скачать книгу бесплатно
В недоумении я разглядывал его целую секунду. Затем из меня вырвался громкий смех. Безрадостный звук наполнил древний могильник.
– Не думал, что ты сегодня в настроении шутить.
– О, я вовсе не шучу. – Его черные глаза сосредоточились на мне. – Я говорю совершенно серьезно. Конечно, если ты хочешь выжить, Бернетт.
Моя улыбка застыла.
– Безграничная сила исчезла столетия назад. Даже самые могущественные азлаты всех времен не смогли ее выследить. Разумеется, не смогли, ведь сами боги скрыли эти три отличительных знака, Лахлан. Никто и никогда не сможет завладеть этим артефактом.
– Ты забыл про Сифру Иверсен, мальчик.
– Я не верю ни единому слову из этой глупой сказки, – прошипел я. – Иверсены всегда были и остаются лживым, показушным и бездумным кланом. Если бы мне пришлось выбирать между отрядом темных и одним Иверсеном, я бы предпочел убить второго.
Лахлан усмехнулся.
– Тогда ты обрадуешься, услышав, что Хелена прибудет в порт к рассвету.
Я скривил лицо. Он засмеялся. Это звучало холоднее смерти.
– Что бы ты ни думал об Иверсенах, твоя так называемая глупая сказка – единственная зацепка, которая у тебя есть. Воспользуйся ей, если тебе дорога жизнь. Найди майора Томаса Вейра и отбери у него силу.
– Никто на такое не способен.
Выражение лица Лахлана сделалось серьезным.
– Если кто-то и способен это сделать, то только ты, Бернетт.
Он щелкнул пальцами и исчез.
Я остался наедине со своими бурными мыслями и тусклым пламенем факела, которое как будто придавало обстановке сдержанный вид. Ничего не указывало на то, что некромант темного народа только что совершил надо мной могущественный ритуал. Если бы у власти закрались хотя бы малейшие подозрения, меня бы незамедлительно отправили в ссылку. Я сильно рисковал, устраивая эти тайные встречи, но Лахлан был моим единственным лучом надежды в мире, который становился все более мрачным. И как бы нелепо ни звучали его слова… Я знал, что он сказал правду.
Словно туманное видение, которое медленно прояснилось, я понял, что у меня не было другого выбора.
Независимо от того, потерплю я неудачу или нет, эта самоубийственная, изнурительная миссия была моим последним якорем. А это означало, что мне предстояло пойти против самого главного правила моего народа. В случае, если про это станет известно, меня обвинят в государственной измене. Верховные казнят меня. Беспощадно. Но не сделай я этого, то в конце послушания уже богиня мертвых будет ждать меня, чтобы сопроводить в Тир-на-Ног.
Решение было принято. Мне предстояло нарушить Высший Закон. Отныне все, что имело значение, – это майор Томас Вейр и Безграничная сила древних кельтских божеств.
Выйдя на улицу, я почувствовал прилив надежды. Прохладный воздух щекотал мои щеки. Я оседлал Экзодию и поднял ее в небо. Этот полет отличался от нашего прибытия. До этого меня и моего геральчиро сопровождала мутная аура. Она постоянно издавала жалобные крики, которые терялись на пронизывающем ветру. Экзодия чувствовала, что что-то во мне хотело сдаться.
Сегодняшняя ночь прощалась с нами ясным небом. Впервые за долгое время не упала ни капля дождя.
Хелена
Лицо моего деда было спрятано за газетой, когда я спускалась по лестнице. Он услышал шаги и опустил ее. Без единой эмоции разглядывал форму колледжа, состоящую из плиссированной юбки в красную клетку и белой блузки с рукавами-фонариками.
Форма была отвратительной. Белые шерстяные гольфы доходили до колен. Галстук-бабочка, соответствующий ткани юбки, был прикреплен к верхней пуговице между боковыми сторонами воротника блузки, и я чувствовала себя так, будто кто-то обернул меня дешевой подарочной лентой. Я взглянула на массивные черные ботинки на шнуровке, которые выглядели так, будто они были из девятнадцатого века. Я уже скучала по своим уютным «Мартинсам». Наряд казался устаревшей версией образа в стиле «Темной Академии».
