скачать книгу бесплатно
Рассказы и сказки о животных. С вопросами и ответами для почемучек
Виталий Валентинович Бианки
Лучшие рассказы о живой природе с вопросами и ответами для почемучек
В книгу «Рассказы и сказки о животных» классика детской литературы Виталия Валентиновича Бианки вошли произведения, адресованные младшим школьникам. Это замечательные серии рассказов «Мой хитрый сынишка», «Про одного мальчика», «По следам» и «Сказки-несказки». Наша книга подарит юным читателям уникальную возможность – прочитать их с комментариями биолога и по-новому взглянуть на окружающий нас мир природы! Для младшего школьного возраста.
Виталий Валентинович Бианки
Рассказы и сказки о животных. С вопросами и ответами для почемучек
© Бианки В.В., насл., 2018
© ООО «Издательство АСТ», 2018
* * *
Мой хитрый сынишка
Приказ на снегу
Пообещал я как-то сынишке взять его с собой на охоту – тропить зайцев. И с тех пор не стало мне покоя. Каждое утро, чуть свет, сынишка врывается ко мне:
– Вставай! Сегодня пойдём? Погода хорошая.
Ему на охоту идти погода всегда хорошая. А зверя тропить, то есть разыскивать по следам, – не всякий день удобно. След разный бывает, смотря по погоде.
Я откажусь идти, а сынишка хныкать:
– Опять не хочешь! Ведь откладываем да откладываем… Когда же наконец пойдём?
И придумал я военную хитрость.
– Слушай, – говорю, – мою команду!
Он сразу руки по швам.
– Есть, – говорит.
– Ну вот: зря меня больше не буди. Утром, как встанешь, первым делом беги в садик. Там на снегу прочтёшь мой приказ – выходить в поход или нет.
– Есть, – говорит, – выходить утром в сад.
Он лёг спать, а я взял палку и вышел из дому.
Дом у нас с палисадничком. Зимой в палисаднике никто не ходит. Снег там как выпадет, так и лежит нетронутый. Я просунул палку сквозь забор и написал на снегу печатными буквами – сынишка у меня ещё маленький, только по-печатному разбирает:
СЕГОДНЯ НЕ БУДИТЬ!
В ту ночь я выспался хорошо: сынишка не пришёл будить меня спозаранку. Я встал, оделся и посмотрел в окно. Моё окно выходит как раз в палисадник, и моя надпись видна мне прямо из комнаты. Утро было серенькое, безветренное, тёплое: градусник за окном показывал чуть-чуть выше нуля. Снег не блестел, казался грязноватым, как плохой мел. Тусклым, скучным лежал мой приказ на снегу.
Я порадовался своей выдумке: ведь по этой надписи мне каждый день будет видно, какие изменения происходят и со следами в поле.
Стенки букв подтаивали, буквы расплывались, как на промокашке. В такой хмурый день свежие следы быстро расплываются, а прежние следы кажутся одинаково старыми.
Я спокойно сел за работу.
На второй день опять не пришёл будить меня сынишка.
Утро было солнечное; ещё с ночи завернул такой мороз, что снег стал, как пастила: сверху подсохла толстая корка – наст. По нему не только лёгкий зайчишка – волк и тот не провалится. И следа никакого не оставит – разве кой-где когтями царапнет. Надпись моя казалась нацарапанной ножом по льду. Стенки букв сверкали, как срезанный металл. Ямки наполнились мёрзлой крупкой. В такую погоду найдёшь одни старые следы, новых нет.
И третий день не принёс ничего хорошего.
Опять был мороз да ещё с ветром – позёмкой. Сухой крупитчатый снег мело по земле – пудрило следы. Буквы точно кто столовой солью посыпал. Пойдёт заяц утром с поля, где кормился, – с жировки, – его следы сразу и припудрит.
Как их отличишь от его вечерних следов?
Сынишка ходил насупленный, но молчал – приказ оставался в силе.
Я поздно засиделся в ту ночь за работой. Лёг под утро.
– Подъём! – вдруг кто-то крикнул мне в самое ухо, как бывало на военной службе. Но что-то больно уж тоненький голосок у дневального.
Я с трудом открыл глаза.
– Будись живо! – кричал сынишка. – Я уже чай пью.
Я только глянул в окно – и сразу убедился, что он не напрасно меня поднял: на оконной раме, на заборе лежал толстый, пухлый, как вата, снег.
Значит, перед рассветом выпала мёртвая пороша.
Так называют охотники выпавший ночью густой снег – лучший помощник следопыта. Он начисто засыпает все старые следы. Утром в поле глазам охотника открывается мёртвая белая пелена. И только самые свежие – утренние – следы зверей чётко отпечатываются в новеньком рыхлом снегу.
Я так заторопился на охоту, что забыл посмотреть на свою надпись. Да и ни к чему было: её, конечно, так же занесло, как и все старые следы.
Зимой зайца трудно увидеть – не только белоснежного беляка, даже серого русака.
Но только мы с сынишкой выехали за кладбище, сразу увидели след заячий.
Слышу, сынишка шепчет про себя тихонько стишки собственного сочинения:
Лап от задних пяточки
Впереди,
От передних пятачки
Позади.
Он у меня уже знает, что заяц на бегу заносит длинные задние ноги вперёд передних. След от задних продолговатый, пяточкой впереди, от передних – круглый, как пятачок, позади.
– Сам на кладбище пошёл помирать, – уверенно доложил сынишка. – Поворачивать?
– Нет, постой, – предупредил я, занося лыжи немного вбок. И снял с плеча ружьё. – Это ведь русачий след, а русаку чащи не надо, чтобы залечь. Смотри: дальше след оборвался. Тут заяц двойку сделал: повернул и пошёл назад своим следом. А вот скидка: он прыгнул в сторону, погоди-ка, вон не у того ли куста он залёг?
И только мы стали подходить к этому кусту, за ним мелькнули чёрные кончики длинных ушей. Я выстрелил. Здоровый русачина подскочил выше куста, перекувырнулся через голову и пропал.
Когда мы подошли, он уже не дрыгал, зарывшись в снег.
Без труда мы вытропили ещё трёх русаков и одного беляка. Но застрелить удалось ещё только этого беляка: остальные благополучно от нас удрали.
Мы отыскали длинную палку, привязали к ней за лапки обоих зайцев – серого и белого – и понесли их домой. Я держал палку в руке, сынишка положил другой конец её себе на плечо.
У самого дома нам встретился сосед. Он посмотрел на нашу добычу и сказал:
– Дельно! Тропили?
– Тропили.
– Так. Хорошее дело. Я вот тоже своего парнишку от молодых ногтей приучаю к разным следам присматриваться. Следопыт-охотник и на войне всегда первый разведчик и партизан тоже.
Слово «война» напомнило мне про мой приказ на снегу.
– А тебя всё-таки наказать надо, – сердито сказал я сынишке. – Ведь приказ-то был не будить меня!
– Я не виноват, – заявил он, нисколько не испугавшись. – Что осталось на снегу от приказа, то я и сделал.
– Как так? – не понял я.
– Сам посмотри.
Я взглянул через забор в палисадник. Там в ярком солнечном свете ослепительно блистало на снегу одно только короткое слово:
БУДИ
Остальных букв не было и следа.
– Я вижу, – объяснил сынишка, – каждый день буквы всё хуже. Я взял дощечку и прикрыл эти четыре буквы, чтобы приказ совсем не замёрз.
Маленький, маленький, а какой хитрый!
* * *
Почему называется «тропить»?
Охотники называют «тропой» следы, которые оставил зверь. Если следы оставлены на земле, это «чёрная тропа», если на снегу – «белая тропа». Поэтому выслеживание зверя называется «троплением». Разбирая следы, охотник узнаёт, что за зверь был, давно ли прошёл, откуда и куда направлялся.
Что такое палисадник?
Палисадником называют место между домом и изгородью, отделяющей участок от дороги.
А из чего делают мел?
Мел – это горная порода, образовавшаяся из остатков мельчайших организмов. Они жили много миллионов лет назад в морях, их скелетики были сделаны из кальция. После высыхания моря его дно стало сушей, а накопившиеся скелетики – мелом.
Почему свежие следы расплываются, а старые нет?
Во время оттепели следы на снегу подтаивают, поэтому их края расплываются. Ночью следы подмерзают и сохраняются без изменений несколько дней. В такую погоду бывает трудно отличить старые следы от свежих – они выглядят одинаково. Поэтому охотники во время оттепелей не ходят в лес, а ждут, когда наступит морозная погода, выпадет новый снег и на нём отпечатаются следы ходивших ночью зверей.
Почему наст такой прочный, что и волка выдерживает?
Наст – тонкая ледяная корка на поверхности снега. Он образуется весной, когда днём пригревает солнце, а ночью примораживает. На солнце снег сверху подтаивает, а ночной мороз превращает воду в лёд. За несколько дней наст утолщается и может стать таким прочным, что выдерживает значительный вес.
Что такое столовая соль? А какая ещё бывает?
Столовая, или пищевая (поваренная), соль образована молекулами натрия и хлора (из соляной кислоты), это одна из основных приправ в пище. Её добывают в озёрах с очень солёной водой или на морских мелководьях, выпаривая воду под солнцем. Древнюю соль добывают в шахтах, её называют каменной.
Почему беляк белеет, а русак остаётся серым?
В средней полосе живут два вида зайцев – русак и беляк. Русак покрупнее, с длинными лапами. Беляк помельче, его лапы покороче, зато более широкие, чтобы не проваливаться в рыхлом снегу. Русак любит открытые пространства, беляк предпочитает лесную чащу. Их называют так из-за разной окраски зимой: у русака спина и голова остаются тёмными – «русыми», беляк весь белеет, только кончики ушей чёрные.
Почему автор сразу решил, что это след русака?
Русак живёт в полях, его длинные задние лапы приспособлены к бегу. Беляк – лесной житель, его лапы короче и шире. Заячий след на свежем снегу легко узнать: впереди пара крупных вмятин от задних лап, позади пара небольших вмятин от передних лап. У русака передние отпечатки вытянутые, а беляка почти круглые.
Тетерева в лунках
К тетеревам, когда они сидят на деревьях, не подойдёшь на выстрел.
– Стой, не шевелись, – говорю я сынишке. – Смотри, что будет.
Мы вышли к опушке леса. А на другой опушке – через поле – на кружевных вершинах голых берёз сидят тетерева. Их десятка полтора. Они черны и неподвижны, как грачиные гнёзда.
Заметили они нас или нет? Если не заметили, сейчас будут ложиться спать.
Солнце уже село. За лесом горит яркая и низкая зимняя заря. Деревья кажутся на ней обугленными. Их стволы точно наклеенные на блестящей жёлтой бумаге чёрные полоски.
Вдруг одно из грачиных гнёзд обрушивается с ветки прямо на снег.
Это слетел первый тетерев – косач. За ним, как груши, падают с веток остальные. Вонзаются в снег, исчезают.
– Бежим к ним! – говорит сынишка и шуршит лыжами по мёрзлому снегу.
– Нет, – говорю я, – они ещё не заснули, не подпустят нас.
– А заснут, ты их всех перестреляешь?
– Не так-то просто! Через десять минут будет темно: стрелять нельзя. Но мы их и без ружья. Только точно запомни, где они в снег нырнули.
– Я точно. Вон у той двухствольной берёзы.
– Так. А теперь идём домой.
И по дороге я рассказываю ему свой план.
