скачать книгу бесплатно
Лунный меч
Антон Олейников
Изгнание призраков, снятие проклятий, охота на монстров, розыск убийц, одержимых Тьмой, – чем только ловчие ни занимаются! Задания, достающиеся им, бывают лёгкими, сложными и просто невыполнимыми. Именно такая смертельно опасная работёнка и подвернулась Малику Беспалому в очередной раз. Однако не в его правилах отказывать тем, кто сумел его разыскать. И если уж насквозь провонявший рыбой трактир в маленьком промысловом посёлке оказался недостаточно надёжным убежищем, то, как видно, придётся ему на время оставить роль беспробудного пьяницы и снова облачиться в свой знаменитый шерстяной плащ.
1
Малик проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Несильно, но настойчиво. Так бывает, если тебя боятся, но в силу тех или иных причин не могут оставить в покое. Дабы избежать неопределённости в такие моменты, Малик давным-давно ввёл для себя правило платить за выпивку «вперёд», и потому точно знал, что означает эта тряска: его хотят нанять.
– Отвали! – зло огрызнулся ловчий и отдёрнул плечо, постаравшись ещё сильнее закутаться в свой плащ. Это помогло, но совсем ненадолго: то ли голос спросонья прозвучал недостаточно грозно, то ли речь с похмелья вышла слишком неразборчивой, но тряска вскоре возобновилась, дополнившись тихими причитаниями:
– Господин, прошу Вас, проснитесь! Нам очень нужно с Вами поговорить!
«Нам, значит – час от часу не легче… Ну а мне нужно поспать ещё пару часов, потом снова напиться и снова уснуть – как жаль, что наши желания так сильно не совпадают!» – этот достаточно остроумный, но непозволительно длинный ответ Малик оставил при себе, а сам приготовился послать непрошеных гостей куда подальше, подкрепив на сей раз пожелание парой матерных слов. Но тут, к большому своему сожалению, ловчий понял, что это уже не имеет смысла: стараниями пришлых негодяев сон с него как рукой сняло, и голова в мгновение ока раскалилась от наполнивших её мыслей, словно походный котелок на костре. Нужно было срочно погасить пламя!
– Ослепнуть вам всем навеки! – проворчал Малик, смирившись с неизбежным, и медленно, даже немного неуклюже, поменял лежачее положение на сидячее. Как он и думал, спина тут же поспешила отомстить ему за ночь, проведённую на деревянной лавке, острым уколом в поясницу, и, надо признать, она имела на это право. Ведь на втором этаже постоялого двора ловчего ждала вполне себе мягкая и удобная кровать, но это же так далеко от выпивки…
– Чего вам надо? – спросил Малик, обведя мутным взглядом компанию в грязных дорожных плащах, следившую за ним четырьмя… да, четырьмя парами глаз. Седой старик, рыжий детина, подозрительно похожий на него мальчишка лет двенадцати и совершенно лысый, щуплый мужичок с тростью в руке – посланцы Судьбы, не иначе.
– Вы Малик Беспалый?
Ловчий едва не взвыл от досады. Выходит, они уже точно знают, кто он, возможно, даже специально искали именно его, а значит, отделаться от них будет непросто.
– Нет, – тем не менее, солгал он – просто на всякий случай – и, учуяв противный рыбный запах, поспешил отыскать глазами его источник – хозяина таверны, с усердием начищавшего столы накануне открытия.
– Но, господин, нам сказали, что это Вы! – заспорил старик, не заметив подвоха. – К тому же Ваш плащ…
– И пальцы! – подхватил мальчишка и торжествующе указал своим, пока ещё целым перстом, на известное увечье – отсутствие обоих мизинцев, из-за которого ловчий и получил своё прозвище.
– Дирк, налей мне кружку, – попросил в свою очередь Малик, пропустив глупые доводы приезжих мимо ушей. – И поесть чего-нибудь захвати.
