скачать книгу бесплатно
Мы будем дышать, искать и лажать, мы люди.
Когда-то закончится эта безумная длинная чёрная ночь,
И в заключении заточения мы обнимемся вновь»
Перед глазами стоял образ Жени: на сцене, в подсобке, на мостовой, и везде-везде-везде с ним эта песня, эти слова. Как гимн, как призыв, как смысл жизни.
Не скоро Элина поняла, что строчки звучали не только в её голове. Демьян подпевал. Тихий голос легко играл тонами, прибавлял веса словам и смыслам. Неужели знает? Однако и до того чёрные, сейчас его глаза утратили всякий блеск – настроение сменилось по щелчку пальцев. Элина естественно сразу сбилась. Когда смотрят вот, с тоской и нежностью, и смотрят вообще-то на тебя, пусть и представляя кого-то другого, оставаться невозмутимой и продолжать играть – невозможно.
– Я же говорила, – вернула красотку хозяину.
– Не так всё плохо. Ты молодец.
Элину как током прошибло. Чёрт. За что он так с ней? Это ведь просто табу, вето – нельзя нарушать, ни за что. Её нельзя хвалить. Даже из жалости.
Выступили они ужасно. Ладно, может не так ужасно как многие, но и не идеально. Элина позабыла все струны, все табы, аккорды, всё на свете, и даже заверения Демьяна не спасли от самоуничижения. Почему рядом с ним не хотелось быть привычной собой? Почему хотелось быть лучше, достойнее; заслужить эти добрые слова, выстрадать, а не принимать пустыми и безличными?
Теми, кто покорил всех, стала, конечно, «одарённая четвёрка», хоть и по отдельности. Аделина заполучила скрипку и буквально вытянула всю группу, играя как сам Моцарт. Всегда идеальная. Есть ли хоть что-то, в чём плоха?
После академичности первой скрипки выступление Измагарда ещё сильнее напомнило балаган. Он отхватил гусли. Едва ли научился бить по семи струнам, как уже пошёл развлекать народ частушками. Благо не матными.
«Ты зачем же завлекала,
Коли я тебе не мил
Ты бы с осени сказала,
Я б и зиму не ходил».
Как будто специально для него на гуслях был ремешок. Потешно пританцовывая, Измагард втягивал других в пляс. Не иначе в прошлой жизни был скоморохом. Больше всех его выходку оценила Виолетта Демидовна, кружась как волчок наравне с ребятами: «Ох, и уморил ты меня, милок».
Аврелий оказался тем, кому присвоили титул: «уши в трубочку». Ему досталась арфа, и казалось бы, они идеально подошли друг другу внешне: золотистые и античные, но…струны извергали зубодробительную какофонию. «Я актёр, а не какой-то глупый бард!» – не сдержавшись, вскликнул он и как можно скорее спрыгнул со сцены. Руки у него дрожали.
А вот Севериан…Из-за того, что никак не мог выбрать инструмент, он оказался последним и, можно сказать, сорвал джек-пот. Виолетта Демидовна предоставила ему главный козырь вечера – фортепиано. И ведь правда, оно тоже струнное, пусть и на половину.
После их странной прогулки и неловкого разговора, встреч тет-а-тет больше не случалось, а в компании тот предпочитал не замечать Элину или же давить односложными язвительными комментариями. Его поддержка и помощь в тот день стали казаться выдуманными. Теперь она лучше лишний раз обойдёт укромные уголки парка, чем нарвётся на него. Но когда Севериан сел за фортепиано, даже от неё не укрылась перемена. Наружу вырвались искрение эмоции, гремучая смесь боли, тоски и решимости. Пальцы порхали по клавишам, давили то с нежностью, то с силой, и за всем этим стоял живой настоящий он. Элина слушала заворожено, кажется, только сейчас видя в нём нечто похожее, чувствуя родство, которое бывает только у сирот с ещё живыми родителями.
Многим дольше после этого стояла гробовая тишина. А Измагард, не обращая внимания на взгляды, взлетел прямиком к Севериану и крепко-крепко обнял. После они ещё долго шептались вдвоём, но любопытные уши Элины всё же выловил два слова: «брат и отец».
***
Наступила пятница – ещё немного поднажать и выходные. Элина проснулась одна, лишь сквозняк гулял по комнате, да стёкла звякали у приоткрытой форточки. Аделина опять не ночевала в комнате и уже даже перестала объясняться, куда и зачем идёт. Просто уходила вечером, а затем появлялась за завтраком, как ни в чём не бывало. Элине, наверно, стоило радоваться редкому одиночеству и тишине, но не могла, всё равно переживала. Казалось, Аделина совсем не спит. Был момент, когда на перемене она, сама не заметив, задремала. Сколько бы энергии не имелось в человеке, всем нужно восполнять резервы. Для неё же такой потребности, как отдых, будто и вовсе не существовало.
Утро встретило прохладой и сыростью. Всю ночь лил дождь, и только сейчас распогодилось. Наскоро перекусив в столовой, Элина ещё раз сверилась с расписанием: подряд шли два занятия «Созидание и преобразования» с пометкой красным: «обязательна тренировочная форма». Так назывался костюм, состоящий из бордовых штанов и короткой куртки, делавшей плечи до смешного огромными. Местом назначения значилась «багровая роща, секция номер три». Элина о такой и не слышала. Поэтому наученная опытом она открыла карту в телефоне – больше теряться и искать помощи не хотела – и дошла по зелёным стрелочкам прямо до места.
Кленовый лес стал виден ещё на подступах. Треугольные листочки разнеслись по округе, и название тут же обрело смысл. Из-за них даже земля стала красной словно марсианская. Секции обозначались табличками, вкопанными друг от друга в паре километров.
У кромки леса грелись на солнышке одноклассники, не только её класс, но и параллельный. Что примечательно все в бело-красном, ни одного разрушителя. Только тогда до Элины дошло – похоже, занятия сегодня раздельные. Неужели они будут использовать силы? Ладошки сразу вспотели. Она ведь так ничему и не научилась, не получалось и всё тут. Яромир, если бы мог, начал биться головой о стенку. Изо дня в день он пытался как-то вытеснить её плохие мысли, вместе с ней читал эти обучающие книжки и старался выполнить данное обещание.
С Дващи денницей они зашли в тупик. В тех талмудах, что дал Эмиль, не было ничего нового, только подробностей больше и язык заковыристей. Яромир же хотел узнать не констатацию прошлого, а саму суть ритуала, как его проводили, где и когда. Элина думала, что они остановятся на малом. Узнав о Дващи деннице, Яромир бы всё вспомнил о себе, о том, почему застрял в её голове, но… Наивная, наивная Эля. Вопросов становилось лишь больше.
– Второй класс, все собрались? Тогда проходим, проходим.
Со стороны общежитий к ним подошёл полноватый низенький мужчина с курчавой копной выжженных солнцем волос, круглыми очками и добрыми глазами. Одетый совершенно нелепо: в зелёный халат с фиолетовыми цветочками и брюки в полоску, он пружинистым шагом успел обогнать едва переминающих ноги учеников и вывел их на солнечную поляну. Здесь уже стопкой лежали пледы, сшитые из разноцветных кусочков. Рядом стояло несколько чайничков и чашек, взятых из разных и абсолютно не сочетающихся сервизов. Поляна оказалась к тому же удивительно сухой – ни росинки на траве. Да быть того не может. У них что намечался пикник? А как же урок?
– Пф.
Авелин, не сдержавшись, рассмеялась. Она плелась рядом, прямо позади всей процессии, и, конечно же, не могла не оставить без внимания скрежет шестерёнок в чужой голове. Опять веселилась за её счёт! Нет бы хоть что-то объяснить, помочь! За неделю Элина привыкла к чужой компании и сопровождению, но постоянно задавалась вопросом: «Если я тебя настолько раздражаю, зачем же ты ходишь за мной хвостом?»
– Проходим-проходим. Ну не стойте вы столбом. Разбирайте, усаживайтесь. Да, Дима, возьми вот горелку, воду, но смотри, аккуратней. Опять обожжёшься.
Фёдор Васильевич непонятным образом излучал волны добра и позитива. Раздавая указания направо и налево, он не забывал много шутить и сам внимательно слушал, чем с ним делились ученики. Видимо поэтому те словно оттаяли и иной раз забывали, что сейчас не посиделки в кругу друзей, а полноценное занятие. Единственные, чьи кислые лица портили идеалистичную картину, были Авелин и, что странно, Аврелий. Тот, как и обычно, улыбался мило, кивал головой, поддакивал словам учителя, но от Элины не скрылась фальшь в гении актёрской игры.
– Так значит у нас пополнение? Приятно, приятно, – Фёдор Васильевич завертелся на месте, стоило Лилиане упомянуть Элину. Ничего хорошего от неё не дождёшься. Заметив новое лицо, он подозвал ближе: – Дай-ка взглянуть на тебя.
Элина повиновалась, поднимаясь с места. Занять его точно никто не захочет. Авелин и Дима – ещё один потерянный – лучше сторожевых собак, от них убегают как от прокажённых.
– Элина Левицкая, – сходу представилась она, желая сократить надоевшие расспросы к минимуму.
– Фёдор Полёв, – тот расплылся в улыбке.
За спиной уже кто-то шептался.
– Посмотрим сегодня на твои умения.
Он отпустил её и продолжил болтать с ребятами, как ни в чём не бывало. Даже не заметил, как одной фразой ввёл в панику. У Элины ком застрял в горле. Теперь единственное о чём она будет думать, постоянно прокручивать и ждать – момент очередного позора. Не смешно! Совсем! Дома тоже было не сладко, но здесь она просто бьёт все рекорды!
«Ты справишься. Нужно верить, что всё получится»
«Мы это уже проходили»
Прозвенел колокол, и урок начался. Конечно, если то, чем они собирались заниматься, вообще можно было назвать уроком.
– Итак, на сегодня регламент такой. Полчаса на открытое созидание, час на медитацию. Потом небольшой перерыв и приступим к преобразованию. Дам вам одно лёгонькое задание, а там как пойдёт, может, ещё чего попробуем. Все всё поняли?
Возражений не последовало. Ученики расселись по пледам, взяли чашечки в руки и в молчании осматривали округу. Одна Элина ничего не понимала. Фёдор Васильевич к ним больше не подходил. Он примостился вдалеке под деревом и читал журнал «Вояж» с пляжем на обложке.
Было жутко страшно нарушить тишину и витающую умиротворённость. Копируя действия соседей, Элина продержалась ровно пять минут, прежде чем в очередной раз всё не испортила. Над ухом прожужжала оса, от испуга рука дёрнулась, и горячий чай расплескался мимо, прямо на штаны и голые лодыжки. Вот же!.. Больно! Элина едва успела подавить глупый вскрик и с силой сжала губы. Слёзы собрались в уголках глаз, а она даже не могла позволить себе выругаться. Что за проклятье быть ей! Что-то вечно идёт не так!
– Ты в порядке? – поинтересовался шёпот.
Это оказался Дима. Он сидел рядом и с первых рядов заметил пантомиму. Поставив свою чашу на землю, он порылся в сумке и протянул ей платок. Стало вдвойне неловко, но отказаться сейчас и того хуже.
– Спасибо.
Пока вроде никто не оборачивался и не смотрел недовольно, грозясь убить.
– С заданием проблемы? – получив вымученный кивок в подтверждение, он незло пожурил. – Так чего молчишь, спросила бы. Хотя бы нас. Думаешь, мы через такое не проходили? Ещё как! Потерянных никто не любит. Возвращают на эту якобы родину, а дальше – свободное плавание, всё сами.
Авелин на его слова лишь демонстративно закатила глаза и выхватила из рук Элины вновь опасно накренившуюся чашку, отставляя подальше.
– Как будто дома было иначе. Люди везде люди.
Дима лишь поджал губы. К потерянным и правда относились иначе, особенно преподаватели, особенно такие как Аглая Авдеевна. Но и некоторые ученики не отставали от этой странной неприязни. Дима, например, был очень дружелюбным и открытым парнем, но одноклассники почему-то принимали его за пустое место. Если с Авелин это теперь казалось закономерным – кто стерпит её вечные подколки и нежелание поддерживать диалог? – то с ним оставалось загадкой. Только ли это из-за того, что потерянный? К Элине хоть и не относились со щенячьей радостью, но обычные разговоры поддерживали. Да кривясь и плюясь, но всё же поддерживали.
Диму хотелось назвать простым парнем, «своим в доску». Элина же мысленно дала ему прозвище скейтер, ведь тот постоянно ходил в мешковатой одежде, из которой спичками выглядывали запястья и лодыжки. Даже форма висела мешком. Он был ярким и тёплым, как солнце, и таким же одиноким и далёким. Один раз, тренируясь в парке, Эля наткнулась на него, распластавшегося по голой земле, раскинувшего руки в стороны и поглощавшего ультрафиолетовые лучи. Должно быть так и появился его загар, а волосы выгорели.
– Смотри, – горячее дыхание обожгло ухо, – сейчас у нас, так называемое, открытое созидание. Мы вбираем в себя энергию окружающего мира, его красоту и спокойствие. Проще говоря, как сейчас пьём чай, разглядываем деревья и цветочки, всё в этом духе. Пытаемся осознать себя, как часть общего, единым организмом с природой и людьми – внешним. К слову, бывает и закрытое созидание, но, забавно конечно, им по большей части пользуются разрушители. Им с их «внутренностью» постоянно приходится копаться в мыслях и чувствах, добывать энергию и подпитывать проводники. Нам почти повезло.
– Что до медитации, думаю, ты знаешь, что это такое: садишься в позу лотоса и начинаешь «ом-м-м». Хотя и не только. Так наше тело преобразовывает и копит энергию. Нужно отбросить мысли и провести путь от головы до сердца. Спрессовать образы, собранные до этого. Учитель будет сопровождать голосом, но от него мало что зависит на самом деле. Нужна уверенность, визуализация. Стало понятней?
Элина закивала болванчиком:
– Да-да, спасибо большое.
А сама подумала: «Это вообще возможно?». Если бы она не попалась призраку и воочию не узрела магию Севира, явления, не поддающиеся объяснениям, Элина бы приняла всё сказанное за учения какой-то секты. Впрочем, а далеко ли они ушли?
Авелин протянула ей чашку обратно. Плескался на дне уже не чай.
– Какао, – фыркнула. – Намного вкуснее этой бурды.
Элина кивнула, принимая дар, и тотчас же отпила маленький глоток. Сладко. Глубоко вдохнув, она постаралась настроиться. Что там нужно? Не думать, стать единой с природой, копить энергию?
Полчаса прошли в один миг, и уже Фёдор Васильевич поднялся, сворачивая журнал в трубочку. Только он протиснулся в центр между всех пледов и хотел что-то сказать, как откуда-то с соседнего поля-секции раздались крики, ругань и лязганье металла о металл. Учитель изменился в лице.
– Продолжайте, продолжайте. Я разберусь.
И торопливо скрылся за деревьями.
– Бедные разрушители, мне их даже жалко. Скопа опять зверствует!
– Как нам повезло.
– И не говори. Мне Аглаи и на «сущностях» по уши хватает! Жуть берёт, стоит ей начать по списку вызывать, – то был парень с фамилией Авдиев, и он буквально ненавидел фразу: «тогда начнём по алфавиту». Из-за этого у него вырисовывала не одна двойка.
Его друг лишь залился хохотом. С уходом Фёдора Васильевича не только они потеряли всякую концентрацию. Все расслабились и начали болтать. Авелин распласталась по пледу, а Дима, наконец, отставил давным-давно пустую чашку. Элина решилась спросить:
– Значит, Аглая Авдеевна ведёт такое же у разрушителей?
Авели вскинула руку вверх, но ничего не сказала, синтезируя как растение, поглощая солнечные лучи. Пришлось отдуваться Диме:
– Ага. Она, конечно, одна из сильнейших ведуний десятилетия и раньше работала в Канцелярии, но кто надоумил её преподавать? Иногда я уверен, её сама директриса боится.
– Пф, ещё чего, – Авелин встрепенулась и даже села прямо, – это Сильвия Львовна ведёт над ней шествие. Лишь бы поддерживала барьер по тому древнему договору, а дальше не её забота. Но преподавать Скопа умеет. Я точно столько способов усмирить шутовок не знала бы.
– И что там всё-таки происходит? – перебила их Эля, указав в сторону, куда ушёл учитель. Дикие вопли не стихали.
– Что, что, тренировка разрушителей, – быстро утратив интерес, Авелин плюхнулась обратно и прикрыла глаза.
– Аглая мучает их там разными боевыми стойками, упражнениями на силу и выносливость, бегом или играми. Разогревает тела, – и, похоже смирившись с ролью духовного наставника, Дима взялся пояснять. – Ты уже знаешь, что они получают энергию не как мы. Им приходится попотеть…даже в прямом смысле. Мы черпаем энергию извне, они же полагаются на собственное тело. Поэтому-то им нужны всякие проводники: посохи, мечи, да хоть простая ветка, куда можно перелить накопленное. Нам в этом плане повезло.
