скачать книгу бесплатно
Опричник
Арина Теплова
Чародеи #3
1572 год. Русское царство.
Мирон Сабуров – опричник Ивана IV Грозного, воин-ратник из «Волчьей сотни». По приказу царя «Волчья сотня» ведет борьбу с нежитью, нечистью, которая в избытке водится на Руси. Обладая недюжинной силой, храбростью, мощной энергетикой и не имея себе равных в ратном деле, Мирон слывет лучшим витязем-охотником за колдунами, оборотнями, призраками и другой нечистью. Однажды старец-монах Радогор поручает Мирону Сабурову найти и отвоевать у потусторонних сил и темной нечисти древнюю Чашу Грааля, которая может подарить бессмертие…
Мирон отправляется в путь со своим братом Василием и вскоре находит в подземелье колдуна странную монахиню…
Каждая книга в серии "Чародеи" является самостоятельной историей, возможно прочтение книг в разном порядке.
Арина Теплова
Опричник
Посвящение
Посвящается моему деду Николаю Теплову, офицеру Советской армии, отдавшему многие годы своей жизни самоотверженному служению родине – России.
от автора
Люди не всегда говорят правду. А правда не всегда лучше лжи. Истинные же чистые души пытаются найти в этом мире правду, любовь, справедливость и веру в светлое. Но не всегда этот мир добр к таким чистым душам, и порою им приходится выбирать между Тьмой и Светом…
Гей, славяне, гей, славяне! Будет вам свобода,
Если только ваше сердце бьется для народа.
Гром и ад! Что ваша злоба, что все ваши ковы,
Коли жив наш дух славянский! Коль мы в бой готовы!
Пусть нечистой силы будет более сторицей!
Бог за нас и нас покроет мощною десницей!
Устоим одни мы крепко, что градские стены!
Проклят будь, кто в это время мыслит про измены!
Боевой клич славян
Пролог. Святой Грааль
Париж, замок Тампль,
1307 год, Февраль
– Ты вовремя, мой мальчик, – произнес хриплым голосом магистр Жак де Моле, поднимая глаза на вошедшего в зал молодого рыцаря в кольчуге и доспехах.
– Мессир, – с почтением вымолвил тот, поклонившись головой седому магистру Ордена Храма. Они говорили по-французски, с бургундским акцентом.
– Пройди, – велел магистр тамплиеров Жак де Моле, и его голос разнесся глухим эхом по каменной округлой комнате. Они находились в небольшой мрачной зале, расположенной в подземельях замка-крепости.
Молодой человек приблизился к высокой сухощавой фигуре магистра и почтительно замер, ожидая дальнейших слов де Моле. Магистр оторвался от изучения некой древней книги, лежащей перед ним на высоком столе и, обратив усталый мрачный взор на рыцаря Рено де Шартра, тихо сказал:
– Рено, послушай меня внимательно, – Жак де Моле сделал небольшую паузу, словно ему было трудно говорить, и продолжил: – Ты один из немногих, кому я могу доверять как себе.
– Благодарю вас, мессир.
– Слушай и запоминай, – продолжал магистр. – Я вижу будущее и знаю, что скоро для нашего Ордена Храма наступят тяжелые времена. Наши богатства вызывают лютую зависть не только у Ордена Иоаннитов, но и у самого короля Франции Филиппа IV и даже папы. Скоро наш Орден подвергнется опале, так я недавно прочел в древней книге…
– Но ведь мы управляем всеми финансами королевства, – начал Рено.
– Вот именно! Через руки братьев нашего Ордена идут все денежные потоки не только Франции, но и других государств. Но я позвал тебя не за этим, мой мальчик.
– Слушаю вас, мессир.
– Ты станешь хранителем нашего главного сокровища. Бесценной и тайной реликвии. Самой ценной, которая не имеет цены.
– Я не понимаю.
– Не перебивай и выслушай до конца, – заметил магистр де Мале. – Я отдам тебе некую древнюю реликвию, драгоценность, владельцем которой был сам Спаситель! Эта древняя Чаша, на которой остались следы Его крови, и оттого она бесценна. Эта Чаша чудотворна, ибо своему владельцу она может принести несметные богатства, вселенскую мудрость и даже бессмертие. Эта Чаша святого Грааля! Наши рыцари добыли ее в битвах, в Иерусалиме, сто пятьдесят лет назад. С тех пор мы, магистры Ордена, храним ее как великое чудо! В тайне, в наших подземельях. Если Орден падет, и король завладеет нашими богатствами, к нему в руки попадет и эта чудесная Чаша, которой не должны владеть простые смертные. Потому что святой Грааль может принести как огромное богатство и благоденствие, так и жуткие беды и несчастья, если простой человек, не понимающий ее сакрального действа завладеет ею и захочет могущества. Это Чаша мудрости и откровения, и служить она должна только великим мудрецам, которые понимают ее предназначение и будут использовать ее для блага людей!
