красивая, умная, не склочная, правильно по здешним меркам воспитанная… вот кого я ни за что бы не хотела иметь своим врагом.
Впрочем, пока ничто не предвещало. Младший герцог получил своего персонального медведя, старший вроде бы не проявлял особого интереса, герцогиня прислала мне небольшую деревянную шкатулку с набором иголок и ниток – как знак особой милости.
Я обрадовалась и передала с посыльным низкий поклон и искреннюю благодарность. Игла у меня была одна, довольно грубо сделанная и здоровенная, чуть ли не “цыганская”, нитки я выдергивала из мешковины, и они тоже оставляли желать лучшего, а в простой, никак не украшенной шкатулке было сразу три иголочки вполне привычного размера, отменно острых и полированных, и две катушки нормальных ниток. По нынешним временам – королевский подарок!
И все вроде снова вошло в обыденную колею. Правда, наследник Вирсент стал появляться у псарни с завидной регулярностью, и никто больше не препятствовал нашему общению, хотя весь сводный батальон нянек дружно кривил носы и губы. Все равно надолго мальцу здесь задерживаться не давали.
Я же спокойно подходила к решетке каждый раз, как за ней возникала щекастая мордашка над кружевным воротничком. Здоровалась, улыбалась, разговаривала в том же тоне, что и в первый день, подзывала поближе и показывала с разных сторон “самого большого шас…сас…л”салха”. Мужик покорно служил экспонатом зоопарка и по первому требованию садился, махал хвостом или скалил внушительные клычищи, последнее – под аккомпанемент восторженного пацанячьего визга.
А потом случилось сразу две вещи, которые снова привлекли высочайшее внимание к моей персоне.
Однажды утром я отчетливо поняла, что здешнее и без того не слишком жаркое лето подходит к концу. И с каждым днем становится все холоднее. Что это значит для нас с Никиткой? Ну… катастрофа – это даже не совсем то слово, которое передает всю глубину разверзшейся перед нами жо… пропасти.
Каменная лачуга, в которой мы живем, не отапливается от слова “совсем”. Окошко под потолком, естественно, никогда даже не имело представления о стекле. Щелястая, сбитая из кривоватых досок дверь никоим образом не способствует удержанию тепла. Короче, приплыли… А в довершение всего, выделенная нам с Никитосом на двоих вонючая полусгнившая овчина – не тулуп, и даже не простая жилетка, а примитивная шкура с дыркой для головы – это все, что полагалось песьей обслуге на зиму от щедрот герцогства. Хочешь – спи на ней, хочешь – под ней, а хочешь – на пол постели, если не слишком брезгуешь ходить босиком по свалявшейся и забитой жирной грязью пакле, к тому же еще и полной блох.
У меня просто выхода другого не оставалось – пришлось вспоминать вообще все, что я знаю о валянии. Потому что ничего, кроме вычесанного из стаи богатства, у меня не было.
Зато шерсти той оказалось… достаточно. Я как-то не обращала внимания на количество, каждый день приводя в порядок одного-двух кобелей и раскладывая очески по цветам. Просто убирала потом очередную накопившуюся пушистую кучу в мешок и уносила в дальний угол. А тут вдруг выяснилось, что с тридцати восьми крокодилов и одной крокодилихи за полтора месяца можно начесать целую гору полезности.
Я оценила богатство, поскребла в затылке и взялась за дело. Мыльного раствора мне взять, конечно, было негде, но я уже давно и успешно заменяла его самодельным щелоком (чем, кстати, ставила в тупик кухонную прислугу: в общую прачечную не совалась, дефицитного мыла не просила и не воровала – а меня, как потом выяснилось, довольно долго подстерегали, надеясь застать за этим занятием) и при этом выглядела чище и опрятнее самой привилегированной служивой прослойки.
Первая войлочная кошма получилась страшненькой, комковатой и перекособоченной, но я не унывала. Может, она и не годилась на модельную фуфайку, зато прекрасно пошла на внутреннюю обивку двери. А дальше дело закрутилось.
