скачать книгу бесплатно
Демон по имени Судьба. Выбор сделан
Артём Витальевич Бурцев
В жизни каждого человека наступает такой момент, когда он может потерять всё, включая собственную жизнь. И вот тогда на сцене появляется оно. Создание, готовое исполнить абсолютно любое желание. Для этого таинственное создание приглашает тебя сыграть в небольшую игру…
Демон по имени Судьба
Выбор сделан
Артём Витальевич Бурцев
© Артём Витальевич Бурцев, 2016
© Екатерина Игоревна Кузнецова, иллюстрации, 2016
ISBN 978-5-4474-7390-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1. Cон
ОН стоял посреди незнакомого ему места. Казалось, что лучи света пронизывают каждый миллиметр этого пространства, и что тьма, которая мрачнее самой глубокой безлунной ночи, окутывала всё вокруг. ОН точно чувствовал, куда надо идти и совершенно не понимал, зачем он скитается по этому миру. И вдруг он сменяет шаг на бег. ОН бежит, бежит, видя перед собой лишь космическую гладь без звёзд, и не замечая никаких препятствий. ОН всё бежит и бежит, слёзы текут из его глаз, но он не знает, почему это происходит. В ЕГО голове всплывают некоторые вечные темы и вопросы, озвучиваемые таинственным призрачным голосом. Некто нашептывал ему:
«Зачем ты идёшь?»
«Куда ты идёшь?»
«А зачем вообще ты живёшь?»
«Для того чтобы идти»
«Для того, чтобы идти в неизвестность, из которой ты пришёл и в которую ты уйдёшь»
Эти мысли мучают ЕГО, терзают ЕГО душу. Держась за голову, в порыве гнева и страха, ОН закричал:
«ПРЕКРАТИ!»
И в этот же момент под ЕГО ногами засветилась пентаграмма, из которой в разные стороны разбежались лучи. Всего луча было четыре. И каждый луч показывал дорогу к чему-то. ОН оборачивается назад, чтобы увидеть, куда ведёт луч, на котором ОН стоит. И видит ОН, что в конце того пути была картинка, на которой был изображен лес. Этот лес был необычайно красив. Казалось, всё живое, что было изображено в нём, существовало в мире и благоденствии. Деревьям и цветам всегда хватало воды, солнечного света и тепла. То там, то здесь на лепестки цветов садились бабочки и пчёлы. За самой высокой в этом лесу липой сидит, прищурившись, маленький зайчик и так смешно перемалывает что-то наверняка вкусное своими пухлыми щёчками.
Но вдруг картина меняется. На этот раз в картине изображено всё плохое, что было создано человеком для потребления его нужд. Под свинцово серыми тучами, находился завод, выбрасывающий в атмосферу кислотную эссенцию. Около завода течёт поносного цвета река, в которой барахтается голый двенадцатилетний мальчик. Рядом бурлящим потоком стоит мужчина с зализанными назад волосами, лет 45—50-ти, и держит в руке камеру, ракурс которой направлен в сторону мальчика. Мужчина смеётся, его потуги напоминают брачные песни ишака. Слюна капает у него изо рта и попадает на руку, которая, в отличие от той, которая держит камеру, вцепилась во всё нарастающий бугор его брюк.
Всё это было настолько мрачно и жутко, что ОН отвернулся и решил посмотреть, куда ведут другие пути. В конце дороги, которая находилась слева относительно первого пути, ОН увидел ещё более страшную вещь. В конце дороги ЕГО ждали ворота, не похожие ни на одни из тех, что он видел. Эти врата были ржавые, по всем направлениям из которых торчали различные гвозди и крюки, пропитанные на концах зеленоватой слизью. Перед этим порталом в иное измерение стояло три существа, очень похожие на людей. Все они были одеты в какие-то чёрные плащи, закрывающие тела таинственных незнакомцев.
Один из них был маленького роста, толстый. Лицо его было похоже на того кандидата в депутаты, которого показывали по телевизору прошлой зимой. Лысый, глаза маленькие и серые, нос сплюснутый. И рот, своими размерами напоминающий черную дыру. Это существо постоянно облизывалось, словно думало, что бы ещё вкусненького ему проглотить.