Хозяин вопросительно выгнул бровь и мотнул головой в сторону открытого окна, через которое в таверну только начинал проникать солнечный свет.
– Ну я же не виноват, – попытался оправдаться Малик. – Меня разбудили.
Дирк что-то буркнул себе под нос, но больше спорить не стал и вскоре поставил на стол перед ловчим кружку пива и тарелку с двумя зажаренными карасями.
– Послушайте! Мы проделали долгий путь! – воскликнул вдруг старик, когда хозяин удалился. – Мы родом из Большой Речки, что к северу отсюда.
В ответ Малик лишь безразлично пожал плечами и, сдув с пива тонкий слой пены, принялся за свой завтрак. Название деревни ни о чём ему не говорило: она могла в равной степени обнаружиться как в нескольких милях от Бездонных озёр, где он сейчас находился, так и по другую сторону Гневного моря.
– Нам очень нужна Ваша помощь, господин: наш урожай погиб, новые посевы не всходят и вскоре всех нас ждёт голод, если только…
– Я не агроном, – перебил старика Малик, сделав перерыв между двумя глотками.
– Это точно! – подал голос похожий на буйвола здоровяк, до этого лишь бросавший на ловчего гневные взгляды.
Как ни странно, именно его презрение, ясно различимое в этой короткой фразе, заставило Малика вспомнить про наблюдательность и цепкий ум, дарованные ему от рождения. Одно то, что неурожайный год и возможный голод вызвали у крестьян такой ужас, что они сразу обратились за помощью к ловчему, уже говорило о многом. Например, о том, что смута, охватившая Империю, до сих пор каким-то чудом их не коснулась. Не так уж много баронств за десятилетия войн и мятежей избежали разорения, ещё меньше в последние годы пользовались особым покровительством короны, а только это позволило бы крестьянам сохранить ту пару мулов, которую Малик видел сейчас из окна запряжённой в большую телегу. Огненный цвет волос и необычный выговор с нажимом на букву «о» ещё больше сокращали этот список. Всего пять или шесть возможных вариантов, и Малик выбрал ближайший из них.
– Почему бы вам не попросить помощи у барона Тари, правителя Остенграда? Его милость славится своей добротой и ни за что не оставит в беде верных подданных.
После этого на короткое время в таверне воцарилась вожделенная тишина, нарушаемая лишь сопением рыжего буйвола.
– Но мы же не говорили, откуда именно прибыли к Вам, – заметил наконец старик, не скрывая удивления, из чего Малик заключил, что попал прямо в точку.
– Кто «мы»? Ни один из вас не похож на деревенского старосту. Может, не так уж вам и нужна помощь, раз сам он не явился…
– Нет, господин, что Вы! Поверьте, если бы только он у нас был… Но прежнего старосту раздавила рухнувшая во время пожара крыша семь дней назад…
– Пожара? В доме? – уточнил Малик, невольно всё больше втягиваясь в разговор, но не забывая при этом бороться с жаждой на опережение.
– Нет, в хлеву, господин. Половина нашего скота погибла той ночью, а место старосты опустело за год во второй раз, так что никто теперь не спешит занять его место.
На это Малик не нашёл, что сказать, но отметил про себя, что чёрная полоса в жизни этих людей и правда стала выглядеть угрожающе. Заодно он обнаружил, что его кружка внезапно опустела, и сделал знак Дирку налить ещё.
– Пожар не просто так случился! – подал голос здоровяк и с хрустом сжал в кулак правую руку. – Это всё проклятые чернопольцы, чтоб им пусто было! Эти гады давно нам завидуют! Бьюсь об заклад, что и урожай – тоже их рук дело! – и, сказав это, он потряс кулачищем в воздухе – в опасной близости от головы лысого мужичка, едва достававшего ему до плеча.
– Тем более вам нужно обратиться к барону и всё ему рассказать, – вновь ухватился Малик за спасительную мысль. – Подобными дрязгами я тоже не занимаюсь.
