скачать книгу бесплатно
– У тебя совсем крыша поехала!? – перебил Дамаск, остановившись посреди площади. – Какая баба Роза!? Атонах к ней через день да каждый день ходит! Она же выдаст нас ему с потрохами!
Похоже, Шах останавливаться был не намерен. Он спокойно вернулся обратно к затормозившему магу и, схватив его за рубаху, потащил за собой, обходя встречающихся на пути расфуфыренно одетых мужчин и не менее аляписто напомаженных женщин.
– Не выдаст. Она на него в последнее время зуб точит. Видать, он с ней был не очень-то учтив. И теперь она называет его не иначе как похотливый козел. Как только я упомянул, что нужна помощь, чтобы укрыть золотых деток от Атонаха, ее одобрению не было предела.
Два быстро шагающих мальчика свернули на улицу «Сладких поцелуев». Им нужно было пройти ее до самого конца и выйти в переулок Банщиков, который вел к арке Благочестия.
– Она дала мне Дурману и бармидос, – продолжал Шах в полголоса рассказывать свой план. – С Черным проблемы вряд ли возникнут, а вот с Гансом придется повозиться. Он ведь постоянно со своей нянькой. А на нее столько защитных заклинаний навешено, что и не подойдешь. Ей достаточно активировать их, от нас и горстки праха не останется. Ганс постоянно при ней или при Атонахе, а это уже проблема.
Нам нужно их убрать обоих. Короче, суть в следующем. Я иду к няньке и отправляю ее в объятья сонных демонов с помощью Дурмана. Ты же идешь к Атонаху и проделываешь тоже самое при помощи бармидоса. Если няньку нам нужно обезвредить на время, то Атонаха желательно надолго, чтобы тревогу подняли как можно позднее…
– Нет. Я иду к няньке. Ты к Атонаху, – жестко произнес Дамаск, крепко стиснув кулаки.
Шах вопросительно посмотрел на Белого. Его предложение попахивало откровенной дуростью, а ведь главарь Скорпусов продумал всё до мелочей, нельзя было менять роли. Иначе их будет ждать очень громкое фиаско. И если Золотым ничего не будет, то Шаха порвут на орифламму.
Заметив выражения лица координатора побега, Дамаск тяжело вздохнул.
– Атонах как никто другой умеет читать по лицам. А я плохо умею врать. Он будет задавать вопросы, на которые я не смогу соврать. Весь твой план полетит к Кардашу. Чернокнижники сотрут мне память, и я даже не вспомню, что хотел сбежать.
На лицо Шаха легла печать глубокой задумчивости. Какое-то время они шли молча, среди разносившегося людского гомона и очень настойчивого зазывающего крика торговцев.
– Это сложно. Атонах не принимает у себя такую мелочь как я. Нужна очень веская причина, чтобы меня к нему пустили… Можно, конечно, сказать, что нам надо группу поменять. Мол, с Бурыми дела не идут. Но это как-то… Всё равно этого недостаточно для того, чтобы попасть к Атонаху. Этот вопрос и Ветер решит…
– Или можно послать к нему не тебя, а Черного, – предложил Дамаск. – А мы с тобой разберемся с нянькой.
Шах облегченно выдохнул.
– Тоже вариант. Как только заберем Ганса, отправимся в Дикую Розу. Вы будете там сидеть два дня, а я буду в это время заниматься тем, чем обычно занимаюсь. Еще попробую узнать, какие корабли отходят в ближайшее время из Керибюса, куда они идут и есть ли у них пара свободных мест. Если здесь план провалится, придется уйти вглубь страны и попробовать прибиться к какому-нибудь каравану.
Тяжелая черная дверь с коваными головами змей отворилась. Дамаск шагнул в сторону виллы.
– Эй! – послышался за спиной возмущенный вопль Шаха.
Белый обернулся и снизу вверх посмотрел на Дыру, который толкнул разгневанного главаря Скорпусов в пыль.
– Он со мной, Дыра!
Мужчина перевел на Дамаска свои капельные злые глазки и отрицательно помотал головой.
– Что значит, нет!? Я говорю…
– Да ладно, Белый. Я здесь тебя подожду, – прервал начинающего колдуна Шах.
Дамаск посмотрел на главного Скорпуса, который с самой своей серьезной физиономией напутствующе ему кивнул, призывая к разумным действиям. Белый уже направился по гравиевой дорожке, как вновь услышал голос Шаха.
– Ах, да! Постой-ка.
Юный маг непонимающе обернулся и еле успел поймать фиолетовый мешочек с золотой тесьмой.
– Передай это Черному. Он все-таки выиграл спор чертяга, – зло сплюнул на землю скорпус и незаметно подмигнул Дамаску.
