Шри Ауробиндо. Биография. Глоссарий

скачать книгу бесплатно

Шри Ауробиндо. Биография. Глоссарий
Шри Ауробиндо

Шри Ауробиндо. Собрание сочинений #1
Обе представленные здесь работы – как емкая и проникновенная биография Шри Ауробиндо, написанная его учеником, так и Глоссарий терминов, составленный на основе цитат из произведений самого Шри Ауробиндо, – являются неотъемлемым дополнением к настоящему собранию сочинений. Мы надеемся, что они будут интересны и полезны не только последователям Шри Ауробиндо, но и всем, кто интересуется философской мыслью вообще и индийской философией в частности.

Шри Ауробиндо

Биография. Глоссарий

Предисловие

В настоящий том вошли биография Шри Ауробиндо и Глоссарий терминов, встречающихся в его работах.

* * *

Чрезвычайно сложно написать биографию столь уникальной и многогранной личности как Шри Ауробиндо. Однако, на наш взгляд, автору представленной здесь биографии – Кешавмурти, одному из учеников Шри Ауробиндо, – удалось не только гармонично охватить в своей работе все основные аспекты жизни и деятельности Шри Ауробиндо, но и продемонстрировать их взаимосвязь и взаимозависимость: отразить весь драматический, исполненный тягот, испытаний, самопожертвования, но великий жизненный путь Шри Ауробиндо, проследить основные вехи его «внешней» биографии во взаимосвязи с его внутренней эволюцией, представить его духовные завоевания и прозрения, и кроме того – его многостороннюю творческую деятельность как патриота-революционера, выдающегося мыслителя, беспристрастного и скрупулезного исследователя, поэта-провидца, могучего йогина.

Спектр работ Шри Ауробиндо чрезвычайно широк: от революционных воззваний и филологических исследований до утонченной философской прозы и боговдохновенной поэзии; кроме того, в ходе своей йогической эволюции Шри Ауробиндо прошел ряд стадий, ряд кардинально отличающихся уровней сознания, в результате чего многие из центральных категорий его учения на протяжении его жизни также претерпели существенные изменения, и работы Шри Ауробиндо, принадлежащие к разным периодам, отражают эту эволюцию. Настоящее собрание сочинений охватывает все периоды творчества Шри Ауробиндо, поэтому, только хорошо зная его жизненный путь, основные этапы его духовного восхождения, читатель сможет наиболее правильно и полно воспринять содержание его работ, принадлежащих к разным периодам, и наиболее точно осознать смысл его учения.

Любитель истории найдет в этой биографии жизнеописание выдающейся личности мирового значения; философ откроет в ней материал, проливающий свет на подоплеку уникальных работ Шри Ауробиндо; ищущему она поможет полнее представить личность своего кумира и учителя.

* * *

Глоссарий терминов дает представление о терминологии, использованной Шри Ауробиндо при разработке своей уникальной философской системы. Наряду с санскритской лексикой и терминами-неологизмами, введенными им в употребление в попытке конкретизировать на языке разума категории и реалии, превосходящие как пределы познанного человеком, так и сферу разума в целом, в Глоссарии представлены общеупотребительные понятия, такие как «психическое» или «витальное», или даже – как «сознание» и «жизнь», которым Шри Ауробиндо придавал отличный от общепринятого смысл.

Ценность этого Глоссария еще и в том, что термины в нем поясняются не абстрактными определениями, но цитатами из работ самого Шри Ауробиндо, который считал, что «значение отдельных терминов должно определяться исходя из контекста; всякое определение сужает смысл». При этом в Глоссарии сведены воедино четкие и подробные формулировки, предложенные самим Шри Ауробиндо для всех значимых категорий его мировоззрения.

Таким образом, Глоссарий, фактически, является не просто справочным пособием к работам Шри Ауробиндо, но книгой великого знания, несущей в себе живую вибрацию Истины; он демонстрирует титанический труд мысле– и словотворчества, проделанный Шри Ауробиндо в стремлении выразить в человеческом слове невыразимые реалии Бесконечности.

* * *

В целом обе представленные здесь работы – как емкая и проникновенная Биография, так и Глоссарий терминов, составленный на основе цитат из произведений самого Шри Ауробиндо, – являются неотъемлемым дополнением к настоящему собранию сочинений. Мы надеемся, что они будут интересны и полезны не только последователям Шри Ауробиндо, но и всем, кто интересуется философской мыслью вообще и индийской философией в частности.

Кешавмурти

Шри Ауробиндо – Надежда Человечества

От автора

По правде говоря, одной биографической книги о Шри Ауробиндо недостаточно; каждая из блистательных cторон его личности – Поэт, Государственный деятель, Пророк, Йогин – заслуживает собственной биографии. Предлагаемая книга не ставит перед собой задачи раскрыть читателю все стороны его личности. Это всего лишь робкая, полная поклонения попытка показать некоторые яркие моменты жизни Шри Ауробиндо, чья Добродетель куда более ощутима, чем любая материальная реальность жизни.

Я понимаю, что исследование Учения Шри Ауробиндо и краткое изложение его основных трудов несопоставимы; в конечном итоге ничто не сможет заменить истинного слова самого Мастера, а потому те читатели, которые смогут обратиться к его трудам, обретут в них щедрый и полный откровений мир.

    Кешавмурти

Англия

(детство)

1872–1893

Англия

…Как-то в лесной глуши штата Кентукки встретились двое фермеров и остановились, чтобы поприветствовать друг друга. Вскоре разговор о погоде был исчерпан, и один из путников посетовал: жизнь так однообразна, что даже и поговорить-то не о чем. Его собеседник согласно кивнул, мимоходом заметив: «Вот разве что у Линкольнов родился мальчик, а больше ничего и не произошло».

Подумать только! Если бы говорящему дано было заглянуть в будущее, он понял бы, что только что объявил о поворотном моменте истории: в ничем не примечательном Кентукки появился на свет будущий прославленный президент Соединенных Штатов – Авраам Линкольн…

В одном из больших домов, расположенных в тихом уголке Калькутты, 15 августа 1872 года за час до рассвета родился мальчик. Трудно точно сказать, посудачили ли об этом событии соседи, хотя бы как те кентуккские крестьяне, 63 года назад мимоходом вспомнившие о рождении маленького Линкольна. Можно лишь предположить, что старшие дети в семье новорожденного, проснувшись утром и узнав о рождении младенца, на цыпочках входили в комнату и, вытянув шеи, старались в сумрачном освещении разглядеть малыша. А потом, удовлетворив любопытство, возвращались к своим куда более важным занятиям, которые так обожают все дети: сбору цветов или ловле бабочек. То же самое можно сказать и о взрослом населении Калькутты. В то утро, 15 августа 1872 года, и богатые набобы[1 - Набоб – служащий британской администрации (прим. ред.).], и заминдары[2 - Заминдар – землевладелец (прим. ред.).], и процветающие белые торговцы, не говоря уже о прочей безликой массе мужчин и женщин, как обычно, занимались своими делами, даже не задумываясь о том, что с рассветом занялся не просто очередной день, но день, которому суждено остаться на страницах истории. В тот день родился Шри Ауробиндо[3 - Имя Ауробиндо (на санскрите произносится как «Аравинд») в те дни было совершенно необычным: оно означает «лотос», что на языке оккультизма значит «Божественное Сознание».].

Однако пройдут многие годы, прежде чем этот поэт-провидец, патриот, философ и йогин начнет творить историю. В тот же день младенец, как и все младенцы, абсолютно беспомощный, безмятежно покоился рядом с матерью, не подозревая даже, что в пристальном, обращенном к нему взгляде матери, возможно, сквозило сожаление, что родилась не девочка – это и вполне понятно для женщины, уже имеющей двух сыновей. Однако в этом случае решать было не ей. Решение было принято на небесах, а потому в семье Шримати Сварналаты Деви и доктора Кришны Дхана Гхоша родился сын, названный Ауробиндо.

Здесь уместно вспомнить, что рождение человека – это не случайное событие и не обыденное явление; нельзя назвать его и просто появлением на свет еще одного живого существа. Нет, это очередное перевоплощение бессмертной души – той души, которая представляет собой не беспомощную сущность, какой является материальное тело, но нечто, наделенное на определенной стадии развития свободой выбирать место, время и обстоятельства для своего земного воплощения. Поэтому рождение Шри Ауробиндо нельзя считать обычным явлением: это не просто земная жизнь души, уже не в первый раз пришедшей в этот мир для совершенствования и развития; нельзя объяснить его и довольно редким явлением высокого духа, пришедшего, чтобы выполнить великую задачу, превышающую обычные возможности рода людского. Нет, это куда более исключительное событие: нисхождение Божества, аватара, явившегося, чтобы исполнить и воплотить задачу вселенского масштаба – Волеизъявление Мирового Духа. Традиции нашей страны утверждают, что подобное явление Божества происходит в критические моменты эволюции человеческого общества. Естественно, что этому божественному воплощению предшествуют особые приготовления – как в оккультном, так и в материальном мире. Вот и для появления Шри Ауробиндо, для исполнения им своего величественного предназначения в духовной судьбе Индии и всего человечества боги избрали самый подходящий период времени, место и родословную.