– Твой пиджак. – Взгляд Натаниэля метнулся к предмету одежды, воротник которого я держала между пальцами. Его подол подметал пыльные ступени лестницы. – Почему ты его не надела?
Я спустилась до начала лестницы и пожала плечами.
– Сегодня должно быть тепло. В приложении писали, что весь день будет солнце.
– В приложении?
– На моем телефоне.
– Ага. – Он нахмурился. – Ты должна надеть пиджак.
Я прислонилась спиной к массивной витрине. На краю полки стояли книги, мусор, стеклянные банки, мусор, свечи, и – вот так сюрприз – мусор, накиданный в огромную кучу.
– Просто… – Я смиренно посмотрела на пиджак, прежде чем поднять глаза. – С этой штукой я выгляжу так, будто выступаю в марширующем оркестре.
– Это абсурд, – сказал он. – Что плохого в манжетах?
– Ничего, но… – Я вздохнула. – Я просто хотела бы носить свои собственные вещи.
Натаниэль отложил газету и поднялся. Он повернулся ко мне спиной, убежал на кухню и вернулся с кофейной чашкой в руке.
– У колледжа есть свои принципы, Хелена.
Я закатила глаза.
– Вот это абсурд. Мы живем в двадцать первом веке. – Я провела руками по своей форме. – А как же самовыражение?
Его взгляд по-прежнему был устремлен на меня – невыразительный и невозмутимый. Он снова отхлебнул свой кофе.
– Лучше всего, чтобы ты попыталась приспособиться. Было бы невыгодно давать жителям лишний повод говорить о тебе.
Я смиренно опустила плечи.
– Адьес, анонимность.
Натаниэль уставился в свою тарелку.
– Тихий Ручей другой. Но ты привыкнешь к этому.
– Конечно. – Мне казалось, что я никогда не смогу согреться в этом месте. Но да, возможно, на это требовалось время. Я переместила ремень своей джутовой сумки повыше на плечо и отвернулась. – Увидимся сегодня вечером.
– Возвращайся до захода солнца.
Я остановилась в движении.
– Почему?
Мой дед провел кончиком пальца по краю чашки. Тусклый свет газового фонаря отбрасывал на него зловещую тень.
– К ужину. – Он взглянул на свой ноготь. – Это… мои принципы. Ужин в семь. Ориентируйся на это время.
– Ладно. – На мгновение я задержалась на пороге. Мои пальцы покоились на дверной ручке, пока я смотрела на деда. Но он не предпринял никаких попыток поднять голову. – Должна ли я… Вернее, могу ли я навести порядок в доме? Сегодня вечером. Я была бы рада помочь тебе в этом…
– Нет. – Его грубый тон заставил меня вздрогнуть. Чашка в руке дрожала. Кофе пролился на его пальцы и расплескался по деревянному полу. Я сомневалась, что он это вытрет. – Я сделаю это.
– Я могла бы…
– Я сделаю это, Хелена. – Он не смотрел на меня. – Иди, а то опоздаешь.
Отреагировала я не сразу. Но, когда Натаниэль отвернулся и вяло прошаркал на кухню, я вышла из дома, жадно хватая соленый весенний воздух. Солнечные лучи сегодня были необычайно щедры для востока Шотландии. Я закатала рукава ужасной блузки выше локтей и пересекла чахлый палисадник. Мне было непонятно, как мой дед мог жить в этом доме.
Здесь, наверху, скалы не имели границ. Порывистый ветер запутывал пряди волос. Челка хлестала меня по лицу. Пришлось завязать хвост и тут же распрощаться с локонами, которые я сделала с помощью выпрямителя. Я наслаждалась пьянящими проявлениями дикой природы, в том числе легким плеском воды об утес, пока не увидела море.