Не намереваясь дольше держать ворота нараспашку, Дыра захлопнул черную железную дверь. Раздался металлический скрежет, и магический механизм запер замок. Белый забежал внутрь виллы главы Гильдий. Прошерстив первый этаж и наткнувшись на дворецкого по имени Дьярмо, высокого сухопарого старика с двумя клочками седых волос на круглом загорелом черепе, Белый выяснил, что Черный находится в зале Волшебства (на самом деле это было обычное помещение без окон, где доморощенным магам надлежало оттачивать свое мастерство).
Дамаск, что есть духу, забежал на третий этаж по винтовым мраморным лестницам и как только добрался до дубовой запертой двери, начал в нее барабанить. Послышались глухие шаркающие шаги, и через несколько секунд тяжелая дверь отворилась.
– Здравствуй, золотой. И ты пришел? – поинтересовался мягкий женский голос.
Дамаск с неудовольствием увидел в открывшемся проеме гладкое милое лицо няни Ганса, которая в свое время воспитала его и Бирма. У нее были добрые чуть раскосые карие глаза и мягкие улыбчивые губы. Она всегда носила огромных размеров накрахмаленный чепец.
– А… Чер… Бирм здесь? – стушевался Дамаск.
– Да, да. И Ганс здесь, – радостно защебетала няня, открывая дверь шире и впуская Белого внутрь.
В общем-то, зал Волшебства не очень напоминал зал, это больше походило на комнату с белыми грунтовыми стенами, каменным серым полом, большим добротным камином и прикрученным к полу столом с разноцветными колбами, большим графином воды и горшками с разнообразными растениями. На столе помимо прочего сидел смеющейся Ганс, держащий в руке изогнутую реторту, в которой бурлила жидкость кислотно-зеленого цвета. Перед ним стоял Бирм и как заведенный крутил своим черным длинным пальцем. Именно благодаря ему жидкость бурлила.
Дамаск сначала растерялся, когда увидел няню и Ганса, но быстро понял, что всё сложилось как нельзя лучше. Ничего неподозревающая женщина повернулась к только что пришедшему магу спиной и плавной походкой направилась к столу. Белый быстро вытащил из кармана мешочек, который кинул ему Шах, споро развязал золотые тесемки и вытащил две маленькие бутылочки. В одной из них была фиолетовая жидкость, а во второй желтый блестящий порошок. Подумав, что порошок это и есть Дурман, Дамаск сунул бутылку с жидкостью обратно в мешок, а оставшуюся откупорил.
Он быстро сократил расстояние между собой и няней и негромко воскликнул:
– Кайра!
Услышав свое имя, няня обернулась и, не успев ничего понять, вдохнула желтую пыль, которую Дамаск метнул ей в лицо из бутылочки, предварительно задержав дыхание. Женщина начала чихать, затем ее сильно мотнуло, веки упали на глаза. Она усиленно пыталась устоять на ногах, шатаясь из стороны в сторону, однако Дурман оказался сильней нее, и милая добрая Кайра опрокинулась на твердый каменный пол. Какое-то время ее тело сотрясали конвульсии, после чего она затихла.
– Белый, ты чего!? – возопил Черный, первый придя в себя. – Ты ее убил!?
Ганс тут же захныкал. Дамаск и сам был в ужасе от увиденного. Но ведь Дурман не убивает! Перепуганный маг подскочил к няне и прижался ухом к ее груди, пытаясь выслушать стук сердца. Прошли томительные секунды, прежде чем он услышал заветные глухие удары.
– Она жива! – вскакивая с пола, чуть громче, чем нужно, взволнованно сообщил Дамаск.
Он подбежал к ревущему Гансу и, вырвав у малыша реторту, подхватил его на руки.
– Ты был прав. Нам нужно убегать отсюда. Атонах устроил мне ловушку. Щербет мертв. Сейчас ты пойдешь…
– Щербет мертв!? – ошалело выкатив глаза из своих черных орбит, громко переспросил Бирм.
– Шшшшшш!!!! – яростно зашипел на него Белый, обернувшись на дверь. – Да, мертв. Сейчас ты должен пойти к Атонаху и сделать так, чтобы он выпил вот эту жидкость…
Держа одной рукой взахлеб ревущего Ганса, второй рукой Дамаск пытался вытащить из мешка бутылочку с бармидосом. Это у него плохо получалось, поэтому Черный вырвал у него мешок и сам достал оттуда снотворное. Казалось, он ничуть не удивился, а только повертел перед носом склянку с сиреневым содержимым, после чего недовольно спросил:
– И как ты это представляешь?.. Ганс, тихо! С няней все хорошо! Она спит!
Малыш тут же замолк.
– Я не знаю, – честно признался Дамаск.
