скачать книгу бесплатно
Сечения
Андрей Андреевич Богодухов
Наш мир лишь фантазия. Как далеко вы готовы зайти, что бы создать свой собственный мир. Какой он будет, и что ляжет в основу? Двое детей получают возможность стать конструкторами галактики. Дать новую жизнь. Но готовы ли они пожертвовать собой ради этого мира. Готовы ли отдать себя во благо другого. Мир, где реальность и сон соприкасаются. Мир, где каждая мысль – это целый виток эволюции.
Глава 1
Наконец пелена дня спала, звезды яркими вспышками заполняли пространство. В такие дни кажется, что места на небе очень мало. Небо усыпано разными звездами, планетами, галактиками. Ночная тень дает остыть воздуху и создается такой непостижимый аромат, который пленяет, дает телу отдых. Этот полуночный запах свежести, еще не до конца наступившей, пропитывает все вокруг, становится частью всего и вместе с тем, дарит будто феникс, новую жизнь. Ночь дает нам шанс начать все сызнова.
Деревья медленно покачиваются от потоков остывающего воздуха, и обдает волной предыдущего дня. Лишь перед рассветом ты ощущаешь, что мир обнулен, что нет ничего от вчерашнего зноя.
Цикады прошедшие свой жизненный путь под землей, выбравшись на поверхность, неумолимо поют свою песнь, приближая последний час. Ночь раскачивается в такт их звукам, будто они задают ритм.
Улицы пустынны, лишь редко проедет машина, рассекая тьму ночи яркими, словно два солнца фарами, обжигая беспросветную мглу.
В такие ночи, как эта, многие люди видят невероятно красивые сны, кому то они могут казаться страшными, но это не лишает их особенной красоты. Наутро мы можем и не помнить, что нам снилось, вот только суть в том, что мы были там, творили, создавали свой мир, в котором правила меняются так же быстро, как и длится этот сон. И там никто не может нас упрекнуть в неправильно фабуле, в засаленном сюжете.
Одинокий силуэт, брел медленно в сторону окраины города. Фонари, которые создавали конусы света, горели через один, некоторые мерцали. В их плафонах набилось так много насекомых за все эти годы, что свет с трудом пробивался через груды тел, уже не первый год поджаренных ярким светом, и выливался тусклым мерцающим пятном на бульвар. Фигура, двигалась плавно и уверено.
Ростом этот человек был не высок, чуть больше 1.7 метра, сложен складно, немного сутуловат, будто прожитые годы тяжелым грузом легли на его плечи. Одет он был в коричневый костюм, туфли были сношены, пятка стоптана по краям. Но вся одежда, была, как влитая, точно по фигуре, выглаженная, что давало понять, что человек этот очень аккуратен.
Приталенный пиджак на двух пуговица был расстегнут, и полы его ходили в такт движениям. Из-под пиджака тонкой лентой красовалась рубашка, белоснежная, как верхушки Альп, галстук был слегка ослаблен. В руке он нес старый потертый саквояж, коричневого цвета, с одного бока он был изрядно выбелен трением о ногу хозяина. Саквояж еле заметно, то расширялся, то сужался, будто был живой . Создавалось впечатления, что это профессор, который медленно бредет домой со своим верным хранителем и другом. Вид был у него очень довольный. Он улыбался, еле слышно напевая себе под нос, что то из ранних битлов. Лицо его было немного в морщинах, но когда появлялась улыбка, он будто молодел. Глаза наполнены живым блеском, лицо гладко выбрито, до синевы. Шаг был твердый и уверенный.
Старик остановился под очередным фонарем, приподнял рукав правой руки и посмотрел на часы, вид их был весьма необычен, на них не было циферблата, а лишь положение солнца и луны, маленькие кружки располагались на круглой площадке словно в подвешенном состоянии и если немного подождать, наблюдая за ними можно было увидеть движение небесных тел, полночь была близка.
Рукав был возвращен в исходное положение, после чего старик ускорил шаг. Взгляд его переходил с предмета на предмет, словно он что то искал. Через пару минут бульвар свернул влево и начал спуск, метрах в ста показалась старая тупиковая ветка железной дороги, раньше ей пользовались для перегрузки товарных вагонов, но после очередных экономических потрясений город словно находился в коме, не шевелясь и не подавая признаков жизни уже больше 10 лет. Город не был призраком, стал лишь пережитком прошлых побед и кипучей жизни, сейчас десятки домов на окраине были брошены их владельцами в поисках другой, лучшей жизни.
