скачать книгу бесплатно
Я нервно хмыкнула. Пожалуй, эта тюленья мудрость была не такой уж и наивной.
Ну что я и впрямь? Почему я должна переворачивать свою жизнь и главное – жизнь Маши вверх тормашками из-за какого-то мужика? Он не хотел разойтись по-хорошему – что ж, будет, значит, по-плохому.
Это не я развязала войну, но я намерена была ее выиграть.
– Думаю, мы можем остаться здесь как минимум до Нового года, – проговорила я, заговорщически толкая дочь плечом.
– Правда?
Ее глаза зажглись восторгом, и я поняла – это стоит того, чтобы сражаться с целым миром.
Если потребуется.
Но лучше бы, конечно, без этого…
– Ты меня страшно выручаешь, – от души призналась я Виктору – парню, с которым мы разошлись когда-то давно, но остались, вроде как, добрыми друзьями.
Я нервно впивалась пальцами в его локоть, когда мы дружно, словно влюбленная парочка, шагали по улице к моему временному месту работы.
– Учти, ты обещала, что будешь носить мне на могилку цветы, если я вдруг паду смертью храбрых в этом бою, – помпезно заметил он, заботливо меня поддерживая на скользком участке дороги.
– Да ну тебя, – отмахнулась я пушистой варежкой. – Уверена, до убийства дело не дойдет.
Хотелось на это надеяться, во всяком случае.
– Ну не знаааю, – протянул он с сомнением. – Судя по твоим рассказам, этот чувак просто зверь!
И тут же рассмеялся, скрашивая эффект серьезности, с которой прозвучали его слова.
– Поверить не могу, – вздохнул Вик шутливо, – что помогаю женщине, которая меня вероломно бросила!
Он вдруг остановился и, требовательно сжав мою руку, чтобы я на него посмотрела, спросил:
– Это ведь из-за него, да?
– Что? Нет! То есть, я не понимаю, о чем ты вообще!
– Все ты понимаешь, – рассмеялся он негромко. – Из-за него я оказался недостаточно для тебя хорош…
– Ты слишком умный, чтобы долго жить, – хмуро парировала я. – Радуйся, что ты мне еще нужен для дела…
– Ой, боюсь-боюсь!
Под громогласный хохот Вика мы зашли в здание офиса – я провела его по своему электронному пропуску – и вместе поднялись на нужный этаж. Когда двери лифта распахнулись, я демонстративно снова взяла его под руку и мы нарочито медленно, позволяя всем вокруг нас рассмотреть, прошли к моему рабочему месту.
– Ну, я пошел? – спросил он негромко, склоняясь ко мне так, что со стороны это выглядело как весьма интимное действо.
– Подожди…
Я удержала его за галстук, притянула к себе…
– Продолжишь в том же духе и рискуешь спровоцировать у меня в штанах салют в твою честь, – хрипло шепнул он мне.
Я неловко выпустила его галстук из своего захвата и вполне искренне смутилась. До таких взрывных последствий доводить дело я вовсе не планировала.
Но тут вдруг двери лифта снова распахнулись и в офис ступил тот, ради кого все и затевалось. Точнее – против кого…
– Поцелуй меня, – быстро повернулась я к Вику.
– Что?
– Да поцелуй же ты меня! – процедила на грани мольбы и требования.
Он смотрел мне в глаза несколько секунд, а потом сделал то, о чем я просила.
До моего слуха донесся гневный рев, но я только сильнее зажмурилась и отчаянно вцепилась в Виктора, как в спасательный круг.
– Ты не интересуешься футболом, не притронулся к Кромбахеру и не заключил со мной пари на то, что победит Челси… Влюбился! – беззлобно рассмеялась тетушка Эля, которая запрещала озвучивать на людях информацию о наших родственных связях, требуя называть ее исключительно по имени.
– Кажется, давно, – вздохнул я, и тетя мгновенно забыла о первом тайме, что показывали по экрану огромной плазмы в местном спортбаре.
Отпив добрую половину пинты, Эля чинно промокнула губы салфеткой и велела мне:
– Рассказывай все!
А что я мог ей поведать? Как одна ночь в прошлом перевернула все в моей жизни, а после я с ног сбился в поисках Цветковой? И вот теперь Алина была рядом, но всячески показывала, что я ей на фиг не сдался?
Хотя… чего скрывать? Тетя Эля вполне могла мне помочь с этой взбалмошной и несносной особой.