Дед Шри Ауробиндо, Раджнарайан Бос, был одним из высокочтимых людей своего времени. Человек выдающихся знаний, он представлял собой совершенное сочетание ведантической, исламской и европейской культур и был страстным патриотом своей страны. Позже он стал лидером индийского национального реформаторского движения «Ади Брахмо Самадж», и его стали называть риши. Приведем здесь цитату из книги Маджумдара «Очерки Бенгальского Возрождения»: «В 1861 году Раджнарайан Бос впервые распространил среди просвещенной части коренного населения Бенгалии план организации Общества по возрождению национального самосознания. Это была героическая попытка обратить мысли проанглийски настроенных и получивших английское образование бенгальцев к собственной культуре и традициям. Тех, кто до настоящего времени думал по-английски, говорил по-английски и даже мечтал по-английски, теперь просили говорить и писать по-бенгальски, носить дхоти и чадру вместо шляп и пальто, отказаться от европейской пищи и европейских отелей, придерживаться национальных традиций, пропагандировать индийскую систему физического совершенствования и здоровья и так далее. Этому поколению, слепо поклонявшемуся европейской и христианской этике и рационализму, Раджнарайан Бос, сам будучи порождением английской системы образования, страстно доказывал превосходство индийской религии и культуры над европейской и христианской теологией и цивилизацией… Его националистические настроения объяснялись глубокой любовью к родине, ее былому величию и верой в ее будущее».

Подчеркивая пагубное влияние иностранного правления на индийский народ, он говорил: «…Ваши искусства и ремесла, которые вызывали и продолжают вызывать восхищение европейцев, ныне увядают. Ваши умельцы, чьими руками создаются шедевры, голодают, оставшись без работы. Несметные природные ресурсы вашей страны, так же, как и ее деньги, уплывают за границу, в то время как мы зависим от Англии даже в такой малости, как спички или соль, которая придает вкус нашему рису… Сама почва Индии истощается год от года. Голод в стране достиг такого уровня, что даже в правительственных кругах признают: пятьдесят миллионов людей могут позволить себе питаться только раз в день…»

В те дни Раджнарайан Бос создал тайное общество борьбы за избавление страны от иностранного гнета. Приведем еще одну цитату из той же книги:

«Хотя Раджнарайан Бос говорил о «постоянных выступлениях, в которых содержалось требование принятия конституции и других не противоречащих закону мер», в то же время он был абсолютно убежден в законности применения силы против чужеземных правителей Индии, а также в необходимости создания для этой цели тайных обществ. В своих «Воспоминаниях» Рабиндранат Тагор рассказывает, как он вместе с братом Джиотиндранатом Тагором вступил в основанное Раджнарайаном Босом тайное общество, все члены которого поклялись уничтожать врагов своей страны».

Именно тогда Раджанарайана Боса стали называть «дедушкой индийского национализма».

Мать Шри Ауробиндо, Сварналата Деви, была милой и приятной женщиной; она получила начальное образование и обладала природным даром к сочинению рассказов и пародий. Ее любовно называли «Розой Рангпура». На протяжении всей своей жизни она была очень набожна. К сожалению, в поздние годы она страдала от тяжелого недуга, навлекшего много несчастий как на нее, так и на всю семью.

Сварналата Деви родила шестерых детей: сыновей Бино Бхушана, Моно Мохана, Ауробиндо, за которым последовало рождение сына, умершего в младенчестве, дочь Сароджини и сына Бариндру Кумара, который родился в Англии.

Кришна Дхан Гхош, отец Шри Ауробиндо, происходил из знатной семьи Коннагара – деревушки в нескольких милях от Калькутты. Судя по всему, все Гхоши были выходцами из Пенджаба, местности, расположенной на афганской границе. «Гхош» означает «слава», что говорит нам о принадлежности к одному из племен гордой касты воинов. Отец Кришны Дхана, Калипрасад Гхош, был человеком известным и влиятельным, а его мать, Кайласабасини Деви, отличалась глубокой религиозной благочестивостью. Юный Кришна Дхан решил посвятить себя медицине, сдал вступительные экзамены и стал студентом Медицинского колледжа в Калькутте. В девятнадцать лет он женился на Сварналате, которой в то время исполнилось только двенадцать лет. В те годы ранние браки были обычным явлением. Брачная церемония состоялась в соответствии с ритуалами «Брахмо Самадж». Но, судя по всему, матери Кришны Дхана этот союз пришелся не по душе.

Получив медицинский диплом, доктор Кришна Дхан служил помощником хирурга в Калькутте, а затем, в 1869 году, вместе с Кешавом Чандра Сеном уехал в Англию, чтобы продолжить там медицинское образование. Доктор Кришна Дхан оказался одним из первых бенгальских индийцев, учившихся в Англии. В то время у него уже было двое сыновей: Биной Бхушан и Моно Мохан. Их, как и жену, он оставил на попечение мисс Пейджет – няньки-англичанки. Перед тем как молодой Кришна Дхан отправился в путешествие, его тесть Раджнарайан Бос в качестве напутствия посоветовал ему держаться подальше от искушений и соблазнов западной жизни, направив все свои силы на приобретение знаний в области медицины, не теряя при этом собственного достоинства и оставаясь верным сыном своей страны[4 - Неисповедимы дороги судьбы! Из всех индийских провинций именно Бенгалия находилась под наибольшим влиянием английской системы образования и культуры; и именно молодые бенгальцы первыми познали западный образ жизни, приняв его с пылкостью неофитов, нетерпеливо отбросив традиции и культуру своих предков. Иименно бенгалец позднее первым испытает на себе всю горечь разочарования и убивающей душу ограниченности чужой культуры и чужого образа жизни. Но к вящей славе Бенгалии нужно сказать, что за сравнительно короткий период своего Возрождения она произвела на свет плеяду выдающихся личностей: литераторов, лидеров реформаторского движения, гигантов духа, пламенных патриотов (назовем хотя бы нескольких из них – Раджа Раммохан Рой, Ишвара Чандра Видьясагар, Банкин Чандра, Раджнарайан Бос, Шри Рамакришна, Свами Вивекананда), заслуги которых в возрождении национальных ценностей индийского культурного наследия трудно переоценить.].

Получив степень доктора медицины Абердинского университета, доктор Кришна Гхош в 1871 году вернулся в Индию уже другим человеком – с английскими взглядами на мир, всецело увлеченным европейскими идеями и идеалами. Его восхищало все, что имело отношение к Англии: английский язык, привычки, образ жизни. А поскольку любовь к Индии при этом оставалась неизменной, то Кришну Дхана глубоко волновал тот упадок, в котором оказалась его страна, и он свято верил, что спасение родины – в восприятии ею западной системы образования и культуры. До конца жизни доктор Кришна Гхош придерживался проанглийских взглядов, что, впрочем, не мешало ему всякий раз, столкнувшись с угнетением индийцев со стороны чужеземных правителей, выражать свое глубокое возмущение.

Дела доктора Кришны Дхана шли успешно. Он был хорошим врачом и отзывчивым и душевным человеком, который никому не отказывал в помощи. Доктор был предан людям и служил им всем сердцем, а они платили ему безграничной любовью и уважением. Он хорошо зарабатывал и легко, подчас даже безрассудно, тратил заработанное, ничего не откладывая ни для себя, ни для семьи. Куда бы ни призывал его долг гражданского хирурга – в Бхагалпур, Рангпур или Кхулну (после 1879 года он в основном работал в Кхулне), он везде активно включался в общественную жизнь города, в котором работал и жил. В Рангпуре его именем даже назван канал; в Кхулне благодаря именно его неустанному труду удалось ликвидировать вспышку малярии, и благодарный город назвал в его честь одну из школ его именем и украсил холл ратуши его фотографией.

В отличие от матери и жены, Кришна Дхан не был активным приверженцем религии или религиозных церемоний. Однажды, вспоминая своих родителей, Шри Ауробиндо шутливо заметил: «Обычно предков великого человека представляют людьми религиозными, благочестивыми и так далее. В моем случае это совершенно не так. Отец мой был закоренелым атеистом»[5 - Пурани. Жизнь Шри Ауробиндо, стр. 5.].

Вот у таких индийских родителей, хотя и с проанглийскими настроениями, родился Шри Ауробиндо. Все в доме, включая дворецкого и гувернанток, напоминало об Англии. Поэтому неудивительно, что даже ребенком Ауробиндо чаще лепетал своим братьям или слугам на плохом английском или хинди, чем на родном бенгальском. Лишь спустя много лет он практически самостоятельно изучил бенгальский язык.