– Ты не знаешь, и поэтому решил спихнуть это дело на меня?
Белый оскорбился. Всё, что он мог сделать сам, он никогда не перекладывал на других.
– Нет, просто я не смогу сдерживать себя в присутствии Атонаха. А ты сам знаешь, как его кабинет (да и он сам) нашпигован всякими артефактами. Мы никуда не убежим, если пойду я. Чернокнижники сотрут память и тебе, и мне, и мы снова будем жить в неведенье.
– Ладно, ладно. Я всё понял. Только надо придумать, как заставить его выпить это зелье.
Повисло молчание. Прошло минут десять, прежде чем Бирм подал голос.
– А зачем нам усыплять Атонаха? Всё равно он хватится нас только к вечеру.
– Нас-то может быть, а вот Ганса он проверяет куда чаще. К тому же если он обнаружит пропажу раньше вечера, мы ничего не сможем сделать.
– Тогда надо заставить его как-то выпить эту дрянь…
– Может подлить в его любимый кофе? – спустя пару минут предложил Бирм.
– Ну конечно! Зайди и скажи: "Отец, я тут решил за тобой поухаживать, вот кофе тебе сварил, которое умеют варить только тармийцы из ядовитых зерен, которые убьют тебя, если приготовить неправильно".
– Ну, предложи ты что-нибудь! – разозлился Черный, метнув на Белого яростный взгляд.
У Дамаска тоже идей не было. Но замысел с кофе зацепил его. Думая, о способах влить в Атонаха бармидос, он почему-то снова и снова возвращался к этому горькому неприятному напитку. Пока, наконец, его не озарило.
– Сейчас идешь на кухню, берешь чай, сок, неважно. Вливаешь туда снотворное. Направляешься с этим делом к Атонаху. Говоришь, что научился превращать один напиток в другой. Заставляешь его отпить чай, врешь, что сейчас превратишь его в лучший тармийский кофе, а пока ты врешь, он уже уснет!
Бирм широко улыбнулся, обнажив свои белоснежные блестящие зубы.
– А что дальше?
– Мы с Гансом будем ждать тебя на улице.
– Это я понял. А дальше-то что мы будем делать? Куда направимся? – допытывался Бирм.
– На месте объясню. Время не ждет.
Черный согласился. Выбегая из зала Волшебства, Дамаск резко остановился и замер в проходе, смотря на спящую няню. Он подхватил сползающего с рук Ганса, который отчего-то становился всё тяжелей и тяжелей, и глянул на Бирма. По нервным движениям темнокожего парня было понятно, что волнение растет его с каждой секундой.
– Что? – нетерпеливо спросил он молчащего Белого.
– Закрыть-то мы ее здесь закроем, но вот когда она очнется, то такой шум поднимет, что до самого Заршора будет слышно…
Бирм быстрым движением глянул за спину Белого, в зал Таинств.
– И что ты предлагаешь?
Мысли метались в голове, как рой взбешенных пчел. У Дамаска было ощущение, что он опаздывает, что если сейчас он что-то не придумает, то разверзнутся небеса, и его поразит молния. Маленький Ганс не издавая ни звука крепко вцепился в жилетку старшего брата и испуганно смотрел на Бирма своими огромными зелеными глазами.
– Ты ведь маг! Поставь заглушку на дверь! – почти радостно воскликнул Дамаск, окрыленный этой идеей.
– Ты дурак что ли? Какая заглушка? Я из тридцати четырех магических рун знаю только пятнадцать, а воспроизводить худо-бедно могу только три. Но даже с ними никакие заклинания у меня не получаются.
– И это я после этого дурак… – недовольно проворчал Белый, злобно зыркнув на Бирма из-под светлых бровей. – Ладно. Ты иди к Атонаху, а я что-нибудь придумаю.
Долго уговаривать Черного не пришлось. Ничего не говоря, он сунул Белому ключ от двери, после чего ринулся в сторону винтовой лестницы. Дамаск же посадив Ганса около стены в коридоре, начал усиленно думать.
Он долго пялился на колбы и реторты, заполненные непонятными разноцветными жидкостями. Жутковатая идея возникла не сразу. Белый стеклянным взглядом с минуту смотрел на колбу с зеленой вязкой жижей, потом медленно перевел взор на лежащую няню. Он не спеша взял три реторты с розовым содержимым, колбу с жижей и подошел к женщине. Поставив ношу на пол, Дамаск всё свое внимание сосредоточил на невидимый простым людям мир энергий. Но как всегда перейти в него оказалось делом не из легких. Он весь покраснел, пока пыжился увидеть разноцветные нити. Спустя несколько минут ему это удалось.