– Но я никогда не слышал об этой Чаше, – вымолвил благоговейно Рено де Шартр.
– Ибо это великая тайна, которая не должна быть открыта непосвященным. И именно тебе, Рено де Шартр, выпала честь охранять нашу бесценную реликвию. Ты должен увезти чашу Грааля из Франции, чтобы она не досталась нечестивцам, жаждущим только обогатиться, не имея высшей цели!
– И куда же я должен отвезти святую Чашу?
– На восток. В земли, которые еще неподвластны святой инквизиции…
– Что я должен сделать с Чашей? – спросил тихо, но твердо Рено де Шартр.
– Ты наш исинный рыцарь Храма. Ты должен спрятать ее в далеких землях и охранять до того времени, пока не станет безопасно в нашем королевстве, и только тогда ты можешь вернуться домой…
– Я исполню волю Ордена…
Спустя месяц Жак де Моле, магистр Ордена тамплиеров, или храмовников, как называли Орден в простонародье, был арестован, как и остальные рыцари Ордена. Их обвиняли в предательстве Христа, в дьяволопоклонстве и колдовстве. Настоящая цель свержения могущественного Ордена рыцарей-тамплиеров тщательно скрывалась и состояла в том, что король Филипп IV жаждал завладеть огромными богатствами и землями храмовников. После многочисленных жестоких пыток, в течение пяти лет, сотни рыцарей Ордена были замучены в темницах или сожжены на кострах. Во время своей казни последний магистр Ордена, Жак де Моле, заявил о невиновности Ордена. Задыхаясь в пламени костра, магистр тамплиеров проклял короля Филиппа до тринадцатого колена и папу Климента, призвав их на суд Божий в ближайший год.
Спустя месяц при невыясненных обстоятельствах умер папа Климент, а спустя полгода отдал Богу душу и король Франции Филипп IV. В течение двадцати лет все трое сыновей Филиппа IV Красивого также скончались, и династия Капетингов прервалась. Следующие представители правящих династий Франции, родственники Капетингов, такие, как, Валуа и Бурбоны, также пережили много бед, и многие из королей умирали насильственной смертью на протяжении многих веков. Последний представитель рода Бурбонов, Людовик XVI, был обезглавлен на гильотине в 1793 году во время Французской революции. Существует свидетельство о том, что, когда голова последнего монарха Франции Людовика XVI скатилась, некий человек из толпы прыгнул на помост и, окунув руку в кровь казненного монарха, закричал:
– Жак де Моле, ты отмщён!
Чаша Грааля, про которую знали лишь немногие посвященные рыцари Ордена тамплиеров, более не была найдена и исчезла навсегда, вместе с последним магистром Жаком де Моле…
Глава I. Воевода
Русское царство, г. Суздаль
1572 год, 10 мая
Рассвет едва занимался, когда Мирон Сабуров и его брат Василий достигли первых деревянных изб города. Печи в домах горожан уже дымили, выпуская через беленые трубы серые столпы, и округа только просыпалась после холодной промозглой ночи.
Суздаль – довольно крупный по тем временам город, расположенный в двухстах верстах к северу-западу от Москвы, некогда столица Ростово-суздальского княжества, теперь слыл торговым и военным центром Русско-Московского царства. Стоящий на полноводной реке Каменке, с деревянными и белокаменными церквями, монастырскими подворьями, военным гарнизоном, многочисленными богатыми дворами бояр и высоким частоколом, город являл собой великолепно приятное зрелище для проезжающих путников, несмотря на накрапывающий нудный дождь.
Два опричника на взмыленных конях, в темных одеждах, с оружием и в подбитых мехом чугах, стремительно преодолевали улицы, проулки и производили на немногочисленных горожан, неприятное и даже жутковатое впечатление. Опричников царя не любили. В народе говорили, если они пришли на твой двор – жди беды и немилости государя.
Опричное войско царь Иван IV Васильевич сформировал из служивых людей еще семь лет назад. Устав от неповиновения бояр, заговоров и темных дел за своей спиной, царь решил немедленно карать неугодных бояр и князей, которые смели не подчиняться ему и вершить за его спиной свои козни.
К сему времени опричники составляли шеститысячное войско, личную гвардию царя, занимались поиском, выявлением, арестами и подавлением неугодных и неблагонадежных людей по всей стране. Опричникам дана была безграничная власть, и без суда и следствия они могли засечь человека насмерть только за одно неверно сказанное слово в сторону государя. Хотя у дворян имелись привилегии от произвола, и опричники могли только арестовать и привести неугодного на царский двор для дальнейшего суда. Но и бояре, и князья все равно побаивались этих лихих хранителей царской власти, на которых не было управы.