Второй из них, наоборот, был высокого роста, но очень уж худой. Лицо, казалось, просто висит на нем на каких-то невзрачных канцелярских скрепках для бумаги и вот-вот отвалится. Седые длинные волосы, глаза большие, испещрённые красной сеткой, нос длинный и вытянутый, как сабля и… Улыбка, больше напоминающая оскал. Это существо дрожало. Нет, не от холода, а от предвкушения. В его глазах ОН уловил, что если бы не та сила, которая удерживала худощавого джентльмена в плаще, существо набросилось бы на НЕГО, и своими руками разорвало бы ЕГО плоть на мелкие кусочки.
И, наконец, ОН обратил свой взор на третьего человека, что был посередине. В отличие от двух других, эта особа обладала красивой внешностью и грацией тела. Привлекательное лицо, длинные черные волосы, глаза тёмно-карие, маленький утонченный носик и… Её улыбка. Её улыбка была настолько привлекательна, настолько сладка, что хотелось смотреть на неё бесконечное число мгновений. Она звала ЕГО к себе, приманивая его своими обольстительными взглядами. Но, посмотрев на неё минуты три, ОН понял, что всё в этой псевдодевушке, включая её внешность и обворожительную улыбку, всё ненастоящее. За нею скрывается нечто настолько уродливое, что увидев её в истинном обличье, ЕМУ захотелось закричать. Но тихий голос, затрепетавший у самых струн ЕГО души, заставил его опомниться:
«Это не сон»
Вдруг ОН вскочил с кровати, весь в холодном поту. Убедившись, что находится в своей комнате, и ущипнув себя за щеку несколько раз, ОН вздохнул с облегчением.
Слава Богу, – подумал ОН про себя. – Это был лишь сон.
Именно так начался день студента Выборгского государственного университета, Тихонова Андрея Александровича.
2. Обычная жизнь
Это было обычное, ничем не запоминающееся утро. Андрей, посмотрев на часы, тихо выругался: он опаздывал (впрочем, как и всегда) на учёбу. Несмотря на это, он не стал торопиться. Спокойный и невозмутимый, он почистил зубы, оделся, позавтракал и, проверив все электрооборудование и все краны в своей квартире, вышел из квартиры, закрыв за собой дверь и проверив её дважды.
Идя по улице, он вспомнил свой сон, который был ему совсем непонятен. Тихонов был верующим человеком: раз в месяц он ходил в церковь, ставил свечку, в первую очередь, за здравие своей болеющей матери, за упокой своего давно ушедшего отца. Также не забывал всех остальных, по-настоящему близких и родных ему людей.
И всё же, не смотря на то, что Андрей верил в Бога и старался не грешить лишний раз, он был всего лишь человеком, таким же человеком, как и мы с Вами. Он был очень вспыльчивым, и не раз волей-неволей причинял тем самым если не физический, то душевный вред своим родным и знакомым, сам того не желая. Там, где есть Бог, всегда в сторонке прячется нечестивый, злобно поблескивая своим оскалом.
И вот наш герой идёт на учёбу, полностью погрузившись в свои размышления насчёт того странного сна:
– Что за странный сон. Он повторяется уже в третий или в четвёртый раз за месяц. Как будто это нечто…
Он не успел развить свою мысль, так как не заметил идущую прямо на него девушку, тоже закрывшуюся в своих собственных рассуждениях и умозаключениях и несущую огромную гору бумаг на своих тоненьких ручках, и с успехом сталкивается с ней. Листопад из целлюлозы с чернилами плавно опускается на землю.
– Дурак, смотри куда идёшь! – в бешенстве проговорила девушка.
– Извините, пожалуйста – только и мог сказать ошарашенный Тихонов.
– Что извините? Ты слепой или тупой, не видишь куда ты идёшь? – продолжала кричать девушка, подбирая на асфальте свои важные, судя по всему, документы.
У героя, в ответ на крики, в организме срабатывает защитная реакция, и он, не менее тихим тоном, отвечает:
– Не я один тут слепой. Не на костылях, обошла бы!
