Артем Сенаторов.
Продай свой текст. Почему одного лишь #таланта_недостаточноскачать книгу бесплатно Ни один из текстов не существует вне (политического/временно?го/среды) контекста, который его порождает. Кажется, именно к этому должен отсылать совет «много писать и много читать», потому что при кажущейся доступности языковой работы (в сравнении с работой актера, режиссера или художника) она оказывается невозможна в читательском вакууме. Едва ли хоть один бестселлер написан без поглощения всех остальных бестселлеров и абсорбации их рыночного потенциала, и ни один литературный факт не производит себя вне других существующих литературных фактов. Одни из важных политических вопросов любому автору – не что он пишет, а что он читает (потому что пишет он, вероятно, именно то же самое) и почему он читает именно это? В узком пространстве литературных институций в России мне остается только составить субъективный список изданий, ознакомление с которыми желательно для тех, кто ощущает себя несколько ограниченным рыночным запросом (а со списком бестселлеров и листингом трендов, очевидно, ни у кого не возникнет трудности). На отчетный период (в сужающемся культурном пространстве любое изменение непредсказуемо/внезапно, но печально ожидаемо) представляю этот список не в алфавитном порядке и не в порядке значимости, а произвольно: журналы «Новое литературное обозрение», «Воздух», «Зеркало», «Носорог», «Иностранная литература», «Волга» и «Митин журнал», альманах «Транслит», а также Colta.ru и Textonly.ru. Статья 3 (Дарья Дезомбре)Дарья Дезомбре – топ-автор детективов издательства «Эксмо». Первый роман «Призрак Небесного Иерусалима» был назван «самым громким дебютом года», за права на экранизацию боролись три крупные продюсерские компании. Роман переведен на несколько европейских языков, в октябре 2017 года в издательстве Амазон выходит американская версия романа. «О том, как написать качественный детектив»Дарья Дезомбре – топ-автор детективов издательства «Эксмо» Прежде всего нужно разобраться. Итак, детективы – это расследования преступлений. Ситуаций, когда (за редким исключением) мы не знаем, кто виновен. Должно ли это непременно быть убийством? Нет. Это может быть серьёзная кража – например, какого-нибудь произведения искусства. Детектив, впервые проявив себя как литературный жанр в английской, французской и американской классике, не всегда подразумевал под собой именно убийство. Однако для того, чтобы вникнуть в суть дела, важно понимать, что существует понятие ставки. Ставка кражи предмета искусства, как вы сами догадываетесь, отличается от ставки убийства семьи с тремя малолетними детьми. И если вы должны найти и покарать преступника, то ставки выше с убийцей, а не с вором. Наказание убийцы принесет сидящему, скажем, у бассейна с вашей книгой в руках читателю чувство более глубокого удовлетворения. Так тенденция к множественным убийствам исходит не из жанра, а из уровня развития этого жанра, который, что бы мы ни говорили, движется всё к большей и большей кровожадности. Нет, это может быть совершенно не хеппи-энд, но закон классического детектива – преступник должен быть обнаружен и наказан. Вспомним Артура Конан Дойля и как тот годами пытался избавиться от Шерлока Холмса. Для начала он нашел антагониста под стать своему герою – профессора Мориарти. И мы помним, что история закончилась трагедией для всех поклонников Шерлока. Хотя хеппи-эндом тут и не пахнет, преступника покарали. Справедливость всё равно восторжествовала – и это очень важный момент. Потому что это одна из причин, почему мы читаем детективы. Понимаете, мы живём в хаотичном мире, где мало что бывает наказуемо, а справедливостью и не пахнет. А детективы дают нам эту иллюзию: за преступлением следует наказание. И читатель может проследить за процессом его осуществления.