Проходя мимо тупикового переулка до слуха старика донеслись голоса и шум потасовки. Он остановился и осмотрелся, никого рядом не было. Четче остальных слышался голос девушки просившей о помощи. Старик было начал движение дальше, но пройдя пару шагов остановился и тяжело вздохнул.
– Тебя это не касается, все что мог ты для них сделал, теперь это их жизнь. – Вырвался голос из раздувшегося очередной раз саквояжа.
– Не тебе меня учить, старая сумка. – негромко ответил старик и быстрым шагом пересек пустынную улицу.
Свет в домах не горел, но в глубине тупика мелькал свет от ручного фонарика, который резкими порывами рассекал скопившеюся мглу в глубине переулка, ничего кроме отдельно всплывающих рук и ног видно не было.
Пройдя немного дальше в глубь тупика, который смыкался во тьме и оттуда доносились женский визиг и не членораздельная речь мужского баса.
Старик опустил саквояж. Вновь тяжело вздохнул и резким движением хлопнул в ладоши, яркая вспышка света вырвавшаяся из рук старика быстро заполнила всю пустоту. Вся картина, в самом неприглядном виде открылась безмолвному свидетелю. Двое парней в оборванных и засаленных футболках держали девушку, а третий уже отбросив ее опустошенную сумку начал срывать одежду со своей жертвы. Лицо девушки замерло, на нем был ужас. Ухмылка украшала лица основных участников. Все трое мужчин скатились в этой жизни до такой глубины, где мораль отмирает, как пуповина от живота младенца. Участники действа двигались вязко, как в замедленной съемке, каждое их движение было тяжело и грузно.
– И что теперь? – поинтересовался саквояж.
– Тебя им подсуну вместо нее. Вот они развлекутся.
– Я просто спросил. – обижено сдулся саквояж.
Старик соединил ладони и разделил их, между ними ярко отливал золотистый шар.
– Займись ими. – Сказал старик, поднимая саквояж и выходя из проулка.
Шар раскрылся, и яркая вспышка поглотила мужскую половину действующих лиц. Оставив на земле лишь разорванную сумочку, разбросанные дамские принадлежности и девушку которая медленно приходила в сознание. Из далека уже слышался приближавшийся вой полицейской серены.
– Эльзар, к чему все это было? – спросил саквояж, когда они вышли из проулка.
– Надо начинать с малого, что бы изменить большее. Тем более такой биоматериал мне пригодится.– шар выпущенный Эльзаром с невероятной скоростью влетел в саквояж от чего тот болезненно взвыл. – Нам нужно успеть вернутся. Иначе наживем неприятностей, как в прошлый раз.
Они шли в полном молчании. Уже были видны ворота которые украшала вьющаяся колючая проволока.
– Знаешь, а все-таки, здесь хорошо. Я доволен. – Сказал с улыбкой Эльзар.
Он остановился и посмотрел на небо, оно было усыпано яркими вспышками звезд уже давно канувших в лета. Глубоко вздохнул, и стрекотание цикад наполнило его изнутри. Ветер мягко обдавал его со спины. Луна , как и полагается ночному светилу заполняла открытые пространства, помогая видеть в темноте там где не достают фонари.
– Сам себя не похвалишь, никто не похвалит, тем более в твоем случае. – саквояж был так доволен своей фразой, что даже немного хрюкнул.
– Столько времени прошло, а я еще не привык к тому, что здесь своя жизнь кипит. Эта сентиментальность порой перегибает палку.
У входа на территорию тупиковой ветки и складов старик остановился. Он окинул взглядом высокие ворота, сверху над ними, красовалась надпись : « Светлый путь», немного странное название для тупиковой ветки, промелькнуло в голове у старика. На огромных воротах, в одной из которых была калитка висела табличка, «Посторонним вход воспрещен. Опасная зона». Сразу за воротами стоял вагончик охраны, из окна которого доносились мерцания света от телевизора, гам чертовой коробки нарушал, лишь громкий хохот охранника. Старик повернул в противоположную от вагончика сторону и пошел вдоль забора. Предприятие было старым, за ним никто не следил, но и дать растащить его не хотели. Огромные заросли скрывали все в зелени либо сухостое, хотя местные жители протоптали небольшую тропинку возле забора, потому что так они срезали очень большое расстояние до ближайшего озера, куда ходили рыбачить старики и купаться дети. Бетонный забор был вокруг всей территории, складов., потому отойдя на некоторое расстояние, старик повернулся к забору и приложил к нему руку. Старика практически не было видно, одним резким движение он прошел сквозь бетонную стену, оказавшись по ту сторону забора. За которым была открытая площадка, перед боксами где хранилась техника. Трава уже практически вздыбила весь асфальт пробившись через его плотные слои и завладела всей площадкой. Луна была полной, ярко озаряя все вокруг, её свет волнами стекал с крыш полукруглых ангаров и заполнял все места открытых поверхностей, лишь кое где тень от ангара оставляла островок не заполненный лунным сиянием.