– Послушай, мальчик, – произнесла девушка, тоном великих французских королев, успев поднять все бумаги и встав перед героем в «угрожающую позу, – ты знаешь, кто мой папа? Один звонок и от тебя останется одна жалкая харкотина. – Для визуализации своих слов она щедро одарила асфальт своим плевком. – Знай своё место, нищеброд!
С этими словами она гордо продолжила свой путь, размахивая своими бёдрами из стороны в сторону.
Андрей также пошёл своей дорогой, размышляя о недавнем, не совсем приятном диалоге с этой девушкой. О сне он и думать забыл. При этом он испытывал злость, раздражение, но в тоже время некоторое облегчение, даже радость от разговора с этой вспыльчивой дамочкой.
В его мыслях вырисовывался образ незнакомки: рост 170—175 сантиметров, стройная, симпатичная, слегка курносая, длинные золотые волосы, большие голубые глаза, идеально белые и ровные зубы, пухлые алые губы. Всё указывало на то, что она является членом клуба выборгской золотой молодёжи.
– А она – ничего такая. – Подумал про себя герой. – Не была бы такой стервой – была бы вообще бриллиантом.
Не смотря на то, что Андрей учился в университете, он вдобавок работал грузчиком в одном производственном складе. Работал он, не покладая рук. Порой доходило до того, что, возвращаясь с работы, поужинав, пообедав или позавтракав, он сразу ложился спать с лимитом времени в два-три часа, после чего направлялся в университет, и наоборот. Поэтому, ходил он только на те занятия, имевшими, по его мнению, приоритетное значение для его будущей жизни, для его развития. Тихонов сдавал все экзамены всегда точно по расписанию, получая либо «хорошо», либо «отлично».
Правда, случилось однажды, что один преподаватель, на пары к которому Андрей ходил довольно редко (крайне редко) поставил герою «удовлетворительно», аргументировав это тем, что Андрей недостаточно понял весь материал, так как слишком часто прогуливал занятия. Однако же, следовавшая за Тихоновым девушка, которая была на всех лекциях, имевшая смазливое, улыбающееся личико, но отвечавшая на порядок ниже Тихонова, получила от того же преподавателя оценку «хорошо». Что же, лицемерие, гордыня и зависть не обходит стороною и таких людей, кто является слугою Просвещения.
Основной целью всей своей сегодняшней жизни Тихонов считал заботу о своей тяжело болеющей матушке. С самого рождения мама одаривала сына теплотой любви и бесконечным вниманием, без лишнего использования материальных благ, ориентируясь лишь на духовное и нравственное развитие сына. Она давала ему всё, что необходимо было для его счастья, ни больше – ни меньше. Больше – мальчик вырос бы избалованным, меньше – злым и завистливым.
Вопреки всем внешним факторам, Наталья Андреевна Тихонова, сделала из сына настоящего мужчину: он никогда не задирал нос, вел себя со сверстниками всегда сдержанно (если никто не задевал его за живое), а с взрослыми – с уважением. Но если на его пути находились злоба, ненависть, презрение, насмешки в лице одноклассников или ребят «с другого двора», если все эти чувства с секунды на секунду готовы были реализоваться в действия, Тихонов отвечал на них без тени сомнения и страха, не убегая и не прятаясь. Поэтому, зачастую в школьном возрасте, приходил домой в синяках, ушибах и ссадинах. Побитый, но не побеждённый.
Заместитель директора, племянником которой являлся самый злой, задиристый мальчик из всей группы, пытавшейся обидеть Андрея, зачастую вызывала Наталью Андреевну в школу с настойчивыми требованиями повлиять на своего сына, и заставить его прекратить «учинять беспорядки».
Умная и гордая, Наталья Тихонова, всегда отвечала чуть-чуть по-разному, но смысл её слов всегда был одинаковым. Сейчас я попытаюсь передать один из разговоров в приемной директора между заместителем, директором и мамой Андрея.
– Мой сын никогда ни на кого не нападает, – отвечала Наталья Андреевна. – Он всего лишь защищается. Он не виноват в том, что у нас бедная семья, а мальчики побогаче всё время смеются над его поношенной одеждой, старыми учебниками, дешёвым рюкзаком. Я, к сожалению, воспитываю сына одна, вы это все знаете. Я бы очень хотела давать ему всё самое лучшее. Я бы очень хотела, чтобы его не задирали. Но я повторяю: он прибегает к кулакам только в случае самообороны. Он защищает свою честь.
