скачать книгу бесплатно
Кое-как выдохнула и севшим голосом спросила:
– Когда обратно?
– Не переживай, к нужной дате успею.
Закусила губу, ловя стон, готовый вырваться из груди. Это не мой Артем. Чужой. Бесконечно далекий.
– Понятно, – банальная фраза, но на большее не хватило.
– Что-то еще?
Господи, как он отвратительно спокоен. Будто автоответчик, робот.
– Нет, – еле выдохнула, чувствуя, как ледяные змеи внутри все сильнее скручиваются в колючий ком.
– Тогда пока.
– Пока.
Он отключился, а я еще долго сидела, прижав к уху мобильник, слушая быстрые гудки, словно отсчитывающие секунды перед окончательной гибелью.
Ничего уже не изменить. Не исправить. Конец.
Заново осознала эту ужасную истину. Заново умирала, разлетаясь пеплом по ветру.
Плавно перехожу на четвертую стадию.
Оставшиеся десять дней меня полоскала депрессия. Сука. По всем правилам, во всей красе. Начиная от нехватки сил, чтобы встать с кровати, бессонницы, отсутствия аппетита и заканчивая неспособностью здраво мыслить, сделать простейший выбор. Черный хлеб или белый? Все равно. Ведь есть не хотелось. Развернулась и ушла из магазина. Потому что не могла видеть других людей, не могла их слышать. Они мне неприятны, меня тошнило от них. Во всем мире только один человек, к которому я рвалась, словно одержимая. И он сейчас бесконечно далеко от меня. На другом конце вселенной.
***
На такси подъехала к ЗАГСу. Почти десять. Уже пора.
Хотела прогулять, не прийти, проигнорировать, спрятаться, только это все не имело смысла. Бесполезно. Нас все рано разведут. Обратной дороги нет. Как бы я ни хотела повернуть все вспять, Артем не отступит. Для него все решено.
Включить бы гордость. Подойти к нему, задрав нос кверху. Одарив надменным взглядом поставить небрежную подпись, и со словами «Гуляй, мальчик. Счастье свое ты уже профукал», уйти прочь, не оглядываясь, не вспоминая. Только от гордости давно ничего не осталось, как и от меня самой.
На ватных ногах поднялась по лестнице на второй этаж. Зорина заметила сразу. Он стоял в конце коридора, смотрел в окно. Каждая клеточка, каждый нерв зашлись в агонии, в исступленном отрицании происходившего. Желание подбежать к нему, обнять, уткнуться носом в широкую спину было практически невыносимым.
Тише, Кристина, тише. Все пройдет… Когда-нибудь… В следующей жизни.
– Опаздываешь, – не оборачиваясь, произнес, стоило мне оказаться рядом с ним. Убийственно спокойно.
– Прости… – горько, чуть дыша. Извинилась за опоздание, за свою нерешительность, за причиненную боль, за разрушенную сказку.
– Идем, – направился к двери, и я тенью следовала за ним.
Зашли внутрь. Там та же женщина, что и расписывала нас. Ирония судьбы.
Я слушала стандартную речь, стандартные неживые вопросы и окончательно тонула.
Напрасно пыталась поймать его взгляд, мысленно кричала, умоляя, чтобы посмотрел на меня, хоть раз согрел теплом любимых глаз. Не посмотрел. Словно меня нет в этой комнате. Кишки все скручивались в клубок, когда увидела, как он решительно взял ручку и поставил размашистую подпись, забирая мой кислород, мое сердце, и отошел в сторону, уступая мне место. Во рту горько до омерзения. Чувствовала себя на борту тонущего корабля.
Бросила на Зорина беспомощный взгляд. Я не хочу ничего подписывать. Хочу остаться с тобой, быть твоей женой. Внутри себя кричала, билась в конвульсиях. Снаружи лишь лихорадочно блестели глаза и слегка подрагивали руки.
Тёма. Тёмочка, пожалуйста.
Он не здесь. Я его не чувствовала. Полностью закрылся от меня, спрятался за высоченной стеной из колючей проволоки. За которую мне больше не пройти. Как это непривычно – тянуться к нему и не находить отклика. Это не ледяная броня. Нет. Холод можно как-то почувствовать, растопить. Меня встречала пустота. Темная, беспросветная, глухая.
Прикрыв глаза, выдохнула. Взяла в руки ручку. Она еще хранила его тепло. Безумие. Дрожащая рука замерла над бумагой, а потом вывела корявую, неровную закорючку.
Вот и все. Достигла дна. Конец.
Словно кукла, механически переставляя ноги, вышла из кабинета, спустилась по широкой неуместно торжественной лестнице и направилась к выходу.
Зорин шел следом. Не торопился, не обгонял, не прикасался, не говорил.
Вышли на улицу. В лицо бросился свежий весенний ветер. Стеклянным взглядом я смотрела по сторонам, отрешенно замечая, что природа давно проснулась. На газонах пробивалась сочная зеленая трава, украшенная россыпью ранних цветов. Набухшие почки раскрывались. А у меня в душе лютая зима, завывающая, бьющая колючей черной вьюгой, вымораживающая остатки души.