– Давненько я не проделывал таких фокусов. – немного отряхнувшись произнес старик.
– Эльзар,у нас мало времени. Щитовая находится сзади третьего ангара. –доносилось из саквояжа старика
– Мы уже на месте, не паникуй. Здесь и собак то нет, некому кормить, да и не чем.
Пройдя между ангарами, они уперлись в стену. Повернули налево там стоял небольшой электрощитовой ящик. Старик открыл его и исчез шагнув внутрь, резко закрыв за собой дверь. Громкий хлопок облетел вокруг, с размаха ударившись о бетонную стену и погрузившись в ангар разлетелся гулким эхом внутри него.
Глава 2
Каждый человек по-своему особенный, нужно лишь дать ему расцвести.
Мэй родилась крупной девочкой, уже с самого рождения копна черных волос была её визитной карточкой. Повышенная волосатость ей досталась от отца – Дейва, вместе со стихийными сменами настроений и любознательностью. Мать, по имени Кэрол, в ней души не чаяла.
Характер девочка показывала довольно строптивый, что не очень помогало ей с тем, что бы заводить друзей. В четырехлетнем возрасте, выходя на улицу прогуляться, она загоняла всю детвору по домам. Deutsche kinder, таким именем окрестили маленькую Мей.
Она постоянно впутывалась в драки, хотя ростом была небольшим, и телосложением очень хрупкая, но в драке она компенсировала это неуёмным стремлением, либо защитить кого то, либо постоять за себя.
В детском саду она была в банде сорванцов терроризирующих воспитательницу. Действовали они слажено, отвлекали одни , а в это время другие могли вершить свои темные дела. Самым нелюбимым для воспитательницы временем года были осень и зима. Осенью в самые слякотные дни, этот синдикат бегал по лужам не оставляя ни на себе ни на ближнем своем сухого места, от чего они потом часами сушились у батарей,. Зимой же умудрялись съесть столько снега, что дворник мог только позавидовать их производительности, но это старались быстро пресечь. Еще ахиллесовой пятой был бак на который они взбирались, тогда воспитательница не могла помешать им наслаждаться этой замороженной массой с ярким привкусом старого железа. На самом деле Мей и её банда не были плохими детьми, они просто были исполнителями кармического наказания за большую нелюбовь нервной воспитательницы к детям.
Родителям очень часто выговаривали, по поводу поведения их дочери. Но справится с таким количеством неуемной энергии, способной питать не один город, мог только интересный рассказчик. А таким рассказчиком был отец, он с малых лет общался с девочкой так, будто она тоже имела степень по физике. Маленькая девочка, не по годам, была прозорлива и умна. Они могли часами смотреть научные фильмы и проводить небольшие эффектные опыты. Из-за таких экспериментов дважды разбивалось окно в зале и загорался ковер, что самое обидное для хозяйки дома, однажды пострадала и микроволновка.
Мамино воспитание помогло девочке самой готовить, и все чаще девочка была шеф поваром во время готовки ужина. Готовка стала для нее выражением и выплескиванием своих эмоций .
Время шло, Мей росла, черные как смоль волосы, всегда ярко переливающиеся на солнце, и улыбка с большими щелями между зубов. Мей, ей уже пошел 7 год, и она пошла в школу. В это время отец уехал на заработки в другую часть страны, что бы обеспечить своей семье достойную жизнь. И видеться с ним не было никакой возможности, только редкие звонки давали девочки время вновь послушать голос отца и его истории , окунутся в тот мир который был полон увлекательного и нового.
В школе девочка сходилась с детьми не очень хорошо, её сверстники были для нее не интересны, и ее часто поражало то, как они себя ведут. Тоска по семье, которая была из-за отъезда отца, давала свои плоды, девочка внимала ко всему отрешенно. Она не была изгоем, скорее она была сама по себе. Это плохо сказывалась на её оценках и общению с одноклассниками.
Сколько Мей себя помнила, ей снились самые невероятные сны, она учиняла там разного рода приключения, что самое интересное, она могла управлять своими снами, она находила в этом огромное удовольствие. Она бродила по прекрасным джунглям с невиданными доселе деревьями и животными, которые могли появляться из стволов. В этих снах она был смелым исследователем. Но были сны, которые не слишком хорошо поддавались правке, действие их происходило где то далеко, в пустом и безлюдном пространстве, там она могла создавать что то новое, но каждый раз что то шло не так, будто между ней и тем что она создает есть неразделимая пропасть. В конце сна все разваливалось и разрушалось и попытки все изменить и исправить были тщетны. И она просыпалась, не помня толком что произошло.