На что ей заместитель директора практически всегда отвечает:
– Есть другие способы защищать свою честь, дорогая Вы наша. Мы живём с Вами в двадцать первом, а не в каменном веке. Это время конструктивных диалогов и способов находить консенсус между сторонами без использования физического насилия.
Наталья Андреевна с горькой улыбкой отвечает:
Не потому ли Вы так взволнованы данной ситуацией, что в неё замешан некий Дима Голубев, Ваш племянник? О, по Вашему багровеющему лицу, я поняла, что именно в этом и дело.
– Да как Вы смеете? – тихо прорычала заместитель директора. – Это относится к делу лишь второстепенно.
– Я бы, возможно, не стала так защищать своего сына, если бы не видела своими глазами одну из таких сцен из форточки своей квартиры. – продолжала обороняться Наталья Андреевна. – Мой сын спокойно шёл из школы домой, а за ним с криками и смехом шли его одноклассники, и всё время смеялись над ним. Самым громким из них был Ваш племянник, Надежда Ивановна. Да, да, именно Дима Голубев. Я помню слово в слово, что он кричал моему сыну. Рассказать Вам? Он кричал Андрею: «Семья нищих! Пацаны, посмотрите?! Этот нищий уже второй год подряд носит один и тот же рюкзак!». После этого ребята, окружившие моего сына, начали смеяться, тыкать пальцем в его портфель и кричать это самое слово. И, знаете, – добавляла Наталья Андреевна, вытирая платком беспрерывно лившиеся слёзы. – Мой сыночек всё сносил. Он ни разу в жизни, ни разу в жизни не упрекнул меня за то, что мы бедно живём. Он лишь кричал на меня за то, что я лезу не в своё дело. Я не могу ему дать того, чего он заслуживает. К сожалению, не могу. А он всё сносил. Всё сносил на своих плечах. И ответил он только тогда, уважаемая Надежда Ивановна, когда Ваш племянник резким движением дёрнул ему рюкзак и оторвал тем самым одну из ручек. Вот тогда Андрей полез в драку. Один против пяти. И я не просила директора школы исключить всех ребятишек, бивших моего сына, как сделали это Вы, уважаемая Надежда Ивановна. Его поколотили больше, чем он их. Я не полезла туда, потому что знала, что мой сын придёт в ярость, и не будет разговаривать со мной месяц, а может и более, если я каким-то образом окажусь около него. Я смотрела на это всё и плакала. Плакала, потому что не могла повлиять на судьбу. А теперь скажите мне Надежда Ивановна, и Вы, Леона Аркадьевна, – обратилась Наталья Андреевна к директору школы. – Достоин ли мой сын исключения из школы? И, если он достоин, то, по справедливости, исключите и тех пятерых, в числе которых присутствует и Дима Голубев.
Последние сказанные слова произвели на заместителя директора страшный эффект: ещё больше покрасневшее лицо её исказилось в страшной гримасе, ногти впивались в ладони, а зубы скрежетали. Она думала про себя:
– Отчислить. Диму. Моего крестника. Племянника. Отчислить. Ты что о себе возомнила, стерва?! Да я твоего неандертальца в порошок сотру! Да его не в одну школу города не примут. Нет, даже не города, области! Да уж, я об этом позабочусь! Таким, как твой ребёнок-имбицил, не место среди нормальных учеников!
И заместитель бы привела бы свой приговор в исполнение, если бы не понимающая директор школы Леона Аркадьевна, родившаяся также не в зажиточной семье, и не понаслышке знающая жестокость детей по отношению к бедности.
– Успокойтесь, Надежда Ивановна, успокойтесь. – начала свою речь директор школы. Ведь это же мальчишки, что с них взять? Было бы намного хуже, если бы дракам между сверстниками они предпочли бы игры в «дочки-матери». Это мужская натура, от неё никуда не уйдёшь, со временем всё устаканится, и они перестанут драться. Мой-то, мой-то Миша! Ой, сколько у него стрелок было уже в первом классе. Ой, как не придёт, говорит: «Мам, я через час уйду, у меня стрела с Симоновым». Потом всё прекратилось. Все же умнеют со временем.
