скачать книгу бесплатно
– Резчик просил, чтобы ты вещицу передал ему со словами…
Услышав пароль, Али усмехнулся, но промолчал. Лишь непонятная усмешка легким дыханием ветерка обвеяла его губы и затаилась, ловко спрятавшись в их окаменевших уголках.
– Махмуд из Гурганджа все знает, кого и куда ему послать? – после продолжительного молчания спросил он. – Он ничего не перепутает? – плохо скрываемое беспокойство засквозило в его словах.
Худо, что он сам не сможет принять участие в деле. Всего при всем желании не охватить. Нельзя объять необъятное, как любила говорить ему мать. Следует научиться сполна довольствоваться тем малым, что всецело подвластно желанию, а главное – собственным возможностям. Вот и приходится полагаться на умение и способности других.
– Нет-нет! – купец отрицательно замотал головой. – Мы с ним накануне обговорили. Он все продумал, наверное, тронулся в путь.
– Пусть Боги пошлют ему удачу! – кивнул головой Али.
Без удачи им в их деле никак нельзя. Только удача, к глубокому сожалению, сама по себе не приходит. Надо крепко постараться, чтобы приманить к себе эту весьма капризную птичку. Но он знает, что след ему предпринять, чтобы фортуна повернулась к нему лицом…
На подвесном мосту Внешних ворот города показался гарцующий всадник на арабском скакуне. Черный жеребец с белыми чулками на бабках, красуясь и подтанцовывая, вышагивал, вызывая восхищенные возгласы. Ухоженная шерстка ярко блестела на солнце. Дорогая сбруя была отделана драгоценными камнями. Не уступало ей по красоте и высокое кожаное седло, изготовленное арабскими мастерами.
В отличие от своих тучных и неповоротливых собратьев купцов Махмуд аль-Гурганджи был строен и худощав и чаще всего садился не в легкую двухколесную повозку, а ездил верхом. Вслед за ним на выезд из города потянулись тяжелогруженые телеги с товаром.
Стражники почтительно, без лишних слов, пропустили небольшой караван. Купец из Хорезма всем им достаточно хорошо известен.
Он всегда щедр и, не скупясь, отсчитывал на своей широкой ладони монеты, когда платил мзду за проезд через городские вороты.
Тогда уж кое-что перепадало и простым воям, не считая того, что утекало в широкие карманы начальника караула…
– Счастливого пути, Махмуд аль-Гурганджи! – пожелал караулбаши.
Всевышний Аллах услышал его горячие молитвы и под самый конец смены послал к нему всеми уважаемого купца, достойного из самых достойных. Да продлятся его счастливые дни на радость всем тем, кто охраняет ворота их славного города.
Золотые монетки тихо звенели и сладко радовали слух.
– Э! – хорезмиец улыбнулся и махнул вытягивающейся рукой. – Я только провожу их до поворота…
– Пусть удача сопутствует тебе во всех твоих делах! – заискивающая улыбка поселилась на губах караулбаши. – Мы рады видеть тебя…
– Как я рад видеть вас… – удаляясь, проворчал купец. – По ночам ваши мерзкие рожи в кошмарах снятся!
Неспокойным стал его сон. Совсем сон пропал с тех пор, как он познакомился прошлым летом в далеком Гургандже, в своем родном городе, с одним пронырливым молодым человеком по имени Али.
И угораздило его взять и согласиться выполнить одно небольшое, но, как ему с обвораживающей улыбкой объяснили, очень деликатное поручение. При этом обещали вполне хорошо заплатить.
Он не слыл излишне скупым, но деньги любил, хорошо знал им цену и не ленился нагнуться, чтобы поднять с пола закатившуюся монетку, какой бы ничтожно малой она ни оказалась. Ничего не подозревая, он перевез то, что ему вручили, передал по назначению. Как и обещали, с ним расплатились сполна. А вскоре они обратились к нему с новой просьбой. Потом еще с одной. И завертелось оно, закружилось…
Сопроводив повозки до ближайшего поворота, Махмуд остановился. Удаляться шибко далеко от города, как он и сообщил караулбаши, в его ближайшие планы не входило. Он просто хотел сам лично убедиться, что на выезде из ворот с его людьми ничего не случится. Один Аллах ведает, что могло прийти в голову караулбаши у внешних ворот. Вдруг да захотелось бы взять и осмотреть все телеги, что время от времени случалось. Времена настали неспокойные, кругом мерещатся враги. Вот и усердствуют стражники, ищут лазутчиков и их пособников.