Я внимательно впитывала в себя каждую деталь суровой обстановки, пока мой взгляд не остановился на маленькой девочке. Она стояла на коленях у скал недалеко от меня. Ее колени выступали на несколько миллиметров над пропастью. Кончики огненно-рыжих волос касались подбородка девочки. Она наклонилась, чтобы исследовать пальцами участок осыпи, и засмеялась, когда камни упали в глубину. Однако я осмотрелась в панике. За этим ребенком никто не присматривал?
Девочка снова наклонилась вперед, но на этот раз потеряла равновесие. Мое сердце бешено заколотилось. Я побежала так быстро, как только могла. Увидев, как малышка споткнулась, я хотела завопить, закричать – что угодно, но это не помогло бы, поэтому я просто побежала еще быстрее, молясь, надеясь, трепеща.
Осталось всего три метра, подумала я. Три, теперь два. Держись, малышка, только держись…
Ее глаза широко распахнулись. Рот девочки сложился в ужасающе широкую, большую букву «О». Я резко остановилась. Шок затопил мое сердце. Было уже слишком поздно.
Девочка упала в пропасть.
Хелена
Я издала крик, леденящий кровь. Он рассеялся над морем, которое всего за несколько секунд до этого поглотило невинного ребенка. Затаив дыхание, я стояла там, вытянув руки, как будто еще могла поймать ее, как будто все еще могла предотвратить то, что только что произошло. Несмотря на солнечные лучи, меня окутал безжалостный холод. Его ледяные когти парализовали тело. Мне не удалось заглянуть за край пропасти.
Только смутный звук захлопнувшейся входной двери пробился сквозь туман моих мыслей. Я повернула голову и увидела молодого человека в черной водолазке. Его светло-соломенные волосы выглядели растрепанными и непослушными – такими же дикими, как и его глаза, удерживающие мой взгляд.
– Девочка! – прокричала я. – Она…
Он не дал мне закончить. Через несколько секунд парень оказался на краю утеса. Время между нами замерло. Я наблюдала, следила за его движениями и, затаив дыхание, ждала момента, который покажет мне, что все это взаправду. Я не знала, какой реакции ожидала. Возможно, вспыхнувшей боли в его теплых карих глазах. Чего я, конечно, не ожидала, так это веселой ухмылки, которая в эту секунду появилась на очень привлекательном лице незнакомца.
– Твое стремление к острым ощущениям уже начинает действовать мне на нервы. – Его длинные пальцы обхватили край скалы. Легкий порыв ветра откинул кончики волос с его лица, прежде чем они снова упали на левый глаз. – Даже не знаю, что с этим делать, Элин Вудворт.
– С кем ты разговариваешь? – спросила я, совершенно сбитая с толку.
– Со своей дочерью.
– Что, прости?
Вместо ответа он протянул руки в бездну. Под тканью свитера я разглядела натренированные мышцы. Новая волна паники захлестнула меня, потому что я подумала, что он тоже сейчас упадет. Но внезапно из-за края утеса показалась копна рыжих волос, а на детском лице появилась широкая улыбка, когда мужчина поднял девочку над скалами.
Что за…
Я недоверчиво уставилась на них. Ее маленькая головка склонилась к плечу отца, и, заметив мой взгляд, девочка спрятала лицо в его руке. Она была маленькой. На вид ей можно было дать не больше пяти лет. Ее отец, в свою очередь, казался моим ровесником, но его осанка, черты лица – все в нем выглядело таким уверенным, таким грациозным, что я чувствовала огромную пропасть между нами.
– Извини. – Его голос звучал так, как будто он извинялся за пролитый на меня кофе. – Поведение Элин может быть пугающим, когда ты ее не знаешь.
– Пугающим? – Я растерянно заморгала. – Это было не просто пугающе. Я была… я не могла… – Я бешено жестикулировала руками. – Она упала со скалы!
Он осмотрел меня трезвым взглядом.
– Элин знает, что делает.
Гнев нарастал во мне, трепетал внутри, словно взбешенная ласточка.
– Она же ребенок! Почему ты позволяешь ей играть возле этого обрыва одной?