– Но, позвольте… – Хотела было начать недоумевающая заместитель директора, указывая на маму Андрея.
– Всё, решено! – перебила её директор. – Нам нужно от Вас только одно, Наталья Андреевна: чтобы Вы поговорили с Вашим сыном о том, что драться это не хорошо, и что существуют другие методы урегулирования конфликтов. Так ведь, Надежда Ивановна.
– Так, – произнесла, закусив губу чуть не до крови, Надежда Ивановна.
– Вот и славно! – Директор с довольным видом встала с кресла с жестом, указывающим, что её присутствующие должны встать вместе с ней. – Если больше нет вопросов, то прошу меня извинить, у меня полно дел.
Между мамой и тётей пробежала огромная длинная цепь молний, когда их взгляды встретились.
Надо ли говорить о том, что школу закончил Андрей под непрерывными кознями Надежды Ивановны, ибо женская ненависть безгранична.
3. Мама
Последние 2 года Наталья Андреевна чувствовала себя, прямо скажем, не очень хорошо. Если внутренней силе этой женщины можно было только позавидовать, внешние силы с каждым месяцем всё заметнее угасали. Постоянная слабость, головные боли, тошнота, сонливость – все эти удары судьбы Наталья Андреевна переносила с достоинством, никак не перебрасывая это бремя на своего сына. Она говорила ему, что это работа высасывает все её силы. На просьбы Андрея уволиться, его мама только грустно улыбалась в ответ, после чего произносила что-то вроде: «Вот когда будешь зарабатывать большие деньги, тогда и уволюсь». Или: «Вот когда выучишься, тогда и поговорим». Все это продолжалось до определённого момента.
В один прекрасный момент, а именно 5 месяцев назад, Наталья Андреевна, ослабевшая и похудевшая до неузнаваемости, шла после работы в магазин, чтобы прикупить кое-какие продукты. Дойдя до светофора и подождав пока загорится положительный зелёный, мама Андрея начала своё движение через пешеходный переход. Дойдя до половины перехода, Наталья Андреевна остановилась: ей показалось, что земля проваливается у неё из-под ног, что вот он – конец всей её жизни. Держащие тело только силой воли ноги сильно пошатывались, сердце словно остановилось, глаза покрывались толстой плёнкой мрака.
Загорелся красный.
Машины, только начав своё движение, остановились около странной женщины, и стали неистово гудеть в свои клаксоны.
Но это не произвело на Наталью Андреевну должного эффекта. Она замертво упала на асфальт.
Если выдавался свободный час между учёбой и работой, герой всегда знал куда ему идти: больница №23. Путь до неё до боли знаком ему. Именно здесь, в частной палате и лежала Наталья Андреевна. Именно ради неё и работал так много и усердно герой. Он любил свою маму, любил так сильно, как только может любить человеческое сердце. И тем тупее был топор, врезавшийся в его сердце, когда он видел, что взгляд мамы, подобно солнцу освещавший всё вокруг, и делавший Андрея таким счастливым на протяжении всей его никчёмной жизни, постепенно приближается к горизонту и больше уже никогда для него не взойдет. Наталья Андреевна всегда встречала своего сына радостной, но уставшей улыбкой. Довольно красивая женщина для своих сорока четырёх лет. Длинные Каштановые волосы, обычно спадавшие спокойными ручьями с её плеч, в больнице были убраны в пучок. Добрые, наполненные нежностью к своему чаду, карие глаза, казавшиеся немного больше из-за сухости лица, которая появилась вследствие этой неизвестной болезни. Чуть-чуть пухлые, покрытые коркой, губы. Очертания ровного маленького носа обладали каким-то изяществом. Это единственная часть лица, которую не тронул демон, пожирающий её плоть, и с каждым мгновением приближающий Наталью Андреевну к темноте.
Вот и сегодня, закончив занятия в университете, Андрей нетерпеливо шёл в том самом направлении, где находилась больница. Палата мамы была на третьем этаже. Закупив по дороге всё необходимое, он зашёл в больницу. Не дожидаясь лифта, он взошёл на лестницу, с энергией, присущей молодым и активным юношам, промчался по ней и стал придерживаться знакомого вектора в направлении палаты 302. Открыв дверь вышеупомянутой комнаты, Андрей сразу же увидел свою дорогую и всем сердцем любимую маму, находящуюся на своём привычном месте. Наталья Андреевна с задумчивым видом сидела на кровати и читала книгу. Увидев Андрея, Наталья Андреевна очень сильно обрадовалась. Впрочем, как можно описать чувство матери, с нетерпением ожидающей своё чадо, свою кровь и плоть, свою душу. Не одно перо не способно на такое. Есть вещи на этой планете, которые нельзя описать какими-то законами, фразами, мыслями. Поэтому я здесь, к своему глубочайшему сожалению, бессилен. Глаза мамы Андрея засверкали ярче северного сияния в самую темную арктическую ночь, и практически сразу по её щекам потекли слёзы.
Андрюша, сыночек мой, ты пришёл! – пытаясь встать, проговорила Наталья Андреевна.
Андрей подбежал к своей маме и осторожно взял её за плечи, указывая на то, чтобы она не делала резких движений и вернулась в первоначальное положение:
Что ты, мам, сиди, сиди, пожалуйста! Что тебе доктор говорил?! Никаких напряжений.
Мне уже и постоять нельзя? Так ещё быстрее помрёшь, если всё время лежать будешь. – с грустной улыбкой сказала Наталья Андреевна.
Мама сказала эти слова, не подумав, какой эффект они окажут на нашего героя. Андрея же от этих слов связал дуплет из страха и жгучей боли, сжигающей его душу. Однако он не подал вида, только его бледное лицо и слегка дергающиеся уголки губ выражали его сильные страдания.
Наталья Андреевна сразу поняла свою ошибку, и решила переправить разговор в другое русло.
Как в университете то, Андрюш?
Да всё хорошо, мам. – Андрей ещё больше побледнел. – Всё идёт своим чередом. Надеюсь, в этом семестре всё-таки сдам всё без троек.
Сдашь, обязательно сдашь, ты у меня мальчик умный. – После недолгой паузы, сопровождающейся тихим вздохом со стороны мамы, она продолжила. – Ты такой умный, ты молодец, Андрюш. Спасибо, Господу, что даровал мне такого сына.
Да ладно тебе, мамуль, – сконфузившись, промычал Андрей.
Ничего не ладно! Не скромничай! Где бы я сейчас была, если бы не ты? Померла бы, наверное, давно.
Вроде бы мало, но чересчур много было сказано слов в адрес старушки Смерти за сегодняшний день. По крайней мере, для Андрея. Он начинал сердиться на маму за её легкомыслие по этому вопросу. Он боялся спрашивать о её здоровье, так как мог наткнуться на очередное саркастическое предложение о скорейшей её смерти, сказанное не специально, конечно же. Поэтому он попытался направить разговор в другое русло.
Ну хватит об этом, мам. Хватит об этом. Ты лучше скажи, тебе что-нибудь нужно?
Наталья Андреевна посмотрела на свою тумбочку, доверху набитую всякими необходимыми для больницы вещами.
Да нет, вроде всё есть, спасибо, ты и так слишком много приносишь, слишком уж обо мне заботишься.
Ничего не слишком! – повысив голос, сказал Андрей! Как может быть что-то слишком, как дело идёт о моей маме?! Чушь несёшь сейчас! Напичкали тебя таблетками, ты ерунду и городишь.
Увидев, что данные слова не возымели должного эффекта (вернее, Наталья Андреевна вообще никак не отреагировала на его выпад, она только продолжала грустно улыбаться), Андрей успокоился, и открыл пакет с продуктами, который принёс.
Вот, мам, я принёс, как ты любишь.
Андрюша…
Губы Натальи Андреевны покрылись мелкой дрожью
Андрюша…
Она закрыла рукою свои нос и рот, глаза наполнились слезами
Не надо было… Зачем ты… Для меня… Зачем… Андрюша!
Наталья Андреевна бросилась обнимать своего сына, попеременно целуя его то в щёки, то в лоб. Андрей же ничего не говорил, и лишь слово «мама» солёными ручьями потекло по его щекам.
