скачать книгу бесплатно
– Успокойся, Таррос. Лучше расскажи, ты не хочешь навестить дядю на западе?
– Это исключено. – отрезал он. – Во-первых – по закону не положено. Во-вторых – вызову ненужные подозрения. В-третьих – не желаю сам. В-четвертых – они вряд-ли пожелают видеть сына предателя, ставшего храмовником.
– Да. Лучше оставь всё, как есть, брат. – покачал головой Алессандро, сняв котту.
– Алессандро, в последние дни с дисциплиной юниоров случились метаморфозы, не заметил? – сказал просветлевший Таррос.
– Заметил-заметил. Бравая девчонка прекрасно справляется.
Таррос улыбнулся.
– Пройдоха, ты поставил на нее и не пока ни разу не проиграл. Не боишься гнева Папы? Ему могут донести святые отцы. Он в Риме запустил масштабное движение инквизиции. Истерия какая-то. Таких красоток, как Эрис пытают и жгут.
– За что? – удивился он.
– За связь с нечистой силой. – ответил Алессандро, всегда пребывающий в курсе мировых событий. – Жертв соседских сплетен подвергают "Суду Божьему" – ошпаривают кипятком руку. Потом заматывают. Через три дня проверяют – если зажила, человека оправдал сам Господь. А если нет…
– Это же верх тупости… – поморщился Таррос.
– Новатор Папа так не считает. – весело ответил Алессандро. – Эрис бы точно не оправдали, с их-то отношением к женщинам…
– Она необыкновенная. – произнес командир. – Из всех вариантов на звание сержанта это был лучший, хоть и сомнительный. Она моих сан марковцев тоже многому может научить. Признаюсь, брат, увидел я свои ошибки наставника. – покачал головой Таррос.
– Признайся еще в одной вещи – ты же не надеешься на серьезные отношения? – озабоченно спросил Алессандро.
– А что, с такой девушкой возможно иное? – нахмурился Таррос.
– Ты что, с ума сошел?! Тебя казнят, в лучшем случае отправят в темницу или сошлют в Венецию! – испуганно воскликнул Алессандро. – Она же критянка!
– Ну не надо быть таким пессимистом. – спокойно ответил расплывшийся в блаженной улыбке Таррос, задумчиво развалившись на стуле и положив ноги на стол.
– Таррос, тебя лишат должности. – предупредил Алессандро.
– Алессандро. Никто не узнает. – ухмыльнулся командир.
– Таррос, друг, брат, ты что, рехнулся? Как ты собираешься строить серьезные планы без католической церкви, копающейся в происхождении и статусе каждого, кто к ним обращается? Это их работа и у них есть свои условия!
– Перестань меня запугивать. – сказал невозмутимый командир.
– Я переживаю за тебя. Я даже думать не хочу… Это будет скандал, Таррос. Ты же и сам знаешь то, что ты, будучи греком, занимаешь этот пост – это уже немыслимо! Вокруг нас знатные венецианцы. Мы на пару с тобой словно красное пятно, раздражающее их. К тому же, Эрис и ты притягивают врагов так же, как мёд ос. Одна проверка – и всё. Все узнают тайну моего отца! Подумай хоть о нем!
– Я благодарен твоему, нашему отцу… Мы с тобой выросли в Венеции. Мы выросли с мечом в руках. Мы воевали с остальными плечом к плечу. Я не ожидаю слишком драматичной судьбы.
– Ты ослеп. И оглох. Что с тобой, Таррос? Они оценили твой ум, проницательность и безжалостность. Скажи, что эта сопливая девчонка с тобой сделала, что?!!
– То же, что и моя любимая сестренка сделала с тобой, Алессандро.
– Ты просто невыносим… Твое упрямство с детства не дает покоя твоей заднице. – заключил Алессандро.
– Знаю, спасибо. Упрямство и воля разобьет камень, Алессандро. Эрис похожа на меня. Ее существование среди нас, среди венецианцев, среди солдат – нонсенс. Я знаю, то, о чем не догадывается она – её захотят раздавить. Удалить за прямолинейность. Она лишняя среди всех. Её отец – ненавистный генуэзец, а мать – эллинка. Эрис из воинов – но из женщин. Для церкви она позор. Как для их Православной, так и для нашей, Католической. Для греческой знати – предмет сплетен. Для деловых венецианцев – фигура не особо примечательная, но если подумать головой, им ее можно грамотно использовать и получить выгоду. Потому что если о смелой девушке узнает больше местных – она станет живой легендой и это поможет нам завоевывать их без меча. Для военных… После их неудачи они ненавидят ее, но втайне восхищаются. Потому что на лошади ей нет равных. При стрельбе, в бою… Она юркая. Ловкая. Легкая! – он начал говорить сам с собой, и глаза его светились от восторга. – Я не забуду тот момент, когда она сняла шлем! Никогда… Я не забуду лица, отдающие венецианской плесенью, когда они увидели на ристалище критскую сеньориту – если мне станет плохо и грустно, я вспомню эти яркие моменты и рассмеюсь. Это было grande скандально. Я думал, что после ее казнят. Случилась воля Господа. И теперь ты видишь? Им все-таки пришлось уступить. И тут уступят. – закончил он свой длинный монолог.
– Ты, неисправим, Таррос. Глупец, поистине, глупец. – нахмурился Алессандро. – Знаешь, я думаю, те мозги, которые ты привез на жаркий Крит из мокрой Венеции, окончательно испарились под здешним палящим солнцем…
– Не тебе судить, мой семейный друг. Сколько лет ты в браке? – спросил Таррос, начавший злиться.
– Около тринадцати. – ответил его друг.
– Тебе нравится это? – бесцеремонно спросил командир, прожигая его глазами.
Алессандро сконфуженно рассмеялся, немного вспотев.
– Что за вопросы, брат… – его глупое выражение лица говорило само за себя.
– Пока ты наслаждаешься счастливой супружеской жизнью, плодом которой стал мой милый племянник Джузеппе, твой лучший друг вынужден прожигать свою силу и молодость с затрепанными портовыми блудницами на пару с матросами и прочим сбродом.
– А что, кроме этой неотесанной амазонки вариантов не нашлось? – недоверчиво спросил Алессандро. – У нее же молоко на губах не обсохло! Тривиальный сатир, что ты думаешь, долго она с твоей шальной головой мучаться захочет? Сломаешь ей жизнь, искалечишь девчонку, счастья ему захотелось… – возмутился Алессандро.
– Тебе вообще, какое дело?!! – Таррос убрал ноги на пол и собрался в агрессивный выпад.
– Глупец, я не желаю зла.
– Кому, мне или ей?! – его глаза загорелись страшным огнем.
– Тебе конечно. Ну и ей тоже, это естественно. – сказал честно Алессандро. – Ее несведущая неискушенность, конечно, уступит твоей бывалой цепкости… Если бы она только знала, какой ты на самом деле: кутила, потаскун, изувер. – медленно выговаривал Алессандро, показывая счет на пальцах. Таррос лишь сверлил его глазами и скалился. – Твое истинное лицо знаю только я. Это в детстве ты был романтичным задиристым мальчишкой, но время и обстоятельства сделали своё дряное дело.
– Заткнись, Алессандро!
– Да ладно, мой двудушный, притворный Архизлодей. Может ты просто увенчаешь пламя, привычно для себя побороздя свежие волны своей обшарпанной флотилией? – он захохотал, вызвав приступ безудержного гнева командира.
– Я тебя предупреждал, друг, засунуть свой язык на время в афедрон! Mihi irruma et te pedicabo! Culum pandite! *иди сюда, я надеру твой з. д! готовь опу! (обсценное древ. лат.)* он соскочил со своего места, попытавшись ударить Алессандро через стол, но тот откинулся назад, выкрикнув:
– Caput tuum in ano est! *У тебя вместо головы – з. дница! (обсцен. лат.)* Всегда так. Не обижайся, ничего, кроме правды, так что, рerites! *отъ. ись! (обсцен. лат.)* – он яростно смеялся над Тарросом.
– Зато у тебя вместо языка… – послышался стук в дверь, заставивший его замолчать.
– Кто? – зарычал Таррос, выкатив глаза. – Чего надо?!
– Командир, можно… – робкий голос послышался за дверью.
– Клянусь Святым Марко, Алессандро, если еще раз из твоего поганого рта услышу подобное о ней, вставлю свой меч в твои ножны! – Алессандро понял, что Таррос отнюдь не шутит, и решил промолчать, не разжигая конфликт и дальше.
– Заходи, Эрис. – спокойным голосом сказал Таррос, резким движением обтерев лицо и обойдя стол. – Встань, моветон, сеньорита зашла! – он пнул стул Алессандро. Без того хмурая Эрис смутилась еще больше.
– Ох, простите… – церемониально сказал Алессандро, встав.
Эрис не посмотрела на Алессандро, кивнув головой. Она, немного подумав, села.
– Как продвигается служба? – спросил Таррос, сев напротив Эрис.
– Я пришла по этому поводу. – сказала Эрис, не смотря на Тарроса. Ему показалось, что глаза Эрис прячут печаль.
– Что-то произошло? – участливо спросил он.
– Я выйду, Таррос? – спросил Алессандро.
– Да! – одновременно с Эрис ответил Таррос.
– Нет! – одновременно с Тарросом ответила Эрис. – Он не мешает. Пусть остается. – спокойно говорила Эрис, не поднимая взора.
– Хорошо, если сеньорита настаивает. – Алессандро прислонился к маленькому ящику, стоящему у стены, Таррос смотрел на него всеуничтожающим взором.
– Командир Таррос. По уставу я могу зарубить Персиуса, если он меня не уважает? – прямо спросила Эрис.
– Что он сделал? – спросил командир строго. Он нахмурился.
– Он проявляет ослушание. Дерзит. Но я пресекаю это. Я хочу раз и навсегда проучить его своим мечом. – бесчувственно сказала она.
– Хочешь, я сам это сделаю? – спросил Таррос, безуспешно пытаясь вызвать ответный взор ее глаз.
– Нет. Я сама. Меня должны уважать люди, над которыми я прикреплена. – убедительно сказала Эрис.
– Слушай, Эрис. Давай я просто переведу его в гарнизон. Его возраст…
– Нет! Сначала поквитаюсь, потом. – перебила Эрис.
– Сержант Фортунато. Или Лефкас, как мне тебя называть? – спросил Таррос.
– Называйте Эрис. – Эрис сама не знала, зачем пришла. Может, пожаловаться на Персиуса, вводившего ее в отчаянье своим поведением, а может, просто хотела услышать и увидеть командира. Ее ноги будто бы сами принесли ее сюда.
– Эрис, я всё-же переведу его. Он больше не помешает тебе. Я предупрежу его старшину, не переживай. – успокаивающе предупредил Таррос.
– Я не переживаю. – она подняла свой взор. И Тарросу показалось, что на глубине ее блестящих глаз горит огонь недовольства его решением. А может, это было нечто другое. – Я не переживаю. – повторилась она. Эрис не видела командира несколько дней, и ей, юной и неуверенной в своих сердечных делах, казалось, что он безразличен к ней. Ее взор стал преисполнен суровости.
– Эрис. На пути человека всегда будут преграды. Никогда не останавливайся, и ты – выиграешь.
– Не мути ей мозги! – вмешался Алессандро.
– Audentes fortuna juvat. – продолжил Таррос.
– Только не надо говорить, что ты что-то поняла! – усомнился Алессандро.
– Командир сказал, что смелым судьба помогает. Есть похожее выражение: audaces fortuna juvat – смелому судьба помогает. Оно было сказанно Вергилием. – покосилась Эрис на высокомерного Алессандро. – Вы что, считаете окружающих глупцами? И вообще, пословица adhibenda est in jocando moderatio *шутить тоже нужно в меру(лат.)* – это точно про Вашу отрицательную привычку. – Эрис резко отвернулась от опешившего Алессандро под тихий смех Тарроса. – Знание латыни не признак ума. – заключила Эрис. – Некоторые глупцы считают иначе.
– Умение грамотно вести спор – искусство, Алессандро. – довольно сказал Таррос.
– Некоторые люди, как собаки, понимают только грубую силу. Надеюсь, сыскной миллитаре не из них. – добила Эрис.
– Теперь я понимаю, юный сержант, почему у Вас так быстро появляются верные друзья или заклятые враги. – сухо ответил Алессандро.
Эрис невозмутимо сидела под немыми взглядами: восторженно-сдержанный Тарроса, и косой из-под бровей взгляд Алессандро.
– Я пойду? – спросила Эрис.
– Ни в коем случае. – Отрезал командир. – Эрис, ты честная девушка, закрой уши. И глаза тоже закрой. – Эрис закрыла уши руками и зажмурилась. – Commodum habitus es! *тебя только что по. мели(лат.)* – прошептал Таррос, усмехаясь. – Можешь смотреть, извини еще раз, Эрис. Не сдержался…
– Заткнись, сitocacius.*за. ранец(лат.)* Знаешь, эта девчонка заставляет меня переменить взгляды. Откуда голодранка научилась грамоте?
– Выбирай выражения! – снова сцепился Таррос.
– Безотцовщина, выросшая с лошадьми? – продолжил Алессандро. – Откуда?
– Да-да. В точку. И отсутствие матери не забудьте добавить. – улыбнулась Эрис, успев понять, что болтливый рот Алессандро оставляет желать лучшего.
– Когда-нибудь я заставлю тебя сожрать собственный язык. – ответил Таррос.
– Не сегодня. Так откуда? – интересовался Алессандро.
– Прежде чем накормить Ваше любопытство, скажу, что я не привыкла и не привыкну терпеть чьи-то шутки, колкости, слова и недвусмысленные взгляды в свой адрес. Поэтому сразу пресекаю неуважение к себе на корню. И сыскной миллитари – не исключение.
– Ладно-ладно. Прости. Знаешь, я болел за тебя на играх! Как же это злило Тарроса! Он хотел сломать тебе ноги. – Алессандро зашелся смехом под гневный взгляд Тарроса. – Честно говоря, до того, как ты открыла своё лицо, я полагал, что перед нами – бравый парень. Но откуда ты знаешь, где применить колкую латинскую грубость?
– Мой дед имел рукописи и труды. Я учила их.
– Ясно. Самоучка значит. – кивнул головой Алессандро. – Может высказывания – единственное, с чем ты ознакомилась?
– Что ты любишь читать, скажи пожалуйста. – попросил Таррос вежливо.
Она решила идти до конца, доказав Алессандро, что не только венецианцы могут быть умные.
– Люблю Сенеку старшего. Но это не значит, что всё подряд. Из наук привлекает история, взаимоотношение людей, медицина, грамота и поэзия. Из философии – ненавижу всеми любимого Платона. Особенно его Пятую Книгу Государства.
Её живой, не загроможденный ум увлек Тарроса. У неё были свои свежие взгляды на общепринятые вещи, и он давно это заметил.
– И что же тебя так разозлило в Платоне? – спросил Таррос.
– В Пятой Книге Государства есть понятие «Общность жен и детей» для таких как Вы, командир. – она показала на Тарроса бровями. Ее мужская нахальность поражала Алессандро.
Таррос улыбнулся.
– Прости, я чуть-чуть подзабыл, о чём там шла речь… Напомни, пожалуйста? – сконфуженно попросил Таррос.
– Он говорит, что из мужчин и женщин, которым присуща природная черта стражников, то есть вкус войны, будут выбираться лучшие. Их будут обучать гимнастике телесной и развивать умственно. Они будут жить обобщенно, и из их потомства будут отбираться только сильнейшие. Остальных забракуют, лишат жизни.
– А ты читала, каким образом они должны будут заниматься гимнастикой? – издевательски спросил Алессандро.
– Это отдельный вопрос. Платон кидается от одной безумной крайности к другой.
– Ты перебил её. – грубо сказал Таррос. – Продолжай. – он поменял тон.
