скачать книгу бесплатно
Вернувшись домой часа в два ночи и вспомнив про пресловутый хлористый кальций, полез в вышеописанный шкафчик. Наполнив столовую ложку и зажав нос, залпом выпил лекарство.
В ту же секунду почувствовал, что свершилось что-то непоправимое. Все клеточки, жилочки и капилляры в теле в одну секунду парализовались.
Взглянув на пузырек, я к своему ужасу обнаружил, что выпил сорокапроцентный формалин, хранившийся в доме на всякий (видимо, на этот) случай с доисторических бабушкиных времен.
В мазохистском оцепенении, вспоминая знакомых со школы заспиртованных лягушек и младенцев с двумя головами из петербургской Кунсткамеры, я просидел несколько секунд.
Умру – не умру?
Жить хочешь – пей
Заставив себя встать, я, слегка ослабевший, пошел в родительскую спальню и разбудил отца.
Напуганный отец быстро оделся, и минут через пятнадцать мы были в Склифосовского.
Врач, узнав в чем дело, прежде всего спросил:
– Ел?
Я подтвердил.
– Выпивал?
Я кивнул (как потом узнал, алкоголь частично разрушает действие формалина).
– Теперь пей, – сказал он, поставив передо мной ведро, наполненное до краев водой.
Выпив полведра, я попросил пощады.
– Жить хочешь – пей, – безучастно произнес эскулап.
Громко стучали зубы
Я оказался в отделении реанимации с пристроенной к руке капельницей.
После экзекуции и от пережитого меня била крупная дрожь. Громко стучали зубы.
Слева лежал человек, который, чтобы «добрать», хватил примусина. Справа старику, выпившему денатурата и закусившему стаканом, делали операцию, извлекая осколки.
Самое страшное зрелище представлял собой почерневший алкоголик, нажравшийся теофоса. Он так и остался там навсегда.
Я выжил.
Пуговицы на ширинке
В институте была военная кафедра, которая спасала от службы в армии.
Преподавал «войну» рябой подполковник, употреблявший характерное слово-паразит «проски» (читай «просто-таки»).
Перед экзаменом он мне сказал:
– Придешь сдавать с бородой – поставлю проски кол.
Мы приобретали профессию военного интенданта.
Перед экзаменом я почерпнул из учебника ценнейшие сведения: оказалось, тесемки на кальсонах у солдата – хлопчатобумажные; у полковника – вискозные, у маршала – шелковые; пуговицы на ширинке, соответственно: пластмассовые, костяные и перламутровые.
Брежнев с какого года?
В студенческие годы в Казахстане, в кишлаке, я встретил старого чабана с выразительным лицом по имени Абдэ и предложил написать его портрет.
Мы договорились.
Чабан явился в соломенной шляпе и с орденом Ленина на груди.
Во время сеанса человек сорок внимательно следили за моей рукой: похож – не похож?
Посмотрев на портрет, Абдэ сказал:
– Убери морщины с лица.
Я возразил, объяснив, что портрет потеряет сходство.
– Ты в конторе был? – поинтересовался чабан.
Услышав утвердительный ответ, он сказал:
– Брежнев-Косыгин видел? Так вот. Брежнев с какого года? Косыгин с какого? А морщины – ни одной.
Если у вас падет верблюд
Продолжая путешествие, я оказался в поселке Кульсары.
В гостинице мне бросилось в глаза объявление:
«Граждане! Чума – опасное заболевание…»
Зайдя в столовую, я увидел второе:
«Если у вас падет верблюд без видимой причины…»
Насторожившись, я поинтересовался, почему народ предупреждают о средневековой болезни.
Оказалось, только что кончился чумной карантин.
Горсть мелочи
В гостинице взволнованная дежурная, подбежав ко мне, сообщила, что летающий скорпион-медведка мечется в помещении, угрожая всех насмерть перекусать.
Соседом по комнате оказался «злой чечен», который, «наточив кинжал», убил из кровной мести земляка.
Я решил, что мне пора. Собрал манатки. Сел в автобус.
Вслед за мной зашел человек. Засунув руку в шамкающий рот, он извлек горсть мелочи и заплатил за проезд.
Я пулей вылетел на улицу.
Тайник
Я сидел в чайхане, в тени чинар, в городе Ургуте в Узбекистане и пил зеленый чай в ожидании плова.
Вокруг были горы. Рядом шумела быстрая река. Над чайханой сиял лозунг «Пусть живет в веках имя Владимира Ильича».
Я разговорился с соседом по столу. Собеседник, Абдуразак Турсунович, узнав, что я из «самой Москвы», не дал мне заплатить за еду и пригласил зайти к нему на работу, в райком партии. Из любопытства я согласился.
В кабинете, рядом с креслом Абдуразака Турсуновича, возвышался гипсовый бюст Ленина.
Ни слова не говоря, гостеприимный хозяин ловко приподнял полый бюст и извлек из тайника бутылку «Столичной».
Выпив водки, я неосторожно оставил свой московский телефон.
Сверкнув золотыми зубами
Вскоре в моей квартире раздался звонок.
Абдуразак сообщил, что находится в столице с двумя товарищами – проездом в Болгарию – и хотел бы подарить мне дыню.
Я пригласил гостей в ресторан «Метрополь».
«Товарищами» оказались две узбечки, одетые для заграницы в приличное джерси, из-под которого выглядывали пестрые национальные штаны. Обеих звали Гульсара.
Сверкнув золотыми зубами, девушки улыбнулись и принялись за еду.
После супа одна Гульсара заснула, другая включила оказавшийся при ней радиоприемник «Спидола».
Смерть товарищей
Спустя десять дней, на обратном пути, Абдуразак Турсунович появился у меня дома.
– А где товарищи? – поинтересовался я.
– Они для меня умерли, – отрезал партработник.
Оказалось, «товарищи» дрогнули за границей и загнали «Спидолу».
Инструмент для шашлыка
Директор местной школы в Ургуте повез меня к себе в гости.
По дороге он спросил:
– Ты почему такой худой? Ты бедный или больной?
Пастух перегонял стадо через дорогу. Показав пальцем на отставшего барана, учитель констатировал:
– Инструмент для шашлыка.
На коврах
Приехали в дом.
Женщины внесли в комнату обильную еду и выпивку. Мужчины возлежали на коврах среди подушек.
Подняли тост за нерушимую дружбу между русскими и узбеками. Компания пила «горькую» стакан за стаканом.
Мертвецки нажравшись, завалились спать на тех же коврах.
Ведьмино зелье
Наутро директор школы, подмигнув, сообщил, что в сарае выращивает опиумный мак и коноплю. И что сейчас наступил момент отведать от «плодов сих».
Он бросил в прозрачный зеленый чай кусочки вещества, похожего на вар. Жидкость мгновенно окрасилась в густой черный цвет, превратившись в ведьмино зелье.
Мир невиданных красок
Колдовской эликсир подействовал. Вскоре хозяин и гости явно отправились в мир грез.
Я, в свою очередь, приготовился последовать за ними.
Ничего не произошло. Путешествие не состоялось. Разочарованный, я направился к автобусной станции.
На полпути
На полпути мне стало худо.
Я потерял сознание. Очнулся в придорожной канаве. Этим все и закончилось.
Школьный пастырь так и не открыл мне волшебный опиумно-конопляный мир.
В Москву хочу
Закончив узбекский вояж, я ехал в аэропорт.
Моими попутчицами были две симпатичные москвички. Попросив по дороге остановить машину, одна из них вышла за газированной водой.
Шофер обратился к оставшейся девушке:
– Ты откуда, сестра?