Из-за этого она не очень внимательна была в школе, потому как пыталась записать или нарисовать то, что видела во сне.
Но каждый вечер, снимая с себя все заботы дня, она с радостью окуналась в оставленные отцом книги и в готовку, помогая матери. Связь матери и дочери очень крепка, особенно когда подкрепляется общим интересом. Мей шел 9 год. Самое ценное, что получалось из этого это общение.
– Мей, родная, лук уже готов? – поинтересовалась Кэрол.
– Еще пара минуток, он уже становится коричневым. Мам, а папа сегодня позвонит? – на несколько секунд Мей перестала мешать лук в сотейнике и посмотрела на мать с вопрошающим блеском в глазах.
– Сегодня пятница, значит должен выйти на связь.
Кухня была окутана ароматами жаренного лука. Небольшая дымка поднималась к потолку, и выветривалась в открытую форточку. Готовка была в разгаре. Луковый суп, любимое блюдо Мей. Кэрол уже обжаривала курицу и приготовила сыр и гренки.
– Сегодня опять звонила твой классный руководитель. Говорит, что ты довольно эмоционально спорила с учителем. – Кэрол в ожидании ответа взглянула на дочь, продолжая приготовления к ужину.
– Если я чего то не знаю, то не учу других своим догадкам. – лукаво улыбнулась девочка.
– О чем в этот раз она не знала?
– То что мозг более активный ночью, а не днём.
– Разве?– удивилась Кэрол.
– Конечно, так в папиных книгах написано, что ночью, когда мы видим сны мозг работает более активно.
– Интересно, ты сказала это учителю и она не поверила.
– Она просто закатила истерику, как ребенок. Пытаясь сослаться на учебник 9 класса. А я ей показала третий том научной энциклопедии. Тогда меня выгнали из класса за то, что я отвлекала остальных и пререкалась с учителем.
– Не справедливо. Я завтра зайду к твоей преподавательнице.
– Это не поможет ей начать учить то что она преподаёт. – весело сказала улыбаясь Мей.
– Когда ты стала такой спокойной? Сколько помнится, ты на месте усидеть не могла да и в драках регулярно участвовала.
– Я же леди. Не могу же я всю жизнь доказывать всё кулаками.
– Ты этих фраз у отца набралась? – сдвинув бровь спросила Кэрол.
– Он мне рассказал, что у всего есть разные точки зрения. И что бы я не дралась. А теперь лук готов. – Мей взяла воду и добавила в лук, Кэрол в этот момент подсыпала нужное количество муки.
За ужином мать и дочь хорошо посмеялись и поговорили, телевизор в семье Мей нужен был лишь для просмотра научных фильмов. Не успев убрать со стола, Мей услышала громкий звук телефона, время 8.00 значит отец звонит, она быстро пересекла комнату и перемахнув всем телом через диван впилась в телефон.
– Прием! Космодром слушает! Говорите станция! Прием! – Мей была в предвкушении услышать голос отца.
– Прием! Апполон, Бурану! Как слышно. У нас все по плану, ведем разведовательные работы. Как ты Мей?
– Я хорошо, из школы звонили, меня опять хвалили, за проявленные знания. У нас тут тепло , а еще мы приготовили луковый суп. Ты приедешь?
– Ты молодец! Я очень тобой горжусь. Через пару месяцев
буду у вас!– голос его дрожал. – Как мама?
– Она хорошо, моет посуду, потому , что не первая прибежала к телефону.– Мей легла на диван и уставилась в потолок. Они проговорили около часа, она громко смеялась. И что то записала. Потом отдала трубку Керол и пошла к себе в комнату. Сразу нашла книгу которую продиктовал ей отец и уселась читать статью. Она была о месте где он находился и то как добывают нефть. Увлеченно читая строчку за строчкой, Мей делала пометки в блокноте, так научил её отец, отражать важные вещи в своем конспекте.
Перед самым сном зашла мать. У нее были красные глаза, но она улыбалась.
– Опять ваши телячьи нежности были? – сморщившись спросила Мей.
– А куда без них. Это все из-за лукого супа, говорила же я тебе, что много класть не стоит.
– Но так вкуснее! – протянула Мей отложив книгу под подушку.
–Папа скоро приедет, к началу зимы. – улыбнулась Кэрол – И мы все вместе отметим новый год и рождество!