Глядя вслед медленно удаляющемуся облаку пыли, хорезмиец невольно вспомнил о своем земляке, приходившемся ему отдаленным родственником. Того тоже звали Махмудом, Махмудом Ялавачем.
Вот кто своим умом и изворотливостью сумел войти в доверие к татарскому кагану, возвысился над всеми своими земляками.
Вовремя Ялавач рассмотрел в хане монголов того, кто разнесет в прах, казалось бы, незыблемое могущество шахов Хорезма, и вовремя переметнулся на сторону сильнейшего…
Не зря говорят, что капризная удача сопутствует тому, кто вовремя уловит, в какую сторону задул изменчивый ветер перемен.
Сумел вовремя встать под знамена смелого правителя, кто вот-вот войдет в силу и подомнет под себя соседние страны, значит, окажешься на коне, все будет в твоих руках: и богатства, и власть. И чем раньше это сделаешь, тем выше поднимешься по ступенькам могущества…
Вот и его поставили как-то перед нелегким выбором.
Или он помогает тайным проискам татарских лазутчиков в смутной надежде на то, что скоро в эти самые края придет непобедимое войско монголов и тогда ему сполна воздастся по его заслугам, или же все имущество его пойдет прахом вместе с его жизнью…
Отсутствующий взгляд купца вяло пробежался по широкому полю, уткнулся в крепостные стены, и он кисло поморщился. Увиденное не особо радовало его. Не первый раз обращал он на это внимание, даже советовал немедленно сообщить об этом в ставку хана Бату.
– О, Аллах! – печально качнул он головой. – Если бы жители моей страны с подобным же рвением готовились к встрече врага, то мне не пришлось бы сейчас помогать тем, кто разорил нашу страну!
Ощущая над собой давление приближающейся страшной беды, булгары споро подправили защитные укрепления. Они расчистили, расширили и углубили рвы, заменили все подгнившие от дождей и от времени венцы, укрепили стены. Видно, нелегко придется тому, кто задумает брать город приступом. Готовы защитники города к встрече лютого врага. На высоких башнях проглядываются четкие силуэты вооруженных часовых. В открытом поле маячат дозорные…
Почтенный, убеленный сединами караванбаши не торопился. Путь им всем предстоял неблизкий, и начинать его следовало неспешно.
От того, что он обернется на день раньше или позже, их бренный мир не перевернется. Скорее всего, их мир перевернется совсем по другой причине. Он прожил достаточно лет, чтобы понимать, что над страной булгар нависла смертельная опасность.
Когда разразится гроза и грянет гром, никто точно не знал. Но в том, что это, в конце концов, произойдет, люди сведущие не сомневались.
Их хозяин, Махмуд аль-Гурганджи, прямо об этом не говорил, но намеками давал понять, что назад можно особо не торопиться. Лучше переждать до следующей весны в Хорезме. Там намного все спокойнее.
И товары останутся в сохранности. Все едино, начнись тут война, покупать их на разоренной булгарской земле будет некому.
Отправляя караван, купец распорядился грузить самые ценные товары: ласкающие взгляд мягкие меха, особой выделки телячью и козью кожу, изделия из сафьяна, мужские сапоги с остро загнутыми вверх носками, изящные женские сапожки и башмачки, несколько десятков особо ценящихся у арабов мечей, изготовленных местными мастерами. Там, на Востоке, ценили непревзойденное искусство.
Неблизкий их путь лежал через крепость Сары-яр, расположенной возле высокого берега Чулман-су. Там груз перегрузят на быстроходные каики. И полетят они, гордо расправив паруса, вниз по течению по серебристой водной глади до города Болгар, что стоит чуть ниже места слияния Чулман-су и Итиля. А там их уже поджидает корабль…
Долог и нелегок их путь. Много опасностей таит он в себе. Еще пару десятков лет почти до самого Абескунского (Каспийского) моря по оба берега Итиля лежали земли, которые принадлежали булгарам, а потому плавание по реке не представляло никаких опасностей.
