скачать книгу бесплатно
– Так вот. Эти бедные «избранные» по его идее не должны были иметь дом, семью, детей. У них все будет общим. Общие жены… Общие мужья… В идеале – никто даже не будет знать, кто его отец. И сразу же он впадает в противоречие со своим больным замыслом – им будут запрещать родственное кровосмешение. А кто даст гарантию, что, когда тебе 55 лет, и пришла новая общая, извините за выражение «жена» 20 лет от роду – что она не твоя дочь, или даже более того, внучка? – ее красивое лицо было преисполнено брезгливого негодования.
– Ты права. – согласился Таррос. – Вопреки мнению почитателей Платона. А их – большинство.
– Вообще меня поражает одна вещь, – продолжила вошедшая в раж Эрис, – кто дал право некоторым законописцам, считающим себя умными людьми, избранными мыслителями, вершить судьбы народов? Не забываем, что эти небожители тоже ходят по нужде, спят и едят.
– Как говорится, никто не живёт воздухом. – Алессандро рассмеялся. Таррос же наоборот оставался крайне серьезным, внимательно слушая такую неожиданную Эрис.
– Никто не дал им такое право. – согласился командир.
– А насчет гимнастики: раздетые мужчины и женщины у Платона занимаются вместе и он писал, – она пронзительно и хмуро посмотрела на Алессандро. – что, цитирую: "тот, кто смеется над голым телом, не познал высшей духовности." Он сказал – пусть они наблюдают и смеются. Его что, подкупили морально низкие люди?
– Одним из них был Алессандро. – колко отметил Таррос.
– Да, я не против. Ничтожной расплатой за прекрасное ежедневное зрелище было бы клеймо глупца.
– Выйди уже, а? – презрительно попросил Таррос.
– Всё-всё. – он зажестикулировал руками.
– Я не пойму, командир, почему этот культ избранных аристократов так распространен? Они не дают нам развиваться, мы будем пахать на них. Я не обозленная, я ни к кому никогда не питаю зла. Я просто удивлена, что находящиеся на их содержании задумные мозги в лице главматки – сомнительных философов, я не про всех, конечно, находят последователей во все времена. Почему так? – Эрис пожала плечами.
– Меня тоже в свое время поразило что Платон ставил в пример людям собак и жеребцов. Коневодство сопряжал с размножением человека. – поделился мнением Таррос.
– Точно. Меня тоже. Отвратительно. – сказала Эрис.
– А я не задумывался – зубрил и отвечал. Вот точные науки – да, я упивался ими. Или колкие диферамбы – мое любимое! – снова рассмеялся улыбчивый Алессандро. Он эмоционально тряс головой, и слегка волнистые отросшие кудри били по его лбу и вискам.
– Я должна идти. Не будем уподобляться философам и жевать бесплодную жвачку, подобно коровам. У нас есть более важные занятия, нежели словесные прения. Можно? – спросила Эрис, указывая на дверь.
– Иди. – улыбнулся Таррос.
Она с достоинством встала и, не смотря на них, вышла своими уверенными шагами.
– Мне с ней легко. – сказал Таррос. – И очень интересно.
– Да, конечно, с такой… О её внешности я не скажу ничего – не найду достойных её описанию слов… – Алессандро провоцировал, и Таррос нервно задергался. – А сама – воспитанная, но с чрезвычайно острым языком. Вояка!.. И зрит в корень… Не церемонится – пряма, как здешний кипарис! Теперь я понимаю тебя, мой бедный-бедный друг. Ты – обречен… Это тебе не наряженая курица с бала, которой пару слов кинешь, а она уже на все готова. – мотал головой Алессандро, смотря на Тарроса с жалостью.
– Впредь держись от Эрис подальше. Ты понял. – качая головой, утвердил Таррос, даже не спрашивая Алессандро. Он смотрел на своего друга с недоверием и злобой.
– Таррос-Таррос… – промолвил Алессандро. – Не пляши под ее дудку! Я не хочу, чтобы она сломала твою карьеру и жизнь.
– Ты уже решись, кто чью жизнь ломает. Пять минут назад ты думал иначе. – сказал Таррос, щуря глаза.
– Я не знал, какова она – твоя любовь. Я боюсь за тебя. Пресловутый закон уничтожит вас обоих. – он смолк на мгновенье. И было слышно, как взволнованно дышит Таррос. – Похоже, там наверху, делать совсем нечего. – Алессандро перевел тему, видя, как огорчение прокрадывалось в душу друга. – Сейчас произвели реформу языка – теперь, пожалуйста, выражайся по-другому, в illustre. Берегись некоторых фразеологических оборотов.
– Не нужны мне твои illustre, уж лучше я на своём родном volgare буду продолжать общаться. – сказал решительно Таррос.
– С каких это пор ты не принимаешь введенные новшества? – возмущенно спросил Алессандро.
– Рittima! *занудство* – устало произнес Таррос. Алессандро невольно рассмеялся. – Держут нас тут за идиотов. Что, как разговаривать, значит, тоже надо отчитываться? А, что если я – немой? – он запалил в сердцах.
– Таррос, тебе не следует так бурно проявлять недовольство! – посоветовал Алессандро. – Да и что, чёрт побери, с тобой такое? Я не узнаю тебя! Ты впал в юность, заразившись от этой нищенки.
– Ты забываешься! – сказал Таррос, вновь воспылав гневом.
– Это я-то забываюсь? Это ты ведешь себя глупо! Всё тебе не так! Если считаешь себя обделенным – женись! Но не на критянке, а на Лючии благородного происхождения.
– Благородное происхождение не признак благородства.
– Эта Лючия, как окаянная, везде о тебе только и спрашивает.
– Не говори ерунды. Она не нравится мне. – с отвращением вымолвил он.
– Ха! Вкусная, выросшая в высшем обществе сеньорина, грезящая о грязном вонючем воителе – это ты ей должен не нравиться. Взяв её в жены, обретёшь власть, глупец.
– Я смотрю, ты сам бы не был против, не будь у тебя моей безызвестной глупой Каллисты?! – ситуация накалялась. – Наивный Алессандро, твоя сеньорина совсем не безгрешная. Fellator, vacca stulta, брат – на таких не женятся.
– Vae-vae… Mentulam Caco! Как же я сам не догадался, зная тебя, проходимец… Viri sunt Viri… Но я всё равно твой друг, и желаю тебе только добра. Вот и советую.
– Давай советы по службе, а в душе моей, прошу, впредь не ковыряйся. – решительно подвел Таррос.
– Таррос. В чём причина твоих метаморфоз? – не унимался миллитари. – Уж не в этой ли лихой голодранке? – он цинично рассмеялся, заглядывая другу в глаза, прочитав в них то, чего раньше никогда не видел.
– Голодранке? – оскорбился Таррос. – Посмотри на себя. Твои успехи затмили твой ум. А сам-то кем был? Ты стал высокомерен. – Таррос покачал головой в укор.
– Да прости, прости. Не хотел обидеть тебя. Признаюсь – Эрис слишком хороша, чтоб быть из низших слоев. Её неописуемая красота приводит в восторг каждого, увидевшего её. – взгляд Тарроса сделался гневным. – И тот ум. Поговорив с ней, я бы не дал ей шестнадати лет. Может, все сорок. – он улыбнулся. – Но ее мужской характер и закалка – он пугает очарованных ею.
– Тебя. Потому что ты – слабак. – подытожил Таррос.
– Ты что, всё-таки серьезно?! – испуганно выкатил очи Армандо. – Ты что, не понимаешь, куда она может тебя завести? Ты же долго добивался своего положения! Сам. – ужаснулся он. – Твоя страсть лишит тебя всего. Может быть, даже жизни… – он говорил истину.
– Меня не пугает эта перспектива. Первый раз в жизни я полюбил и хочу быть с девушкой, которую сделаю хозяйкой своей судьбы. – говорил Таррос, не глядя на Алессандро, и его глаза пламенно заблестели.
– Таррос, заклинаю Святым Марко, брось эту затею. Теперь ясно, откуда в тебе появились мятежные ноты. Она дурно влияет на тебя. Я не узнаю былого Тарроса – цепного пса Империи! – сетовал он.
– Я похож на глупого ребенка, который, по-твоему, поддается чужому влиянию? – он оскорбился. – Ты, прожив со мной бок о бок столько лет, всё ещё меня не знаешь.
– Вот именно, что знаю. Союз двух безголовых лихачей, руководствующихся пылкими сердцами приведет их обладателей к палачу. – выразился Алессандро. – Ты же постоянно твердишь устав своим языком, ты же знаешь закон – никаких браков венецианцев и критян быть не может! Это – политическое преступление. – продолжал он, неустанно повторяясь в споре.
– Меня ничто не остановит, Алессандро. Никто. Даже если сам Дож придёт снимать мою кожу. Я всё решил. И ты, как друг, должен меня поддержать. Хоть и не поняв, поддержать.
– Я понимаю тебя. Твой вкус – отменный. – Тарросу не понравилось, что Армандо постоянно мусолит образ Эрис, и Алессандро прекрасно понимал это в его ревнивом взгляде. – Да прости ты, я не имел в виду ничего плохого. Но я тебя не поддерживаю, так и знай. Как друг, я до последнего буду пытаться спасти твою дорогую для меня жизнь.
– В таком случае, плохой из тебя друг.
– Таррос. Я боюсь за тебя. Тебя могут пытать, казнить, в лучшем случае – сослать в Венецию, предварительно разлучив вас. А о ней ты подумал? Как поступят с ней, такой… выдающейся… – он подбирал слова, чтоб не вызвать у Тарроса ревность, – прости, друг.
– Я умру, но не дам её в обиду никому. Мы уплывём.
– Что?! Вот теперь я вижу, что твоя любовная лихорадка прогрессирует с каждой минутой!!! – ужаснулся Алессандро.
– Это в крайнем случае… Может, в Никейскую Республику. Там нет этих наиглупейших законов. Ты же сам живёшь с гречанкой. – Таррос рассмеялся.
– Это совсем другое! – возмутился Алессандро.
– Что есть в твоём понятии нация? Это иллюзия. Все народы, произойдя от одного праотца и матери, расселились по этой грешной Земле, став врагами друг другу. – рассуждал Таррос. – И издревле, воюя, порабощая и завладевая друг другом, смешиваются снова и снова, создавая новые народности. Лучшие качества людей избираются, худшие отбрасываются. Тебе ли, как военному, этого не знать? Завоеватель, тоже мне. И я поражаюсь: люди, не размышляя о своем происхождении, навязывают это глупое понятие – нация.
– Ты прав… Прав.
– Я всю жизнь скрываю свою народность. – вздохнул Таррос.
– Мне стало понятно, откуда в твоей любимой такая страсть к авантюрам и смелость – я вспомнил, что ее отец – генуэзец. – он смеялся.
Таррос поддержал его смех. На душе Алессандро лежал тяжелый камень. А Таррос днем и ночью думал, как бы побыстрее расположить к себе юную Эрис. Тут еще, как назло, эта возня с магнатами, отбирающая все время и настроение…
Примечания автора: извините, но это военные грубые люди. Прямолинейные, как и их стать.
1 – Culum pandite! – готовь ж*пу! /лат. ругат.
2 – Caput tuum in ano est! – у тебя вместо головы з*дница! /лат. ругат.
3 – Perites – от**бись/лат. ругат.
4 – сitocacius – заср. нец/лат. ругат.
5 – Commodum habitus es! – тебя только что по. мели/лат. ругат.
6 – Vae… Vae… Mentulam Caco – Бл*! Во черт! Сран. й **й! /лат. ругат.
7 – Viri sunt Viri – Мужчины – зло.
Здесь применяется очень грубой поговоркой.
8 – Audentes fortuna juvat. – смелым покровительствует удача/лат. пословица.
9 – adhibenda est in jocando moderatio – и шутить необходимо только в меру/лат. поговорка.
10 – Fellator, Vacca stulta – очень неприличное выражение, связанное с ор*л***м видом половых отношений; тупая корова. /лат. ругат., военный жаргон
11 – volgare – разговорный стиль венецианского языкового диалекта в раннем средневековье.
12 – illustre – культурный стиль венецианского языкового средневековья.
Глава двадцать первая
Задался новый трудный день. Бабушка Эрис стала замечать, что внучка стала сильнее уставать и её характер стал суровее. Её не интересовали (во всяком случае, она не подавала вида) победы и поражения Эрис на любимом поприще.
Сегодня Эрис испекла хлеб сама – у Никона, а значит и у его близняшки был день рождения. Им исполнилось по восемнадцать лет. И ради этого Эрис принесла вкусный густой йогурт. Она сделала его накануне, предварительно сквасив купленное у соседки молоко, затем на пару часов подвесив простоквашу в льняном мешочке. Потом Эрис остудила полученную массу, поместив в глинянный горшочек в канал с ключевой водой. Эрис направилась в гарнизон.
Когда она пришла, в части еще никого не было. Перекличка солдат и их построение – все, что напоминало о жизни здесь. Наконец подошли ребята. Эрис поздравляет своего лучшего друга, не забыв и о его сестренке. Они сели завтракать прямо на траве в тени построений. Было еще очень рано, солнце не пекло. Дюжина юниоров села в круг, вкушая скромную пищу, приготовленную их вождем. Веселая болтовня…
– Сестра, поешь с нами! – предложил Никон.
– Хорошо. Сейчас. – Эрис была немного задумчивой. – Я хочу угостить еще кое-кого, если вы не против.
Девушка с самого начала хотела угостить командира, но не могла решиться. Наконец, взяв две самые лучшие лепешки, она наложила полную миску холодного йогурта для командира.
– Эй, сестра, не многовато ли будет? – спросил чавкающий Атрей.
– Он один, всё-таки. – поддакнул Аргос полным ртом.
– Прекратите. Ну как вам не стыдно! – возмутилась сестра. – Всё, что вы сейчас наблюдаете – заслуга Тарроса. Вы хоть видите, что этот человек, не жалея себя, посвятил всю свою жизнь службе? Теперь он приехал сюда и помогает вам. – возмутилась девушка, обнимая лепешки.
– Ой, сестра, не заводись. Мы же не виноваты, что у него до сих пор нет семьи. – сказал Софос.
Эрис нахмурилась, взяла миску и ушла.
– Вот кто тебя за язык потянул? Теперь добрая сестра будет жалеть этого опасного человека. – заметил Никон с досадой.
– Вообще она странная в последнее время… Ты не заметил? – спросил Атрей.
– Не твоего ума дела, болван! – отрезал светловолосый именинник. – Еще подобное замечание, клянусь – любому нос сломаю! – пригрозил парень и все смолкли, принявшись есть в тишине.
Эрис подошла к кабинету, но не могла решиться постучать. К тому же у нее были сомнения – тут ли он или в у себя наверху? Она подняла руку в кулаке и замахнулась. Но услышала голос за спиной.
– А, Эрис, доброе утро. Ты ко мне? – спросил Таррос. Он уже неделю нарочно прятал свои чувства, желая подогреть её – те, которые так мастерски прятала девушка.
– Да. Я принесла Вам угощение. – кое-как ответила Эрис, глотая волнение.
– Кому? Мне? – удивился Таррос, открывая дверь.
– Да, Вам. А что тут такого? – смущенно улыбнулась Эрис, не смотря на него.
– Заходи. Не стесняйся. – сказал командир, пройдя в кабинет.
– Тут появились люди, задающиеся вопросом, почему у Вас всё ещё нет наследника. – импульсивная Эрис открыла перед закаленным командиром, привыкшим прятать усталость и закрывать глаза на собственную нужду, миску с прохладным свежим йогуртом. Она глядела на свои руки, стесняясь. Умный Таррос сразу понял, кому же этот вопрос наиболее интересен. И, признаться, его это обольщило – придало уверенности. Быть может, этот разговор наконец приведёт к результатам, за которыми он прибыл сюда.
– Сначала нужно найти ту, которая мне его подарит. – просто сказал он, сев.
– Нашли? – с наигранным равнодушием спросила Эрис, взглянув прямо ему в глаза. Сама не понимая, почему она спрашивает. Как будто кто-то дергал ее за язык.
О, да! Она умела делать многое, что не под силу многим хорошим солдатам. Но не умела врать. Абсолютно.
– Годы показали, что лучше находиться в гармоничном одиночестве, чем в беспокойном союзе. – откровенничал Таррос.
– А Вы очень деликатный человек. Другие, тем более военные люди или флотильонцы, ответили бы примерно что-то вроде: "в каком поселении бываю, в каждом имею по любимой женщине". – с немного наигранной улыбкой продолжала она, уже не глядя на него, а намеренно отвлекаясь на перо и чернильницу. Тут же стояла печать, свечи и была разложена карта. С приходом командира кабинет преобразился. Привычный грязный хаос вытеснил приятный чистый порядок. И всё это без ремонта, который пока не коснулся кабинета. И на что вечно жаловался учитель? Было бы желание. Слева, в верхнем углу стола лежала аккуратно собраная стопка развернутых бумаг. Рядом лежали непрочитаные письма. А прочитаные щепетильно отсортировывались командиром в правую сторону, что говорило о его последовательности и собранности. Он всегда тщательно обдумывал свои слова и действия, касающиеся службы. Хладнокровный тактик и стратег, всё доводящий до конца.
Она предложила ему перекусить.