– Его милость умер две больших луны тому назад, – с горечью и сожалением поделился старик новостью, известной, похоже, всем, кроме ловчего, всё лето проведшего на юге. – Наш истинный господин слёг после купания и больше уже не поднялся. Так что теперь в Остенграде очень молодой барон, да здравствует он на многие лета, а пока за него правит мать, глухая к чужим бедам и горестям.
«А вот это уже перебор!»
– Свет согревает, Свет и ослепляет, – только и смог вымолвить Малик, подняв принесённую кружку и вознамерившись использовать сказанное как тост.
– Истинно говоришь, ловчий, – истинно! – подхватил вдруг лысый с таким жаром, что Малик даже отнял кружку от губ, так и не сделав ни одного глотка. Очень уж досадным ему показалось то обстоятельство, что он сразу не признал проповедника. – Всё в мире есть борьба Света и Тени, а горести наши – лишь испытание веры и силы духа, и должны мы с благодарностью принять сей прискорбный дар, ибо сказано…
– Да ни при чём тут ваш Свет! – выкрикнул вдруг рыжий паренёк, довольно грубо прервав начавшуюся проповедь. – Всё это случилось потому, что Дух Белой Скалы разгневался на нас!
– Джуд! Следи за своим языком! – прикрикнул на наглеца старик и потом вновь обратился к ловчему: – Однако этот юноша прав, господин! Испокон веку беды обходили Большую Речку стороной, и всё благодаря нашему великому заступнику и покровителю – могучему Духу гор, что пришёл в этот мир…
– О, нет! Во имя Света! – вполголоса простонал Малик и приложил к виску ещё холодную кружку в тщетной попытке унять вновь набиравшую силу головную боль. Никто в целом мире не смог бы сосчитать, сколько раз за свою жизнь ему приходилось выслушивать суеверные бредни сельских жителей, благо, что в каждой уважающей себя деревушке в любом из уголков Империи найдётся свой собственный потусторонний покровитель, почитаемый крестьянами наравне, а иногда и более навязываемого проповедниками Негаснущего Света.
– … с тех пор так и повелось: в обмен на помощь и покровительство народ Большой Речки и ближних деревень приносит Духу Белой Скалы свои скромные дары: свежий хлеб, мясо и спелые фрукты. Но в прошлом году Дух отчего-то разгневался на нас и не пожелал вкусить оставленную для него пищу, и вот теперь мы…
– Стоп! – неожиданно громко даже для себя самого выкрикнул Малик и грохнул кружкой о стол. – Ещё раз! Повтори то, что сейчас сказал!
На какое-то время старик лишился дара речи и только смотрел на ловчего, глупо моргая выпученными, как у рыбы, глазами. Но наконец он взял себя в руки:
– Испокон веку…
– Да нет! Не надо с самого начала! – поспешил прервать его Малик. – Ты сказал, что в этом году ваш дух не притронулся к дарам, а раньше как было?
– Сметал всё подчистую, – ответил за взрослых Джуд, – даже косточек от фруктов не оставалось!
– А почему вы уверены, что еду не воровал кто-то из своих или из этих… чернопольцев, например?
– Но это никак невозможно, господин! – тут же возразил ему старик. – Всю ночь мы проводим у подножия скалы, окружив её со всех сторон – никому из плоти и крови не удалось бы пройти мимо нас.
Что ж, это было краткое, но вполне убедительное объяснение, однако, даже признав возможную правоту старика, Малик ещё долго пристально рассматривал четверых путников, время от времени переводя взгляд на кружку с горьковатым тёмным напитком, уже успевшую стать его верной подругой за последние пару недель.
– Сейчас вернусь, – бросил он сквозь зубы, с трудом вылезая из-за стола, и, скинув с себя плащ, вышел во двор.