Оттого, проезжая верхом по улицам Суздаля, молодые опричники невольно отмечали, как некоторые из прохожих недовольно сплевывали им вслед, а бабы испуганно крестились, прижимаясь к избам, едва завидев их.
– Что–то не очень рады видеть нас здесь, Мирон, – обратился Василий к брату, нагоняя его на своем караковом жеребце.
– Мы не сами вызвались сюда, – отозвался сухо Мирон, пожав плечами. – Сейчас к воеводе доедем, да и узнаем, зачем он нас вызывал.
Лишь однажды, спросив дорогу ко двору боярина Никанора Романовича Ртищева, молодые люди уже спустя полчаса остановили своих уставших коней у высокого частокола с дубовыми воротами. Мирон, спешившись, подошел к двери-калитке и громко постучал железным кольцом. Им открыли не сразу, и молодые люди стояли некоторое время под дождем, недовольно сплевывая воду с лиц. Наконец калитка отворилась, и едва некий мужик узнал имена и чины прибывших, как немедля отворил им дубовые ворота, услужливо кланяясь. Какой-то мальчонка уже убежал в высокий терем, и спустя несколько минут к опричникам вышел сам Никанор Романович в длинном кафтане на боярский лад.
Гостей проводили в самую большую, светлую горницу терема. Вся дворня была поднята на ноги, и через четверть часа молодые люди уже сидели за широким столом со всевозможными яствами напротив хозяина дома и с жадностью поглощали вкусную пищу. Утолив первый голод, Мирон поблагодарил боярина за гостеприимство и осведомился:
– Так зачем ты посыльного в наш монастырь отрядил, уважаемый Никанор Романович?
– Как же, Мирон Иванович? – тут же ответил боярин с окладистой бородой и темными глазами. – Знаю, что ваши братки, что в «Волчьей сотне» состоят, с нежитью управиться могут.
– Могут, – кивнул Василий.
Дело в том, что семь лет назад по тайному указу царя Ивана из рядов опричников была сформирована тайная сотня, так называемая «Волчья». Туда брали молодых, самых умелых воинов, которые хорошо поддавались научению тайным знаниям и готовы были осваивать магические умения. Сто самых отборных и лучших витязей «Волчьей сотни» воспитывались и тренировались в тайном Сторожевском монастыре в пригороде Москвы под надзором семи старцев-монахов, владеющих древними тайными знаниями руссов. Витязи сотни обучались бороться и побеждать нечисть и нежить, которая часто доставляла беспокойство в разных уголках Руси. И теперь слава о деяниях «Волчьей сотни» достигла даже окраин страны, так как умением победить или изничтожить темные колдовские силы мог похвастаться далеко не каждый.
– Дорога у нас есть, на выезде из города. Так проклятая дорога-то. Вот нам и нужна ваша помощь, Мирон Иванович и Василий Иванович, – продолжал воевода. – Самим нам никак не справиться. У меня уже два десятка солдат сгинуло на этой проклятой дороге, да и вдоволь крестьян поумерло, и все за последние два месяца.
– Дорога? И где она? – спросил Мирон. – И что странного на дороге той, отчего люди умирают?
Боярин как-то судорожно сглотнул и вымолвил:
– Дорога та в сторону Ростова идет. Там упыри поселились, в том месте, где плутает она через ельник густой. Люди пропадают, и все боятся туда соваться. Приходится вокруг, через деревню Ольховку ездить, а это, почитай, почти десять верст кругом будет.
– Упыри, говорите? – переспросил Мирон.
– Вот святой крест! – кивнул с боязнью в голосе Никанор Романович, перекрестившись на икону. Смотря в суровое лицо Мирона с серыми внимательными очами, боярин продолжал: – Мужики, которым спастись-то удалось, такую жуть рассказывают! Что сидят эти зеленые упыри – чудовища – на деревьях и нападают на всех. Кровь пьют и живьем людей едят.
– Мда, и впрямь жуть, – заметил безразлично Мирон, чуть поморщившись.
– А откуда взялись то они? – удивился Василий Сабуров.
– А мне почем знать? – ответил Ртищев.
– Скажите Никанор Романович, а кладбище местное цело? Никто его не разорял? – задал вопрос Мирон.
– Нет. Все там хорошо было. Вчера хоронили там одну бабку.
– А колдуны, которые по ночам ходят на кладбище, таких не знаете?
– Колдуны? Да свят-свят, Мирон Иванович! – воскликнул с ужасом воевода, опять перекрестившись. – Не знаю я про таких. Какие страшные слова вы говорите.
– Понять мне надо. Упыри ниоткуда не возьмутся, насколько мне ведомо, – объяснил Мирон, задумавшись. – Упырей или вызывает кто-то, или сами они успокоиться не могут в могиле. Вот и рыщут по лесам.