Сохранилась запись одного эпизода, связанного с детством Ауробиндо. Однажды его дядюшка с материнской стороны Джогендра, держа перед мальчиком зеркало, решил подразнить его: «Смотри-ка, вот обезьянка!» Не желая уступать, малыш спустя какое-то время вернулся к дядюшке и, поднеся к его лицу зеркало, воскликнул: «Bado mama, bado banar» («Большой дядюшка – большая обезьянка»).

Когда Ауробиндо исполнилось пять лет, его вместе с двумя старшими братьями отправили в школу при монастыре Лоретто в Дарджилинге – учебное заведение для детей английских чиновников, служащих в Индии, которым заправляли ирландские монахи. Все в школе была построено на английский лад; языком общения был английский, да ученики в большинстве своем тоже были англичанами. Все это наилучшим образом соответствовало чаяниям доктора Кришны Дхана: дать своим детям не иначе, как истинно английское образование и воспитание, лишенное даже малейших признаков индийского влияния. О двухлетнем периоде, в течение которого маленький Ауробиндо обучался в этом пансионе, мало что известно, за исключением одного-двух забавных эпизодов, сохранившихся в памяти мальчика, которые он поведал позже в Пондичери.

Как-то ночью, когда все дети уже спали, в дверь спального помещения, примыкающего к школе, постучал какой-то запоздалый посетитель. Тогда старший брат Ауробиндо Моно Мохан, чья кровать стояла у двери, сонно отозвался: «Не могу, я уже сплю!». Другой случай произошел во время поездки мальчиков на каникулы к деду в местечко Деогхар. Однажды вечером они вместе с дедом вышли прогуляться. Вскоре, заметив, что пожилой человек отстал от них, ребята вернулись назад и – надо же! – обнаружили, что дед спит стоя! Но если эти воспоминания можно назвать забавными, то другой эпизод носит мрачную окраску. Речь идет о сне, который увидел маленький Ауробиндо.

«Я прилег отдохнуть, как вдруг почувствовал, будто бы на меня самого и на всю вселенную наползает, окутывая, великая тьма. С этого момента в течение всего времени пребывания в Англии я чувствовал, как интенсивный тамас, тьма обволакивает меня. Я был уверен, что эта тьма и охвативший меня тамас как-то связаны между собой. Я сумел освободиться от них, только вернувшись в Индию»[6 - Пурани. Вечерние беседы, 2-е изд., стр. 164.].

Чему научились сыновья доктора Гхоша за время двухлетнего пребывания в Дарджилинге, точно не известно, но совершенно ясно, что они привыкли к совместной жизни и общению со своими английскими сверстниками, а также научились жить вне дома. Между тем мечты доктора Гхоша дать сыновьям хорошее образование постепенно осуществлялись. У близкого друга доктора – мистера Глэзиера, судьи из Рангпура, в Англии был племянник – мистер Дрюитт – священник одного из храмов в Манчестере. Договорились, что мальчиков отправят в Англию, препоручив их там заботам мистера и миссис Дрюитт, которые должны будут проследить за тем, чтобы дети получили именно то образование и воспитание, о котором мечтал доктор Гхош, – то есть свободное от индийского влияния.

В 1879 году доктор Кришна Дхан Гхош вместе с женой и детьми (после Ауробиндо у них родилась дочь Сароджини) отправился в Англию. Ауробиндо в то время было семь лет. Прибыв в Манчестер, отец оставил мальчиков на попечении Дрюиттов. Спустя некоторое время Кришна Дхан Гхош вернулся в Индию. Во время краткого пребывания в Англии Сварналата Деви родила еще одного сына – Бариндру Кумара. Немного позже она также вернулась в Индию вместе с Сароджини и Бариндрой.

Таким образом, для юного Ауробиндо и двух его старших братьев начался период обучения на чужой земле. Как писал Ауробиндо в своих биографических заметках: «Шри Ауробиндо вырос в полном незнании Индии, ее народа, религии и культуры».[7 - Шри Ауробиндо. О себе, стр. 1.] Но одного не мог ни предвидеть, ни предположить доктор Гхош: его стремление – стремление любящего отца – воспитать юного Ауробиндо в истинно английском духе Провидение обернет совершенно неожиданным образом. Воистину боги знают все о слабостях рода человеческого и знают, как использовать их для решения своих вселенских задач!

Первые пять лет, проведенные в Манчестере, Ауробиндо получал образование дома, в то время как его старшие братья ходили в местную среднюю школу. Мистер Дрюитт сам был прекрасным преподавателем латыни и обучал ее знанию своего маленького подопечного, который добросовестно ее штудировал. Одновременно мистер Дрюитт обучил Ауробиндо французскому, арифметике, истории и географии. Поскольку в школу ходить было не нужно, свободного времени у Ауробиндо оказалось предостаточно, но, что особенно примечательно для столь юного возраста, мальчик использовал его с пользой для себя, читая Библию, Шекспира, Шелли и Китса[8 - Еще совсем мальчиком я страшно полюбил «Восстание Ислама» Шелли и перечитывал его вновь и вновь, конечно, многого не понимая. Очевидно, оно затрагивало какие-то глубинные стороны моей души. Из всего прочитанного я сделал один вывод: свою жизнь я должен посвятить столь же революционным преобразованиям мира, лично принимая в них участие. (Пурани. Вечерние беседы, 2-е изд., стр. 166).]. Он испытывал огромную тягу к поэзии и даже сам сочинял стихи, позже опубликованные в «Семейном журнале Фокса».[9 - Много позже, когда он жил в Бароде, эти стихи были собраны и изданы отдельной книгой под названием «Песни к Миртилле».]

Хотя братья жили среди христиан и в семье священника, к религии они, казалось, оставались совершенно безразличны. Матушку мистера Дрюитта это обстоятельство беспокоило, она хотела обратить детей в христианство, однако мистер Дрюитт, понимая всю ответственность подобного шага, запретил ей это делать. Вначале он решил написать доктору Гхошу в Индию и вскоре получил ответ, в котором отец мальчиков просил оставить вопрос о религиозной принадлежности детей до того момента, когда они достаточно повзрослеют и сами смогут принять решение.[10 - Опровергая слухи о том, что он был обращен в христианство, Шри Ауробиндо позже заметил: «Однажды, когда мы жили в Англии, в Камберленде состоялось собрание свещенников-нонконформистов. Пожилая леди – госпожа Дрюитт, в доме которой мы жили, взяла меня с собой. После того как закончилась служба, почти все собравшиеся разошлись, и лишь несколько самых набожных прихожан задержались; вот тогда-то и совершилось обращение. Я ничего, кроме скуки, не испытывал. Потом ко мне обратился священник, о чем-то меня спрашивая. Я ни слова не ответил. И вдруг все вокруг зашумели: «Он спасен, он спасен!», начали молиться за меня и возносить хвалу Господу. Я не мог ничего понять. Тогда ко мне снова обратился священник, попросив меня прочесть молитву. Молиться я не привык, но кое-как мне удалось это сделать – примерно так дети, приличия ради, наскоро проговаривают молитву перед сном. Вот и все, что тогда произошло. Я редко бывал в церкви. В то время мне исполнилось десять лет». (Пурани. Вечерние беседы, 2-е изд., стр. 165).]

Вскоре из-за возникших разногласий с церковными настоятелями мистер Дрюитт сложил с себя обязанности священника и эмигрировал в Австралию, переложив заботу о детях мистера Гхоша на плечи своей матушки, госпожи Дрюитт, которая вскоре переехала в Лондон. В сентябре 1884 года Ауробиндо приняли в школу Святого Павла, где он оставался до декабря 1889 года. При поступлении в школу Ауробиндо держал экзамен перед директором школы мистером Уолкером, на которого знания мальчика в области латыни и других предметов произвели неизгладимое впечатление. Появление в школе Ауробиндо не осталось незамеченным со стороны мистера Уолкера, так как он всегда проявлял особое внимание к талантливым ученикам. Занимаясь с Ауробиндо греческим языком и видя, как быстро мальчик усваивает пройденное, мистер Уолкер вскоре перевел его в старшие классы.

Успехи Ауробиндо в изучении классических и современных языков были просто поразительными, а способности к поэзии поистине сверхъестественными. Занятия в школе давались Ауробиндо чрезвычайно легко, он уделял им совсем немного времени, занимаясь в свободное время чтением, главным образом, английской поэзии и литературы, а также древней, средневековой и современной истории Европы. Он выучил итальянский язык, а также немного немецкий и испанский, значительное время уделяя написанию стихов. И при этом учителя считали его ленивым, упрекая в том, что он не использует в полной мере своих исключительных дарований! Как-то, вспоминая дни своей юности, Ауробиндо сказал: «До пятнадцати лет в школе Святого Павла меня считали блестящим учеником. После пятнадцати лет эту репутацию я утратил. Учителя часто поговаривали, что я обленился и начал сдавать. Я все время читал романы и стихи. Лишь во время экзаменов мне приходилось немного заниматься. Но стоило мне только написать стихи на латыни или греческом, как учителя в один голос принимались сетовать, что из-за лени я не использую должным образом свои редкие способности».[11 - Пурани. Жизнь Шри Ауробиндо, стр. 59.]