Однако прохладный осенний воздух оказался на поверку не таким уж свежим, как он ожидал. Малик слишком давно не покидал пределов убогой таверны и уже успел позабыть, что рыбой в посёлке воняет везде и всюду. А ещё ловчий вспомнил, каким ярким может быть солнечный свет, и болезненно поморщился, когда его затуманенный разум пронзила острая боль.
– Эй, постой! – крикнул он размытому тёмному пятну, от которого донёсся звук плещущейся воды, когда оно проходило мимо.
– Чего тебе? – раздался в ответ настороженный женский голосок.
Не удостоив женщину ответом, ловчий жестом попросил её опустить вёдра на землю, а как только это произошло, Малик, не дав ей опомниться, тут же подхватил одно из них и вылил себе на голову. Ледяная вода обожгла его до самых костей, заставив кровь нестись по жилам на порядок быстрее.
– Да что же ты творишь, окаянный! – тут же заверещала женщина, придя в ужас от потери целого ведра.
А ловчий тем временем по самые плечи окунулся во второе и, вцепившись руками в гладкое дерево, до последнего удерживал себя под водой. Когда же он наконец вынырнул, то можно было с уверенностью сказать, что Малик Беспалый не меньше, чем наполовину стал самим собой.
– Вот же пьянь ты канавная! Никчёмный бродяга! Ты ж мне и второе ведро испортил! Разве ж можно после тебя из него пить? Да я тебя сейчас так огрею! – не заметив случившейся перемены, пуще прежнего разошлась крикливая баба и замахнулась на ловчего коромыслом.
– Заткнись, – негромко произнёс Малик и одарил её тем самым своим взглядом, от которого некоторые малодушные иногда падали в обморок. – Ещё натаскаешь – солнце только взошло.
Баба так и замерла на месте с поднятым над головой коромыслом. Кажется, только теперь до неё дошло, кому она вздумала угрожать.
– Да, господин, как прикажете, – слегка заикаясь вымолвила она и, подхватив оба ведра, поспешила убраться восвояси.
– Вот и славно, – бросил Малик ей вслед и, всё ещё слегка пошатываясь, вернулся в таверну.
По пути вода стекала по нему в три ручья, громко хлюпала в сапогах, щекотала кожу под одеждой. Поразительно, но понадобилось всего два ветра воды и несколько мгновений, чтобы Малик Беспалый выбрался наконец из того пивного омута, в котором так неистового топил себя с тех самых пор, как перемахнул через горы.
– Ну и что именно вы хотите, чтобы я сделал? – спросил он у ожидавшей его возвращения четвёрки и с удовольствием отметил, как все они, включая и заносчивого детину, попятились при его приближении.
– Мы хотим… – неуверенно начал старик, – мы просим Вас отыскать нашего заступника и помочь нам вернуть его благоволение.
– Этого я обещать не могу, – сразу предупредил ловчий. – Может, все ваши беды действительно вскоре закончатся, а может, и нет. Но я разыщу того, кто все эти годы забирал ваши дары, и выясню, почему он побрезговал ими в прошлый раз. Идёт?
Путники быстро переглянулись, и старик коротко кивнул.
– Да.
– Хорошо. Сколько всего домов в Большой Речке?
– Восемьдесят шесть, – уверенно отозвался проповедник, но тут же добавил: – Кажется.
– И поскольку раньше все несчастья вас обходили, то, наверняка, у каждого есть своя кладовая с припасами на чёрный день, так?
– Да, господин.
– Тогда вот вам моя цена: два мешка отборного зерна – пшеницы, не ржи; один мешок гречихи – не очень её люблю; десять фунтов вяленого мяса и по одному медяку с каждого дома, и ещё три серебряных монеты с вашего прихода, проповедник, – за укрепление веры людей в Негаснущий Свет.
Последовал новый перегляд, длившийся на этот раз заметно дольше первого.
– Мы согласны, ловчий, – произнёс старик и протянул морщинистую руку.
– Во имя Света! – воскликнул проповедник, кивнув головой.
– Во имя Света, – согласился Малик и скрепил договор.