– А как же это узнать? – спросил, замирая от страха, боярин.
– Вот мы и узнаем, – добавил Василий.
– Сказывайте подробно, где это место? – произнес Мирон, вставая. – Теперича и поедем.
– Я с вами поеду, покажу, – кивнул воевода.
– Хорошо.
Боярин Ртищев и молодые люди уже через час запрягли лошадей и выехали с широкого двора воеводы. Дождь уже прекратился, и стало ветрено. Солнце хоть и взошло, но серые тучи покрывали небо, наводя сумрачность на всю округу. Проехав две версты по пустынной дороге, всадники остановились у леса, куда далее уходила дорога.
– Теперь прямо езжайте, дорога-то тут одна, – сказал Никанор Романович, обращаясь к Мирону и Василию. – Не заплутаете. Ельник, наверное, через версту будет. Удачи вам, да помощи Богородицы.
– А вы с нами не поедете Никанор Романович?
– Нет, ребята. У меня срочные дела есть. А коли подсобите и справитесь с нежитью, щедро награжу вас, за это не беспокойтесь.
– Добро. Увидимся, – кивнул Мирон, хлопая своего жеребца по холке, чтобы успокоить. Молодой человек ощущал, что конь волнуется и явно чует что-то нечистое.
– Как справитесь, приезжайте ко мне на двор. Буду ждать! – выкрикнул, уже отъехав, Ртищев и, быстро пришпорив коня, направил своего жеребца в сторону Суздаля.
Переглянувшись, Мирон и Василий, направили своих коней на лесную дорогу. Шпор, которые теперь входили в обиход всадников, молодые люди не носили. Мода на железные резцы на сапогах, которыми понукали коней, пришла из Европы несколько десятков лет назад и не нравилась Сабуровым. Конь был их другом, который порой в пылу боя мог спасти им жизнь, умело выведя из опасности. И всаживать железные острия в его бока, чтобы указать путь, молодым людям казалось неправедным делом. Часто, полюбовно шепча своему четвероногому другу на ухо повеления-просьбы, молодые люди верили, что они с конем одно целое, друзья и товарищи. Животные понимали все это и слушались беспрекословно, ибо жеребцы были воспитаны молодыми людьми еще с жеребячьего возраста, считали Мирона и Василия своими братьями и были преданы им. Сабуровы очень ценили преданность коней и могли подозвать их к себе не только жестом, но и свистом, который жеребцы слышали почти за версту.
Они ехали бок о бок.
Еще при выезде со двора воеводы Сабуровы облачились в кольчужные доспехи и шлемы. Сбоку у каждого из братьев на поясной портупее крепился двухсторонне заточенный палаш, напоминающий своим видом меч, только более короткий и узкий. За спиной, через плечо висел короткий бердыш, топор с длинным топорищем. Короткий топорик и нож, дополняли вооружение. На луке седел, справа, у Мирона и Василия были надежно прикреплены берестяные тулы со стрелами. Огнестрельного оружия Сабуровы не носили. Оно было несовершенно: часто давало осечки и долго перезаряжалось. Гораздо надежнее в бою становились безотказные стрелы.
Слева на луке седла красовалась небольшая метла. В народе говорили, что метлами опричники выметали государственных изменников. Но смысл этого символа у «Волчьей сотни» был иной. Метла означала колдунов и нечисть, с которыми витязи сотни вели свою непримиримую войну. Головы же собак, которые вешали на шеи своих лошадей другие опричники Ивана IV, не прикреплялись воинами «Волчьей сотни», потому что сотенцы полагали, что собаки и волки их друзья, животные, которые преданны человеку и охраняют его. Ибо на Руси издревле считалось, что собака брат волка, а волк всегда был помощником в битве с темными потусторонними силами, порой своим воем пугая нежить или открывая местонахождение логова нечисти.
Сначала дорога была довольно открытой, и деревья не заслоняли ее. Но через некоторое время лес стал более густым, и солнечный свет скрылся за высокими кронами деревьев.
– Испугался воевода, – сказал вдруг Василий, озвучив мысли обоих.
– Так и есть, – согласился с ним Мирон, кинув на худощавую фигуру старшего брата понимающий взор. – Если бы не боялся, давно бы сам эту нежить вывел из леса. И нас бы не звал.
– Уж точно, – кивнул Василий и, смерив широкоплечую фигуру Мирона внимательным взглядом, спросил: – Ты боишься, братец?
– Боюсь, – вымолвил, не раздумывая, Мирон, сосредоточено осматривая ветви деревьев и замечая сильно сломанные, как будто по ним прошелся некто, ломая их. – Только дураки не бояться.
– Ты прав.