Похоже, что занятия спортом не слишком привлекали Ауробиндо, хотя они были включены в школьное расписание. Он не был похож на мальчишек, предпочитающих большую часть времени проводить на улице. Очевидно, чтение и сочинение стихов доставляло ему больше радости, чем общение со сверстниками. Характер у него был дружелюбный, без самоуверенности или агрессивности; скорее его можно было назвать застенчивым и чаще всего погруженным в себя. Ауробиндо ценил красоту как в человеке, так и в природе, и был к ней чрезвычайно восприимчив, а проявление жестокости к ближнему или любому живому существу вызывало у него отвращение. С раннего детства он испытывал сильнейшую ненависть и презрение ко всем формам угнетения.

Во время каникул братья обычно отправлялись осматривать окрестности. Несмотря на сильную привязанность, они все же значительно отличались друг от друга по темпераменту, что нередко приводило к добродушным подшучиваниям и насмешкам. Вот, например, в каком тоне Шри Ауробиндо отзывался о поэтической лихорадке, внезапно охватившей Моно Мохана: «Однажды, гуляя по Камберленду, мы вдруг заметили, что он (Моно Мохан) отстал от нас чуть ли не на полмили и, едва передвигая ноги, с глубоким выражением завывает какие-то стихи. Впереди было довольно опасное место, поэтому мы крикнули, чтобы он поторапливался. Но он не внял нашему зову и, продолжая бормотать, все так же неспешно приблизился к нам. Однако по возвращении в Индию его игра в поэта быстро забылась».[12 - Ниродбаран. Беседы со Шри Ауробиндо, стр. 192.]

Моно Мохан в свою очередь подшучивал над старшим братом, Биноем Бхушаном, человеком практичным и подчас лишенным фантазии. Сохранилось письмо, посланное им во время болезни своему другу-однокласснику Лоуренсу Биньону: «Наконец-то, к моей радости, брат (Биной Бхушан), который, как ты знаешь, весьма прозаичен и на мир смотрит с точки зрения коммерсанта, соизволил навестить меня. Он весьма бодро принялся меня утешать, приговаривая, что рано или поздно всем суждено умереть, и потому насколько удобно, что я живу неподалеку от кладбища (должен заметить, что из садов Кемсфорда просматривается Бромптонское кладбище, и мимо моих окон каждый день движутся похоронные процессии), радуясь, что владельцы похоронных бюро не затребуют слишком много, поскольку он почти полностью истратил последние деньги».[13 - Пурани. Жизнь Шри Ауробиндо, стр. 36]

Но если оставить в стороне юмор, подчеркнутое упоминание Биноем финансовой ситуации и вправду было исполнено горечи, ибо братья в течение всего времени их пребывания в Англии были брошены на произвол судьбы и жили в крайней нищете. Порою жизнь была настолько тяжела, что братьям приходилось оставлять уже имеющееся жилье и подыскивать более дешевое. К тому времени миссис Дрюитт уже покинула их, выведенная из себя неуважительным отношением Моно Мохана, проявившего дерзость во время молитвы; почтенная леди заявила при этом, что не останется под одной крышей с еретиками, ибо стены их дома скоро обрушатся. Вспоминая о времени, проведенном в Англии, Шри Ауробиндо как-то сказал: «В течение года мы жили на пять шиллингов в неделю, которые удавалось зарабатывать старшему брату, в качестве помощника секретаря клуба либералов в Южном Кенсингтоне. Теплой одежды у нас не было. Обычно мы завтракали бутербродом с ветчиной и чашкой чаю, а вечером съедали немного колбасы. Моно Мохан, не в состоянии вынести этих лишений, перебрался в пансион, где ему удавалось раздобыть немного еды, хотя платить за нее было нечем».[14 - Ниродбаран. Беседы со Шри Ауробиндо, стр. 191.]

Он также заметил по другому поводу: «Целый год единственной едой у нас были пара кусочков хлеба с маслом и чашка чая на завтрак да грошовая колбаса по вечерам».[15 - Шри Ауробиндо. О себе, стр. 2.]

Вот так, под несмолкаемый шум трамваев, гремящих под их окнами, и влачили братья свое жалкое существование, не имея возможности ни развести огонь в камине, чтобы согреть комнату, ни укутаться в теплую одежду, чтобы защититься от пронизывающего холода. Но юный Ауробиндо, не обращая внимания на тяготы жизни, продолжал учиться. Иногда им помогали друзья, но может ли случайная поддержка, пусть даже своевременная и желанная, одолеть бедность? Изменить тяжелое положение, в котором оказались братья, могли лишь регулярные денежные переводы от отца, но их не было. В действительности, на содержание трех сыновей в Англии доктор Гхош ежегодно посылал мистеру Дрюитту 360 фунтов. Однако с годами переводы эти поступали все реже, а вскоре прекратились совсем. В Индии у доктора было много других проблем: он вынужден был содержать под Деогхаром отдельный дом для жены, поскольку у Сварналаты Деви участились к тому времени приступы истерии; ему нужно было дать образование младшим детям – Сароджини и Бариндре; к тому же он всегда старался помочь всем, кто нуждался в его помощи и материальной поддержке. В результате три мальчика, постигавшие курс наук в далекой Англии, познали в полной мере страдания и нужду. И все же братьям даже в голову не приходило упрекнуть отца за холод, голод и безденежье, выпавшие на их долю на чужбине – столь велико было сыновнее почтение к отцу.

Юный Ауробиндо блестяще сдал школьные экзамены по классическим наукам и получил право на стипендию[16 - То есть стипендию, которая назначается после сдачи экзаменов повышенной сложности (прим. пер.).]. Эта стипендия позволила ему поступить в Королевский колледж в Кембридже. В это же время, следуя желанию отца, Ауробиндо выдержал отборочные испытания для поступления в Индийскую Гражданскую Службу (ИГС), получив самые высокие оценки по классическим наукам. Его брат, Биной Бхушан, тоже принимал участие в испытаниях, но не выдержал экзаменов. Ауробиндо был принят кандидатом в ИГС, что давало ему право на временное денежное пособие. Это пособие, вместе с 80 фунтами стерлингов стипендии, ежегодно выплачиваемой Королевским колледжем, давали молодому человеку возможность содержать себя и время от времени помогать братьям. Ауробиндо мог бы даже оставить колледж, всецело отдавшись подготовке к ИГС, но он не мог себе позволить отказаться от стипендии.

Однажды старшему наставнику Королевского колледжа мистеру Протеро пришлось даже написать доктору Гхошу в Индию жесткое письмо, в котором он требовал, чтобы доктор перевел Ауробиндо деньги, в противном случае его сын предстанет перед судом по обвинению в неуплате по счетам. Перевод доктор Гхош прислал, но одновременно и упрекнул сына в расточительстве! Позже, уже в Пондичери, вспоминая об этом эпизоде, Шри Ауробиндо шутливо заметил: «На расточительность у меня просто не было денег».[17 - Пурани. Жизнь Шри Ауробиндо, стр. 22.]

Во время экзамена на степень бакалавра Ауробиндо получил первую категорию с отличием, и за один год ему вручили все награды за сочинение стихов на латинском и греческом языках. Обычно звание бакалавра присваивается после сдачи специального экзамена по истечении трех лет учебы, однако Ауробиндо сдал его к концу второго года. Он мог бы попросить и о выдаче диплома, но не стал: судя по всему, просто не придал этому значения.

Одним из самых известных лиц в Королевском колледже был Оскар Браунинг, который высоко отзывался о выдающихся способностях Ауробиндо. Вот что написал Ауробиндо отцу в 1890 году: «Вчера вечером один из преподавателей пригласил меня на чашку кофе, и у него дома я встретил досточтимого О.Б. – другими словами, Оскара Браунинга, – который является фигурой, достойной внимания самих королей. Он был со мной чрезвычайно любезен и, перейдя от пустяков к делу, сказал: «Полагаю, вы знаете, что прошли чрезвычайно сложное испытание. Я просматривал результаты тринадцати экзаменов и должен сказать, что не встречал столь прекрасных оценок, как ваши». Он имел в виду мои оценки по классическим наукам на выпускных экзаменах. «Что касается вашего сочинения, оно просто великолепно!» Эта работа (сравнительный анализ Шекспира и Мильтона) была выдержана в восточном стиле и изобиловала пышными и яркими образами, антитезами и эпиграммами, выражая мои истинные чувства, ничем не сдержанные и не ограниченные. Я и сам считаю, что это лучшая из моих работ, хотя в школе меня могли бы обвинить в чрезмерной азиатской напыщенности. Затем досточтимый О.Б. спросил, где я живу, и когда я ответил, он воскликнул: «В этой жалкой дыре?» И обратившись к Махаффи, сказал: «Насколько же мы жестоки со студентами! К нам сюда слетаются великие умы, а мы держим их в тесных казематах! Полагаю, чтобы усмирить гордыню».[18 - Пурани. Жизнь Шри Ауробиндо, стр. 23.]

