скачать книгу бесплатно
В этот момент, Пётр вспомнил умирающего молодого барина, а вернее монаха Макария, у которого он принял последнюю исповедь.
Он истово перекрестился и нахмурив брови закрыл глаза и промолвил:
– Гооооо-спо-ди! Прости его, ведь он всей душой любил Тебя, а искушения вытерпеть не смог, прооостии его!
Так стало ему жалко молодого заблудшего монаха, именно в этот момент, когда сам он находился в покаянном состоянии. Он, вспомнив о нелепости и внезапности этого случая, умолял Господа не попустить нечаянной смерти ему. Враг может закрутить так, что замкнутся глаза пеленой гордыни, тщеславия и всё, понесёт так, словно по речке в весеннем разливе, разбивая о льдины и стараясь погубить твою душу.
– Душа моя, душа моя, не спи, восстань из погибельного сна греховного, – твердил себе Пётр, – Держись Спасителя и спасёшься.
Четыре вечера продолжалось пение Великого покаянного канона, а в пятницу по обычаю была общая исповедь в храме, и в субботу первое Причастие на полной Литургии. Все домашние Петра также приходили на канон, а после исповеди, Причащались Святых Христовых Тайн.
Пасха
Весь Великий пост Пётр испытывал себя сухоядением, целомудрием и старался, как можно чаще бывать на Богослужении. Встав поутру, перекрестившись, благодарил Бога за то, что открыл глаза от сна, он шёл умываться и вставал на утреннюю молитву. В его правило входило прочтение утренних молитв, которые он читал на память. Одной кафизмы из псалтири и главы Евангелия из сокровенной книги, которую подарил ему отец Михаил. Так же не забывал Пётр читать молитвы о здравии родных, близких ему людей, за всех тех кои заповедовали ему молиться о них. После этого поминал и отошедших с этого света в мир иной. Молиться он уходил в коморку, которая располагалась в сарае. Чтобы никому не мешать и самому не отвлекаться, запирался молитвенник в убогой келейке, кладя поклоны пред старенькими образами при свете лампады. Там же уединялся он для чтения книг, которые давал ему настоятель Покровского храма. Часто размышляя о Боге, Пресвятой Богородице и многих святых, Пётр, как бы мысленно переносился своим сознанием в те далёкие времена, сам проживая, сопереживая тем или иным событиям. Очень нравилось ему читать жития угодников Божьих, а потом вечером перед сном рассказывать их маленьким братьям, сёстрам и племянникам.
После молитвенного правила садился перекусить, а потом выходил на двор управиться по хозяйству. Бежал к соседям колоть дрова, наносить воду из колодца, а если была служба в храме, то неукоснительно следовал церковному уставу, шёл на Богослужение. Иногда, сидя в своей хибарке, мастерил, что-нибудь из дерева. Вырезал крестики, кораблики, свистульки, и раздавал ребятишкам. Незаметно закончился Великий пост, и началась Страстная седмица. На страстной неделе происходят Евангельские события, связанные со страданием Господа нашего Иисуса Христа. Праздник Входа Господня в Иерусалим, который предшествует Страстной неделе в воскресный день, показывает, на сколько, Иисус стал знаменитым в народе иудейском. Люди снимали свои одежды и постилали их на землю, когда он въезжал в Иерусалим на осле. Они кричали:
– Осаннаа Сыну Давидову, осанна в вышних, благословен идущий во имя Господне!
Они встречали Его, как царя. Думали, что Он освободит их от гнёта римского.
Но Господь шёл на вольное страдание, Он всё знал заранее. Он умывает ноги ученикам перед Тайной Вечерей, но не многие поняли этого, а один из учеников, называемый Иуда Искариот пошёл к первосвященникам и предложил им предать учителя. Господь на Вечери говорит ученикам:
– Один из вас предаст меня!
Как нависшая, давящая туча на небе, преследовала тяжесть молящегося Петра всю Страстную неделю. Все эти события настолько впились в его душу, проникли в сердце, в сознание, что Пётр практически ничего не ел в эти дни. Ежедневно он бывал на Богослужении, молился, читал Евангелие у себя в каморке, прокручивая в голове происходящее в Иерусалиме. Он видит скорбящего Христа, который по-человечески боится тяжких страданий, но, как истинный Сын Своего Отца, он вверяет себя вволю Отчею. Молится на камне до кровавого пота, и с готовностью решительно направляется навстречу Иуде предателю.
Происходит поцелуй неблагодарного ученика, которым предаётся Сын Человеческий. Остальные апостолы разбегаются, кто, куда и лишь Иоанн и Пётр следуют за арестованным Христом. Далее допрос Иисуса первосвященниками, отречение Петра при первых криках петухов. Всё это чётко видит читающий Евангелие Пётр. Из глаз его текут слёзы. Он и раньше читал эти строки Священного Писания, но именно сейчас, когда вся Церковь вспоминает эти дни и усердно молится, на сердце, на душу будущего монаха накатила скорбь. Как хотелось ему помочь, хотя бы понести Крест Христов, и следовать рядом с Богородицей Девой Марией, поддерживая Её на этом пути. Как хотелось ему просто быть рядом с Богом, или, наверное, даже больше того, хотелось быть в Нём, в Боге. В сердце канонарха горел огонь, огонь Божественной любви. В храме во время чтения 12 страстных Евангельских текстов в Великий Четверг, дрожал голос у возглашающего стихиры Петра. Сердце переполняли чувства жалости, скорби, любви к невиновному Иисусу Богочеловеку. Толпа, которая кричала «осанна», теперь кричит:
– Распни, распни Его!
Страшные слова неблагодарного еврейского народа.
Пилат умывает руки, не желая быть причастным к смерти праведника. Но, он мог бы остановить расправу, чем спас бы свою душу. Христа бичуют, издеваются, бьют по лицу, плюют на него и смеются. Потом взвалив на плечи его Крест, ведут к месту казни, на Голгофу.
Рядом с Иисусом распинают и двух разбойников, один из которых просит помянуть его во Царствии Небесном. Благоразумный разбойник, как поёт о нём Церковь. Наш Спаситель умирает на Кресте, произнеся лишь одно слово:
– Свершилось
Да, через страшное преступление совершилось искупление человеческого рода. Омылся грех Адама, Кровью Сына Человеческого.
Великая пятница, вынос Плащаницы и погребение. Всё это происходило в мрачной обстановке, вся Церковь, все люди скорбели об умершем на Кресте Боге. Но вот началась Великая Суббота.
Именно в этот день, в ночь Воскрес Христос. Первые, кто узнал об этом, были жёны мироносицы, которые купили ароматы, чтобы пойти рано поутру и помазать Тело Иисуса. Они шли и недоумевали, кто же отвалит им огромный камень от дверей пещеры, в которой было положено Тело Христово.
Подойдя к гробу, увидели они, что огромный камень отвален от входа и войдя в пещеру встретили Ангела, сидящего на том месте, где должен был лежать Иисус. Ангел возвестил им, что нет Иисуса среди мёртвых, и как обещал Он, воскрес в третий день. Мироносицы, не помня себя от радости и удивления, бросились бежать, чтобы быстрее сообщить ученикам.
– Тщетна вера наша, если Христос не воскрес, – так сказал апостол Павел, который прошёл полсвета, проповедуя Христово Воскресенье. Он же был восхищен на третье небо и слышал там глаголы неизреченные. Видел то, что око человеческое никогда не видело при жизни на земле. Именно там, он узнал о том, что человеку даже на ум не придёт – именно это Господь уготовал любящим Его. Великая Суббота сменяет скорбь человеческую на истинную радость. Как мать забывает боли, которые имела при родах, видя, как растёт и укрепляется духом ребёнок, новая жизнь, новый человек, так и забывается скорбь, при виде Воскресшего Христа.
Ровно в полночь начинается Пасхальный крестный ход. Священнослужители в алтаре запевают тропарь 6 гласа «Воскресение Твое Христе Спасе…», и на третьем пении выходят из алтаря, направляясь к улице. Весь народ, держа в руках свечки, идёт цепочкой за священником вокруг храма. Пение усиливается, уже все поют слова Воскресной стихиры. Обойдя вокруг храма и став в притворе священник изрядно покадив, берёт крест с трикирием в руку возглашая:
– Слава Святей и Единосущней и Животворящей и Нераздельной Троице…!
Тут же начинает петь тропарь Пасхи:
– Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!
Подхватывает хор, а в это время батюшка христосуется со всеми прихожанами:
– Христоооос Воскрееесееее!
Все дружно и громко отвечают:
– Воиииистину Воскрееесеее!
В воздухе летает множество невидимых Ангелов, на сердце такое счастье, такая радость, что вот сказали бы:
– Сейчас умрёшь!
И ответил бы:
– С радостью, с Господом Воскресшим!
Такое настроение Пасхи передается в этот момент на всех прихожан, на всех, кто ждал этого момента, кто сопереживал страдающему Христу.
Воистину Христос Воскрес!
Прощание
Ярко и славно встретили Красную Пасху. Радостное настроение было всю Светлую седмицу. Всю неделю трезвонили колокола на звоннице, и слышался задорный детский смех.
– Ещё, ещё хотим!
Наш герой канонарх водил деревенских детей на колокольню и учил звонить. На Светлой неделе по уставу Церковному разрешалось звонить круглые сутки, всем желающим. А детям то это было в диковинку. Пётр очень любил детей, потому собирал их со всего села и вёл в храм. Они бежали, дёргая его за рукава и перебивая друг друга спрашивали о разных небылицах, которые рассказывали им мамки да бабки.
– Дядь Петь, а дядь Петь, скажи, а правда черти от колокольного звона разбегаются?
– Знамо дело, уши затыкают и проваливаются сквозь землю, ей Богу, – с серьёзным видом отвечал Пётр.
– Ух тыыы, прааав-дааа, – открывали от удивления рты мальчишки.
Пока шли, он рассказывал им о Христе, о Божьей Матери, о святых угодниках. О чудесах, кои они совершали, и о том, что нам необходимо стремиться подражать их житию.
После таких разговоров, уроков колокольного звона, некоторые из детворы стали чаще приходить на Богослужения, и с любопытством смотрели, как дядя Петя читает, поёт вместе с певчими, алтарничает. Будущий пастырь старался открыть детским сердцам Христа, Бога, любящего всех людей, важность посещения храма и Причащения Святых Христовых Таин. Дома всё было по-прежнему, но видел, как мама Марья Ильинична частенько, глядя на него глубоко вздыхает и всхлипывает. Как-то раз, подсел сын к дорогой своей мамочке и стал утешать её:
– Мамаша, родная Вы моя, не надо убиваться ради меня. Что ж, лучше было бы, если бы я голову свою на войне сложил, и уже черви доедали бы меня?
– Ды что ты, Господь с тобой, – перекрестившись, изменилась в лице Марья Ильинична.
– Так вот, я и говорю, спас меня Господь-то! Ведь если бы ни Он, ни молитвы Ваши, не видать бы мне белого света. Потому и вспомнил я на фронте об обещании, которое дал Ему ещё в мальчишестве. Помните, может?
Когда мы с Пашкой овец стерегли, да волки на нас напали? Ведь явился Он ко мне. Даааа! Никто иной, именно Иисус явился, – говорил Пётр, улыбаясь во все свои усы.
Марья Ильинична ласково смотрела на сына и тихо произнесла:
– Понимаю, сыночек, всё понимаю, но… сердце материнское, оно ведь…
Мужик ты уже давно, борода вон, голова с проседью, войну прошёл, а для меня всё равно чадо родное.
– Для меня и для всех вас будет лучше, если я буду там, мама. Душу спасать надо, а кто нас вымолит?
Тихо вёлся разговор сына с матерью. За окном ярко светило ласковое весеннее солнышко, ребятишки играли с котятами во дворе, а те, что постарше помогали по хозяйству Фёдору Романовичу. Пришло время Петру покинуть отчий дом, исполнить благословение. Вечером за столом собралась вся семья от мала до велика. Помолившись, благословив трапезу, глава семейства первым зачерпнул большой деревянной ложкой из чугунка, отхлебнув не много, дал добро, и все остальные ложками наперебой налетели на вкусно пахнущую еду.
Фёдор Романович ласково смотрел на детей, приговаривая:
– Ешьте, ешьте, пузыри.
Во время трапезы, обычно никто не говорил, соблюдая священную тишину. С этим в семье было строго.
Закончив вечерять, отец позвал старшего сына на улицу:
– Пойдём-ка, покурим, посидим.
Выйдя на улицу и вдохнув теплого весеннего воздуха, Фёдор Романыч присел на завалинку и закурив самокрутку, начал разговор:
– Значит решил? Завтра уже уходишь?
– Да, батя. Пора мне. Тяжело мне с вами расставаться, но надо. Понимаешь ли, ты меня? – Пётр повернулся к отцу, ища его одобрительного взгляда.
– И понимаю, и нет. Тяжко без тебя будет, но да что тут галдеть. Решил, значит иди до конца.
Сын прислонился, толкая плечом в плечо отца и ободрительно сказал:
– Батя, Бог даст, ещё свидимся мы на этом свете. Буду молиться за род наш.
– Сынок, вот что скажу тебе. Ты уж коли решил, так до конца иди, слышишь, до конца, чтобы не случилось. Как бы там жизнь не повернулась, а своему убеждению не изменяй. Богу не изменяй, не предавай. Хоть бы и смерть угрожала, ты уж её видел и не раз. Не бойся ничего. Знаю я, что служба Богу самая тяжелая, но и самая любезная для души. Молиться, завсегда трудно и многим непосильно. Тебя Господь призвал, вот и будь верен до конца.
Не ожидал старший сын таких слов и наставлений от родного отца. Удивляясь услышанному, обнял он кучерявую, седую голову Фёдора Романовича и прошептал:
– Спасибо, отец.
– Довезу тебя до Мучкапа, а дальше сам. Лошадь вон, Палычь одолжил, – пробубнил отец, и они вошли в дом.
Долго ещё они сидели, беседуя обо всём на свете, будто и не было Петра дома все эти дни. Марья Ильинична, скорбно, но в то же время ласково смотрела на первенца своего и вздыхала. Запоминала его глаза, брови, морщинки в уголках глаз, чудно закрученные усы, переходящие на впалых щеках в густую бороду.
– А вдруг и не увижу больше никогда, – думала мать, – Вдруг приберёт меня Господь. Ох, да не дай Бог с Петенькой, что случится в дороге. Гоооо-спо-ди, спаси и сохрани его!
Она истово крестилась и не давая сыну повода подумать, что-то дурное, натянуто улыбнулась.
– Петенька, ты уж там береги себя в дороге-то, как будешь на месте, письмецо отпиши, -заботливо проговорила Марья Ильинична, -и встав со стула, стала нервно поправлять воротник его рубахи.
Когда все улеглись, Пётр достал своё Евангелие и начал читать там, где открылось, главу от Марка.
– Аще кто хощет по Мне идти, да отвержется себе, и возьмет крест свой и по Мне грядет.
Петра словно окатили холодной водой. Он и раньше читал эти строки, но так как сейчас, на него они не действовали.
Он встрепенулся, открыл глаза шире и будто понял что-то ещё.
– Господи, даже сейчас Ты напоминаешь, чтобы я не обернулся вспять. Благодарю Тя, Боже мой! – Пётр закрыл глаза и ещё несколько минут шептал благодарственные глаголы.