Например, в последней из написанных мною книг одно из убийств совершается человеком, которому на момент расследования уже около восьмидесяти лет. Передо мной возникла дилемма: сажать в тюрьму старушку малогуманно, да и невозможно за давностью преступления. Но и оставить ее безнаказанной я не могу. В результате пришлось вернуться назад по сюжету, добавив в характеристику персонажа острый страх умереть в нищете в доме престарелых. В конце книги её сын погибает, и убийца остаётся без наследства. Читатель понимает, что героиня совершенно точно попадёт в свой личный кошмар на все оставшиеся годы. Первое – вы должны уяснить: есть понятие сюжета, а есть понятие идеи. Идея часто рождается мгновенно. Вы читаете, или смотрите кино, или идёте на выставку, или сидите в театре – и вот на вас накатывает волна! Но, по сути, идея не стоит ничего, поскольку сама по себе никуда не ведёт. А вот сюжет – это уже куда серьёзнее. История «Теней старой квартиры» зрела во мне более пяти лет – я долго и кропотливо приспосабливала её под свою главную героиню, «разминала» в голове сюжет. Конечно, есть книги, которые пишутся с большей лёгкостью. Но, как бы то ни было, речь идёт не о неделях. В лучшем случае – о месяцах, в худшем – о годах. Каким бы долгим не показался вам процесс написания, время от времени необходимо – жизненно важно! – себя поторапливать. Об идее нужно думать постоянно: ломать голову каждый вечер, чтобы однажды пришло решение, оформляющее идею в сюжет. Однако есть ещё один немаловажный факт: одной идеи недостаточно, чтобы двигать сюжет полноценной книги. Обычно их нужно хотя бы две, при этом вторая должна поддерживать первую. Если приводить в пример мою первую книгу «Призрак Небесного Иерусалима» – сначала родилась «архитектурная» идея застройки Москвы по образу и подобию Небесного Иерусалима. Па-бам, вы решили оформить эту идею в детектив, в котором фанатик совершает преступления на местах, связанных с Небесным Градом. Мы понимаем где, но почему именно этих людей? Необходима была вторая идея, и тоже средневекового разлива. Ее дала раскольничья книга о мытарствах святой Феодоры. Грехи, описанные в книге, позволяли придумать и описать жертв. Две ведущие идеи справились с проблемой куда лучше, чем одна. Не важно, будет ли это телефон, планшет, блокнот или просто клочки бумаги… Как бы вы не полагались на свою память, она в любой момент может подвести. Отдельного дневника с подробной классификацией персонажей и их характеристиками я не пишу – но в этом что-то есть. В сценаристике существуют сложнейшие таблицы на несколько страниц, в которых вы дословно прописываете, есть ли у ваших героев домашние животные, хобби, любимые словечки, блюда и т. д. Находятся профессионалы, успешно ими пользующиеся. У меня же выходит какая-то мертвечина. Искусственность. Поэтому мой лучший друг – диктофон мобильного телефона, который всегда с собой. Развивать сразу пару или тройку идей, планируя по каждой сюжеты наперёд, нормальная практика. Разумеется, какие-то из них будут созревать быстрее, потому что над каждой вы будете работать с разной интенсивностью. Что хорошо в параллельных идеях: они могут быть абсолютно разнообразны. Два мира. Занимаясь одним, вы отдыхаете от другого. А пресыщаясь первым, рады снова «нырнуть» назад. И перескакивать с одной идеи на другую получится довольно легко – например, представив, что вы переключаете их, как тумблер. Но не стоит забывать, что у вас, так или иначе, всегда должна оставаться в «оперативной памяти» основная, ведущая мысль. Неделю на одну идею, каждодневно прорабатывая структуру, сюжет, развивая персонажей. Следующую неделю – на другую. Однажды я приехала в Питер и… вместо прогулок белыми ночами три недели просидела в публичной библиотеке, собирая материал для своей последней книги. И это в наш удобный информационный век! Листала старые журналы и подшивки газет, фотографировала на телефон интересующие меня иллюстрации, куски текста – слава богу, не конспектируя, как в советские времена. Ходила в музей культуры быта; брала интервью у женщин возраста 65–70 лет, которые застали ленинградские коммунальные квартиры в нужную мне эпоху. Наконец, набрав этот материал, я начала думать о персонажах, от лица которых буду вести рассказ. У меня ими стали разновозрастные дети, и для каждого нужно было придумать свой язык и словарь. Пришлось читать детские книжки той эпохи, смотреть фильмы. Важна оказалась политическая и экономическая ситуация, быт конца 50-х, фотографии интерьеров, игрушек и кухонной утвари. Все это приметы времени. Масса деталей, которые