– Ну… – произнес Зорин, и мне почудилось, что равнодушный голос все-таки дрогнул, – …удачи, Кристин.
Лишь кивнула в ответ. Горло сковало ледяным ошейником с шипами, впивавшимися в плоть. Я обреченно смотрела, как он развернулся и быстро пошел к своему «Форду». Завел его. Вырулил с парковки и влился в поток машин.
Вот и все. Я одна.
И нет смысла дергаться, бороться, сопротивляться. Все закончилось.
Стадия пятая. Принятие.
Следующий месяц был похож на нелепый сон. Я все воспринимала отрывками, никакой цельной картины. Отдельно в памяти утро, отдельно вечер, и не знаешь, к какому дню они относятся. То ли сегодня это было, то ли вчера, то ли неделю назад.
Училась жить без Артема. Училась дышать без него.
Не сказать, что достигла успехов на этом поприще. Нет. Скорее, одна провальная попытка за другой. И каждый поворот выталкивал на мысли о нем. Самое страшное, что голова никак не могла принять, отпустить. Все казалось, что он рядом. Это страшно. До дрожи. До ужаса.
Запомнился случай, когда шла по торговому центру, пустым взглядом скользя по витринам. Раньше бы порхала мотыльком, а сейчас при виде пестрых тряпок в душе пусто. Все равно. И вдруг в глаза бросился мужской манекен. На нем футболка – темно-бордовая с золотыми буквами. В голове, точно всполох, возник образ Артема. Она ему идеально подойдет, сядет как влитая, обтянув мощный торс.
Я заторопилась внутрь. Подозвала продавщицу и попросила принести нужный размер. Искренне обрадовалась, когда оказалось, что как раз он и остался. Везение неимоверное! Схватила вожделенную тряпку и с улыбкой пошла к кассе.
Один шаг, второй, третий…
Футболка упала на пол, а я будто окаменела, потому что потоком обрушилась жуткая истина – мне некому ее покупать! У меня больше нет Зорина! Нас с ним нет! Внутри все перевернулось. Не обращая внимания на удивленные взгляды девушек-консультантов, я бросилась прочь, зажав рот рукой, чтобы опять не разреветься.
Артем настолько глубоко пророс в меня, что я никак не могла привыкнуть к своему одиночеству. Надо открыть банку – вместо того чтобы взять консервный нож, зову Зорина. И замираю, потому что в ответ неизменная пустая тишина.
И так раз за разом. Доводила саму себя до безумия. Я как наркоман, которого ломало от нехватки наркотика. Как человек, потерявший конечность, но еще чувствующий ее.
Каждый день вставала с мыслью – сегодня должно стать лучше. Не становилось. Все держалось на одном уровне. Так плохо, что словами не передать. Безумно хотелось поддержки, хоть чьей-нибудь, хоть небольшой. Чтобы просто сжали руку и сказали: «Тин, ты справишься. Все пройдет». Только рядом со мной не было никого. Совсем одна. Никому не нужна.
***
Май. Погода почти летняя. Солнце согревало ласковыми лучами, и мне показалось, что на душе стало чуть-чуть лучше. Самую малость.
Даже захотелось выйти из дома.
Я села в машину и просто бездумно каталась, неторопливо кружась по улицам из одного конца города в другой.
Остановилась на светофоре за машиной. Равнодушно ждала, поглядывая по зеркалам. Мне некуда спешить… И тут, уже под желтый свет справа на перекресток вылетел белоснежный «Ягуар». С громкой музыкой, нагло лавируя между машинами, унесся прочь.
Градов!
В животе все свело. Вцепившись побелевшими пальцами в руль, поехала дальше, до следующего перекрестка. Сердце ходуном, рот наполнился горечью.
Сама не понимая, что делаю, развернулась и поехала следом. К нему домой. Здесь недалеко, всего пара кварталов.
Спустя десять минут подъехала к элитному дому. Припарковалась, все еще не понимая, зачем я здесь, и направилась к знакомому подъезду, удачно заскочив внутрь вместе со случайным попутчиком.
В просторном холле за столом, уставленном аппаратурой, сидел охранник. Заметив меня, кивнул. Конечно, он же меня знает. Сто миллионов раз видел в обнимку с Градовым. Горько усмехаясь, кивнула в ответ и пошла к лифту. Надо же, меня до сих пор считают своей в этом мире богатых золотых девочек и мальчиков, хотя я давно отщепилась, выпала из обоймы. Видать, сучью породу не сотрешь, как ни пытайся.
Я поднялась на самый верх. У Макса двухэтажная квартира. Роскошная, гигантская. С панорамным видом на город. На первом этаже огромная гостиная размером со спортивный зал, объединенная с кухней, и кабинет. Наверху три спальни.
Чуть робея, нажала на звонок. Понятия не имела, о чем с ним говорить. Просто хотелось заглянуть в глаза человеку, который меня уничтожил.