Приговорив две пинты Кромбахера и напрочь забыв о происходящем футбольном действе, я таки выложил Эле все, ну, конечно, утаивая интимные детали. Тетя слушала, приоткрыв рот. Только слуховой аппарат придерживала, чтобы не выпал на самом интересном месте.
– Она нам подходит! – когда я закончил, заявила уверенно Эля и даже ладонью по столу хлопнула, чем напугала официанта. – Хорошая девочка. А главное, говоришь, дочь у нее без отца? Это прекрасно!
Я смотрел на тетю с недоумением. Раньше она в поддержке безотцовщины замечена не была.
– Ну что ты глазеешь, как баран на новые ворота? Тебе пора остепениться. И не как с этой твоей Ренатой, – Эля скривила губы и, приложившись к бокалу, допила содержимое, – а по-настоящему. Решено! – Она треснула по столу снова, уже выглядывая официанта, чтобы повторить заказ. – Завтра же едем с тобой в офис, буду знакомиться с твоим Цветочком.
Эля кивнула сама себе и, мигом переключив свое внимание с обсуждения моих сердечных дел, вновь вперила взгляд в экран.
– Вот черти косоногие! – выругалась тетя и прибавила, от чего я нервно хохотнул: – Хорошо, что мы с тобой не замазались. Эти клоуны сегодня совсем не играют.
Рассчитывать на то, что Эля передумает и назавтра не прибудет в офис на знакомство, не приходилось. Я заранее предупредил тетю, что мы можем вместо работы поехать прямиком к Алине домой, но это ее ничуть не испугало. Напротив, от перспективы познакомиться с «этой милой девочкой и ее дочкой в естественной среде обитания», тетя Эля и вовсе вошла в раж.
Я мог поклясться – этот ходячий вечный двигатель уже продумал все! Нашу с Цветковой свадьбу, совместных детей, ну и прочие милые шалости.
«Мне уже девяносто три! Сколько мне осталось? От силы лет двадцать? Я хочу наслаждаться жизнью!» – частенько говаривала мне Эля.
И она наслаждалась. Моей жизнью, продуманной наперед, в том числе.
– Где же эта милая девочка? – вертя во все стороны головой, спросила меня тетя, едва мы вошли в здание офиса.
Я прошествовал к лифтам с тетей под руку, искренне надеясь, что Цветочек сегодня – и впредь – воздержится от бунтов в виде неявки на работу.
– Милая девочка наверняка уже приступила к своим обязанностям, – сказал я Эле, и когда лифт довез нас до нужного этажа, добавил, прежде чем выйти: – И обещай держать себя в руках, тетя!
– Назовешь меня тетей еще раз, я расскажу Алиночке, как в три года ты обделал штаны, – пообещала Эля.
Я уже собрался было возмутиться, когда мне резко стало не до оскверненных штанов. Хотя, нет. Сейчас у меня кто-нибудь обделается прямо не сходя с места!
Грозный рев вырвался из моего рта помимо воли. Я высвободил руку, за которую почему-то уцепилась Эля, и, нагнув голову, помчался к столу Цветковой, возле которого ее нацеловывал какой-то тип!
– Дай ему сразу хуком слева! – закричала вслед тетя. – А потом поддых!
– Константин Павлович! – ужаснулась Алина, когда я сбил с ног ее хахаля и, пролетев с метр, едва не встретился носом со стеной.
Ну, сейчас Константин Павлович покажет, кто в доме хозяин!
Развернувшись, я убедился в том, что Виктор, если конечно, это был он, поднялся (лежачих я не бил), и вновь ломанулся к нему, желая почесать кулаки о его противную морду.
Он целовал Цветкову в моем офисе! Мою! Цветкову! В моем офисе!
У-бей, у-бей! – горланили демоны внутри меня, пока я, схватив этого гондольера за грудки, впечатал его в стену. И вдруг получил неожиданный отпор. Удар в мою челюсть вышел настолько внезапным, что на мгновение оглушил.
До меня, словно через толщу воды, доносились крики – подбадривания тетушки, призывы разнять нас – Цветковой. И причитания Арбузовой, которая вдруг решила, что меня, босса, между прочим, убьют прямо на рабочем месте.
– Отставить! – заорал я, когда нас все же растащили охранники. – Подать его обратно! Я из него отбивную сделаю!
– Остынь, поварешка! – выкрикнул хахаль Алины. – Тебе бы на бокс походить.