потребуются для вашей книги, может оказаться колоссальной! Для полноценного погружения необходимо обжить выбранную историческую эпоху. И пусть Джон Толкин, полностью расписавший мир Средиземья, или Роберт Льюис Стивенсон, в деталях рисовавший свой «Остров сокровищ», или даже Джоан Роулинг, без устали прорабатывающая свой мир волшебства и магии, послужат вам примером! Признаюсь, даже я пока до высшего пилотажа не дохожу, но я тоже рисовала – например, план коммуналки в «Тенях старой квартиры». Где стоит телефон, куда выходят окна кухни и комнат каждой из семей, есть ли двор – всё, что так или иначе будет нужно по ходу развития сюжета. Займите себя чем-то другим – например, другим проектом (см. выше). А если в конкретный момент ничто другое вас не интересует, или вы написали больше половины книжки и понимаете, что идеи и сюжет себя исчерпали, – выждите. Посмотрите телевизор, прогуляйтесь… и не забывайте думать об этом! Мозг – тот самый волшебный черный ящик. Рано или поздно вы что-нибудь придумаете. Запишите свои идеи, но помните, что первое решение не всегда самое удачное. Скорее всего, через несколько дней вам в голову придёт идея лучше прежней. Отдельного дневника с подробной классификацией персонажей и их характеристик я не пишу – но в этом что-то есть. В сценаристике существуют сложносочиненные рабочие таблицы на несколько страниц, в которых вы дословно прописываете, есть ли у ваших героев домашние животные, хобби, любимые словечки, блюда и т. д. Есть профессионалы, успешно ими пользующиеся. У меня же выходит какая-то мертвечина. Искусственность. Потому все мои персонажи – сборная солянка из нескольких знакомых и, положим, любимого литературного героя. Бывает, что и расписывать ничего не нужно – достаточно вспомнить людей, с которых я пишу. Случается, правда, что я пишу с одного человека. К счастью, узнать себя в герое почти невозможно и никто из друзей пока не предъявлял мне претензий В момент, когда вы определились с внешними обстоятельствами и средой, пора задуматься о внутреннем мире. Частично внутренний мир обусловлен внешними обстоятельствами, к примеру – профессией. Хирург несет в себе «комплекс Бога», а учитель со стажем – назидателен. Парадоксы хороши, но в умеренной дозе. Если главный герой – психопат, хорошо бы выяснить, как себя будет вести больной с тем или иным расстройством внутри придуманного сюжета. Бывает, консультация с другом-психиатром ломает мне всю заданную драматургию. Приходится выстраивать ее заново, но делать нечего. Зато потом в повествовании появляется логика, ведущая автора «нитью Ариадны» все последующие 300 страниц: вы уже точно знаете, как в той или иной ситуации поведет себя ваш герой, пусть и с расстройством психики. Если оттуда можно вынуть или вставить хотя бы одну фразу – значит, диалог требует существенной доработки. Да, у ваших персонажей может быть привычка разговаривать пространно, много слов-паразитов, важно, чтобы связка между репликами была крепкой, а логика повествования не терялась. Антигерой – это второй главный герой. Даже если он не появляется с первых страниц романа – он всегда незримо там присутствует. Антигерой – не картонный злодей. Чем приятнее он как человек, чем проще оправдать совершенные им убийства, тем больше читатель будет задействован эмоционально в процессе чтения. Мои самые симпатичные антигерои – ученые из «Ошибки Творца». Убийцы поневоле, они были вынуждены расплачиваться за научный эксперимент. И как бы ни было больно их наказывать, сделать это придется, если вы беретесь писать детектив. Как уже было сказано – отсутствие наказания для главного героя превращает детектив в психологическую драму. И это совсем другой жанр. Я всегда пишу план, местами очень подробно. Иногда даже с вкраплениями диалогов. Уже во время написания плана в голове у меня крутится свое «кино» – я пытаюсь визуализировать действие. Однажды я решила сымпровизировать, взяться без плана за новую книгу, начала писать начало – страниц двадцать современной истории. До сих пор эти 20 страниц лежат мертвым грузом – из них можно сделать рассказ, но для романа необходима сложная структура. И ее стоит прописывать заранее. И чем подробнее план, тем проще