Ну какой отец не возгордился бы таким сыном? Сохранилось письмо доктора Гхоша к Джогендре Босу, своему шурину, написанное им в 1891 году: «Всех трех своих сыновей мне удалось сделать великими людьми. Не знаю, доживу ли я, но ты наверняка будешь гордиться своими племянниками, которые прославят нашу страну и наше имя… Ара[19 - Для своего отца Ауробиндо был просто «Ара»; племянницы и прочие звали его «Арада»; в школе и в английском колледже он был «Арвинда Акройд Гхош». Товарищи по партийной борьбе обращались к нему «Бабу»; в группе Датта – «Шеф». Свои революционные послания он подписывал именем «Кали». Первая книга, написанная им в Пондичери («Йогическая Садхана»), вышла под именем «Уттара Йогин».До того как он стал обладать сиддхи, близкие ему люди называли его «А.Г.». Так же подписаны его первые публикации в ежемесячном журнале «Арья».В Пондичери местные жители называли его «Бабу». Вначале имя его произносили по-разному: «Арвинд Гхош», «Арабиндо Гхош» и так далее. В последствии имя Гхош отпало, произношение установилось, и всему миру он стал известен уже под именем «Шри Ауробиндо». (Нарайан Прасад. Жизнь в Ашраме Шри Ауробиндо, стр. 356).Что касается имени «Арвинд Акройд Гхош», то некоторое удивление может вызвать наличие в нем английской составляющей. На церемонии наречения ребенка присутствовала некая мисс Аннет Акройд, которая, по просьбе доктора Кришны Дхана, дала ребенку имя своего отца в качестве имени крестного. Однако, повзрослев, Шри Ауробиндо опустил имя Акройд и никогда больше им не пользовался.], я надеюсь, прославит страну еще и блестящей административной службой. Моей жизни не хватит, но ты, если доживешь, вспомни об этом письме. Сейчас он, благодаря своим способностям, учится в Королевском колледже в Кембридже».[20 - Надежды доктора Гхоша на блестящую административную карьеру сына не оправдались, однако предчувствия его скорой смерти сбылись: он не дожил до возвращения домой любимого Ары.]

Не имея возможности взять репетитора, Ауробиндо готовился к экзаменам в ИГС самостоятельно. Заключительные экзамены он сдал успешно, однако «провалился» на экзамене по верховой езде, за что был признан негодным к службе! Ауробиндо не мог брать достаточно дорогие уроки верховой езды исключительно из-за нехватки денег. Но все это лишь частично объясняло ситуацию, основная же причина крылась в отсутствии интереса к предстоящей службе у самого Ауробиндо. Судя по всему, так усердно он учился, главным образом, из чувства долга перед отцом, который больше всего на свете мечтал увидеть своих сыновей людьми известными, а в те времена это означало именно работу в ИГС. В Индии он уже присмотрел занятие для Ары и даже договорился о его назначении в местечко Аррах, под благосклонное попечительство своего друга сэра Генри Коттона.

Однако у юного Ары на этот счет были свои соображения. Работа в ИГС означала административную деятельность, абсолютно для него неприемлемую. Истинные интересы Ауробиндо таились в другом: он достиг подлинного мастерства во владении английским и питал глубочайшую любовь к английской поэзии, в которой ему суждено было проявить себя настоящим художником и поэтом-пророком. Но в то же время, как бы в противовес его поэтическим интересам, у него появился интерес к политике. Примерно в это же время впервые проявилась еще одна грань личности Ауробиндо – его безграничный патриотизм. На собраниях Индийского меджлиса – студенческой ассоциации в Кембридже – он выступал с пылкими речами, пропитанными духом индийского национализма и свободы. И тем человеком, на долю которого выпало пробудить в юном Ауробиндо чувства национального самосознания, стал именно его отец! Несмотря на свои проанглийские настроения, доктор Кришна Дхан Гхош писал сыну в Англию письма, обвиняющие Британское правительство в Индии в бессердечности и жестокости. Таким образом, сам того не подозревая, он пробудил в сыне чувство патриотизма. Обычно доктор Гхош посылал сыновьям в Англию газету «Бенгалец», которую издавал Сурендранат Банерджи, отмечая в ней статьи и абзацы, повествующие о случаях жестокого обращения англичан с индийцами. Ниже приводятся эпизоды, вполне возможно, изложенные не в «Бенгальце», которые расследовал сам лорд Керзон, вице-король Индии, и которые могут представлять интерес с этой точки зрения, хотя сегодня, с обретением Индией свободы и независимости, они и не имеют уже былого значения.

«Солдат на охоте, не соблюдая правил, убил индийца. Какой-то хозяин избил своего слугу, а коммивояжер сбил с ног носильщика на железнодорожной станции. Ни в одном из этих случаев закон не защитил слабого; напротив – стремился извратить само понятие справедливости. Лорд Керзон расследовал несколько самых вопиющих нарушений закона. Так, во времена его правления, солдат-европеец в форте Уильям убил индийского портного, против которого затаил злобу. Солдат в своем преступлении сознался, следствие шло своим ходом, неопровержимых доказательств было достаточно, а офицер подразделения, в котором служил солдат, подтвердил его вменяемость, как вдруг, на третий день разбирательства в суде, адвокат обвиняемого выдвинул официальное заявление о признании его невменяемым. За день до того сам солдат, совершенно здоровый, внезапно забыл свое имя и принялся изображать слабоумного. Когда дело это поступило в Верховный суд, обвиняемый, отвечая на вопросы трех врачей из Калькутты – занимающихся общей практикой, а не психиатрией, уже ранее видевших и даже в течение нескольких часов обследовавших его, – сумел обмануть их, и врачи засвидетельствовали, что он не может отвечать за свои поступки по состоянию здоровья. После этого солдат был освобожден из тюрьмы. Вице-король заподозрил, что это – потрясающий способ избежать виселицы. В другом случае какой-то солдат, безо всякой причины, швырнул камнем в индийского мальчика и «попал в ногу». Последняя фраза в отчете военных о случившемся показалась вице-королю несколько подозрительной, и он сам провел расследование. Камень и вправду попал в ногу, но при этом сломал ее. Еще в одном из инцидентов, когда солдат застрелил индийца, официальное объяснение привычно гласило, что ружье «выстрелило случайно». Не оставалось ни малейших сомнений в том, что «подчас имеет место почти преступная безответственность или же сговор с целью сокрытия преступления». Лорд Керзон писал Гамильтону, бывшему в те времена Государственным секретарем: «С того момента, как я приехал в Индию, ничто не удивляло и не разочаровывало меня больше, как отношение к делу и правонарушения высших военных чинов. Конечно, среди них немало людей достойных и решительных, зачастую никому не известных, однако добросовестных и честно исполняющих свой долг, но большая часть тех, кого я встретил, ни личными качествами, ни особыми талантами не блистают».[21 - Цитируется по официальным документам, вошедшим в сборник М.Н.Даса «Индия времен Минто и Морли».]

Безразличие Шри Ауробиндо к работе в ИГС можно подтвердить его же собственными словами: «Он не питал никакой тяги к ИГС и даже пытался найти способ избежать этого бремени. Вскоре ему удалось добиться своего, вроде бы не отказываясь от службы лично (этого его семья никогда бы не допустила): он был признан непригодным к ней за неумение ездить верхом».[22 - Шри Ауробиндо. О себе, стр. 3.]

К чести отборочной комиссии ИГС нужно заметить, что Ауробиндо предложили сдать экзамен по верховой езде повторно, но он на него не явился. В тот самый день и час, когда ему следовало быть в Вулвиче, где проходил экзамен, он бесцельно бродил по улицам Лондона! А посему, опоздав к назначенной встрече и обнаружив, что разгневанный экзаменатор, так и не дождавшись его, удалился, он вернулся домой и беззаботно отчитался перед братом: «Меня не взяли». После чего братья тут же забыли об этом эпизоде, увлекшись игрой в карты!

Однако друзья Ауробиндо и его доброжелатели не сдавались, безуспешно пытаясь найти для него возможность сдать этот экзамен. Сохранилось письмо Кембриджского наставника Ауробиндо, мистера Протеро, которое он с помощью Джеймса Коттона направил в правительственные службы: «Я с сожалением узнал о том, что Гхош не прошел заключительный отбор для работы в ИГС из-за неудачи в верховой езде. За те два года, что он провел здесь, его поведение достойно подражания. Он получил стипендию (еще до того, как сдал первый экзамен в ИГС), победив в конкурсе по классическим предметам. Получение стипендии обязывало его большую часть времени уделять изучению классических дисциплин, отчасти, за счет предметов, необходимых для работы в ИГС. Что касается учебы в колледже, он с честью выполнил условия договора, получив к концу второго года обучения высокую оценку на экзаменах на звание бакалавра. При этом он удостоился еще и нескольких наград колледжа, продемонстрировав отличное владение английским языком и проявив прекрасные литературные способности. То, что один человек сумел достичь таких результатов (даже одного из них достаточно для большинства выпускников), к тому же продолжая работать на ИГС, доказывает его совершенно необычное трудолюбие и способности. Помимо классических дисциплин он овладел знаниями по английской литературе в большем объеме, чем это принято для среднего выпускника колледжа, и освоил английский письменный стиль лучше, чем большинство молодых англичан. Поэтому известие, что человек таких способностей окажется потерянным для индийского правительства из-за того лишь, что не умеет хорошо сидеть на коне или опоздал на назначенную встречу, представляется мне своего рода чиновничьей недальновидностью, которую трудно объяснить.

Более того, этот человек обладает не только способностями, но и сильным характером. За последние два года на его долю выпали нелегкие испытания. Поддержка со стороны отца практически полностью прекратилась, и на плечи Гхоша легла забота не только о себе, но и о двух его братьях. Однако, несмотря ни на что, его мужество и упорство не ослабли. Я несколько раз писал от его имени отцу, но по большей части безуспешно. И лишь однажды мне удалось добиться от него небольшой суммы, чтобы уплатить торговцу, иначе тот подал бы на молодого человека в суд. При этом я всецело убежден, что финансовые проблемы вызваны отнюдь не расточительностью Гхоша: вся его жизнь, исполненная крайней бедности, тому свидетельство; это обусловлено обстоятельствами, с которыми он не в силах совладать. Но именно эти обстоятельства, должно быть, и стесняют его во многом, лишая в том числе и возможности брать уроки верховой езды. Я абсолютно уверен, что его отсутствие в назначенное время в Вулвиче объясняется нехваткой наличных денег.

В заключение хочу выразить искреннюю надежду на то, что ваши усилия помогут восстановить его кандидатуру в списке избранных, ибо если его окончательно вычеркнут из этого списка, то, смею уверить, при всей юридической справедливости этого решения по отношению к Гхошу, оно будет выглядеть аморально и обернется значительной потерей для индийского правительства…» [23 - Пурани. Жизнь Шри Ауробиндо, стр. 40–41.]

Однако это страстное обращение не возымело действия на чиновников ИГС, оставшихся непреклонными и отказавшихся пересмотреть свое решение в пользу Ауробиндо. Мистер Кимберли, бывший в то время Государственным секретарем, поддерживая позицию комиссии, многозначительно добавил: «В качестве obiter dictum[24 - Здесь: неофициальное мнение (прим. пер).] должен добавить, что у меня есть основания сомневаться в том, что мистер Гхош стал бы столь желанным приобретением для ИГС».[25 - Пурани. Жизнь Шри Ауробиндо, стр. 33.]

Не трудно понять, что скрывается за obiter dictum мистера Кимберли: очевидно, от внимания Уайтхолла не укрылись откровенные политические взгляды Ауробиндо, которые с недавних пор он стал высказывать вслух. Так что провал с верховой ездой был лишь удачным предлогом для отборочной комиссии ИГС, чтобы отказать Ауробиндо. Члены комиссии были полностью уверены в своей правоте, и, похоже, само божественное Провидение оказалось на их стороне, правда, уже совсем по иным соображениям. Боги готовили Ауробиндо к совершенно иному назначению, ставя перед ним более величественную и более благородную задачу поистине вселенского масштаба – задачу, касающуюся не только судьбы Индии или Англии, но всего человечества. Если бы Ауробиндо был принят на работу в ИГС, и чаяниям его отца суждено было бы сбыться, со всей уверенностью можно предположить, что он закончил бы свои дни в качестве хорошо подогнанного винтика в колесе административной машины Британского правительства в Индии. Или же, как однажды заметил он сам: «…Даже если бы я был принят в ИГС, рано или поздно они бы меня уволили: если не за лень, так за недостатки на работе».[26 - Пурани. Вечерние беседы, 3-е изд., стр. 136.Позднее правительство Индии сделало ошибочный вывод, что именно недовольство Ауробиндо тем, что его не взяли на работу в ИГС, обратило его против правящих кругов. Вот что писал вице-губернатор Фрейзер лорду Минто в конфиденциальном сообщении номер 239 от 19 мая 1908 года: «Он отдал этому (ИГС) часть своей жизни, несколько лет проучился в Англии, потратил огромную сумму денег и с головой погрузился в учебу. Человек он легко возбудимый и уязвимый. Можно лишь глубоко сожалеть о недостатке сочувствия и понимания, которые привели к приказу о его отчислении из-за неудачи в верховой езде».]

После отчисления из ИГС у Ауробиндо оставалась на жизнь лишь стипендия в 150 фунтов. Он получал ее в установленные сроки и тут же оплачивал просроченные счета, например, за аренду.

Пребывание Ауробиндо в Англии близилось к концу, и одним из последних событий этого периода стало его вступление в тайное общество «Лотос и кинжал». Членами этого общества были студенты-индийцы, жившие в Англии. Входили в него и оба старших брата Ауробиндо. Члены общества давали клятву служить делу освобождения Индии, отдавая ему все свои силы. Правда, организация эта оказалась мертворожденной: ничего достойного она не совершила. Ауробиндо относился к тому меньшинству, которое сверхсерьезно отнеслось к данной клятве; для большинства же членов она оказалась просто порывом энтузиазма, и, вернувшись в Индию, они нашли себе теплое местечко на правительственной службе или занялись устройством собственного дела и положения.

Будучи в Англии, Шри Ауробиндо не питал особого интереса к работам греческих или немецких философов, хотя и читал «Государство» и «Диалоги» Платона. Однако у него уже было некоторое представление об отдельных трудах по индийской философии и мистицизму. В Пондичери, вспоминая годы юности, он сказал, что впервые в Англии, читая перевод Макса Мюллера «Священные книги» из серии «Литература Востока», он столкнулся с понятием высшего Духа или Атмана. Тогда, еще почти ничего не зная о Йоге или духовности, он был потрясен этим и пришел к заключению, что за идеями Веданты стоят конкретные реалии, которые должны быть воплощены в жизнь.

Совершенно ясно, что Ауробиндо с раннего детства обладал глубоким внутренним чутьем, утонченной духовной восприимчивостью. Мы уже упоминали о том ощущении тьмы, наступающей на него и окутывающей со всех сторон, которое он испытал в детстве в Дарджилинге. Вот его собственные слова: «Уже в раннем возрасте, в одиннадцать лет, я осознал, что в мире наступает время великих революционных перемен и что мне предначертано судьбой сыграть в них особую роль. В то время все мои мысли были об Индии и ее освобождении. Однако «твердое убеждение» обрело окончательную форму только через четыре года».[27 - Шри Ауробиндо. О себе, стр. 4.]

И еще один вывод, сделанный Ауробиндо в возрасте двенадцати или тринадцати лет: «Я был страшным эгоистом и вдруг однажды почувствовал, что должен изжить в себе этот порок, и сразу принялся бороться с ним, правда, весьма несовершенным образом. Но все же это был своего рода поворотный момент в моей жизни».[28 - Пурани. Вечерние беседы. 2–е изд., стр. 166.]

Примерно в то самое время, когда Ауробиндо был отстранен от работы в ИГС и не вполне ясно представлял себе, чем будет заниматься в будущем, в Англии случайно оказался махараджа из Бароды. Друзья Ауробиндо переговорили от его имени с махараджей, попросив зарезервировать за ним место на государственной службе Бароды. На этот раз переговоры прошли успешно. Для начала Ауробиндо была предложена должность с окладом 200 рупий в месяц.

Итак, в 1893 году в возрасте 21 года Ауробиндо вернулся в Индию. Нельзя сказать, чтобы подобный поворот судьбы его слишком радовал или слишком печалил. Английский образ жизни, равно как и культура или политическая жизнь Англии его не привлекали. Он не врос еще корнями в английскую землю, как это произошло с Моно Моханом, старшим братом Ауробиндо, предпринявшим попытку обосноваться там навсегда. Наверное, если бы его спросили, в какой стране, после Индии, он хотел бы жить, Ауробиндо сказал бы следующее (что он и сделал позднее): «Если и существовала во мне привязанность к другой стране на европейской земле, то это была интеллектуальная и эмоциональная привязанность к Франции – стране, которую я никогда не видел и в которой никогда не жил в этой жизни».[29 - Шри Ауробиндо. О себе, стр. 7.]

