скачать книгу бесплатно
Исповедь Цирцеи
Дарья Сергеевна Кожевникова
От ненависти до любви
Для всех она – повар в кафе. И никто не знает: два раза в месяц Айка перевоплощается в Цирцею – безжалостную гладиаторшу, выходящую на ринг в подпольных боях с собаками. До сих пор ей и другим девушкам удавалось отделаться незначительными травмами, но в тот вечер мирный пес, обычно не доставлявший никаких проблем, вдруг словно взбесился и сильно поранил Аллу, подругу Айки. Вскоре она узнала, что Алла умерла… Айка бы ничего не заподозрила, если бы не стала свидетельницей отвратительной сцены: перед выступлением один из завсегдатаев клуба настойчиво домогался Аллы, но та ему отказала. А потом Айка нашла в мусорном ведре шприц с подозрительным содержимым… Несмотря на грозящую ей смертельную опасность, девушка решила покарать убийцу подруги. Ее помощником неожиданно стал Гена, один из охранников клуба, готовый ради Айки пойти наперекор хозяину нелегального ринга…
Дарья Кожевникова
Исповедь Цирцеи
1
Они ругались яростно, чуть не до драки, Аглая слышала это из своего уголка раздевалки, разделенной на отдельные комнатушки тонкими перегородками. Причину скандала искать не требовалось – много месяцев этот толстый перезрелый «герой» Борис домогался ее подруги. То посулами, то деньгами, то подарками настойчиво пытался добиться своего. Но не на ту напал! Во-первых, Алка любила совсем другого, во-вторых, Борис словно специально собрал в себе все, что Алка как раз в мужиках на дух не переносила. А в-третьих… В-третьих, девушки с характером не любят, когда их пытаются подмять под себя. А Алка как раз была с характером – другие не выходят на ринг. Вообще ни на какой, а уж на их – тем более. Вот только с характером или без, а не стоило Алле заводиться перед самым выходом. Сейчас ведь будет ее очередь, ее бой. И не заменишь, не предложишь выйти вместо нее: жадная до зрелищ толпа ждет именно Алку, а самое главное – ставки уже делаются. Единственное, что еще можно предпринять, – это перехватить ее на пути к рингу и сказать пару слов в поддержку. Тут Борис дал Аглае шанс – наконец-то ушел, в гневе хлопнув дверью Аллочкиной раздевалки. Аглая сразу же проскользнула за едва не расщепившуюся от удара хлипкую дверь. Алла сидела за туалетным столиком, припудривая лицо: уходили они с ринга далеко не в лучшем виде, но вот выйти должны во всем блеске и красе. Резко оглянулась на звук, но, увидев Аглаю, кивнула ей и вернулась к своему занятию.
– Алка! – Аглая подсела к ней. – Я все слышала. Давай сосчитаем вместе до десяти, и ты успокоишься! Идет?
– Айка! – Алла улыбнулась подруге. Улыбка получилась сухой, но, учитывая предстоящий бой, это было неудивительно. – Я спокойна, как танк! Это жирный боров бесится, причем еще со вчерашнего дня! Потому что я вчера его послала так далеко, что ему и на машине не доехать. Еще и по роже треснула. И его это так взбесило, что он даже пластинку сегодня сменил: пришел не как обычно скрипеть о том, от каких благ я отказываюсь, не соглашаясь с ним переспать, а явился требовать от меня извинений. Он! От меня! – Алла хохотнула.
– А может, не стоило его заводить? – нахмурилась более осторожная Аглая.
– Ну ты-то ему не подпевай! – беспечно отмахнулась Алла. – Он и так меня сегодня до того дозапугивал, что даже сам, наверное, устал, родимый!
– Он тебе угрожал!
– Естественно! А кто из мужиков не угрожал бы на его месте? Мол, я крупно пожалею и все такое. Знаю я это, все уже проходили не раз.
Аглая не нашла, что ответить. Она лишь взяла завершившую свой макияж Аллу за руку и держала, все никак не решаясь ее отпустить. Вскоре в зале раздался многоголосый шум: это объявили Аллин выход.
– Я провожу тебя до занавеса. – Аглая поднялась вместе с ней. Тревога никак не отпускала ее, заставляя сжимать руку подруги – лучшей подруги! – все то недолгое время, что они вместе шли по коридору.
– Ну все, Айка! – Оказавшись у занавеса, Алла поцеловала ее в щеку и высвободила руку. – Встретимся после. Я тебя подожду, опрокинем в баре по стаканчику! Не дрейфь! – и скрылась за тяжелой синей портьерой.
Аглая прошла мимо занавеса с тыльной стороны и выглянула в щель между ним и стеной. Алла как раз вышла на ринг под звучные аккорды рока и, залитая светом софитов, вскинула защищенные широкими кожаными браслетами руки, приветствуя своих поклонников. Стройная, как гепард, в облегающем раздельном купальнике из черной кожи – униформе всех «гладиаторш» этого подпольного тотализатора. Немногочисленная (очень немногие могли позволить себе столь изысканное развлечение!) толпа взревела с удвоенной силой, почти заглушая ревущие из динамиков гитару и барабан. А потом и толпа, и музыка стихли, и Аглая услышала только сопение и царапанье когтей по полу. Потом топот, когда собаку отпустили. Сегодня Алле предстояло сразиться с Аресом, здоровенным ротвейлером. Собака против безоружной девушки – это и было развлечение, на которое пришли посмотреть, заодно сделав ставки, весьма состоятельные мужики и даже несколько женщин. Впрочем, женщинами их можно назвать с трудом, подумала Аглая, скользнув по ним беглым взглядом. Хищные зажравшиеся твари – вот более подходящее определение. А кто с ним не согласен, пусть подойдет к зеркалу и взглянет на себя в тот миг, когда собака совершает прыжок.
Первая атака Ареса прошла впустую, Алла легко увернулась от зубов пса, на миг соприкоснувшись с ним боком. Арес, весящий куда больше выходящих против него на ринг девушек, был намного неповоротливее их. И, как знала Аглая, довольно быстро выдыхался из-за своей большой массы. Так что если Алка хочет показать красивый бой, ей не стоит слишком изматывать пса, раз за разом продолжая от него уклоняться. После нескольких холостых бросков (прямо как на корриде!), когда белоснежные клыки вхолостую щелкнут в каких-то миллиметрах от тела девушки, пес сбавит обороты, и тогда с ним можно будет вступить в рукопашную.
Арес снова атаковал. В тишине зала, нарушаемой лишь его сопением, было отчетливо слышно, как сомкнулись его мощные челюсти, опять лишь на волосок от успевшей красиво увернуться Аллы. Грациозность девушки и ее хладнокровие были вознаграждены аплодисментами публики, восторженным свистом и улюлюканьем. Тем временем снова промахнувшийся Арес скребнул когтями по полу, разворачиваясь у края ограды, совсем недалеко от занавеса. И притаившаяся за этим занавесом Аглая вдруг услышала клокочущий в его горле рык. Это не на шутку ее встревожило: обычно Арес не рычал. Он был не из тех, кто атаковал человека по лютой злобе. Конечно, заражался азартом, но преимущественно «шел на рукав» по приказу хозяина. Да и вообще ему должно быть уже не до этого. Обычно пес и дышать начинал тяжело после такого активного бега: ротвейлеры – не доберманы и не терьеры, энергия не бьет из них ключом, а у этого и возраст уже не юный, ему шестой год. Но сейчас спада двигательной активности у Ареса что-то не заметно. Торможение, резкий разворот – и Аглая увидела энергично напрягшуюся мускулистую спину пса, готового к очередному активному броску. И при этом злобный рокот в его горле не утихал! Аглая вскинула глаза на подругу. Алла, похоже, не заметила ничего подозрительного. А стоило бы! С псом что-то не так! Что делать?! Крикнуть? Предупредить? Но правилами это строжайше запрещено. Да и успеет ли Алла понять? Или только отвлечется? А Арес уже несется на подругу во всю невесть откуда взявшуюся прыть.
«Уклонись!» – мысленно взмолилась Аглая.
Но Алла решила, что пора уже принять бой, ведь не за кружение по арене ей деньги платят. Встала в стойку, чтобы противостоять силе и весу атакующей собаки, вскинула руку, защищенную широким кожаным браслетом, предлагая псу вцепиться в нее. Бой считался законченным, когда один из противников оказывался надежно поверженным на пол. Победителем оказывался, естественно, тот, кто оставался сверху. И Аглае был знаком Аллин маневр с поворотом, падением и кувырком на полу, когда все поставившие на нее ахали, уже считая поражение неминуемым. Но Алла изворачивалась, высвобождала руку из собачьей хватки и снова эффектно вскакивала на ноги, отделавшись лишь синяками на руке да широкими багровыми полосами на теле от собачьих когтей. Несомненно, это она хотела проделать и сейчас, ведь щекотать нервы публике было ее работой. Но Арес, обычно тоже исправно выполняющий свою часть работы, на этот раз вдруг проигнорировал выставленную руку, с удвоенной силой яростно рванулся вперед, целясь схватить противницу за горло. Тупые, но очень жесткие собачьи когти прочертили грудь над кожаным лифчиком связкой мгновенно побагровевших полос, массивное тело прыгнувшего с несвойственным ему рвением пса ударило в Аллу всем своим весом. Вот теперь и она заметила неладное! Алла попыталась извернуться, сохранить равновесие, устоять на ногах. Но Арес, не достав до ее горла, успел вцепиться ей в плечо. Завис, взвившись на задние лапы. Алла хотела ударить его основанием ладони под челюсть, но в этот момент он рванул ее на себя. С его весом и силой ему это удалось играючи. Два-три нелепых неуклюжих шажка, и Алла все-таки упала, почти скрывшись под массивным телом огромного пса, в запале продолжающего удерживать добычу и при этом с рычанием мотать головой. Аглая никогда не видела, чтобы Арес вкладывал в свои действия столько пыла! Обычно это было прерогативой более энергичных пород собак. Но те и весили куда меньше… Упавшая Алла тем временем извернулась и, не делая даже попытки подняться, подсекла своими ногами упирающиеся в пол лапы пса.
«Держись, Алка!» – еще пуще прежнего взмолилась Аглая. Сдаться, прекратить сопротивление в такой момент означало если не верную смерть, то тяжелое увечье. Нельзя давать воли разбушевавшемуся псу, надо, невзирая на боль, бороться с ним до последнего! Или хотя бы до того момента, когда организаторы решат, что исход боя ясен, и оттащат собаку…
Подсеченный под лапы Арес пошатнулся, но рванул Аллу с удвоенной силой и как будто даже переключился с плеча на что-то другое. Аглая не видела подробностей: массивное тело пса почти полностью скрывало от нее упавшую подругу. Услышала лишь дурной крик хозяина собаки: «Арес!!! Фу!!!»
– Остановить бой! – одновременно с ним закричал арбитр.
Но Арес продолжал трепать Аллу, словно куклу. Сразу несколько человек, перескочив через ограждение, кинулись ей на помощь. Собаку оттаскивали за спешно накинутый ошейник, за задние лапы. Хозяин продолжал орать команды дурным голосом. Но оторвать пса не могли. Несколько томительных секунд (или веков?!) Аглая потрясенно наблюдала за этой сценой. Потом Ареса все же удалось оттащить. С его морды капала кровавая пена, и он все рвался к Алле. Не достав до нее, вцепился в кого-то из окруживших его мужчин. Снова крик, удары, которых собака, казалось, даже не замечает. И только подбежавший от дверей охранник с электрошокером сумел, наконец, утихомирить обезумевшего пса. А Аллу подняли и понесли с ринга. Аглая видела напряженную спину несущего ее охранника, из-за которой виднелась безвольно свисающая рука Аллы со стекающей из-под кожаного браслета алой струйкой. Преодолев сковавшее ее оцепенение, Аглая кинулась в раздевалку подруги. Она надеялась, что ничего серьезного не произошло и Алла просто потеряла сознание от боли и упадка сил – это только со стороны казалось, что все легко и просто, на самом же деле бои с собаками выматывали буквально за считаные секунды так, как никогда не вымотают даже многочисленные часы, проведенные в тренажерном зале.
– Стой! Ты куда?! – остановили Аглаю на полпути.
– К Алле! – Она подняла глаза на преградившего ей дорогу арбитра. – Что с ней?!
– Потом все узнаешь! – рявкнул он. – А сейчас быстро к себе! У тебя всего несколько минут.
– Как?! – опешила Аглая.
– Следующий выход твой, дура! – огорошил он ее. – Только сделаем ставки и ринг приберем! Или ты думаешь, что зрители разбегутся от вида пары капель крови? Они сюда за этим и пришли! Да еще и деньги за входные билеты отвалили! Так что вперед! Шоу маст гоу он!
Да, шоу должно продолжаться! Несмотря ни на что! Это Аглая поняла, когда вышла на ринг. Кого-то из публики нужно было отвлечь новым боем от мыслей о происшествии, а кто-то, только что получив заряд адреналина, жаждал новых острых ощущений! Аглаю встретили шумно. Очень шумно. Пожалуй, уважаемая публика не так шумела, услышав прозвучавшее из динамиков объявление о том, что предыдущая «гладиаторша» отделалась лишь незначительными телесными повреждениями.
Аглая вскинула руки, традиционно приветствуя ревущих зрителей. Значит, с Аллочкой все хорошо… Ну, слава богу! Может, в бар они сегодня и не пойдут, Аглая просто проводит Аллу до дома, уложит ее на диван и посидит рядом, но уж поговорить-то им вряд ли удастся… Тяжелое дыхание пока еще удерживаемого за ошейник пса заставило Аглаю думать о другом. Сегодня ее противником был Цепень, помесь стаффорда с доберманом. Пес не из тех, кто просто «идет на рукав», так что надо сконцентрироваться на предстоящем бое. Глубоко вдохнув, Аглая задержала дыхание, глядя на стремительно летящего к ней пса. Тот с подскоком сразу попытался уцепиться повыше ее выставленной руки. Аглая сделала полуоборот, чтобы немного погасить энергию летящего на нее мускулистого, покрытого шерстью снаряда, изо всей силы толкнула его в бок рукой и плечом. Вхолостую щелкнув челюстями, пес приземлился на все четыре лапы. Аглая быстро развернулась: Цепня выматывать не было смысла, он сам кого хочешь вымотает. Главное, ни на мгновение не выпускать его из вида, этот реактивный снаряд с влажно сверкающим капканом зубов. Он, расчертив доски ринга когтями, уже летел к ней снова. Прыжок… Толчок… К счастью, этот пес весил всего килограммов двадцать пять – тридцать. Это можно выдержать, если избегать прямой атаки в прыжке… Но как быстр! Не успела Аглая завершить начатый разворот, как почувствовала, что Цепень свой уже завершил и, недолго думая, вцепился на этот раз в первое, что подвернулось: Аглае в ногу. Кожаные поножи, как и браслеты, защищали мышцы от прокусов, но не могли предохранить от сдавливающей силы собачьих челюстей. На голень Аглае как будто надели пресловутый средневековый «испанский сапог». Превозмогая боль, она резко опустилась на оба колена, принуждая пса неловко вывернуть голову, и лишь мгновением позже, не оставив Цепню времени на то, чтобы среагировать, перекатилась прямо через него, высвобождаясь из захвата. И, пока он еще не опомнился от такой подлости, изловчилась схватить его за задние лапы. Он извернулся, почти дотянувшись зубами до одной ее руки. В который раз порадовавшись легкости своего сегодняшнего противника, Аглая молниеносно подалась назад и дернула его, принуждая разогнуться и снова оказаться к ней задом. Возмущенно взревев, Цепень тут же попытался проделать тот же трюк теперь с другой стороны. Но Аглая уже ждала этого и дернула в противоположную сторону, снова подтянув его за лапы. Быстрым рывком приподнялась с пола, едва чувствуя онемевшую от укуса ногу, и, не теряя ни мгновения, навалилась на Цепня, подминая его под себя. Отпустила лапы, тут же схватившись за шкуру по обе стороны собачьей шеи. По одной руке Цепень все-таки успел полоснуть Аглаю зубами, но не ухватил. Как тупым ножом резанул, раздавливая сосуды. Рука запульсировала, наливаясь огромным синяком, но Аглая привычно заставила себя отключиться от этой боли, чтобы не испытать гораздо более сильную. Не давая Цепню шансов вцепиться в нее, перехватила его за шкуру покрепче и прижала пса своим телом к полу. Мускулистый и сильный Цепень, расценивший это как оскорбление, с рыком забился под Аглаей, отчаянно пытаясь высвободиться и до крови ломая ей ногти. Задом наперед извивался змеей, упираясь задними лапами. Продолжая удерживать его за складки шкуры и наваливаясь сверху, Аглая, как могла, блокировала его бесхвостый зад своим коленом, изо всех сил прижала, отрезая пути к отступлению. А сама болталась на нем, как всадник на норовистом мустанге. Пес и не думал сдаваться, бился до последнего. Теперь у Аглаи онемела не только укушенная нога, но и все остальные конечности: силы были на исходе. Да и у Цепня вывалился язык, хоть он и продолжал возмущенно рычать. Силы в таком бою выплескивались, как вода из прорвавшейся плотины: все и сразу. Если что и оставалось по прошествии нескольких минут, то лишь чуть-чуть, на донышке… А то и вовсе ничего! Но арбитр уже отсчитывал секунды, заставляя Аглаю с надеждой прислушиваться к его словам и сжимать дрожащие руки из последних сил. Пес бился и извивался под ней, грозя выскользнуть в любое мгновение. Три… Два… Один… И подоспевший хозяин наконец-то принял пса! Утащил его, все еще выказывающего свое недовольство и рвущегося назад, ухватив поперек груди и под мышки. Аглае пришлось подниматься самой. Обычно девушкам помогал дежуривший у ринга охранник, но сейчас, похоже, все сотрудники собрались возле Аллы. Все, кроме арбитра, который не догадался Аглае помочь. Едва ощущая ставшие ватными ноги, Аглая дважды пыталась подняться, но они предательски подгибались. Толпа зрителей с жадным любопытством наблюдала за ее попытками, похоже, гадая, уйдет она на своих двоих или будет выбираться ползком. Но она не доставила им такого удовольствия, с третьего раза собрав все свои силы и встав на ноги. И, шатаясь, как пьяная, подволакивая укушенную ногу, всем назло покинула ринг в вертикальном положении.
За занавесом, придерживаясь за стену, Аглая устремилась мимо своей каморки-раздевалки к Аллочкиной. Сразу войти не смогла: народу в тесную каморку, способную вместить максимум троих, набилось на этот раз много, а вход еще и перекрывала широкая спина одного из охранников.
– Гена! – У Аглаи не было сил говорить, и она просто поскребла эту широкую спину, принуждая охранника развернуться. – Пусти меня! Как она там?
– Айка… тебя здесь только не хватало! – Он, похоже, растерялся. И Аглая успела проскользнуть в образовавшуюся между ним и дверным проемом щель. Попав внутрь, на чем-то поскользнулась, все еще непослушные ноги охотно подогнулись, со стуком ударившись коленями о пол. В просвете между суетящимися возле топчана мужчинами Аглая снова увидела свисающую Аллину руку и начала подниматься, чтобы подобраться к подруге поближе. Колени и предплечья оказались в крови, но Аглая даже не удивилась тому, что не почувствовала, как их разбила: обессилевшее тело теряло чувствительность, и нередко девушки после боя с собаками полученные повреждения обнаруживали лишь спустя несколько часов. А Аглае и вовсе было сейчас не до этого. Она выпрямилась, пытаясь понять, что же пара охранников под руководством самого шефа, управляющего их клубом, делают с ее подругой? А их штатный врач стоит рядом, хотя ему-то как раз и надо развивать наиболее активную деятельность.
– Что с ней? – Аглая подергала его за рукав. И он, как только что охранник Гена, будто растерялся, увидев ее.
– Ты как сюда попала?
– Ногами! – огрызнулась Аглая. – Вы скажете, наконец, что с Аллой?
Но врач лишь отвел глаза. Зато, услышав ее голос, к ней повернулся шеф. Лицо у него было перекошенное, и глаза словно ненормальные.
– Какого… ты ее впустил? – рявкнул он на несшего караул в дверях Геннадия.
– Да разве ее удержишь? – оправдался тот. – Еще и в собачьей слюне вся, скользкая…
Словно в подтверждение его слов, Аглая тут же ужом проскользнула мимо шефа, под руководством которого два охранника, Руслан и Эдик, как оказалось, облачали Аллочку в ее повседневную одежду, предварительно избавив от кожаного «сценического костюма».
– Да вы что?! – возмутилась Аглая. – Ей нужно «Скорую» вызвать, а вы тут с тряпками возитесь! До них ли сейчас?! Мало ли почему она так оделась?! Никто не свяжет ее одежду с вашим рингом!
– Ты, самая умная, еще указывать мне будешь! – с внезапной яростью накинулся на нее шеф.
– Буду! – Аглая даже не дрогнула. – Она моя подруга!
– Бывшая! – Шеф резко оттолкнул ее назад к дверям, так что она снова чуть не упала, и скомандовал охраняющему их Геннадию: – Убери ее отсюда!
Гена ухватил Аглаю за руку, которую та тут же попыталась вырвать. Но сил у нее почти не было, а широкая лапа охранника надежно держала ее за плечо.
– Пусти! – Аглая развернулась к нему лицом. Если она и была слабее его, то только не характером. – Вы что тут все, очумели? Тогда я вызову «Скорую» сама!
– Поздно, Айка! – В отличие от врача Гена не отвел глаза в сторону, и от его взгляда Аглае стало не по себе. – Да и не успели бы они в любом случае. Она умерла еще на пути от ринга. Арес ей сонную артерию разорвал.
– Как?! – Аглая отшатнулась от него, потом вырвалась и снова бросилась к лежащей на кушетке подруге. На этот раз приблизиться к ней Аглае удалось без труда: Эдик с Русланом под руководством шефа уже закончили свою работу и, полностью переодев мертвую девушку, расступились сами. Аглая схватила безвольно свисающую руку: – Алла! Аллочка!!! Ну что же ты?! Алка!!! Нет!!!
В истерике Аглая все продолжала трясти безвольное тело, пока шеф не решил, что пора положить этому конец.
– Отведи ее к себе, – скомандовал он Геннадию. – Ну, и налей ей там чего-нибудь покрепче. Только пока никуда не отпускай, мы с ней еще поговорить должны. После. А пока, – он кивнул двум другим охранникам на Аллочку, – несите-ка ее в машину. Только багажник вначале застелите. И побыстрее, а то мало ли кто надумает выйти из зала, а нам по эту сторону кулис зрители ни к чему. Да и она скоро коченеть начнет. Надо успеть до этого.
Руслан торопливо вышел выполнять распоряжение шефа насчет покрывал, Эдик остался его ждать, а Геннадий крепко держал Аглаю, на сей раз, зная ее прыть, обеими руками. Но увести не смог. Руки у Аглаи после боя были все еще ватными, однако она ухитрилась так вцепиться ими в дверной косяк, что оторвать ее он не мог. Или Гена просто слишком деликатно пытался это сделать, понимая чувства девушки.
– Доктор! – Все еще не веря в происходящее, Аглая устремила к нему мокрые от слез глаза. – Ну разве ничего нельзя сделать?! Ну хоть что-нибудь!
Тот не отвечал и вовсе не смотрел на Аглаю.
– Пойдем, Айка! – Теряя терпение, Геннадий снова потянул ее в коридор. – Сказано же тебе: она умерла даже прежде, чем мы ее сюда донесли!
– Но ведь зрителям вы объявили, что все хорошо!
– А что, по-твоему, мы должны были им сказать? Господа, у нас крупные проблемы, не поможете ли нам спрятать труп?! – Гена все-таки отцепил Аглаю от косяка. – Идем отсюда! Ни ты, и никто другой ей уже не сможет помочь. Поэтому все, что осталось – это постараться избежать неприятностей, связанных с ее гибелью.
– То есть? – не поняла Аглая; происходящее казалось ей дурным сном.
– Надо срочно избавиться от тела, чтобы никто не смог связать мертвую девушку с нашим заведением, – предельно честно ответил Геннадий.
– И как вы это собираетесь сделать?!
– Отвезем ее на пустырь за Сиреневым парком. Там бродячие собаки сбиваются в стаи, случается, что нападают на прохожих. В случае чего, Аллочкину гибель тоже спишут на них.
Выслушав Геннадия, Аглая замерла. Застыла, покачиваясь от слабости.
– Идем отсюда, Айка! – Гена снова попытался ее увести, и снова безрезультатно.
– Абсурд! – тихо сказала она, отвечая не своим мыслям, а чувствам. – Полный абсурд!
– Это единственный выход, – решив, что она высказалась относительно их плана, сказал Геннадий.
Аглая не стала ему отвечать – потрясенная случившимся, она стояла, тупо таращась на руку подруги, свисающую с кушетки.
В каморку вернулся Руслан, кивнул Эдику:
– Все готово! Багажник я застелил, машину подогнал к самому выходу. Ты бери ее, а я пойду вперед, прослежу, чтобы нам никто по пути не встретился.
Чувствуя, что ее начинает трясти, Аглая молча наблюдала за тем, как сильные руки Эдика подхватили Аллочку. Красавицу и умницу! Такую мужчины и должны были носить на руках! Да только не в такой ситуации! Аглая подалась вслед за вышедшим Эдиком и едва не натолкнулась в коридоре на шефа.
– Ты еще здесь?! – рявкнул он.
– Я еду с вами! – заявила Аглая. – Хочу видеть, где и как вы ее выбросите!
– Тебя там только не хватало! – грубо оборвал ее шеф.
– Не хватало! – голос у Аглаи дрожал, но звучал решительно. – Вы, кажется, хотели со мной побеседовать по возвращении? Я догадываюсь о чем! Так вот, или берете меня сейчас с собой, или никакой беседы не будет! Это мое последнее слово!
– Слушай, ты… – вспылил шеф. – Да я тебя из шоу вышвырну, как котенка! А то и вовсе велю парням придушить, чтоб не мяукала!
Аглая в ответ оскалилась:
– Парни ваши на убийство не пойдут, вы им столько не платите! А что до меня, то я себе цену знаю. Точнее, таким, как я! Вышвырните, и у вас за день вместо шестерых останется всего четверо гладиаторш! Где замену искать будете? На бирже труда?
Шеф стиснул кулаки и грязно выругался. Он знал, что Аглая права. Потому мрачно и резко приказал Геннадию:
– Волоки ее к машине, нам некогда ждать, пока она туда сама доползет. И шмотки ее прихвати. Захочет переодеться – пусть в дороге это делает.
Гена, не возражая, слегка подтолкнул Аглаю по узкому глухому коридору к выходу, а сам заскочил в раздевалку, сгреб в охапку все ее вещи, включая сумочку, и догнал, подставил свободное плечо:
– Айка, обопрись на меня, а то тебя все еще шатает.
Аглая приняла его помощь. Может быть, ее и не шатало бы, если б она, как обычно, после боя выпила крепкого горячего чая с сахаром, традиционно заваренного тем же Геной, да передохнула в спокойной обстановке. А так… Переставляя ноги, Аглая ощутила, как кожа на голенях и предплечьях начинает зудеть от высыхающей крови. Странно, уж такую-то кровоточащую рану она должна была бы почувствовать! Но не чувствовала ничего. Нигде не болело, не мешали отекшие в месте разрыва мышцы. Была только кровь. И уже на полпути к выходу Аглая вдруг с ужасом поняла, что вся эта кровь, что высыхает сейчас на ней, становясь зудящей коркой – не ее! Аллочкина! Натекла на пол, когда Аглая упала при входе в ее раздевалку! От этого открытия Аглае стало еще тошнее, она буквально повисла у Гены на плече. Впрочем, они были уже у самого выхода, беспрепятственно пройдя весь длинный коридор с намеренно погашенным в нем светом. Но тут в коротком ответвлении раздался вдруг скрежет двери, ведущей к черному выходу из зрительного зала, Эдику с Русланом следовало бы ее запереть, но трудно было упрекнуть их в том, что в данной ситуации они забыли это сделать.
– Кто здесь?! – мало что видя в темноте, строго спросил остановившийся Гена.
– Свои, – Аглая узнала голос Бориса. – Покурить вышли.
– Так есть специально оборудованное помещение для гостей, – уже более мирно заметил Гена.
Действительно, такое было, так как в зале из-за собак не курили, и это правило строжайше соблюдалось, поскольку пара-тройка бойцовых псов принадлежала весьма не бедным и влиятельным жителям города. И если управляющего клубом кое-кто из посетителей еще мог в ответ на замечание послать куда подальше, то этих – нет. Многие «гости» и в самом деле предпочитали выбегать между боями на пару затяжек не в специальную курилку, а сюда, в этот тупичок. Только, вспомнилось вдруг Аглае, Борис же не курит! Вообще не переносит табачного дыма! И даже Дениса, свою верную и всегда готовую услужить ему тень, заставил отказаться от этой пагубной привычки! А тут вдруг…
Аглая не успела додумать свою мысль до конца. Гена открыл входную дверь и подтолкнул ее вперед. Дверь уже медленно закрывалась за их спинами, когда Аглая уловила летящее из коридора удивленно-тихое:
– Надо же, она еще ходит…
– Да, – согласился с Денисом Борис. – Но все равно, поделом ей. Может, теперь поумнеет.
Приняли ее в темноте за Аллочку, поняла Аглая. Да и вышли сюда не просто так – специально. Судя по репликам, позлорадствовать. Шумно вздохнув, Аглая сделала попытку развернуться, чтобы сказать остающемуся за дверью борову Борису пару неласковых слов, но Гена молча, твердой рукой пресек эту попытку. И последнее, что услышала Аглая, прежде чем дверь окончательно закрылась, это как что-то ударилось о стенку специально поставленного в коридоре мусорного ведра. Ударилось довольно звонко, так что окурком явно не являлось.
2
– Отвернитесь! – немного придя в себя, скомандовала Аглая сидящим с ней на заднем сиденье Руслану и Гене. Те беспрекословно выполнили это требование. Сидящему за рулем Эдику было вообще не до Аглаи, и только шеф демонстративно пялился на нее с переднего сиденья в зеркало заднего вида. Не из любопытства, а просто из желания досадить Аглае в ответ на ее недавнее поведение. На самом же деле мысли его блуждали где-то далеко, да и на что здесь было смотреть: Аглая натянула на себя джемпер поверх форменного кожаного бюстгальтера и уж потом сняла его. А под кожаными трусами были обычные, так что даже более озабоченному зрителю ее переодевание не доставило бы никакого удовольствия – все то же самое свободно можно увидеть на любом пляже. Переодевшись, Аглая натянула кроссовки на голые ноги, поврежденная рука плохо слушалась, отдаваясь болью на любое движение, и возиться с носками было слишком мучительно, особенно в едущей машине.
А машина, пронесясь по городу, свернула к обнесенному ажурной решеткой Сиреневому парку, где и в самом деле росло более тридцати видов сирени. Обогнув парк, Эдик съехал с кольцевой дороги на когда-то заасфальтированную, но давно избитую рытвинами аллею, по бокам которой печально доживали свой век старые тополя. Ехали долго – машина еле ползла на ухабах, а время как будто преобразилось в некую вязкую субстанцию и текло мучительно медленно, а при каждом толчке на рытвине у Аглаи в ушах гулко пульсировала кровь.
«Как она там? – подумала Аглая об Аллочке. – Ноги, наверное, затекли? Лежит, вся согнувшись, в этом багажнике…»
И тут же, словно бичом, хлестнула ответная мысль: не затекли! Потому что Аллочка ничего не чувствует. Потому что ее больше нет!
Аглая судорожно вздохнула. И в этот момент Эдик наконец-то остановил машину. Высветил фарами пустырь, поросший жесткой травой, из которой местами торчали обломки каких-то железобетонных конструкций, да кое-где возвышались островки держи-дерева. Спросил:
– Ну что, здесь?
– Давай здесь, – помедлив, кивнул шеф.
Мужчины вышли из машины, Аглая – за ними. Аллочку вытащили на покрывале из багажника. Хотели отнести ее подальше к кустам, но через несколько метров Руслан оступился на не видном в траве куске бетона, непроизвольно рванул покрывало из рук остальных, и тело, соскользнув, упало на землю.
– Ты что, под ноги смотреть разучился?! – заорал на него Эдик. – Поднимаем!