вам будет во время написания книжки. Однако писать свою книгу полностью по плану вряд ли получится – что-то по мере движения сюжета поменяется. И это не страшно. Даже наоборот – это отличная новость. Значит, вам в голову пришли новые, лучшие идеи. Вы лучше стали чувствовать персонажей, и они живут своей, не всегда зависящей от вас, как от Демиурга, жизнью. Вспомним: Пушкин писал «Евгения Онегина» по заранее заготовленному плану. Казалось бы, роман в стихах не предусматривал четкой структуры. Однако даже Александр Сергеевич не поленился и составил план – правда, потом изрядно модифицируя его по мере продвижения работы. А ещё выкидывая, выкидывая и снова выкидывая, как ему казалось, всё лишнее. Задумайтесь над тем, сколько труда было вложено гениальным поэтом в его работу, от первого черновика до последнего белового варианта, и вы поймёте, что переписывать книги по двадцать-тридцать раз совершенно не стыдно. Тем паче, если вы – не наше все и не солнце русской поэзии. А также помните золотое правило: 30 процентов вашего текста должно окончить свою жизнь в корзине. И второе, также золотое: если вам кажется, что из книги надо выбросить тот или иной абзац, страницу или даже главу, – вам не кажется. Не тряситесь скупым рыцарем над собственными словесами. Режьте. И будет вам счастье и довольный редактор. Итак, главный герой не знает, кто убил. И что означает окровавленная перчатка и загадочный ключ. Но вы – Бог вашей Вселенной и знаете все. Сразу. Поэтому я советую завести в плане отдельную колонку – для тех действий, что остаются секретными для читателя. Пусть они проявляются маленькими деталями, которые он, читатель, до поры до времени и не заметит. Но ваш тайминг должен быть четок: в момент, когда главный герой пьет кофе в Москве, убийца в Питере ворует изразцы. Когда сыщик находит труп, убийца пересекает границу с Финляндией, и т. д. Так вы избежите ошибок и лакун, на которые вам укажет ваш редактор или внимательный читатель, а ткань повествования, обогащенная такой «изнанкой», станет богаче. Итак, любые тайные события, происходящие «на изнанке материи», выйдут на страницах книги едва заметными стежками. Эти стежки нужно отслеживать, а ваши главные герои должны пытаться по этим стежкам выйти к событиям финала. Всю работу так называемых подземных течений тоже важно расписывать как отдельный план! Я стараюсь избегать сцен, которые мне не интересны. В любой истории есть яркие моменты, а есть не очень: так, герои романа «Тени старой квартиры» попали в заброшенный форт Ушаков, чтобы найти необходимые детали для своего расследования. В какой-то момент на них вышли антагонисты, и они оказались окружены. Дальше следовало описывать, как они нашли лодку, забрались, отплыли, как преследователи стреляли в них, но не попали, – и так далее. Но я поняла, что мне не хочется это описывать, мне скучно. А значит, и читателю будет скучно, верно? Пришлось сделать т. н. «финт ушами» и переместить героев сразу в следующую сцену, где они, уже выбравшись из переделки, вспоминают, без лишних нюансов, свои приключения. Оставляйте только самое яркое. Не надо проходных, связующих сцен. О многом можно рассказать кратко или дать косвенное упоминание в диалогах. Если же вы решили ввести читателя в заблуждение и обескуражить неожиданным сюжетным поворотом, запомните: каждый раз вам придётся использовать новые приёмы! Бывают и обратные ситуации – когда читатели находят двойное дно там, где его нет. В «Призраке Небесного Иерусалима» я не пыталась придумать специальных ложных следов, однако позже, уже в отзывах на книгу, меня возмущенно критиковали: автор, оказывается, подсовывал читателям ложного убийцу: и так, знаете, топорно, настойчиво, фу! А у меня и в мыслях такого не было! В последующих романах я исправилась: а в «Тайне голландских изразцов» даже прописала параллельную сюжетную линию человеку, которого мы подозреваем в убийстве. Это герой-историк, любитель раскапывать сокровища и вор. Мы подозреваем, что он ещё и убийца. А убийцей оказывается совсем другой. В идеале, конечно, любому автору хочется максимально держать градус саспенса. Но если же вы решили задействовать в своём произведении т. н. приём двойного дна, важно