– Ура! – Громко закричала Мей.
Немного поболтав мать уложила Мей и погасила свет.
Комната была небольшая ,на стенах висели карты, и звездного неба и мира, и ископаемых. Куча фотографий разных мест с пометками. Огромная грифильно-магнитная доска, на которую прикрепляли на каждой пометки из разных книг. Беспорядка не было, все лежала по полкам, только стены напоминали заросли джунглей, раздвинув которые попадешь в другой мир. У самой двери висел ничем не примечательный календарь, на исходе был 1999 год.
В эту ночь Мей приснился странный сон.
Она была внутри огромного прозрачного купола, выбраться было невозможно, река разделяла её и отца. Течение было очень сильным. И Мей звала, кричала, пыталась зайти в воду но не могла. Отец начал уходить прочь от реки к другой стороне колпака, не оборачиваясь на зов дочки. Тогда Мей побежала к ближней стенке купола. Разогнавшись достаточно быстро она, словно мотоцикл в закрытом круге взмыла под потолок, будто делала петлю, и перебежала на другую сторону по верху. Став на землю она безрезультатно оббегала этот край, но отца так и не нашла. Посмотрев на другую сторону, увидела, как отец стоит на том самом месте где и она. Река замерла. Они оба стояли не шевелясь, Мей начала кричать отцу и вдруг купол разбился, река вновь забурлила и выйдя из берегов поглотила обоих.
Мей вскочила в холодном поту было уже 7 утра оставалось 15 минут до подъема. Она свесила ноги с кровати, потерла глаза, широко зевнула не прикрывая рот. И повалилась опять в постель, звук будильника она не слышала.
Добравшись до школы, после второго урока, Мей наткнулась на ту злосчастную учительницу, с которой у нее был спор. Учительница была невысокого роста в черной шали на плечах и жутко обтягивающем платье, которая раскрывала не только ранимую душу человека одинокого, но и тщетно пытающегося скрыть это. Комплекция у нее была довольно тучная, проблемы с эндокринной системой, которая и стала камнем приткновения. Глаза выцветшие, как у человека потерявшего веру не столько в людей сколько в себя. Оголенные нервы, были видны даже в урывистых движениях и сутулой походке.
– Ты еще и уроки прогуливаешь?! – с наигранным удивлением начала учительница, лицо ее при этом выражало больше ужас, чем удивление – Теперь это все объясняет.
– Ничего я не прогуливала, а проспала. – невозмутимо ответила Мей.
– Дерзить мне думаешь! У директора заговоришь по-другому!– учитель схватила Мей за руку и повела в кабинет к директору.
– Я никуда не пойду, мне на урок надо! – Мей пыталась вырваться, но силы были не равны. Тогда она с силой укусила учителя за руку, так что та завопила на весь коридор.
Мей вырвалась из оков и помчалась вниз, где располагался запасной выход. Добежав до двери и с силой в нее уперевшись, стало ясно , что она заперта. Шум шагов преследовательницы и её бормотание, приближались со скоростью сорокалетней женщины с лишним весом и не очень приятным запахом изо рта.
Мей подбежала к дверям, она не часто бывала здесь, потому , что было за теми дверьми догадывалась смутно, если ей не изменяла память, в этой стороне были мастерские. Она открыла дверь, и бинго. Девочка,забежала и замкнула на замок деревянную дверь покрытую столькими слоями краски, сколько было лет школе, это было видно, по облупившимся слоям, уложенным словно геологический срез. Задержала дыхание и ждала пока гроза минует. Было слышно, как шаги сначала приблизились к запасному выходу, послышался шлепок, учительница выругалась и побрела к дверям мастерской подергав за ручку она направилась на параллельную лестницу причитая что то себе под нос.
Выдохнув Мей уперлась лбом в дверь и пыталась отдышаться.
Запах дерева заполнял мастерскую, он был неотъемлемой частью комнаты и того мира, что царил здесь. Запах дерева успокаивает и дает наслаждение истинным гурманам природы. Посмотрев под ноги Мей увидела только свои следы, отпечатанные на толстом слое пыли.
– Нервная она какая то. – прозвучал голос внутри комнаты.
– Вот и я так думаю. Можно ведь все обсудить.– ответила Мей обернувшись и вглядывавшись в человека у токарного станка.
– Заходи, располагайся. – позвал старик.
– Я вас раньше не видела! Кто вы? – спросила Мей, укладывая рюкзак на стол.
Старик был сед в волосах и складно сложен, немного сутуловат, в глазах был живой блеск. Он был в рабочем фартуке, поверх коричневого костюма.
