скачать книгу бесплатно
Зенит затмения
Диана Ибрагимова
Сетерра #3
Третья, заключительная книга серии «Сетерра» Дианы Ибрагимовой, победителя VIII сезона литературного конкурса «Новая детская книга».
Над миром Сетерры скоро опять взойдет черное солнце. Но не как обычно, на третий день, а внезапно, спалив всех людей без исключения.
Кайоши, Астре, Нико, Липкуд и их друзья – как порченые, так и обычные люди – продолжают воплощать в жизнь замысел Такалама и Ри. Но чем дальше, тем больше кажется, что сделать это невозможно: калека теряет вторую руку, артист томится в тюрьме, провидцу больше не снятся вещие сны, а юного властия настигают убийцы… Однако, если они не справятся, затмения не переживет никто.
Диана Ибрагимова
Зенит затмения
© Диана Ибрагимова, текст, 2019
© Макет, оформление. ООО «РОСМЭН», 2019
* * *
Пролог
Не всюду нашел я поддержку, и не все были со мной приветливы. Однако мои союзники живут теперь по всему свету. Большинство из них принадлежит к малым народностям, населяющим острова и глухие уголки Сетерры, далекие от цивилизации. Я надеюсь со временем не иссякнуть в их памяти подобно известняку, что по песчинке вымывается водами забвения из ракушечных скал.
(Из черновиков книги «Племя черного солнца» отшельника Такалама)
Река Окагинго в этом году услышала молитвы нанумбийцев и поднялась высоко. Облизала берега, распробовала их и хлынула в долины вместе с наносами ила. Плодородная благодать снизошла на почвы, пропитанные жирным слоем водорослей.
Засуха миновала поля, и посев завершили вовремя.
– Мои пальцы не чувствуют голод, – сказал Рувва – молодой вождь племени Укку.
Он стоял на берегу вернувшейся в русло реки и смотрел, как алое солнце поднимается над равнинами царства Бодь-й-а. Много лет назад в этом месте его отец беседовал со светлокожим путешественником, а Рувва, спрятавшись в кустах, пытался угадать, о чем они говорят с такой тревогой на лицах.
Теперь отца не было, но переданное им знание хранилось в Рувве и ожидало своего часа, как мошки ждут солнца, чтобы согреться и взлететь над Окагинго серыми клубами.
Ветер толкался в полы балахона, гладил макушку вождя с выбритыми узорами, намазанными зеленой, перемешанной с водорослями глиной; рябью скользил по густому месиву речного потока. Ступни проминали замшелый берег, в котором затаилось множество существ – жучков, червей и улиток. За ними вскоре явятся мелкие птицы. Только страх перед Руввой мешал им скакать вдоль воды, лакомясь дарами почвы, и потому пестрые комки терпеливо ждали в переплетении разросшихся кустов, а иные улетали в стороны.
– Мои пальцы не чувствуют болезнь, – произнес молодой вождь, закрыв глаза и водя руками вверх-вниз.
Несколько раз мужчины его племени ходили против течения, но не нашли ни мертвых животных, разлагавшихся в воде, ни всплывших кверху брюхом рыб. Значит, беда грядет с другой стороны.
Когда Рувва поднял веки, то увидел слева присевшего на валун Чамбо. Юноша подошел неслышно, как гепард, и хотя он наверняка несся сюда во весь дух, ни громкий стук сердца, ни шумное дыхание не нарушило обряд Руввы. Чамбо даже не запыхался, недаром его считали лучшим бегуном племени. У него были длинные, крепкие ноги, и он мог бежать целые сутки, перекусывая на ходу. Вождь постоянно отправлял Чамбо посыльным в соседние племена.
– Ты бежал всю ночь? – спросил Рувва. – Только вчера вышел в путь, а сегодня уже вернулся. Не бережешь себя.
– Не хотел встретить затмение в долине, – сказал Чамбо, вставая и подходя к вождю. – Нуваи говорят: в тех местах сейчас много диких кошек. Они нападают на людей во время войны духов. Я хотел успеть вернуться домой.
– Ты молодец, – сдержанно улыбнулся Рувва. – И какие новости с той стороны? Вождю понравились дары? Он говорил с тобой?
– Он принял меня охотно, – кивнул Чамбо. – В их племени десять человек с розовыми лицами. Все говорят то же, что и наши. Как только наступила весна, они почувствовали непонятный страх, и он с каждым днем нарастает, как плесень на сыром стволе. Когда я сказал, что твоего отца тоже предупреждал белый человек, вождь Нуваи захотел лично поговорить с тобой. Он отправил людей в три северных племени и просит тебя оповестить южные. Если раздобудем лошадей, сможем также добраться до Маньока и Уту-Руйи.
Рувва закрыл глаза. Утро было безмятежным и тихим, как долины перед землетрясением, и его пальцы лгали, утопая в спокойствии.
– Я не чувствую великой войны духов, – нахмурился молодой вождь. – Но я не так способен, как мой отец. Думаю, черное время в самом деле скоро наступит. Нам нужно подготовиться и собрать людей. Хорошенько отдохни за эти сутки, Чамбо. Тебя ждет длинная дорога.
Глава 1
Сын драконов
Изменения, внесенные в прималей и порченых, со временем привели к другим внутренним мутациям среди населения Сетерры. Например, тот факт, что провидение в Чаине и Шанве стало настоящей работой, – результат влияния генов прималей.
Немногие знают, но почти все сильные предсказатели хотя бы частично являются «сыновьями Змея». Каким-то образом чаинские и шанвийские монахи поняли, что дети, рожденные под знаком обоих Драконов, гораздо способнее прочих, и стали оказывать им особое внимание. Но храмовникам до сих пор невдомек, что и другие люди с талантом провидения могут оказаться сыновьями Черного Бога. Просто они недостаточно сильны и не видят снов о прошлом.
В дозатменные времена никто и никогда не опирался на советы прорицателей с такой силой, как сейчас, хотя в большинстве стран ясновидящих до сих пор не признают. Лишь Чаин и Шанва используют «дары Драконов» сполна. И я думаю, именно по этой причине Твадор – один из самых стабильных и спокойных материков мира, а династии Ли и Хо правят уже по пятьсот лет.
Черное солнце, разумеется, не осталось равнодушным к мутациям. Оно побоялось, что предсказатели начнут заглядывать слишком далеко в будущее и разгадают секрет затмения раньше времени, когда человечество еще не будет к этому готово. Потому с некоторых пор введено негласное правило: провидцы не разумеют событий, которые произойдут после их смерти.
(Из книги «Племя черного солнца» отшельника Такалама)
* * *
Архипелаг Большая Коса, о-в Валаар, Теплая долина, 4-й трид 1020 г. от р. ч. с.
Нико застыл на дне озера, среди развалин, и пузыри вились вокруг него, как рой бабочек, а гигантские шершавые рыбины терлись о кожу холодными телами. Статуя прималя по-прежнему стояла за аркой, на постаменте, то призрачно сияя под солнцем, то теряясь в тени.
Принц неотрывно смотрел на Маруи, моля его о силе, когда вдруг великан ожил. Он стряхнул с себя рачков и водоросли, спустился с пьедестала, содрогая поступью мертвый Каландул, приблизился к Нико и… оказался Такаламом.
– Почему ты еще не в белом? – грозно спросил старик. – Ты должен вести людей! Все уже собрались! Один ты не готов!
Нико с трудом обернулся и увидел позади обломки статуй, замшелые конечности и головы с наполовину сбитыми лицами.
– Мне некого вести, – растерялся он. – Люди не пришли. И я больше не сын властия, ты же знаешь. Седьмой мертв, его свергли. Твой план не сработал.
Такалам глядел сквозь принца на мраморное кладбище и в этот миг сам был похож на изваяние. Нико снова обернулся и увидел, как в одной из расколотых девушек проступили черты Цуны. Юноша с отломленными руками оказался Мархом, а рядом с ним грудой обломков лежал Рори. Илан с головой, пронзенной железным штырем, покоился на вершине руин и… улыбался. Это все были порченые – чувства, сброшенные людьми на дно Каландула.
Принц хотел помочь им, но не смог пошевелиться. Вода держала его, словно призрачная сеть.
– Эй! Поднимайтесь! – крикнул Нико, и тут же противная рыбина, пахнущая уксусом, приклеилась к его лбу и осталась на нем, грея шершавый бок.
– Времени нет! Держись за мои усы! – воскликнул Такалам.
Он принялся раздуваться, пока не превратился в исполинского сома. Усы старика раскрутились и стали похожи на поводья. Нико невозможным усилием схватился за них, и прималь рванул вверх, туда, где сквозь толщу воды сияло солнце, напоминавшее громадный подсолнух.
– Скорее! Скорее! – подгонял он, увлекая принца к поверхности.
Нико видел, что куски статуй поднимаются вслед за ними. Противная рыбина все еще липла ко лбу и мешала смотреть, но руки были заняты, и принц не мог ее скинуть.
Сом плыл, неистово превращая пласты озера в пену и ломая кувшинки. Слой воды над головой стал совсем тонким, пронзавшие его лучи стекали в озеро жидким золотом и опускались на дно подсолнухами. Они касались статуй, зарождая в них жизнь, и те устремлялись к свету. Вскоре за Нико плыла армия людей в белых одеждах. Это зрелище наполнило принца ликованием.
– Такалам! – закричал он, выпуская изо рта пузыри. – Такалам, они со мной! Они все со мной!
Вместо ответа сом сделал последний рывок и прорезал поверхность. Нико готовился вдохнуть свежий воздух, когда прямо над ним навис гигантский черный диск светила. Он ударил принца сотней раскаленных штырей и… разбудил его.
Солнце оказалось медной люстрой с пологом хрустальных подвесок, а затмение – человеком, загородившим свет. Он склонился над Нико, чтобы обтереть лицо и сменить компресс – ту самую «рыбину», не отлипавшую ото лба.
На груди принца блестела армия тонких, как осенние паутинки, иголок. Такие же красовались на руках и ногах, и Нико невольно сравнил себя со швейной подушечкой. Ловкие пальцы мужчины щелкнули каждую иглу и поочередно вынули, а некоторые еще и предварительно покрутили, но боли не было. Принц только поморщился от неприятных мурашек. Он слышал об этой западной методике врачевания от обоих учителей. Но Такалам рассказывал о ее лечебных свойствах, а Тавар о смертоносных.
Акупунктура[1 - Акупунктура – то же, что иглотерапия. (Здесь и далее примеч. автора.)] подействовала сразу, и стало холодно, зато прошло оцепенение. Доктор – сухонький человечек в традиционном чаинском платье, – увидев, что принц в сознании, поднялся одним плавным лебединым движением и засеменил к двери, ступая так тихо, будто ковер под его деревянными башмаками был шерстью спящего чудовища.
Принц несколько раз сжал пальцы в кулак: никакой слабости. Тело было легким, а разум непривычно ясным и спокойным. Ничто не пугало, ничто не удивляло. Нико осторожно сел и оглядел спальню, в которой оказался. Он отметил дорогие обои с рисунками голубей в лукошках и ягод черники, морщинистую от узоров резьбы лакированную мебель, витражные окна в пол, занавешенные тюлем, и множество других предметов обстановки, прямо говоривших о Валааре.
«Так откуда, разнеси его пеплом, здесь представитель Твадора?»
Кто-то позади шумно вздохнул. Нико обернулся и увидел крепко спящих затменников. Они лежали на матрацах, как и сам принц, хотя в комнате стояла кровать с балдахином и ножками в виде львиных лап, где уместился бы эмдавский табор. Вороненка хорошо перевязали, и он дышал ровно. На лицах Дорри и Марха блестела жирная мазь. Принц хотел поправить Яни одеяло и потянулся к ней, но тут в комнату вбежал мальчишка той же национальности, что и доктор. Вздыбленный и краснощекий, наряженный в желтый, волочащийся по полу балахон, он будто вылетел прямиком из парилки и на фоне блекло-голубых стен казался подсолнухом, за которым стынет пасмурное небо.
– А, вы уже проснулись! – воскликнул мальчишка, плюхнув на постель принца стопку одежды и обдав его буйным запахом чеснока. – А меня зовут Осита! А Каёси-танада так и знал, что вы вечером проснетесь! Он видел целых шесть вариантов вашей встречи! В одном вы его аж душили! Моим шелковым шнурком, между прочим! – Осита потряс длинным рукавом. – Вот отсюда вытащили! А это платье даже не мое на самом деле! Оно провидца Ясурамы, а он лучший друг провидца Доо и почти ему брат и точно ему близнец.
Пока Нико соображал, Осита вытянул из стопки коричневые шаровары соахского покроя, тунику с широким воротом и куртку, подбитую мехом и украшенную кожаными лоскутами разных оттенков. Все это словно прибыло с Террая, только ботинки, предложенные Оситой, оказались валаарскими, но сандалии тут бы и не подошли: судя по натопленному камину, погода снаружи совсем не соахская.
– Я вообще-то служу предсказателю Доо, – продолжал мальчишка, шнуруя принцу обувь. – Но пока он не стал самым главным, я служу Каёси-танаде. Так вот, а вы его чуть не задушили шнурком от моего платья, которое раньше носил провидец Ясурама! А он вообще-то хотел его выкинуть, потому что дикие женщины их высмеяли, когда они были в этих платьях. Ну их с предсказателем Доо. И провидец Ясурама зарекся это платье надевать и чуть его не выкинул в море от расстройства! А это же настоящий шелк! Я теперь сам его ношу, правда, оно мне пока большое. Ой, а вам все впору оказалось! Это потому, что Каёси-танада выбирал! Так, а ваша книга – вот тут, под подушкой лежит, а еще Каёси-танада велел вам отдать вот эту сережку.
Осита протянул Нико змейку на золотой цепочке. Принц рассеянно сунул ее в нагрудный карман и позволил слуге застегнуть куртку. С большим трудом он осознавал, что не спит.
– Где я?
– Все хорошо, вы не волнуйтесь. Ну, хотя вы же и так спокойный. Наш доктор выбрал самые лучшие лекарства, чтобы не было… ну, в общем, чтобы вы не испортили мое платье и шею Каёси-танады.
«Они меня чем-то опоили».
– Где я нахожусь?
– Мы в долине, рядом с портом, – сообщил Осита. – Ну то есть рядом с городом, в котором порт. Я только название не помню, вы даже не спрашивайте. Оно странное, как наш Каёси-танада. А в долине очень красиво, потому что вода под землей горячая, и все тут растаяло раньше времени. Конечно, у нас в храме в сто раз лучше, но после моря мне и тут как во дворце Ли-Холя, честное слово. Ой, а вы не сердитесь, что я много болтаю? Каёси-танада мне разрешил! Правда-правда! Тут просто совсем не с кем поговорить! В доме только мы с Каёси-танадой, остроухи и наш доктор. Ну, и эти. – Мальчишка кивнул в сторону порченых. – Но они, во-первых, наш язык не понимают. Во-вторых, спят, потому что лекарства еще действуют. А остроухи со мной не разговаривают, а Каёси-танада только команды раздает, а наш доктор немой, а мы тут уже двое суток торчим! Да я чуть не умер от жизни такой! Лучше б меня палками избили, чем прислуживать в доме, где все молчат. Я так обрадовался, когда узнал, что вы понимаете чаинский и что вы будете меня спрашивать обо всем, а мне надо отвечать. И чаинский у вас хороший!
– Так, стоп, – развел руками Нико. – Мы в Теплой долине возле Еванды?
Последнее, что он помнил, – длинная игла, впившаяся в плечо, взбешенные кони, мертвые лица возницы и секретаря. Все эти образы пронеслись в голове как видения и ничуть не поколебали железное спокойствие Нико. Он нашел происходящее странным, но не страшным.
– Ага, – бодро сказал Осита и, подумав, добавил: – Каёси-танада такой богатый! Он арендовал тут целый дом, чтобы просто подождать вас! Ну, и еще одного человека. Но про него я совсем ничего не знаю. Я и про вас-то не знал, пока не увидел.
– Давно я тут? – спросил Нико, застегивая манжеты.
– Нет. Вас недавно привезли. Вместе с этими вон. – Осита кивнул в сторону порченых и взялся расчесывать спутанные кудри принца. – Но вы еще в дороге долго проспали, потому что вас пришлось ранить иглой, чтобы… в общем, по-другому у Каёси-танады не получилось бы с вами спокойно поговорить.
– А теперь расскажи, кто такой этот Каёси-танада и что ему от меня нужно.
– Он сын двух Драконов и главный провидец императора Чаина! – отчеканил Осита, ловко разделяя пряди. – То есть бывший главный. Теперь уже не главный, потому что главным скоро будет провидец Доо, которому я на самом деле прислуживаю. А вторым главным будет господин Ясурама, это его платье я ношу. А что Каёси-танаде от вас надо, я не знаю. Он мне не отчитывается. Это вы сами его спросите и потом мне расскажете, ладно? Я за это вас чесночной конфеткой угощу! Договорились? Нет? Тогда дам две! Но больше и не просите! У меня их всего пять штук осталось! Могу одну сейчас дать, а вторую потом, когда все узнаете.
«Рехнуться можно, – подумал Нико. – Неужели Такалам все-таки нашел на Твадоре человека, способного предсказать дату затмения?»
– Ну и ладно, – надулся Осита. – Правду говорят, что тут люди совсем беседы вести не умеют. Зато какие у вас волосы мягкие! Каёси-танада от зависти умрет, когда узнает! Все, я закончил. Пойдемте в сад, господин вас очень ждет. Я заварю чай. Кстати, какой вы любите? Говорят, чай отражает характер человека!
Нико снова не ответил, погруженный в свои мысли.
– Тогда я заварю имбирный с медом, – тут же нашелся слуга. – Он хорошо согревает!
Они миновали анфиладу полутемных комнат и вышли на крыльцо, а оттуда спустились в яблоневый сад. Над головой сияло пойманное в паутину веток звездное небо, и казалось, что все вокруг – его прямое продолжение. Дорога была окутана маревом похожих на лодочки голубых светильников, качавшихся от ветра на каждом дереве. В «Сливовых Источниках», по словам Виё, тоже так делали, чтобы и ночью гости могли вдоволь насладиться красотой цветущих слив.
На улице было холодно, изо рта даже шел пар, но Теплая долина оправдывала свое название: в то время как большая часть острова только-только отряхивалась от снега, здесь уже все бушевало, и древесные кроны превратились в сквозной бело-розовый балдахин.
«Может, мне просто снится то, что я хочу видеть? – размышлял Нико. – Зачем провидцу императора приезжать за мной, если я больше не наследник Террая? Он не знает, что в Соаху переворот? Тогда грош цена его способностям. Или он знает? Может, старик предупредил его и у Каёси есть другой план?»
Яблони продолжали расступаться, пока дорога не уперлась в блестящую полосу воды: сад выходил к озеру. Запахло сыростью, тиной и приторно сладкими цветами шиповника, облюбовавшего берег. Нико приготовился к худшему. В последнее время он не видел хороших снов, а теперь и этот норовил скатиться в Каландул. Принц ненавидел моря и озера. После испытания лжепрималя в нем засел животный страх перед глубокой водой.
– Уже почти все! – сказал Осита, обернувшись.
Земля под ногами стала мягче, и вскоре принц оказался на берегу, поросшем короткой, наверняка стриженой травой. Справа, под огромной яблоней, сидел в окружении все тех же мистических фонариков главный провидец императора. Лепестки падали на его волосы и одежду, но человек не шевелился, будто медитировал. Он походил на чаинское блюдо – клецку, завернутую в листья краснокочанной, то бишь фиолетовой, капусты, посыпанную сусальным золотом. Шея провидца светилась от белизны – точь-в-точь тесто, а волосы, собранные в высокий, гладко зачесанный хвост, были аспидно-черными.
Каёси не встал, когда Осита крикнул, что уважаемый гость уже здесь, только чуть повернул голову.
«Паралитик, что ли?» – подумал принц, рассмотрев кресло вблизи: оно было с колесами.
Осита подбежал к господину, развернул его, и Нико увидел мальчишку младше себя. Болезненно-бледного, хрупкого, как чаинский фарфор, сверкающего каждой пядью роскошных, многослойных одежд, расшитых бисером, золотыми нитями и драгоценными камнями. Как клецки оборачивают луком-пореем, так и Каёси привязали к спинке несколькими шелковыми поясами. Он выглядел усталым и больным. Запавшие щеки, бескровные губы и темные круги под глазами стесали с его лица всю красоту. Должно быть, прежде он походил на тех смешных, большеглазых и румяных чаинских кукол, которых Ли-Холь присылал отцу в качестве подарков.
– Простите, что я не могу как следует поприветствовать вас, господин Нико, – сказал провидец на международном языке. – И простите за столь неподобающий, грубый прием. Меня зовут Кайоши, у моего слуги отвратительное произношение, он постоянно коверкает мое имя. Я нижайше прошу прощения за парализатор. К сожалению, я не нашел другого выхода, кроме как использовать его.
«Подозрительный тип, – подумал Нико. – Такой молодой и уже провидец императора? Может, он подставной? Может, Тавар что-то узнал и теперь пытается вытащить из меня информацию через этого парня? А паралитиком он прикидывается, чтобы я не чувствовал угрозы…»
Нико схватил со стола нож и резким, быстрым движением приставил к животу провидца. Осита вскрикнул, выронив кусочек имбирного корня. Тут же из-за дальнего дерева выскочили два наемника, но Кайоши остановил их.
– Я велел вам не показываться! – жестко сказал он, и мужчины вернулись обратно в тень сада.
Теперь было ясно, кто остановил фургон с порчеными и убил всех сопровождающих. Нико сунул нож Осите.
– На, стругай свой имбирь.
Клецка действительно был парализован. Его тело никак не отозвалось на угрозу. Даже если он предвидел это, невозможно было контролировать инстинкты. Мышцы пресса не сжались в попытке остановить лезвие, Кайоши не попытался закрыться, не отпрянул. Единственное, что заметил Нико, приложив палец к шее парня, – учащенный от страха пульс.
– У вас довольно странный способ знакомства, – заметил Кайоши. – Это соахская традиция – начинать беседу с попытки зарезать?
– Я хотел проверить, правда ли ты паралитик, – сказал Нико, перейдя на чаинский. – А то мало ли что у тебя на уме.
– Каёси-танада точно-точно парализованный! – тут же оживился Осита. – Я один раз даже пролил на него кипяток, а он и не заметил!
– Я очень прошу вас говорить на соахском, – сказал Кайоши, на секунду прикрыв глаза и побледнев сильнее прежнего, хотя казалось, дальше уже некуда. – Осита невозможно болтлив и не держит за зубами ничего, начиная от риса и запахов изо рта и заканчивая всем, что увидел или услышал.
Видимо, паренек заметил в лице хозяина недобрые перемены и засуетился.
– Но я же теперь совсем хороший слуга, Каёси-танада! – воскликнул он, подбегая к провидцу. – Я даже научился вас расчесывать! Может, я и стричь вас научусь! А то у вас уже так сильно волосы отросли! Как они отросли так быстро? Когда мы уплывали, они были только до плеч, а теперь уже почти до пояса! А вы знаете, – Осита обратился к Нико, – что Каёси-танада уже несколько тридов совсем-совсем не стрижется? У него даже челка уже до груди! А он раньше каждый трид ее ровнял до бровей! А теперь он говорит, что на корабле нет человека, который подстрижет его достаточно ровно, да еще и качка мешает, и поэтому он совсем перестал стричься! Если однажды Каёси-танада мне позволит себя постричь, мое имя занесут в легенды! Вот каким хорошим слугой я собираюсь стать!