помнить, что читатель должен подобраться к нему лишь в самом конце истории. Желательно, на последней странице. Однако, будем честны, это высший пилотаж. Свои первые романы я давала читать паре близких друзей. Это были люди, либо блестяще начитанные и ориентирующиеся в стилистике, либо обожавшие детективы, либо сценаристы, знающие, как грамотно построить сюжет. Я прислушивалась к их советам по мере написания, но сейчас делаю это, только когда в романе поставлена последняя точка. Тогда я отсылаю роман паре-тройке человек и жду, когда они вынесут свой вердикт, – и уже после того, как я соберу их мнения воедино, что-то перепишу или уберу, приходит время отправить рукопись самому грозному и профессиональному критику – главе отдела женской остросюжетной прозы издательства «Эксмо» Ольге Рубис. Что же касается коллективного анализа произведений, то это должна быть избирательная фокус-группа, состоящая только из людей, крайне близких вам по духу. И даже в этом случае их суждения – крайне субъективны. Мой европейский агент уже год как уговаривает меня поработать в жанре мелодрамы. Сюжет, однажды озвученный ей за ужином, она считает крайне удачным и обещает продажу прав в Европе и Америке. Так почему же я все не могу взяться за любовный роман? Ведь любовные истории продаются лучше любого детектива? Проблема в том, что я сама любовные романы читаю крайне выборочно. Так же с другими жанрами: такими, как фантастика и ужасы. А вот в жанре детектива я читала и читаю до сих пор такое количество книжек, что этого своеобразного слоя «перегноя» из сюжетов и тем вполне хватает для обработки и последующего усвоения. Так же должно быть и в вашем случае – когда вы читаете максимум литературы того или иного жанра, у вас в голове строятся определённые схемы. Нужно выбрать некую стезю и стараться пройти по ней до конца. Например, вы хотите писать боевики – значит, вы должны смотреть только боевики, читать сценарии только боевиков. Разбирать их по полочкам, понимать, что к чему и зачем… Проблема состоит в том, что однажды вам надоест заниматься одним и тем же жанром… Совет тут может быть только один: браться за то, что интересно. Даже если поначалу опыта будет маловато. Опыт – дело наживное. Мне нравится наблюдать за процессом развития жанра – он меняется каждые двадцать-сорок лет. В 60-е годы писали совсем другие детективы, чем сейчас. А уж в XIX веке – и подавно. Сужу большей частью по американским и европейским авторам. Российских авторов стараюсь не читать. Это не снобизм, просто мне известно, как работает вдохновение. Иногда вы прослеживаете связь между тем, что читали, и тем, что пишете. А иногда это происходит подсознательно. В отзывах на свои книжки я, например, иногда вижу: «Этот персонаж похож на героиню Марининой!» Конечно, когда я прописывала свою героиню, я и не думала ее у кого-то копировать. Но я и правда читала Маринину! В конце 90-х зачитывалась ее книгами. И пусть первый свой детектив я написала пятнадцать лет спустя, черт его знает, как сложился пазл из моей памяти и фантазии. Лучше не рисковать. И не «пастись» на том же поле «творческих идей». Мир большой. Итак, прочитанные книги могут влиять на наше творчество самым что ни на есть прямым образом. Будьте бдительны! Тенденции развития детективного жанра в мире, с моей точки зрения, идут к некоему психологизму героев. Мне кажется, это реверанс в сторону творчества Агаты Кристи в большей степени, чем Джеймса Чейза. В издательском бизнесе сейчас царит сумасшедшая мода на скандинавские детективы. Началась она с трилогии Стига Ларссона «Девушка с татуировкой дракона» – это как раз таки и есть то зерно, из которого выросли скандинавские северные авторы. Есть еще любимый мной британский автор, которого зовут Питер Мей, он пишет о шотландском острове Льюис, затерянном в Атлантическом океане. Его, как и скандинавов, отличает особая специфика медленного, мрачного, монохромного повествования. Там нет ярких блондинок, кадиллаков, страстного секса в углу, однако присутствует потрясающая атмосфера. И если мне придётся выбирать между кадиллаками с блондинками и туманным островом в Атлантическом океане, я, конечно, выберу остров Льюис. скачать книгу бесплатно |