Он веселился, окидывая взглядом разгромленный офис и Цветкову. А вот мне было не до смеха. Чертов клоун! Ну он у меня попляшет.
– Витя… Витя, ты как? – бросилась к резиновому изделию номер два Алина.
– Он убирается из моего офиса! – рявкнул я и мотнул головой, давая понять Сереже, что держал хахаля, чтобы он выкинул это нечто вон.
– Я с ним! – вызвалась Цветкова.
Ах, вот оно что? Ну, уж нет. Привела чужого человека на работу – будешь оштрафована.
– Размечталась, – процедил я и, подойдя к Алине, взял ее под локоть и поволок в свой кабинет, по пути объявив: – Расходимся и занимаемся делами! Представление окончено. – Проходя мимо тети, обратился к ней: – Эля, я позову тебя минут через десять.
Тетя степенно кивнула и засеменила к диванчику, на котором с комфортом и устроилась. Я же, протащив упирающуюся Цветкову к кабинету, втолкнул ее внутрь и, заперев за нами дверь, поинтересовался:
– И что это за разврат на рабочем месте, я тебя спрашиваю?!
– Какой разврат? – округлила я глаза в ответ на вопрос босса. – Это мой законный жених! Он имеет право целовать меня везде, где хочет…
От этого заявления Лавров буквально побелел и угрожающе на меня двинулся. Я отступила и, наткнувшись на стул, в него же и упала.
– Везде, значит? – вкрадчиво уточнил босс.
Я задрала голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза, и с усмешкой повторила:
– Везде. В губы, в шею, грудь и даже ниже…
– Ты играешь с огнем, Цветочек.
Я и сама это чувствовала. Но остановиться почему-то не могла.
– Вы всегда можете меня просто уволить, – обворожительно улыбнулась я, закидывая ногу на ногу.
Он проследил за моим движением и весь ужас положения накатил на меня лавиной. Мы же с ним совсем одни в этом кабинете! Я вцепилась в стул как в последнюю надежду в деле обороны моей добродетели перед похотливым кобелем. То бишь, боссом.
– Я просто требую больше не приводить в офис посторонних! – после паузы наконец рявкнул Лавров. – Это что, так трудно?
Я пожала плечами.
– Во-первых, Вик мне не посторонний. Он не мог оставить без внимания тот факт, что на работе мне угрожает опасность в виде вашего чрезмерного внимания, Константин Павлович, поэтому отправился меня провожать…
– Чрезмерного внимания… – повторил размеренно, даже задумчиво, босс, отворачиваясь от меня к окну.
Его высокая, стройная фигура выглядела странно одинокой на фоне широкого окна, за которым шумел город. Или этот шум в моих ушах был следствием внезапно участившегося сердцебиения?
Снова горечью на языке проявилось сожаление. Но я просто не могла себе его позволить. Не должна была даже задумываться ни о чем таком, что могло пошатнуть мои твердые убеждения.
– Я был так плох… тогда? – донесся до меня вопрос, произнесенный глухим, отрывистым голосом.
– Что? – переспросила растерянно, снова выгибая шею, чтобы увидеть Лаврова. Но он стоял все в той же позе, замкнутой громадой в приглушенном свете зимнего дня.
– Да! – выпалила я, отворачиваясь. – То есть, нет. Черт, да какая разница? Это совершенно неважно!
– Почему тогда?
Всего два простых слова, короткий безэмоциональный вопрос, а в груди у меня словно бомба взорвалась, разметав сердце в клочья.
– Потому что это было ошибкой.
Я действительно так считала. Куда лучше было не знать его касаний, не помнить поцелуев, не чувствовать близости… Хотя тот вечер и ночь отложились в голове лишь обрывистыми кусками воспоминаний, но ощущения – остались. Мучительные, грызущие, слишком живые… особенно в его присутствии.
– Ты жалеешь об этом? – услышала я очередной его вопрос.
– Больше всего на свете, – ответила искренне.
И это было правдой. Я жалела о том, что это случилось, но никогда не жалела о последствиях. Дочь стала для меня целым миром. Лучшим подарком.
Я поднялась на ноги, гордо выпрямившись, и, не поворачивая к боссу головы, проговорила – негромко, но твердо:
– Я не из тех, кто имеет связь с женатыми мужчинами и потом спокойно спит по ночам. Если бы я не была так пьяна и уязвима тогда… этого бы просто не произошло. Неужели так сложно понять, что я не хочу ни повторять то, что было, ни даже просто вспоминать об этом?