2
– Клянусь, если мне придётся провести в этом хлеву ещё хоть один день, то я за себя не отвечаю! – громогласно объявил Ник – грозного вида увалень, с самого утра маячивший перед окном. – Я серьёзно! Ещё день, и я сойду с ума, достану саблю и нашинкую этих деревенщин так мелко, что хоть суп вари!
Локи только вздохнул и даже не поднял взгляда на разгневанного товарища, но продолжил с особой тщательностью водить точильным бруском по лезвию своего любимого кинжала, ставшего уже настолько острым, что им, при желании, можно было с комфортом побриться.
– Ты то же самое и вчера говорил, – напомнил он возмущённому солдату, – и всю неделю я от тебя ничего, кроме жалоб, не слышал. Может, хоть сегодня помолчишь? И, кстати, в хлеву держат скотину, а это обычная крестьянская изба – не хуже и не лучше других.
– Воняет тут точно, как в городской конюшне! – возразил Ник, одарив Локи недобрым взглядом.
– Потому что здесь живут пятеро грязных мужиков. Можно подумать, в казарме пахнет лучше.
– Его высочество, принц Николас в казарме не ночует, – насмешливо заметил Эйвери, делавший в этот момент некое подобие утренней гимнастики, но с кинжалом в руках. – Он квартирует в городе, во дворце у одной из местных принцесс…
– А ну, заткнись, сволочь! – Ник, окончательно выведенный из себя, выпучил на насмешника глаза и побагровел так сильно, что, кажется, должен был вот-вот воспламениться. – Ещё одно слово, и я этот клинок знаешь куда тебе запихаю?!
Ну вот, опять… Сказать по правде, Локи уже до смерти устал разнимать этих двоих, но в противном случае они давно бы уже поубивали друг друга. Например, сейчас, несмотря на то, что Ник нисколько не шутил, Эйвери его не только не испугался, но напротив – уже приготовился выдать очередную едкую остроту.
– Прекратите вы – оба! – прикрикнул на них Локи. – Эйвери, танцуй со своей любимой молча, а ты, Ник, перестань торчать у окна с утра до ночи – тебя и так уже дети боятся!
В ответ на выговор Эйвери лишь пожал плечами и продолжил своё занятие, но Ник хоть и поостыл немного, не был ещё готов взять себя в руки и от окна быстрым шагом направился к двери.
– Куда собрался? – спросил Локи, который как раз спрятал кинжал в ножны и потянулся за саблей.
– Воздухом подышать! Что, тоже нельзя?
– Дождись Бруно с дежурства – сегодня твоя очередь, так что ещё надышишься.
Ник громко выругался, но в кои-то веки подчинился без возражений и, сбросив на пол пояс с оружием, забрался с ногами на свою койку.
– Сволочь ты, сержант, – так и знай! Даже не рассчитывай, что в следующий раз я с тобой куда-то поеду, – сообщил он, пронзив угрюмым взглядом низкий потолок.
– За двойное жалование? – неслышно для него усмехнулся Локи. – Побежишь впереди всех!
Тут из сеней и правда послышался топот, и, протаранив дверь плечом, внутрь ввалился Бруно и сходу заголосил, мешая знакомую остальным речь с горским словечками, понятными лишь ему одному.
– Едут! – наконец выпалил он и уселся прямо на пол, тщетно пытаясь отдышаться – брать лошадей дозорным Локи также не разрешал.
Присутствующие разом встрепенулись: Эйвери стал быстро одеваться, Ник соскочил с кровати и подобрал оружие с пола, а Локи – уже одетый и вооружённый – взял со стола кувшин воды и протянул Бруно.
– Он с ними? – спросил сержант, когда дозорный напился.
– Да кто ж его знает, командир? Всадников нет, а людей в телеге с такого расстояния не сосчитать.
– Ага, если б ты ещё умел считать… – услышал сержант сзади тихий голос Эйвери, но Бруно, к счастью, ничего не заметил.