Возвращение Ауробиндо домой обернулось для его отца истинной трагедией. Доктор Кришна Дхан Гхош с нетерпением ждал возвращения сына. Браджендра Натх Де вспоминал, что доктор Гхош взял даже отпуск на целый месяц, чтобы поехать в Бомбей встретить сына. Судя по всему, произошла какая-то путаница; он не знал точной даты приезда сына и вернулся в Калькутту в расстроенных чувствах. Из компании «Гриндли и Ко» он получил сообщение, что Ауробиндо отплыл из Англии, но пароход, на котором тот, предположительно, должен был возвращаться, потерпел крушение и затонул у берегов Португалии под Лиссабоном. Получив это известие, доктор Гхош решил, что его сын погиб. Этот удар обернулся для него сильнейшим сердечным приступом, и доктор скончался с именем Ары на устах. Его уход из жизни описал Браджендра Натх Де (бывший сотрудник ИГС): «Так случилось, что в ту самую ночь он (доктор Гхош) и старший инспектор полиции должны были ужинать у меня дома. Ужин был подан, инспектор уже пришел, но доктора все не было, хотя его летний дом находился неподалеку от моего. Немного подождав, я послал к нему ординарца, попросив напомнить, что сегодня вечером он обещал отужинать со мной. Вернувшись, ординарец доложил, что доктор очень плох. Я тут же узнал о полученной телеграмме и бросился к нему, найдя его без сознания. Я сделал все, что мог, но ничто не могло ему помочь, и через день-другой он скончался. Мне пришлось отвезти тело на кремацию и присутствовать при этом».[30 - Пурани. Жизнеописание, стр. 47.]

На самом деле, Ауробиндо не было на том злополучном корабле; он отбыл из Англии позже, на «Карфагене», который, хотя и попал в шторм, все же благополучно прибыл в Индию в начале февраля 1893 года. Едва Ауробиндо ступил на родную землю, произошло примечательное событие – так мать-Индия приветствовала возвращение сына: «В тот самый момент, в бомбейском порту Аполло, когда, впервые после долгого отсутствия, его нога ступила на индийскую землю, он почувствовал, как на него нисходит глубокий покой. Этот покой не оставлял его еще долгие месяцы после возвращения».[31 - Шри Ауробиндо. О себе, стр. 50.]

И тот глубокий тамас, окутавший его в далеком детстве в Дарджилинге теперь, казалось, рассеялся и отступил навсегда. Мать-Индия призвала назад своего сына.

Барода

(административная работа)

1893–1907

Барода

Вскоре после возвращения в Индию Шри Ауробиндо поступил на службу в администрацию Бароды. Махараджа Сайаджирао Гаеквар был одним из немногих просвещенных правителей в княжествах. Получивший прекрасное образование и много путешествовавший, он отличался прогрессивными взглядами. В своем княжестве махараджа осуществил целый ряд преобразований: построил школы, колледжи и технические заведения, открывал библиотеки и содействовал образованию женщин и отсталых слоев общества. Более того, он знал, где и как найти нужных людей в администрацию княжества, и особое внимание уделял подбору своих личных советников. Для того чтобы дать Шри Ауробиндо возможность проявить себя, выбрать занятие по душе и начать службу, его в разное время назначали в различные ведомства. Вначале он служил в ведомстве по надзору за поселениями, затем перешел в департамент налогов и сборов. Позже на некоторое время его перевели в секретариат, где он должен был составлять официальные сообщения, и т. д. Условия жизни Шри Ауробиндо в Бароде были лучше, чем в Англии, чего нельзя было сказать о работе, которой ему приходилось там заниматься, часто скучной и монотонной, совершенно не соответствовавшей его характеру и не доставлявшей удовольствия. Позднее, в Пондичери, вспоминая это время, он говорил: «Я написал для махараджи массу меморандумов. Обычно он только намечал общее направление, а я уже развивал его. Однако лично меня административная работа мало интересовала. Мои интересы лежали за ее пределами – в области санскрита, литературы и национального движения»[32 - Пурани. Вечерние беседы. З-е изд., с. 36.].

Шри Ауробиндо работал уже около двух лет, когда ему неожиданно предложили несколько часов в неделю читать лекции на французском языке в колледже Бароды. Причем работа в колледже должна была стать дополнением к его основным обязанностям. Спустя еще несколько лет Шри Ауробиндо по его просьбе перевели в этот колледж профессором английского языка и литературы уже на полную ставку. В 1904 году он получил место проректора, а в течение некоторого времени даже исполнял обязанности ректора[33 - В феврале 1893 года, когда он только поступил на службу, Шри Ауробиндо получал 200 рупий в месяц, а четырнадцатью годами позже, к моменту ухода из колледжа, в июне 1907 года он получал уже около 750 рупий.]. Но даже когда Шри Ауробиндо работал в колледже уже на полной ставке, махараджа частенько посылал за ним, если требовалось написать какой-либо сложный документ или депешу или подготовить для него ответственное выступление. Как правило, в таких случаях махараджа приглашал Шри Ауробиндо во дворец на завтрак или обед. Однако нужно отметить, что Шри Ауробиндо вовсе не любил подобные приглашения: куда с большим удовольствием он оставался наедине с самим собой. Его самоуглубленность и застенчивость, склонность к предметам, выходящим за рамки администрирования и государственной службы, его откровенная нелюбовь к блеску и пышности двора едва ли способствовали установлению близких отношений между ним и махараджей. Очевидно, Гаеквар, человек чрезвычайно проницательный, вскоре по достоинству оценил Шри Ауробиндо: остроту его интеллекта, искренность и честность, отметив для себя границы его возможностей на поприще государственной дипломатии, и понял также, где в дальнейшем он может использовать этого молодого и способного служащего. Однажды правитель отправил Шри Ауробиндо в Отакамунд, чтобы подготовить подробное сообщение о так называемом деле Бапата. В следующий раз – взял его с собой в Кашмир в качестве секретаря, однако и эта поездка оказалась неудачной, поскольку между спутниками возникло немало разногласий, – после этого махараджа никогда больше подобных экспериментов не проводил. Известен интересный эпизод, подтверждающий независимый дух Шри Ауробиндо в его отношениях с махараджей. Как-то правитель счел необходимым ввести в администрации новые правила и обязал всех чиновников приходить на службу по воскресеньям и праздничным дням. Шри Ауробиндо не обратил внимания на эти нововведения, заявив: «Пусть себе штрафует сколько хочет. Я все равно не приду»[34 - Ниродбаран. Беседа «Шри Ауробиндо – прекрасный человек». См.: «Мать Индия», август 1970, с. 408.]. Махараджа вынужден был уступить! Позже Шри Ауробиндо говорил: «Махараджа всегда отдавал должное моим способностям и уму, но одновременно ему не нравилось во мне полное отсутствие пунктуальности и четкости в работе»[35 - Шри Ауробиндо. «О себе», с. 19.].

Первые несколько лет жизни в Бароде были ознаменованы для Шри Ауробиндо интенсивной подготовкой к тем великим делам, которые ему предстояло совершить в будущем. Он поставил перед собой две задачи и приступил к одновременному их решению. Первая заключалась в том, чтобы изучить и продолжить развитие культурного наследия Индии; вторая – создать необходимые условия для широкомасштабного общенационального движения за освобождение любимой родины. Мы начнем с краткого рассмотрения второй задачи, затем перейдем к рассмотрению первой, а позже вернемся к детальному рассказу о второй.

Мы уже упоминали о связи Шри Ауробиндо с тайным обществом «Лотос и кинжал», в которое он вступил еще в Англии, будучи студентом Кембриджа. Совершенно очевидно, что большинство молодых индийцев, открыто заявлявших о своей принадлежности к этому обществу и поклявшихся всеми силами служить делу освобождения Индии, относились к этим клятвам довольно легкомысленно. Именно поэтому никакого реального воплощения деятельность этого общества не имела.[36 - Старший брат Шри Ауробиндо, Моно Мохан Гхош, тоже стал членом этого тайного общества, но позже отказался от своего решения. Однажды он написал своему другу: «Что до меня, то я намерен оставить политику и никогда больше ею не заниматься… Я не могу помочь своей стране в ее несчастии, она пойдет тем путем, который ей предначертан, каким бы он ни был, а я, и вправду, мало чем могу ей помочь. Я же намерен всецело посвятить себя поэзии». (Пурани. Жизнь Шри Ауробиндо, с. 37). Так он и поступил, став вскоре выдающимся профессором английского языка и литературы в Президентском колледже Калькутты.] Однако в случае с Шри Ауробиндо все было иначе. Он со всей серьезностью воспринял данную клятву и был преисполнен намерений сдержать ее. Свобода его страны значила для него очень много: не было жертвы, которую он посчитал бы непомерной, чтобы добиться ее. Даже в юном возрасте, в четырнадцать лет, он уже понимал, что судьбой ему предначертано сыграть важную роль в деле освобождения Индии. В одном из писем жене он говорил об этом предназначении следующее: «Я верю, что во мне есть сила, чтобы поднять эту поставленную на колени страну; это не физическая сила, я вовсе не собираюсь сражаться с мечом или ружьем в руках; мое оружие – это знание. Сила завоевателя – не единственная мощь в мире, существует еще и сила Брахмана, основанная на знании. Это ощущение не ново для меня, оно пришло ко мне не в одночасье. Я родился с этим знанием, оно коренится в самой глубине моего сознания. Бог послал меня на Землю именно для того, чтобы исполнить эту великую миссию. Семена этого знания дали первые ростки еще в четырнадцать лет, а к восемнадцати – уже прочно укоренились и окрепли»[37 - «Письма к Мриналини» (датировано 30 августа 1905 г.) – полностью письмо будет воспроизведено в книге далее.].

Таким образом, вернувшись в Индию, Шри Ауробиндо, несмотря на свою занятость на государственной службе и занятия по самоусовершенствованию, находил время интересоваться политическими событиями, влиявшими на судьбу страны. Единственной из существовавших в то время общенациональных политических организаций был Индийский Национальный Конгресс, который начал свое существование с 1885 года. Одним из его основателей был Аллан Октавиан Хьюм, вышедший в отставку государственный служащий. Хьюм считал, что Конгресс сможет стать эффективным конституционным органом, способным выражать зарождающееся в стране общественное мнение. Однако лорд Дафферин, в то время генерал-губернатор Индии, способствовал превращению Конгресса в политическую организацию. Очень скоро Дафферин переменил свое отношение к Конгрессу, называя его «туземным парламентом… ассамблеей истериков» и т. д. Конгресс продолжал набирать силу, оставаясь в целом ассамблеей представителей интеллектуальной элиты среднего класса, получивших английское образование, но не имевших общих точек соприкосновения с народными массами. Хотя честность и искренность его лидеров не вызывали сомнения, их напыщенные суждения и слащавые резолюции по отношению к правящим кругам, относившимся к этой организации с плохо скрываемым презрением, были столь же поверхностны, сколь и малоэффективны. Еще в Англии Шри Ауробиндо понял, что ему не нравится политика, проводимая лидерами Индийского Конгресса; вернувшись же домой, он разочаровался в их деятельности еще больше. Скучные собрания членов Конгресса и еще более скучные и бесцветные резолюции, которые они принимали, были невыносимы. Шри Ауробиндо четко осознал: для того, чтобы пробудить нацию от апатии и безразличия, а заодно и придать жизнеспособность Конгрессу, необходимо приблизить его деятельность к реальной жизни. Вскоре такая возможность ему представилась. Его сокурсник по Кембриджу и близкий друг К.Дешпанде, который, вернувшись на родину, возглавил еженедельную бомбейскую газету «Инду Пракаш», попросил Шри Ауробиндо написать статью в эту газету. Ауробиндо согласился и отослал в редакцию несколько вдохновенных статей (не подписывая их своим именем) под общим заголовком «Старое в новом свете»[38 - «Слова эти использованы не в духе сказки об Алладине, они должны были пролить новый свет, взамен старому и слабому реформистскому свету Конгресса» (Шри Ауробиндо. О себе, с.13).]. В этих статьях, исполненных исключительной силы и страсти, он, не выбирая слов, обличал убогую политику Конгресса, чтобы выразить свое презрение к его руководству. Он резко критиковал умеренность их взглядов, их политику «просьб и прошений», которая выдавала в целом рабское преклонение перед правителями. Первая из этих статей появилась 7 августа 1893 года, когда не прошло еще и полугода с момента возвращения Шри Ауробиндо в Индию, а последняя – 6 марта 1894 года. Эти статьи представил читателям сам редактор газеты со следующим комментарием: «Не так давно мы обещали нашим читателям серию статей чрезвычайно способного и проницательного обозревателя, посвященных политической ситуации в стране. Сейчас мы с огромной радостью представляем вам первую публикацию этой серии. Этот материал появится под названием «Старое в новом свете», – хотя это и метафора, но она наводит на размышления. Этот комментарий распространяется и на следующий выпуск. Взгляды, которые высказывает автор этих статей, значительно отличаются от тех, которых привычно придерживаются наши политики, и именно поэтому они чрезвычайно важны. Мы считаем, что политическая ситуация носит случайный характер и всегда нуждается в энергичном стимуле. Мы убеждены, что наша политическая агитация постоянно грешит лицемерием. Сегодня в моде уклончивость, в то время как необходима деловая и честная критика. Наши организации не имеют под собой прочного фундамента и все время находятся под угрозой разрушения. В подобных обстоятельствах бесполезно, более того – преступно хранить безмолвие, тогда как вся энергия политической жизни направлена по неверному руслу. Основной спорный вопрос сегодня чрезвычайно важен. Это вопрос созидания или разрушения нации. И среди нас есть человек, обладающий огромным литературным дарованием, образованный и имеющий богатый опыт, к тому же блестяще владеющий пером, готовый в ущерб себе быть неверно понятым, но твердо и уверенно высказать свои убеждения, в своем собственном стиле и понимании действительности. Мы просим читателей отнестись со вниманием к его работе и уверяем, что эти статьи не оставят равнодушными их исполненные патриотизма сердца»[39 - Пурани. Жизнь Шри Ауробиндо, с. 48–49.].

Приведем несколько отрывков из первых политических сочинений Шри Ауробиндо, которые раскрывают прямоту и решительность его взглядов, его точный анализ политической ситуации, удивительный дар самовыражения и, в первую очередь, его пламенный патриотизм. Вначале он говорит о главной надежде страны – Конгрессе: «Как отыскать слова, достаточно выразительные, чтобы передать все оттенки пробудившихся надежд и великолепие этого восхитительного энтузиазма? Конгресс был для нас тем самым возвышенным, дорогим и священным делом, каким только может быть для человека: животворным родником в пустыне, более засушливой, чем Сахара, гордым знаменем в битве за Свободу, святым храмом Согласия, где встречаются и общаются меж собой различные народы». Сожалея о том, что деятельность Конгресса не оправдала этих высоких надежд, Шри Ауробиндо замечает: «Я достаточно осведомлен, чтобы порицать орган, который одним представляется средством выражения мыслей и чаяний народа; другим – драгоценным сосудом, в котором покоятся наши самые яркие и великие надежды; а третьим – путеводной звездой, которая сквозь непроглядную тьму поможет отыскать дорогу к далекому раю; и если б я не был полностью убежден, что это западня и обман, скорее, готовый обернуться самыми пагубными последствиями, я просто оставил бы при себе свои сомнения и не стал бы ничего говорить. Однако я убежден в своей правоте и надеюсь убедить в этом некоторых своих соотечественников; если же мне это не удастся, то я хотя бы заставлю их глубже задуматься над моими словами».

И далее продолжает убежденно и уверенно обличать руководство Конгрессом: «Я говорю о Конгрессе, о том… что его задачи ошибочны, что дух, которым он руководствуется в их достижении, далек от искренности и чистосердечия, что избранные им методы неверны, а лидеры, на которых он полагается, – далеко не те люди, которые способны возглавить руководство; короче, все мы сейчас ведомы слепцом, или, в лучшем случае, человеком, который плохо видит».

И далее: «Наш главный враг – это не внешние силы, какими бы они ни были, а наша собственная слезливая слабость, наша трусость, наш эгоизм, наше лицемерие, наш недальновидный сентиментализм. Право же, я не понимаю, почему нужно столь яростно восставать против англо-индийцев[40 - Здесь слово «англо-индийцы», очевидно, относится к британским правящим классам в Индии.] и на все лады называть их оскорбительными словами. Да, я признаю, что они грубы и невежественны, плохо управляют страной, им чужды великие и благородные чувства, что их поведение – это поведение узкого круга господ, управляющих нацией рабов. Но говорить так – значит утверждать, что все они – самые обычные люди, оказавшиеся в совершенно особом положении. Конечно, было бы прекрасно и очень благородно с их стороны, если бы они смогли умерить свои собственные интересы и поставить ближайшей целью не собственное выдвижение и обогащение, а исключительно благополучие индийского народа. Но подобного мы ожидать не вправе, разве что от людей наиболее возвышенного и великодушного склада; большинство же из тех, кого присылает сюда Англия, этими свойствами, как правило, не обладает, более того, они скорее являются носителями прямо противоположного начала. И вправду, это совершенно обычные люди, и даже не просто обычные, а заурядные представители среднего сословия, или обыватели, как называют их сами англичане, с мелкими душами торговцев и складом ума, присущего этой категории людей. Так что чистое безумие ссориться с ними из-за того, что они не в силах превзойти самих себя. Не будь мы ослеплены искусственным блеском английского престижа, мы бы тотчас признали, что эти люди не стоят того, чтобы на них сердиться; и коль скоро это так, то не стоит придавать значения тому, что они о нас думают».

И далее: «Наш призыв, призыв каждого народа, наделенного высокой душой и чувством собственного достоинства, не должен быть обращен к мнению англо-индийцев, как не обращен он и к британским нормам справедливости, вовсе нет; наш призыв – к своему собственному возрождающемуся самосознанию, к своему собственному искреннему чувству солидарности – пока еще его называют искренним – с безответным и многострадальным народом Индии… Когда мы перестанем подчиняться диктату скрытого корыстолюбия и обратимся к людям истинного и неподдельного патриотизма, когда мы прекратим с нетерпением ждать жалких подачек, которые Англия бросает нам со своего стола, тогда мы достигнем того понимания зрелости, того искреннего чувства солидарности, к которым так страстно взываем».