Отец девочки не моргнул и глазом. Непонятная ухмылка все еще красовалась на его губах. Повисла напряженная тишина, пока я внутренне готовилась к ответу и подбирала слова, чтобы противостоять ему.
Этот ребенок мог погибнуть!
– Элин знает, что делает, – повторил незнакомец. Прежде чем я успела что-то возразить, прежде чем я смогла даже вздохнуть, он повернулся ко мне спиной с почти пугающей элегантностью и исчез в доме вместе со своей дочерью.
Я ошеломленно смотрела им вслед, пока не заметила плачевное состояние его каменной хижины. Здание выглядело как традиционный коттедж давно забытых дней. Белая стена из сухого камня обветрилась, окна были маленькими и асимметричными. Солома заменяла традиционную крышу. Должно быть, этот дом простоял здесь значительно дольше, чем существовал Тихий Ручей.
Мой гнев, не найдя выхода, заставил меня судорожно выдохнуть. Этот вздох растворился на ветру. Осторожными шагами я приблизилась к краю обрыва. Мои ноги протестовали при виде головокружительной высоты. Из меня вырвался сдавленный хрип, но, как бы я ни была напугана… отвернуться уже не могла.
Нежными прикосновениями белая пена осыпала каменную стену меланхоличными поцелуями. Неподдельная, не обработанная красота природы загипнотизировала меня. Я задавалась вопросом, как что-то настолько прекрасное могло быть одновременно таким пугающим. Вдруг меня охватила тревога. Мой взгляд блуждал по скале и остановился на выступе плоской стены утеса. Это выглядело неестественно. Странно.
В моей голове проносились беспорядочные мысли. Паника, охватившая мои конечности, начала медленно ослабевать. Я отвернулась, но ситуация продолжала мелькать перед моим внутренним взором. Шокированное лицо девочки, когда она падала. Ухмылка, когда отец поднял ее над скалами. Как могло случиться, что гладкая стена утеса имела только один-единственный выступ – и прямо здесь?
Я заставила себя успокоиться. Мой мозг слишком драматизировал все произошедшее. Девочка жила здесь. Она прекрасно знала это место. И все же…
По моим рукам поползли мурашки. Внезапно мне жгуче захотелось уйти с этих скал. Я решила спуститься по тропе к центру города и блуждала в узких улочках между домами, пока не добралась до порта. Меня обдало запахом рыбы и водорослей, а от прохладного сквозняка по бедрам пробежал холодок. Некоторое время я шла по плохо уложенной брусчатке набережной, пока до меня не донесся разговор двух моряков. Они разговаривали, сидя на своих лодках. Оба были одеты в рыбацкие панамы и жилеты.
– Пропустим сегодня вечером по стаканчику в «Королевском утесе», Руфус?
– Я не знаю…
– Давай, старый пень. Завтра мне нужно ехать в Стонхейвен.
– В другой раз, Том. Моя жена ждет.
– Ах, о том и речь, Руф, о том и речь. – Он жестикулировал в воздухе рыбацким ножом. Солнце отражалось от стали. – За каждым хорошим моряком стоит сильная женщина – или несколько во многих портах.
Я скривила лицо.
– Идиот.
Возможно, я перегнула палку, но его слова разозлили меня. Они напомнили о первых отношениях, в которых мне довелось неприятным образом узнать, что парень просто играл со мной. Финли никогда бы так не поступил. Финли был бы… Он был бы…
Я зажмурила глаза, отгоняя мысли о нем. Чего я ожидала? Что он будет стоять в порту с табличкой и ждать меня после того, как от него вот уже сколько времени не поступало никаких известий?
Том переместил вес в своей ржаво-коричневой лодке, чтобы повернуться ко мне. Его лицо казалось опухшим, рыбацкая панама вдавилась в плоть. Отвратительная жадность отражалась в его глазах, когда он рассматривал мое тело.
– Да неужели? – Он издал мерзкий смешок, который пронесся над Северным морем. – Возможно, будь ты одной из них, думала бы по-другому. Не возражала бы, малышка.
Я остановилась и вздернула подбородок.