Но из далеких восточных степей примчалась разбойничья орда и установила свои законы. Завоеватели заполонили все степи вниз по течению Итиля, оттеснили булгар, захватили всю саксинскую область.
Но старый караванбаши не слишком беспокоился на этот счет. Пока они путешествуют по земле булгар, караван крепко защищен фирманом эмира, по которому им разрешен беспрепятственный проезд и провоз любых товаров. А когда они покинут пределы булгарского государства, то их надежно начнет охранять и оберегать кожаная пайцза, выданная купцу Махмуду аль-Гурганджи.
Возле Кривой Балки караван замедлился. Под прикрытием верховых две повозки резко свернули и углубились в овраг. К тому времени, когда осела пыль, с того места, где застыли два дозорных, ничего видно не было, а потому воины ничего особо подозрительного не заметили.
Отделившиеся двухколесные арбы, тяжело переваливаясь с бока на бок, медленно шли по дну извилистого оврага. Угрюмые бородатые возчики, то и дело настороженно оглядываясь назад и высоко задирая головы, скользили взглядами вдоль крутого обрыва. Они бдительно проверялись – нет ли за ними быстрой погони. Погоняли они лошадей, торопясь уйти подальше от дороги и поскорее достичь спасительного леса, где их уже, должно быть, с нетерпением ждали. Кто их там ждет, они и сами толком не знали. Но хорошо помнили наказ своего хозяина: человек должен показать кожаную пайцзу и сказать, что гости прибыли.
В самом деле, человек их давно ждал, но сказать, что гости прибыли, он пока не мог. Он и сам с нетерпением ожидал прибытия десятника Кокчу с людьми. Порой по сжатым губам пробегала недобрая улыбка, когда перед его глазами вставало лицо любимца Субэдэя. Если бы оно находилось в его власти, то, не колеблясь, отдал бы приказ придушить наглого щенка или переломать ему хребет. Но приказ, полученный им, связывал ему руки, лишал подобной возможности и гласил: сделать все возможное, что только от него зависит и не зависит, вывернуться наизнанку, но обеспечить все условия для того, чтобы отряд Кокчу беспрепятственно проник в город, прикрыть его своими телами…
Покинув дом купца Хасана, резчик, понуро опустив плечи и согнув спину, опустил голову, уперев свой взгляд в землю, и побрел к площади походкой совершенно уставшего от такой невыносимо тяжелой жизни, непомерно тяжким грузом придавившей все его слабое существо.
Немного времени назад, во время разговора с купцом, его голова гордо возвышалась над плечами. А теперь его трудно было заметить среди замелькавших на проснувшихся улицах горожан, спешивших по своим неотложным делам. Их жизнь тоже нельзя было назвать излишне легкой. Среди них он оказался одним из многих.
Через сотню-другую шагов мастер влился в толпу приехавших в Булгар жителей окрестных аулов. Они тоже спешили к торговым и ремесленным рядам. Им не было никого дела до смуглого человека, так искусно прячущего теряющийся под капюшоном взгляд, со складным столиком и низеньким стулом-скамейкой в руке, с перевешенной через плечо сумкой с инструментами.
Несмотря на то, что Саид встал в это утро очень рано, на площади он появился не самым первым. Его успели опередить хозяева ювелирной лавки, выставлявшие на полки и предлагавшие покупателям изделия из золота и серебра столь тончайшей работы, что заказы им давали самые богатые и влиятельные горожане. Височные украшения, изготовленные ими, носили родная сестра эмира и ее дочь. Напротив их лавки открыли двери сапожники. Рядом копошились, расставляя товар, портные.
Заняв рабочее место, резчик расставил столик, тяжело опустился на коротенькую скамью, кинул перед собой сумку с инструментами, даже не стал ее раскрывать и впал в задумчивость. Пока никто и ничего ему не мешало, а потому все его мысли устремились во дворец эмира, где обретала та, кто мог бы и должен был помочь ему в этом трудном деле, достать и принести заветный перстень, хотя бы прийти сама…
Гордая и своевольная племянница эмира. Нелегко добиться того, чтобы она согласилась и пришла на встречу с ним. Он должен найти подходящие слова, чтобы убедить ее в этом…
– Аллах да поможет тебе, мастер! Пусть он пошлет тебе удачу…
Услышав за спиной знакомый голос, Саид обернулся и поначалу в недоумении прищурился. Голос человека он знал, а самого его нет.
– Все во власти Всевышнего! – с вежливым поклоном ответил он. – Если Всемилостивый Аллах того пожелает…
– Привет от Джелаль Эд-Дина… – губы молодого купца смеялись, хотя лицо его оставалось непроницаемо неподвижным. – Я принес то, что ты просил…
Жаркое нетерпение всполохнулось в груди мастера. Но он все-таки сдержал свой безотчетный порыв, боясь, что окружающие их люди могут что-то заподозрить, и равнодушным голосом произнес:
– Покажи, я посмотрю, что можно на нем начертать…
Говорил резчик больше для прохожих, настороженно ощупывая их своим цепким взглядом.
– Скажи, ты узнаешь знаки? – спросил Али, нависая над столиком и закрывая от любопытных глаз диковинную вещицу, которую он подал резчику. – Та ли надпись тут начертана?
– Да, – внимательно всмотревшись, кивнул Саид, – она как две капли воды похожа на ту, что я видел на кольце, которое мне показала…
Он специально не стал вслух называть имя той, что заказывала ему надпись на кинжале. Тот, кто стоит рядом с ним, все поймет.
Мастер вспомнил, где видел человека. Тогда тот прибыл в обличии благообразного старика. Лишь глаза и губы того остались прежними.
Он даже вспомнил, как звали старика. Кажется, тот в шутку назвал себя Юнусом. Юнус… Янус Двуликий. И точно, незнакомец вполне соответствовал имени. Менял он свой внешний облик с невообразимой легкостью. И с его появлением всегда что-то происходило. Он своим приходом будто открывал или запускал новое событие.
– Куда мне ее привести? – тихо, вполголоса, не поднимая головы, спросил мастер. – В дом Хасана?
– Нет-нет, это очень опасно, – почти не шевеля губами, ответил Али, старательно делая вид, что внимательно рассматривает безделушку с замысловатой надписью, протянутую ему резчиком. – С ней охрана. Мы наведем след на нужного нам человека. А он нам еще пригодится… Не стоит плевать в колодец, из которого еще придется напиться.
– Не думаю, что у дворца эмира схватить ее будет легче, – буркнул Саид, понимая, что все усложняется.
Ему казалось, что заманить в дом купца девушку легче. Для этого-то удобный предлог всегда найдется, оно не вызовет особых подозрений. И на этом его задача будет выполнена. А все остальное его уже никак не касается. Что хотят и как хотят, только уже без него. Но не он на этот раз все решает. И все с самого начала стало складываться не по его плану, не по тому, как он все себе предполагал.
– И где же ты хочешь устроить засаду? – задавая вопрос, резчик протянул амулет с заклинаниями.
– Надобно, – шептал себе под нос Али, задумчиво водя пальцем по красиво выполненной арабской вязи, – чтобы девица появилась в ремесленных слободах. Улочки узкие и кривые, легко устроить засаду. Напасть сзади. Обезвредить всю охрану. Выкрасть девчонку. Скрыться. Замести за собой следы.
– Сказать легко, – Саид хмыкнул. – Подскажи, как все сделать.
В пронзительных глазах молодого купца вдруг заиграла ироничная насмешка, его губы раскрылись:
– Придумай. Говорят, ты на это мастак. Тебе за это хорошо платят.
– Платят…
На лицо резчика опустилась тень, возможно, несколько запоздалого раскаяния. Он едва слышно выдавил из себя:
– Как бы эти золотые мне потом поперек горла не встали…
Прекрасно понимал Саид, что мертвецу деньги не нужны. Говорят, что в раю денег нет. Деньги ему нужны здесь, в этой жизни. Только как бы не лишиться ее, этой самой единственной жизни. Из-за этих денег, без которых и жизнь сама уже не в жизнь. Сплошной замкнутый круг.
– Ты должен с ней встретиться ближе к закату солнца, – еще больше подлил масла в огонь сомнения невозмутимый Юнус, и только веселые смешинки бесились в его замерцавших на короткое мгновение глазах. – В надвигающейся темноте легко скрыться. От возможной погони уйти. Легко отбиться. Затеряться. Затаиться на время. Переждать переполох.
– Согласится ли она… – задумчивый палец резчика вырисовывал на столе непонятные непосвященному человеку таинственные знаки.
Видя тень сомнения на лице мастера, Али поучительно изрек:
– Девчонка своенравна и взбалмошна. Ничто и никто не остановит ее, если ей чего-то захочется. Придумай, как выманить ее из дворца. Заинтересуй ее так, что она не утерпит, не усидит у себя во дворце, примчится, чтобы глянуть на перстень. Принцесса…
– Тише! – Саид испуганно зашипел. – Не называй ее имени вслух! Тут кругом уши! Один раз это чуть не стоило мне жизни. В другой раз может столь не повезти, и тогда неминуемая расплата за неосторожную болтливость настигнет мгновенно…
– Ты стал пуглив, как молодая лань, – язвительно скривился Али. – А мне говорили, что ты сильно смел. Наверное, то золото, что обещали тебе, лишило тебя остатков мужества…
Нанизывая обидные слова одно на другое, он не забывал цепким взглядом шаг за шагом прочесывать площадь, внимательно осматривать одно лицо за другим. Но ничего подозрительного Али пока не заметил, и это придало ему большей уверенности в успехе того, что они затеяли.
– Ты, мастер, еще можешь отказаться. Мы обойдемся и без твоих услуг. Но запомни! – в голосе купца проскользнула неприкрытая угроза.
– Вы не заплатите мне моих денег? – угрюмо усмехнулся Саид. – После того, как я с невероятным трудом нашел это кольцо?
– Денег не видать тебе, как собственных ушей. За твою несчастную жизнь я бы не дал того, что дают за ощипанную к обеду тощую курицу, что перестала нести яйца. Запомни, мастер. Не угроза, а пожелание…
Вставшее солнце начинало вовсю пригревать, но на резчика печатей повеяло леденящим холодом смерти, и он непроизвольно поежился.
Таинственный посланец могущественных татар умел убеждать без лишних слов. Хочешь, не хочешь, а назад путь отрезан.
Дождавшись, пока молодой купец не скрылся в густой толпе, Саид, превозмогая предательскую дрожь в коленках, встал, выпрямился.
Сделав глубокий вздох, он, успокаивая застучавшее сердечко, собрал столик и направился к лавке портного, с которым у него установились вполне приятельские отношения после того, как он за символическую плату начертал на амулете священные слова из Корана.
– Присмотри, уважаемый! – прижав руку к груди, попросил он.
– Да, Саид! Для тебя, друг, ни в чем отказа не будет, не говоря уже о сущей малости! – расплылся в благожелательной улыбке портной, у которого с некоторых пор все дела пошли в гору.
А именно с того дня, как он повесил себе на шею амулет с красивой арабской вязью, день и ночь оберегающей от злых людей и напастей.
– Я туда и назад…
Подставляя горевшее лицо свежему ветерку, резчик остужал свои мысли, возвращал их бег в привычное, спокойное и размеренное русло.
Конечно, слова Януса Двуликого не повисли простыми угрозами, но пока для их исполнения не было видимых причин. Он же не отказался выполнить то, что ему поручили. Другое дело, он выразил сомнение в правильности той части плана, что касалась места и времени засады.
Оно все безмерно усложняло его задачу. Но ежели хорошенько все обдумать, взвесить все «за» и «против», то еще остается надежда на то, что все выйдет так, как они задумают. Да ниспошлет им Аллах удачу!
Найдя укромное местечко возле городской стены, Саид опустился на корточки, опустил голову, прикрыл веки. Ему необходимо найти слова, которые смогут убедить девушку. Ему надо найти способ, чтобы потом передать эти слова. Он не джин и не пери, пока еще летать не научился.
Вспомнив, сколько времени потратил, чтобы устроить предыдущую встречу, резчик грустно усмехнулся. А сейчас он все должен устроить всего за один денек. Правда, у него появились новые знакомые. Можно представить все так, будто оно нужно не ему, а самой Принцессе…
«Так-так! – похвалил сам себя Саид за сообразительность. – Именно с этого я и начну…».