– Повезло, так повезло, – пробормотала Элина.
Хорошо, что она созидательница. Иначе…остался бы один замученный труп. Ладно физическая подготовка, так там ещё и «любимейшая» Аглая Авдеевна. Настоящее комбо для тех, кому скучно жить.
Спасибо Богам, родителям, кому угодно.
– Ну что же вы!.. Расслабились совсем, я погляжу. Непорядок, – то вернулся Фёдор Васильевич, невредимый и радостный. По затихшим крикам стало понятно, что из схватки с главным боссом он неожиданно вышел победителем. – Давайте, убирайте всё и подбирайтесь в круг.
Нет, да точно же секта! Или шабаш начинался, как знать. Ученики передвинулись ближе, скрестили ноги и положили ладони на колени тыльной стороной вверх. В центре образовался просторный круг, а вот они, точки в этой окружности, едва не соприкасались плечами. Как и ожидалось, Фёдор Васильевич протиснулся внутрь.
– Приступим, ребята, приступим. Медитации теперь ничего не помешает. Примите удобное положение, успокойтесь. И помните, мысли – это яд, от них надо избавиться.
– Теперь же начнём, – голос его мгновенно поменялся, сделался ниже и размереннее, слова выверенее, как у диктора. – Закройте глаза. Слушайте мой голос. Сосредоточьтесь на дыхании. Оно ритмичное, лёгкое и приятное. Сделайте вдох. И выдох. Вдох. Выдох. Вот так. Вы чувствуете, как тепло зарождается в теле. Согревает, ласкает, щекочет. Вы в безопасности.
Клонило в сон. Ужасно. Вместо того чтобы не думать, Элина зациклилась на чём-то глупом.
«Опять ты за своё», – выполз на свет Яромир.
«У меня никогда не получится», – констатировала она обречённо. – «На наших тренировках я и то лучше концентрируюсь»
«Что странно. В том лесу так тихо и спокойно не бывает»
«Может ты на самом деле классный учитель»
«Не пытайся умаслить. Мы должны хотя бы с Оглянкой справиться. Не дело всё бросать!»
«Ага-ага, личный вызов, долг и так далее»
«Раз заниматься ты не хочешь… Я подумал, в храм нам всё же надо сходить. Вдруг что-то натолкнёт на воспоминания»
Элина и правда до сих пор там не была. Севериан советовал, а она замоталась с учёбой и тренировками и, если вспоминала, то только под ночь. К тому же сам Яромир совсем не горел желанием.
«Главное чтобы не очередная двухсотлетняя книга. Я такое не осилю больше»
«Не жалуйся. Читать надо вдумчивей, каждое слово вкушать. А ты же…»
«Только не снова, не начинай»
– Поток вашей энергии растёт. Выше и выше, больше и больше. В стремлениях к цели он сметает все преграды. Вас охватывает радость от их преодоления. Огромная уверенность и стремление ведут вас вперёд. Вы полны сил. Запомните это ощущение. Это ваша энергия, ваша сила. А теперь отройте глаза.
Время пролетело. Хотя сначала оно ползло, словно улитка, но затем ускорилось ракетой и врезалось в луну. Глаза заслезились от яркости мира, а спина и ноги ужасно затекли, иголочки больно приводили их в жизнь. Кряхтя как старушка, Элина поднялась. Как и до этого никаких изменений она в себе не чувствовала, ни намёка на то далёкое тепло, хоть как-то напоминавшее о первом и похоже единственном применении сил.
Осмотрев соседей, Элина облегчённо поняла, что не одна провалила медитацию. Дима широко зевал, потирая глаза, Авелин со всклоченными на загривке волосами, видно, вообще успела поспать. Таких как они было много, даже Аврелий – извечный отличник, недовольно разминал плечи и вот-вот готов был выругаться. Это успокаивало.
– Но-но, не раскисаем. Сейчас проверим ваши успехи, – бодрости Фёдору Васильевичу не занимать, голос только чуть охрип. Живчик. – Я приготовил такое задание: и полезное, и легкое, и интересное! Кто же хочет первым?
Странно, но никто не вызвался. Обычно всегда бывала пара тройка смельчаков.