Дверь широко распахнулась, и на пороге появился Макс, прижимающий к уху телефон:
– Оп-п-а-а, – протянул он, изумленно уставившись на меня. – Серега, перезвоню позже. У меня внезапные гости. – Убрал телефон в карман и, чуть улыбаясь, спросил: – Чем обязан? Неужто соскучилась?
Как всегда, вальяжный, брови насмешливо подняты. Смотрела на него и умирала еще раз, вспоминая, как он разложил всю мою подноготную перед Тёмкой.
– Зайдешь? – предложил Градов и, не дожидаясь ответа, прошел вглубь квартиры, оставив дверь распахнутой. С опаской зашла внутрь, словно в логово дракона. Зачем я сюда пришла? Мне даже сказать ему нечего, кроме того, что ненавижу его каждым фибром своей измученной души, каждым нейроном мозга, каждой клеточкой кожи.
Макс стоял у бара, наливал любимый виски:
– Будешь? – сама гостеприимность.
Отрицательно мотнула головой и, обхватив себя руками, рассеяно осмотрелась по сторонам. Обычная обстановка, ничего не изменилось с моего последнего визита. Мне неуютно здесь, неприятно, хочется уйти.
Макс привалился задом к столешнице и молча рассматривал меня, неторопливо потягивая крепкий напиток.
– Плохо выглядишь, – наконец, произнес, глядя поверх стакана.
Лишь пожала плечами. Я знаю. Похудела килограмм на пять. Кожа да кости. Волосы тусклые, под глазами залегли синие тени. Косметики ни грамма. Огонь в глазах погас. Совсем не похожа на привычную холеную Кристину.
– Слышал, тебя можно поздравить с разводом? – внезапно произнес, и я дернулась как от пощечины.
Его взгляд изменился. В нем не осталось привычной расслабленной насмешки. Только металл. Рассматривала его, и как будто первый раз видела. Хищный, жестокий, расчетливый. А ведь было время, когда я считала его тюфяком, прилетающим по щелчку, танцующим на задних лапках и пытающимся угодить. Ни черта он не такой. Сволочь. Как и я. Как и любой в нашей компании. Зачем, интересно, притворялся другим, позволял манипулировать собой? Прогибался под мои капризы? Что за игры?
– Я, пожалуй, пойду, – выдала первую умную мысль за сегодня.
– Блеск, – с грохотом поставил стакан на стол, – а зачем приходила скажешь?
– Я не знаю.
– Не знаешь? – хмыкнул. – Ну-ну. Тогда не смею задерживать.
Сделала несколько шагов в сторону выхода, но остановилась, развернулась к нему:
– Скажи, Максим, ты доволен тем, что наделал?
– Более чем, – подошел ближе, уперся рукой в стену рядом с моей головой. Склонился ближе.
– Почему? – поинтересовалась бесцветным голосом. Это уже не имело значения, но я хотела знать. Знать, что для него значила моя гибель.
– Это было… весело.
– Весело? – словно штырь в груди повернули. – Тебе было весело?
– Даже не представляешь насколько.
Ублюдок! Смотрела на него. Боже, когда-то он казался мне приятным, а сейчас видела перед собой лютого демона. Циничного, хладнокровного. Ненавижу. Взглядом скользила по руке, упиравшейся в стену рядом с моим лицом. Нахмурилась, заметив на предплечье на загорелой коже бледные рубцы. Два полукруга. Будто… Укус.
Замутило. Перед глазами снова тот длинный коридор. Мы с ним в обнимку жадно целовались. Картина дрожит, скачет из угла в угол. Судорожно мечется, отдавая тупой болью где-то в затылке. Почему-то эти шрамы кажутся мне важными.
– Что это? – голос внезапно сел.
Макс проследил за моим взглядом. Потом в недоумении посмотрел на меня, на мою растерянную физиономию. И начал смеяться. Громко, заливисто, от души.
– Фантастика! – чуть ли не стонал сквозь смех.
– Не вижу ничего смешного.
– Крис, ты это серьезно? Хочешь знать, что это? Детка, это твои острые зубки. Неужели не помнишь?
Картинка перевернулась, наотмашь ударила по глазам. Все тот же проклятый коридор, я бьюсь в него руках, зубы впиваются в кожу.
– Я не понимаю… – хватаюсь за виски, пытаясь уловить суть происходящего.
Картинки сменяют одна другой с такой скоростью, что не могла распознать, где реальность, а где иллюзия.
– Слышала про ложные воспоминания, – ухмылялся он, – нет? Очень интересная вещь. Советую почитать на досуге.
Хмурилась, еще не до конца улавливая суть происходящего.
– Я помню, как мы шли… как оказались в комнате… Вазу…
– Вазу? – он снова рассмеялся. – Кристин, не было никакой вазы. Все что ты помнишь – это мои слова, которые твой обдолбанный мозг перевел в картинки. Вот и все. А ваза – это просто маркер, по которому я определял результат. Черт, я уж думал, ты давно все вспомнила, а оказывается, даже просвета не было. Хм, забавно.
У меня не нашлось слов, я только хватала воздух ртом, давясь воспоминаниями:
