скачать книгу бесплатно
– Сделай мне копии и побыстрее. – Приказным тоном говорит она помощнику криминалиста.
Спустя некоторое время сотрудники ОКОН выходят из штаба, взяв с собой копии заключений с информацией о подозреваемых. На улице стоит ясная теплая погода, и осень явно не чувствуется.
– А тебе досталась нормальная жизнь? – Спрашивает Настя у своего подчиненного, когда уже села в свой «Рейндж», а Михаил садится рядом на пассажирское место. Он задумывается над ее вопросом, но еще видит, как начальница нетерпеливо ждет ответа. Она даже машину не заводит.
– Это очень сложный вопрос. – Успевает только вымолвить Михаил, как его перебивает начальница.
– Значит, ненормальная. – Говорит она, удовлетворившись этим выводом, и заводит машину.
– Я не скажу, что ненормальная. – Оправдывается Михаил. – У меня ни разу не были мысли о совершении преступлений.
Внедорожник медленно выезжает за пределы служебного автопарка ФСБ.
– Ты прикидываешься дураком? – Спрашивает Настя, повышая свой тон. – Ты каждую неделю совершаешь преступления. Ты постоянно думаешь о том, как их совершить и не залететь на стол криминалистов. И после этого ты утверждаешь, что мыслей таких у тебя не было?
Михаил понимает, о чем говорит Настя, но сказать в ответ ему нечего, ведь она снова права.
– Я не жалею о том, как у меня сложилась жизнь. – Со вздохом отвечает он. – Но мне жаль, что у других моих сослуживцев она сложилась совсем паршиво.
– Это я и хотела от тебя услышать. – Отвечает Настя, сменив свою злость на спокойное состояние. – Ты примерно знаешь, где он живет?
– Да, все там же, как по заключению экспертов… наверно… – Вздыхает Михаил.
– Будем надеяться, что все там же. – Не оптимистично отвечает Настя.
***
Старый дом хрущевских времен, загаженный и брошенный на произвол дворик, пара старушек на лавочке у подъезда – фактический адрес проживания этого преступника.
Проведя детство в таком дворике, невольно и сам начнешь нарушать закон или станешь алкоголиком. На улице делать было совершенно нечего, затхлые и полуразрушенные подъезды говорят о хозяевах здешних квартир, детская площадка напоминает тюремную зону на отшибе и может угадаться лишь по наличию сломанной ржавой горки. Таких горок уже тридцать лет, как не строят, а на ее ржавых ступеньках уже пробиваются трава и мох. Поломанные огрызки от лавочек, на которых сидят две старушки c выражениями лиц, полных зла и ненависти ко всему сущему. Они гневно смотрят на сотрудников ФСБ, а дорогой черный внедорожник с проблесковым маяком действует на них как красная тряпка на быков. Сотрудники ОКОН молча заходят в то, что называлось подъездом, но скорее напоминало общественный туалет.
– Ну и вонь! – Прикрывая свой рот рукавом черного свитера, отвечает Настя.
– Как вообще в таких условиях жить можно? – Риторически задается вопросом Михаил. – Надо с Нечепуренко поговорить, может, он повлияет на депутатов.
– Это не наша работа подъездами заниматься. – Отвечает Настя. – Возьми швабру и отмой тут все, если хочешь им помочь.
Четвертый этаж выглядит, как и все пройденные: засранный бетон, облезлые от краски и штукатурки стены, трещины на пожелтевших потолках и сильная вонь от мусорного стояка. Состояние дома чувствуется, что его как построили тридцать лет назад, так о нем и забыли вместе с его жителями.
Сломанная цифра «9» на двери дает небольшое очертание того, что эта квартира – та, которая нужна сотрудникам. Настя аккуратно стучит по затхлой двери, прогнившей со всех сторон, но тишина царит по-прежнему по обе стороны.
– Ломай. – Тихо произносит она своему заместителю и отходит в сторону, предварительно вытащив пистолет.
Михаил также достает пистолет и мощным ударом ногой сносит затхлую дверь с петель прямо внутрь квартиры. От такого удара она разваливается на куски и разлетается по коридору, поднимая в воздух мелкую щебенку и пыль. Сотрудники вбегают в коридор, как Михаил тут же замечает выходящего из комнаты человека, внешне похожего на его бывшего сослуживца. Тяжелая рука капитана Конова хватает его за шею и отбрасывает обратно в комнату, откуда он выходил.
Михаил не может поверить своим глазам. Это действительно его сослуживец.
– Узнаешь меня? – Спрашивает он, хватая вновь преступника за шкирку.
Хозяин квартиры сначала впадает в замешательство, но немного погодя, вспоминает службу в Чечне, и от этого еще больше пугается. Михаил сразу понимает по пугливому выражению, что попали они по нужному адресу.
– Выводи его отсюда. А я пока тут все осмотрю. – Останавливает Михаила начальница и указывает на выход.
– Пошли! – Говорит напарник и, крепко заломив подозреваемого за руку, надевает наручники и выводит его на улицу.
Анастасия тем временем обходит коридор и заходит на кухню. Старая хрущевская квартира имеет такой же старый хрущевский бардак. Единственным обновлением в квартире ей показался один из первых цветной советский телевизор. Он выключен и вряд ли работает. На кухне расположен маленький столик, усыпанный крошками непонятной еды или закуски, а также большое количество пустых бутылок водки. На угловом диванчике мирно дрыхнет пьяная женщина. Возможно, мать подозреваемого, а может и сожительница, обременившая свою жизнь алкоголем. Настя приподнимает ногу и тяжелым ботинком слегка толкает спящее тело. Лучше бы она этого не делала.
Женщина, очевидно, еще не отоспалась и далеко не была трезвой, она еле приподнимается, упершись рукой за столик, после чего обнаруживает на своей кухне незнакомую девушку.
– Ты кто? – Промычал пьяный женский голос. – А-а-а. Ты, наверно, любовница этого скота. Ну, сейчас я только встану и доберусь до тебя, сука!
Настя молча стоит и наблюдает на бестолковые попытки пьяного тела подняться, вперемешку с руганью в адрес Насти, стола, тумбочек, всей этой кухни и даже президента страны. Настолько это зрелище выглядит жалким и невыносимым. Страна погрязла в отходах своего населения, пичкающего себя алкоголем и наркотиками, совершенно не думающего о своем будущем и будущем окружающих людей, исключением которых она далеко не являлась. Правительство с этой проблемой не боролось и бороться не собиралось. Все в этой стране давно куплено и сводилось к выживанию, где каждый сам за себя. 90-е годы наложили большие отпечатки на современный мир и власть, а лишняя попытка куда-нибудь влезть всегда приводила к смерти инициатора. Лучше сидеть в кустах и получать дивиденды с тех же бандитов, чем попробовать отбить хлеб у тех, кто в действительности управляет страной. А страной управляла любовь к деньгам и наркотикам.
Пьяное полусонное тело по-прежнему пытается приподняться, чтобы хоть сеть. За эти короткие минуты Настя столько матерных слов услышала, сколько не слышала уже очень давно. Она также продолжает наблюдать за беспомощной пьяной женщиной, не выдавая присутствия эмоций, которые, впрочем, у начальницы иногда проявлялись, но чаще в виде гнева. И было у нее огромное желание застрелить это полуживое существо. Жаль, что нет отдельного закона для отдельных спецслужб на разрешение стрелять в людей по своему усмотрению. Настя бы тогда очень многих убила.
Спустя пару минут наблюдений начальница отвлекается от своих размышлений, разворачивается и молча направляется к выходу. Михаил с преступником уже сидят в машине. Сам Михаил напоминает своим счастливым видом домашнего питомца, довольного до невозможности. Встретил старого сослуживца и радуется, будто не преступника поймали, а по дружбе встретились. Теперь нужно отвезти заключенного в штаб, выбросить его там в камеру и забрать своего «питомца» на давно запланированную встречу одноклассников.
***
В машине играет тихая музыка. За окном уже глубокая ночь. По сторонам черные степи и черный лес. Движение машины идет спокойным – 40 километров в час, Настю это вполне устраивает. Михаил периодически оглядывает то дорогу, то спидометр, то свою начальницу. Его недоумевает такое ненормальное спокойствие. Будто она едет не на вызов, а просто отдохнуть и расслабиться в дороге. Так ему кажется, а уже через полчаса молчаливой езды, он все-таки решается разорвать тишину первым.
– А куда мы едем? – Спрашивает он.
Начальница поворачивает свою голову в сторону Михаила, демонстрируя свою неприязнь к тому, что он не знает, куда они едут. Михаил начинает подозревать, что он мог забыть об этом. Она наверняка говорила, но вылетело из головы. Это Михаила сильно расстраивает, потому что он совсем не хочет забывать все то, что говорит ему начальница.
– Сегодня ночью встреча одноклассников. – Отвечает она, стараясь сдерживать свою неприязнь. После ответа она снова поворачивает голову в сторону дороги.
Михаил молча залезает в тайник под бардачком, чтобы проверить наличие своего «кедра» и боеприпасов к нему.
Да, это служебный автомобиль сотрудника ФСБ! Все оружие, спрятанное в тайниках этой машины, нелегальное, ворованное, либо купленное ее дядей на черном рынке и ни за кем не числится. Не говоря уже о том, что в переднем бардачке всегда можно найти пакет с героином, который, якобы, на экспертизу везется.
За два года Михаил до сих пор не привык к таким подобным стрелкам и перестрелкам, которые были совсем не похожи на бои в Чечне. Все та же жестокость, кровь и никакой пощады, с той лишь разницей, что в Чечне это было предсказуемо, а тут нет. За все время перестрелок с наркомафией начальница ни разу не крикнула «Руки вверх!» или вовсе «Вы арестованы!». Все побоища провоцировала она же сама, без какого-либо объяснения и в самый неожиданный момент открывала огонь первой, при этом ее первая пуля всегда попадала в голову. А дальше как сложится.
За время ее службы любой сотрудник в штабе ФСБ может отозваться о ней как о психопатке, досрочно выпущенной из дурдома и посаженной на эту должность за неимением хорошо обученных, нормальных и стрессоустойчивых сотрудников, либо по какой-то глупой ошибке гендиректора ФСБ, перекурившего что-то непонятное тем же вечером. Но сделать ничего не могут. Слишком хорошо работает ОКОН, чтобы его расформировывать. Хотя и были попытки.
Служебный внедорожник продолжает не спеша двигаться по темной неосвещенной дороге. Благодаря отсутствию освещения очень хорошо видны звезды. Они могли бы сделать эту поездку романтичной, если бы сама поездка не была посвящена разборкам в наркобизнесе. За их автомобилем уже двигаются с такой же скоростью еще два похожих внедорожника, черных и полностью тонированных.
– К нам сели на хвост. – Подмечает Михаил. – Это они?
– Ага. – Отвечает Настя, поглядывая в зеркала заднего вида.
Оба внедорожника быстро обходят машину Насти и выстраиваются в ряд спереди. Дальше Настя ведет машину вслед за ними, увеличивая скорость, чтобы догнать.
– В этих машинах сидят люди, которые будут проводить сделку «деньги на товар». – Говорит Настя непринужденным голосом. – После того, как я подам сигнал, твой выход.
– Я понял. – Соглашается Михаил. – Все по стандартному сценарию?
– Да. – Отвечает Настя и заворачивает машину вслед за впереди идущими внедорожниками на съезд в проселочную дорогу, которая ведет в еще большую глушь.
Михаил приоткрывает окно, опустив толстое стекло на своей двери, чтобы подышать свежим воздухом. Перед каждой такой сделкой у него запирается дыхание и поддаются нервы, будто все в первый раз.
– Я давно заметила, что ты постоянно приоткрываешь окно перед встречей. – Обращает свое внимание его начальница. – Ты же воевал в Чечне, а тут, будто каждый раз впервые.
– Возможно, это не естественно для командира взвода, участвовавшего в чеченской кампании. – Говорит Михаил. – В Чечне мне приходилось меньше переживать и нервничать. Там было все просто и понятно: кто свои, кто враги, что надо делать, отлаженные сценарии, одинаковое поведение врагов. А тут…
Михаил затихает, не зная, как закончить предложение, а Настя растягивает слабую ухмылку и продолжает следить за впереди идущими машинами. Он осознает, что каждая такая встреча имеет все шансы стать для них последней, но его начальница этого или не понимает, или не хочет понимать. Конечно, Михаил уже много раз обдумывал варианты, как отговорить Настю от таких встреч. А когда она улыбается, видя тех, кто станет ее жертвами, он начинает сомневаться, что она вообще когда-нибудь откажется от подобных встреч.
Уже так темно, что без фонарика тут не разберешься, поэтому Настя ориентируется на камеру ночного видения, отчетливо выводящую на экран бортового дисплея впереди идущую машину. Объехав мелкий заброшенный поселок, машины заезжают на ничем не освещенную поляну, где стоят еще два внедорожника. Из всех автомобилей выходят люди. Настя проверяет свой пистолет, снимает с предохранителя и тоже выходит. Михаил сидит наготове и нервничает. От этого мрака очень плохо различаются силуэты людей, тем более что все были в черной одежде и казались словно тени в темноте.
Десять минут тишины, какие-то голоса доносятся со стороны группы людей, что-то обсуждающих между собой. Когда же все начнется? Руки уже дергаются от холода осенней ночи. А может, и не от холода. Сейчас Михаил с удовольствием бы закурил, но он не курит. Надо подумать о том, чтобы начать курить. Хоть таким способом снимать напряжение, если на работе пить нельзя. Сквозь бормотания толпы отчетливо слышатся голоса кузнечиков, чириканья ночных птиц и чувствуется изумительно свежий воздух. Тишина и покой, общение друзей под звездным небом. Единственное отвлекает от таких приятных мыслей то, что в любой момент начальница может подать сигнал. И тогда уже не до приятных воспоминаний.
Резкий хлопок и вспышка, наконец, раздаются. Второй хлопок, третий. После чего начинается перестрелка, а с ней начинается и очередь Михаила. Он открывает дверь, и через щель между кузовом и дверью стреляет из «кедра» по всему, что двигается в темноте. Он полностью уверен, что Насти там сейчас нет. Прячась за стекло бронированного внедорожника своей начальницы, он стреляет, пока сторона противника не перестает двигаться и отстреливаться. После чего вновь наступает гробовая тишина. Такой исход был также согласован и с группировкой, приехавшей покупать товар, но дальнейшие события были известны только сотрудникам ОКОН. Маленький силуэт капитана Чико мелькает между машинами их союзников, после чего с ее стороны начинается стрельба по «своим». Для Михаила эти выстрелы дают знак, что нет никакой опасности с тыла и можно открывать огонь, что он и делает.
Через пару напряженных минут кроме сотрудников федеральной службы в живых никого не остается. Еще мгновение спустя задняя дверь служебной машины распахивается, и в салон влетают два чемодана. После чего Настя быстро садится за руль, заводит машину, которую также быстро разворачивает с места обратно на шоссе. Ее лицо: оно источает садистическую радость, как лицо психопата, получающего оргазмы от убийства своих жертв. Остановив машину возле шоссе, начальница поворачивается в сторону напарника, сохраняя свой зловещий оскал.
– Что у нас сегодня в чемоданах? – Ненавязчиво спрашивает Михаил.
– Наша с тобой премия. По миллиону каждому. – С улыбкой отвечает она. – Поедем в ресторан отметить это?
– Конечно, поедем! О чем разговор! – Радостно и с наслаждением того, что встреча закончилась, отвечает Михаил. Лицо ее начальницы стало добрым и радостным, как лицо ребенка, которому дали его любимую игрушку.
Она включает радио со спокойной музыкой и направляет машину в сторону Москвы.
– А в какой ресторан мы поедем? – Вспомнил вдруг капитан Конов, только бы не в «Пекин».
– В «Пекин». – Отвечает начальница.
– Ну, нет! Я так и не научился палочками есть! – Возмущается напарник. Ему не хочется снова смотреть, как она смеется над его толстыми и кривыми пальцами.
– Никто же не виноват, что у тебя кривые руки. – Говорит начальница.
– Не кривые, а большие! – Возмущается Михаил. – И почему там вилки не дают?
– Не заслужил еще. – С улыбкой добавляет Настя.
Одна из присутствовавших группировок была полностью уничтожена, оставшаяся часть группировки, которая надеялась на помощь Анастасии в этой сделке. Другую еще добивать и добивать. Хорошо подвешенный язык Насти и ее дяди до сих пор их спасают и помогают выйти сухими из воды.
Глава 2
Хоть Михаил и занимается спортом регулярно, однако, организм его все-таки подвел. Может, не те уже времена, что были раньше. Да и не пил вчера. Пила его начальница. Если быть точнее, сказать «пила» – ничего не сказать. Нажралась, как свинья, что не могла вылезти со своего стола. Как всегда била посуду, лезла в драку, оскорбляла официантов и покрыла матом администратора, благо он эти выходки терпит, ссылаясь на то, что клиент постоянный и важный. А еще пришлось ее тащить домой – кусок неадекватного мяса. В ее годы и так напиваться. Наверняка, работу еще проспит. После столько намешанного и выпитого выжить практически невозможно.
Михаил приезжает на работу с опозданием на 30 минут и обнаруживает, что его начальницы действительно нет, а на столе лежит записка «Как приедешь – к Нечепуренко». Ему сразу становится не по себе. Похоже, что она не только приехала вовремя, но теперь еще сам гендиректор ФСБ будет знать, что Михаил – нарушитель трудовой дисциплины. Ну что же… придется объясняться.
Михаил торопливо и суетливо заходит в кабинет генерала Нечепуренко, не забыв перед этим еще постучать в дверь. В кабинете он видит как всегда спокойного и с добрым лицом гендиректора за своим массивным столом из дуба. Справа от его на кресле для посетителей сидит Настя, свесив ногу на ногу и тем самым демонстрируя свои дорогие джинсы из-под черного пальто. Капитан Чико слушает генерала, пока тот дружелюбно рассказывает о каких-то ожидаемых маневрах, при этом она выглядит серьезной и кажется абсолютно трезвой и свежей, будто вчера не она нажралась как свинья, а он, Конов.
– Заходите, капитан Конов. – Спокойно произносит генерал, затем обращает свой взгляд к Насте. – Ну, в общем, ты поняла, Настюш? Надо будет проверить. Если окажется так, и вы их схватите, я подам списки на ваше повышение. Но сегодня пока только проверьте. И как можно тише все сделайте.
– Я поняла, Вадим Николаевич, сегодня же подам отчет. – Отвечает начальница ОКОН. В ее словах абсолютно не чувствуется какого-либо похмелья.
Михаил стеснительно топчется у двери, предчувствуя недовольство своей начальницы.
– Ну, все, можете быть свободны. – Прощается генерал.
Настя встает и выходит из кабинета, засунув руки в карманы джинс и делая вид, что не видит своего подчиненного. Похоже, недовольства будет много.
Напарники молча идут до самого кабинета. И даже в кабинете царит зловещая тишина. Слышно только то, как Настя садится в свое капитанское кресло и закидывает на стол правую ногу. Она внимательно оглядывает своего подчиненного, пока тот усаживается напротив стола и изображает провинившуюся собаку.
– Почему опоздал? – Наконец-то, спрашивает она.
– Насть, извини. Мне после вчерашних креветок стало настолько плохо, что просидел в туалете все утро. Я еле выбрался из дома. – Пытается объяснить Михаил.
– А чего вчера или с утра не позвонил? – Продолжает допросы начальница. – Сказал бы, что тебе плохо, выходной бы взял.
Сей вопрос ставит Михаила в тупик, поскольку немного не корректен. Сама нажралась как свинья, терпи ее выходки, тащи ее до дома, не спи, потом еще тащись до своего дома сам, притом, что ни капли спиртного не принял. Да и какой смысл ей что-то было передавать, если она была похожа на амебу?
– Ну… ты вчера немного невменяемая была. – Осторожно начинает пояснять Михаил. – Поэтому и не звонил. И не рассчитывал на то, что ты с самого утра будешь такой бодрой. Обычно, после подобной пьянки ты к одиннадцати приезжала.
– А сегодня к девяти приехала. – Холодно возмущается начальница. – Какая разница, вменяемая я была или нет? Твоя задача была мне позвонить, а подниму трубку я или нет, это уже мои проблемы. – Настя стоит на своем. Сложно будет ей доказать, что Михаил прав. Хорошо, что она выговоры не делает и премий не лишает. Нужно просто принять ее устные наказания и постараться больше не совершать подобного. Но внезапно она изменяется в лице, будто вспомнила что-то очень важное, что ее лицо резко переменилось на удивление. – Какая я невменяемая была?
– Помнишь, как я тебя подвозил до дома? – Спрашивает Михаил.
Настя делает вид, что пытается вспомнить, затем с огорчением и еще большим удивлением снимает ногу со стола и кладет на стол свою голову.
– Твою мать! Я ничего не помню. – Заявляет она, продолжая пытаться что-то вспомнить. – И что было дальше?
– Ничего. – Отвечает Михаил. Он делает паузу, чтобы понять, как продолжить рассказ дальше, потому что дальше история становится двусмысленной. – Я тебя дотащил до кровати.
– Ну-ну, продолжай, уже интересно. – Начальница поднимает голову, а ее взгляд снова меняется. Теперь она выглядит так, будто ожидает от напарника подробной истории со всеми извращениями. Михаилу даже не по себе стало. – Я хочу знать, что было дальше, когда ты дотащил меня до кровати, продолжай.
– Ничего. – Старается избежать странностей Михаил.
– Как это «ни-че-го»?! – Спрашивает Настя, делая акцент на каждом слоге слова «ничего». – Мне вот интересно, как я вчера разделась.
Вот тут Михаилу стало совсем не хорошо. Он даже забыл, как разговаривать на русском языке после такого заявления. Он прекрасно помнит, что он ее точно не раздевал, а тут выясняется, что она была раздета! И что теперь делать? Как оправдаться? А главное: как она могла сама раздеться, находясь в таком состоянии? На автомате?
– Не понял. – У Насти округляются глаза от удивления, а ее тело будто включилось на паузу на несколько секунд. Наконец, она приходит в себя. – Я к тебе приставала?
– Нет, точно не приставала. – Честно заявляет Михаил.
– Значит, ты ко мне приставал? – Недоуменно спрашивает начальница.
– Нет, ты чего? – Снова честно отвечает Михаил. – Мне совесть так не позволит сделать.
– Да ладно тебе. Скажи честно, было что-нибудь? Как-то же я разделась. – Теперь она похожа на смирившуюся со своей судьбой, но все равно что-то подозревает.
Чего явно не было!
– Ты не подумай ничего. – Оправдывается покрасневший Михаил. – Я тебя точно не раздевал, я только донес тебя до кровати, а ты уснула в одежде.