Следуя какому-то наитию, ведущему его за руку через все трудности, Дамаск переплетал обволакивающие вокруг колб ядовитые энергетические волокна, где-то затягивая, а где-то распуская их ход.
В итоге, содержимое начало нехотя подниматься со своих насиженных стеклянных мест, синхронно выскальзывая из круглых горлышек. Сначала, розовая и зеленая слизь была чересчур жидкой, поэтому Дамаск придал ей консистенцию липкого, подтаявшего "лизуна", собрав ее в большой шар. Он пытался растянуть его над Кайрой, но ничего не выходило. Чувствуя, что выдыхается, Белый непроизвольным движением развел руки в стороны и с удивлением увидел, как розово-зеленый "мяч" развернулся в большое резиновое полотно.
"Так значит можно пользоваться не только головой!" – пронеслась и забылась мысль.
Белый медленно опустил руки, а вслед им, прямиком на Кайру, опустилось и его творение. Оно полностью укрыло ее, съежившись по фигуре, вырисовывая даже черты ее лица. Дамаск уже собрался было идти, но увидел, как грудь няни начала судорожно дергаться. Через несколько мгновений она и вовсе начала биться в конвульсиях. До Белого дошло, что она задыхается.
В панике, мальчик кинулся к ней, и не придумал ничего более умного, как ткнуть пальцами ей в ноздри. Зелено-розово-коричневая пленка не поддалась. Всё еще смотря на магический мир энергий, Дамаск перестроил плотность резинового полотна и точным ударом пробил две ровные дырки для ноздрей. Няня со свистом вдохнула воздух, после чего ее дыхание начало выравниваться.
Радости от содеянного Дамаск не испытывал, даже несмотря на то, что очень успешно использовал магию. Подгоняемый тревогой и страхом, он спешно выбежал из зала Волшебства и начал запирать дверь.
– Старая мышь! – звонко крикнул Ганс, так что Белый дернулся и больно ударил руку об косяк.
Он быстро обернулся, заметив поднимающегося по лестнице Дьярмо. Старой мышью его обычно звал Атонах. Ганс перенял эту привычку у него.
– Ты чего здесь-то? Черный внизу шастает. Как вы разминулись-то? А Кайра где? Хозяин точно скоро пришибет эту бабу! – проскрипел старик, подслеповато щурясь с другого концы коридора.
От рождения совершенно не умея врать, Дамаск начал придумывать на ходу более или менее правдоподобную ложь, постоянно запинаясь и жутко краснея.
– Так виделись мы с Черным… Он это… С Гансом в зале сидел… Кайра-то, она того… ушла куда-то опять… А Черный он это… Придумал чего-то там со своей магией… Пошел Атонаху показывать… А меня с Гансом попросил посидеть… Вот. Так всё и есть.
– Няня там! – ткнув пальчиком на дверь, пропищал Ганс.
Перепугавшись, что всё сейчас раскроется, Дамаск резко подхватил мальчонку на руки и злобно шикнул ему: "молчи!".
– На улицу она ушла. Ганс попросил у нее пряничного коня. Вот она и ушла. Да ведь, Ганс? – очень уверенно произнес он, после чего поспешно прошипел: "Скажи да!".
– Да! – весело прозвенел мальчик, воспринимая всё как игру.
– Да мне-то какое дело… – проворчал Дьярмо, разворачиваясь в другую сторону и зашаркав прочь, в чердачную комнату, больше напоминавшую кладовую и являющуюся опочивальней "Старой мыши".
У старика даже мысли не возникло, что Белый его обманывает. Как только дверь за Дьярмо захлопнулась, Дамаск, что есть духу, понесся к лестнице. В полукруглом пролете между вторым и первым этажом, он наткнулся на поднимающегося Бирма.
– Получилось? – в один голос спросили мальчишки друг друга, вызвав громкий режущий смех Ганса.
– Тихо, Ганс! – шикнул на него Дамаск, после чего вновь озабоченно обратился к Черному: – Атонах выпил бармидос?
– Выпил. Как Кайра?
– Шуметь не будет.
Тиски страха немного ослабили свою хватку, и Дамаск ощутил облегчение на краткий миг. Но расслабляться было рано. Быстро спохватившись, он вновь бегом начал спускаться по лестнице, слыша топот ног Бирма, позади себя. Пробегая по залу первого этажа, Дамаск услышал, как хлопнула входная дверь. Используя набранный разбег, он одним резким движением проскользил по гладкому мраморному полу за толстую колонну, заранее зажимая рот Гансу, чтобы тот не рассмеялся. У Черного с реакцией было похуже. Он почти пробежал мимо, но Дамаск вовремя схватил его за шиворот и дернул на себя.
Бирм аккуратно выглянул из-за каменного рельефного столба и едва слышно прошептал:
