banner banner banner
Откровения Неудачника
Откровения Неудачника
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Откровения Неудачника

скачать книгу бесплатно

Откровения Неудачника
Антип Чигаев

Главный герой не живет, а существует, безвольно гонимый течением времени. Куда его принесет и выплывет ли он. Об этом он как-то не задумывается.

Откровения Неудачника

Антип Чигаев

© Антип Чигаев, 2017

ISBN 978-5-4483-4443-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вместо предисловия

Эти, порой неразборчивые, с пятнами жира и какого-то варенья, записки, отдал мне хороший приятель, который сдавал квартиру внаем. Последние несколько лет там обретался некий мужчина, с которым у них были, вроде бы, даже приятельские отношения.

Однако, по словам моего друга жилец полгода назад как пропал. Не то чтобы съехал или выйдя из дома растворился. Нет. Он добросовестно предупредил, что уезжает к другу в Ростов-на-Дону. И вот, теперь не отвечает на звонки и сам не появляется. Когда его телефон совсем отключился, хозяин квартиры сделал там уборку и наткнулся на эти тетрадки. Родственников у жильца нет. По крайней мере, Алексей, так зовут моего друга, ни разу о них не слышал, так что заявление о пропаже человека писать никто не будет.

Вот, он и принес их мне со словами – «Посмотри, по моему, там говно какое-то, но, может, тебе пригодится, ты же собираешь всякую такую лабуду».

Отказываться я не стал.

Ничего особо не меняя, постарался чуть причесать и убрать совсем уж несуразности и нестыковки в повествовании. Названия населенных пунктов я тоже убрал, чтобы никто не пытался увидеть в этом образе какого-то своего реального знакомого. Хотя, некоторые могут подумать, что записки эти срисованы с их несчастной судьбы.

Интерлюдия

Звонок в дверь прозвучал, как всегда, неожиданно. Неудачник вздрогнул и напрягся, он никого не ждал. Ну, кроме неприятностей, как всегда.

Деваться некуда, восьмой этаж.

Надо открывать.

В комнате и прихожей горит свет, да и музыка играет слишком громко. Почему он об этом вспоминает, когда уже поздно? Внутри зашевелился неприятный мохнатый комок старых страхов, ладони вспотели. Дыхание сбилось и появилось ощущение тахикардии.

Что это такое, достоверно чел не знал, но подозревал – что что-то не так с сердечным биением. А как еще назовешь такое состояние, когда сердце неожиданно начинает мелко-мелко биться.

Еле дотащившись до двери, с таким ощущением, будто он сам себя за шиворот волокет, жилец трясущимися руками открыл дверь.

И все разом прошло.

На пороге стоял нетрезвый сосед. Вообще-то он был очень приличным человеком. Бывший мент в больших чинах, целый полковник. Но, порой, впадал в краткосрочный запой и тогда, опять же периодически, обращался к нему по-соседски за экстренной помощью.

Вот и сейчас

– Привет Неудачник. Ты, это, извини. Ко мне друг пришел – сосед всегда так говорил, так, вроде как, поприличней звучало – выручи на пару дней. Ты же знаешь, я отдам.

Это была истинная правда. Отдавал он всегда. Одно слово – приличный человек. Вот только запои свои планировать не мог, поэтому у него и случались такие засады. Когда-то и Неудачник страдал этим, пока однажды к нему не пришло озарение.

Нет! Пить он не бросил. Просто, теперь у него всегда был большой запас, пусть дешевого, но надежного и крепкого пойла. Каким образом он при этом еще не помер от передозы – это отдельная история. Но, это был факт известный окружающим, некоторые из которых пользовались или пытались этим воспользоваться.

Поначалу желающих было много, однако со временем контингент поуменьшился. Давал бутылки чел всем. А, вот, когда к нему по второму разу обращался задолжавший, ответ у него был один – вернешь должок, дам, а пока – нету, извини брат. В общем, в итоге у него даже кое какой авторитет на районе образовался.

– Конечно, конечно – заторопился Неудачник – проходи полковник.

Это тоже был ритуал. Он его приглашал, но полковник дальше порога не проходил. Как-то старался не задерживаться у него в жилище. Вот и сейчас, получив четыре поллитры в пакете, он, отводя глаза и что-то бормоча – про выручил и вообще, пятясь вышел в дверь.

Неудачник закрыл замки и пошел выключать музыку и приглушать свет. Хватит на него сегодня стрессов. Покрутившись в комнате и поставив чайник, пошел проверять запоры. Не то, чтобы он не помнил, закрыл их или нет, но так было спокойней.

Устроившись у телевизора, он приготовился к спокойному вечеру. После такого вброса адреналина у него всегда приходил отходняк, к тому же, по приметам, ничего плохого после таких стрессов с ним не происходило. Может быть высшие силы его хотя бы так берегли. Ведь второго подряд подобного происшествия он мог и не пережить.

Загудел чайник.

Ничего не поделаешь. Надо выбираться из теплого дивана и тащиться на кухню, а то и квартиру ненароком можно спалить.

Оказавшись на кухне, Неудачник в нерешительности замер перед своей заначкой. Месяц трезвости, который он для себя установил, еще не прошел, оставалось дней десять. Но, недавние переживания опять разворошили старые фобии. Выпить хотелось. И, чем больше он смотрел на ящик, тем сильнее.

Сделав два глубоких вдоха-выдоха, иногда это помогало, чел стал считать свои остатки. По всему выходило, что, с учетом полковничьего долга, дней на двадцать ему хватит. А там и деньги должны подойти. Тем более, последнее время бывало, что трех – пяти дней запоя ему хватало. Находилось какое-то дело, которое заставляло его приводить себя в более-менее нормальное состояние. А это – экономия в бутылках.

Успокоив себя таким образом, не зря Высоцкий пел «… а повод мы всегда найдем…», Неудачник вытащил первые две бутылки, засунул их в морозильник и пошел готовить компот. Делал он это быстро – доставал двухсотграммовую банку варенья, бросал содержимое в пятилитровую кастрюлю и заливал все это холодной водой. После перемешивания получался вполне съедобный сироп, который он обзывал компотом. По его мнению – это звучало как-то приличней.

В таком количестве компот ему был нужен с одной целью – чтобы не сильно болеть с похмелья. У него был большой кувшин на три литра и он туда выливал поллитру и компот. Вот эту смесь потом цедил, представляя, что пьет благородный коктейль.

Зато на утро ощущения были не такие пакостные. Лекари объясняли это тем, что не наступает обезвоживания в организме. Впрочем, ему не важно было, почему. Главное – легче.

Когда все было готово, чел направился к холодильнику, но, вдруг притормозил. Неожиданно он вспомнил про большую бутылку очень приличной водки, которую купил в ожидании визита старого друга, который не состоялся. Заливать в компот такую ценность рука не подымалась, а без компота водку он теперь не пил. И все, потому что, почувствовал разницу.

Сегодня ему, почему-то, захотелось именно этой водки. Слегка поколебавшись, Неудачник сделал свой выбор. Что же, утром придется поболеть, за удовольствие надо платить. Ну, да, не в первый, чай, раз.

Глава 1

Привет… Неудачник – это я.

Нет, имя у меня, конечно, другое. Хотя окружающие сегодня меня люди его, наверное, не помнят, а некоторые и не знают. Прилепилось это прозвище, никак не отвяжется. Лет десять, ну, может быть, восемь по другому меня и не окликают.

А куда деваться. Деловые любят говорить – не мы такие, жизнь такая.

Вот и у меня также. Неудачник он и есть неудачник. Жена бросила, ну или разошлись, какая разница. С любовницей поругался, а кому понравится, когда твой, типа сожитель, по месяцу не просыхает. Про работу вообще говорить не хочется.

Дети вроде есть, но такого папашку подальше обходят, чтобы не позориться.

Поначалу-то они старались, как могли боролись… Это я иногда понимаю, когда трезвый. Но у меня же нервы и эти… как их, черт побери… а-а, принципы. Вот. В итоге, я там, где я есть, с тем, что есть. То есть, с ничем…

Но, ведь есть же какие-то причины, что так случилось?

Вот, говорят, во всем виновато детство. Мол, каким тебя воспитали, такой ты и по жизни будешь.

Ну-у, не знаю… Нормальное у меня было детство, хорошее. Даже, наверное, счастливое.

Хотя… Все таки, пару моментов можно притянуть за уши к ответственности за мои неудачи.

Во-первых, место рождения.

Ну, что это за место – деревня Хмыловка. Насмешка сплошная, а не название. Ведь у других моих ровесников все чин чином – место рождения р. п. Партизанск. Вот это название! А меня маманя не довезла до роддома, по срочному произвела меня на свет под присмотром повитухи и местного пьяницы-фельдшера. Так я и оказался хмыловским отпрыском.

И каково мне всю жизнь терпеть кривые ухмылки и косые взгляды кадровиков и других бюрократов. Еще и спрашивают, эдак с издевкой

– Это где такое место удивительное находится.

Когда сильно допекает, не выдерживаю и, так прямо, рублю правду матку

– Где, где – в п…, в Караганде, то есть.

Шутку юмора мою, конечно, понимают не все, некоторые обижаются. Ну, и потом пакостят мне по-всякому. Это же ежу понятно. Иначе, откуда вокруг меня, порой, столько негатива образуется.

Правда, деткой мне приятно было, когда меня взрослые трепали по спине и приговаривали – это наш, хмыловский… Может поэтому до шестого класса я круглым отличником был. Мне уроки учить не надо было, только письменные. Я все запоминал на лету.

Мысли всякие умные в голове бродили. О людях, о вселенной и бесконечности. Тогда принято было об этом думать. В космос люди начали летать. Вот, например, из оставшегося в моем замутненном сознании – «вселенная живая (особенно, если учитывать ее бесконечность). Что такое – разум? С точки зрения человека – то это он венец творения… Но, ведь, разум, как и жизнь, скорее всего, многообразен. Человек выстраивает мироздание вокруг себя в соответствие со своим мировоззрением. Но, кто сказал, что он ПРАВ?»

Уж, теперь и не знаю, что думать. Детские это были мысли или как-то по пьяни где-то что-то подслушал… А может приснилось… Поди, разбери.

Да я сейчас, честно говоря, над этим голову не ломаю. Тем более, что летом после шестого класса мне ее сломали. Натурально. На Американском перевале свалился наш автобус в глубокий кювет, метров четырех-пяти глубиной. Вот там я камушек в голову и нашел.

Отвезли меня в больничку. Череп вскрывать не стали, сказали, что и так все зарастет. Через месяц разрешили вставать, а потом отправили в родную Хмыловку. Вот только голова начала сильно болеть и очень уж рассеянным я стал. Вся моя былая слава отличника улетучилась. Не так, чтобы уж совсем. На двойки не скатился. Но, теперь устойчиво делил тройки с четверками… Или четверки с тройками? Ну, это когда как.

В итоге, что получается.

Детство мое было счастливым, но… Вот именно, два негативных фактора все таки было.

Может, и правду говорят, что в детстве все закладывается…

Глава 2

А вот, с юностью и отрочеством, как говорится, не все у меня так однозначно. Почему-то мне кажется, что таких факторов в этот период моей довольно бурной жизни было очень даже достаточно…

Иначе, откуда все мои беды. Ну, не поверю я, что деткой был весь таким красавчиком, а вот вырос и стал натуральным говнюком.

Не досмотрели где-то те, кому положено. Семья, школа… милиция, кто там еще… армия? А вот армия ни причем, мне там побывать не довелось.

Во!.. Говорят же – армия школа жизни. А мне эту школу пройти не разрешили. Лекари-пекари… дальше идет сплошная нецензурщина, так что пока эту тему надо закрыть. Что называется – во избежание.

В общем, детство мое закончилось после восьмого класса. Отца перевели в областной центр и мы переехали. Моя предприимчивая маманя решила всколыхнуть свои связи и пополнить семейный бюджет за счет эксплуатации моего подросткового труда.

Короче, пристроили меня в спортивный отдел местного ГУМа, самым младшим помощником. Зато, у меня был свой ключ от небольшого складика во дворе этого торгового монстра об четырех этажах. В нем я и проводил, в основном, все рабочее время, дожидаясь клиентов, чтобы собрать для них купленный велосипед или просто перекладывая разный товар с места на место. Ну, чтобы порядок был. Так начальник мне объяснил.

Помещеньице было совсем небольшое. Я даже в полный рост там разогнуться не мог, но с некоторых пор стал там засиживаться, стараясь спрятаться в темноте. Дело в том, что в солнечные дни на низеньких лавочках вдоль стены основного здания устраивалась свободная смена продавщиц, вроде как позагорать. Все это были молодые девчонки (как я сейчас понимаю, тогда они мне казались очень даже взрослыми), сплошь шаловливые и игривые, поэтому сидели они откинувшись спиной на стену, вытянув и порой даже раздвинув ноги. При этом юбчонки ихние были задраны до самых не могу. То есть до живота. Брюки тогда были не распространены и альтернативы подолам никакой не было.

А я оказывался как раз напротив. Можно себе представить, что ощущал деревенский четырнадцатилетний подросток с кучей гормонов в теле. Кровь приливала у меня ко всему, чему только можно. В это время, даже взрослые мужики начинали ходить через этот двор раз в пять чаще, ну, как бы дела у всех появлялись срочно. Соленые шутки с обеих сторон так и висели в воздухе, добавляя какого-то мутного эротизма во все происходящее.

Правда, такого слова я тогда не знал, как и секс или сексуальный. Ну, не звучали такие выражения в мое время ни в деревне, ни в городе. По крайней мере, в моем окружении я этого не слышал. Как-то попроще и покрепче всегда эти вещи называли.

Такой гормональный шок, ессно, не прошел бесследно для моего неокрепшего в этом отношении организма. Теперь, во всяких ситуациях мне стали видеться намеки на это… Повадился ходить по лестнице в том же ГУМе. Здание было старое, дореволюционной постройки с широкими пролетами и кованными перилами. Ну, а молодой шалопай, спускаясь вниз так и старался скосить «лиловый» глаз под подол поднимающейся особы. Чулочки, там где обычно ничего не видно, еще лучше край чулочек… резиночки от подтяжек!… а уж край трусиков… все! Ноги подкашиваются…

Надо же… Даже сейчас дыхание слегка перехватывает. Можно представить, что со мной творилось тогда.

Ну, и читать стал больше… Бунина, например. И ведь выискивал места. В общем, думаю на все это у меня моего общественнополезного времени уходило уйма. Мог бы геометрию Лобачевского освоить вполне, вместо того, чтобы бродить и подглядывать за тетками.

Оторопь берет просто… О чем думал…

В школе тоже коллективчик подобрался. У них там принято было по праздником собираться у кого-нибудь на квартире (у кого предков дома в это время не было) и устраивать сабантуйчик с выпивкой. Она, конечно, легкой была – винцо. Но, что такое стакан вина для неокрепшего организма? Чему удивляться, что доза потихоньку стала увеличиваться.

Самое интересное, что дома, как-то, все сходило с рук. Во-первых, родаки сами в это время уже напраздновавшиеся были. А, во-вторых, в то время мне было 14 и уже считалось, что до рюмки вина я дорос. Главное было, стоять на ногах. Отец мне даже за столом на праздник выставлял рюмашку.

В общем, попустительствовали получается. А сынок катился, что называется, по наклонной… Стал копить на неделе денежки и как только собирался рубель, сразу же отправлялся в самый лучший на то время пивбар с дубовыми столами. Не один, конечно, пока до этого не докатился, молодой был, а с другом… Или собутыльником… Потому что, помимо бара, как-то общих интересов не образовывалось.

Вроде бы молодые оба были, оба даже, где-то, спортом занимались. Друг мой – волейболом, а я, конечно же, чисто мужским – самбо. Вот оно, как. Значит, не все так плохо было в юности, то…

Правда, как я в это самбо пришел…

Поначалу ведь, как было.

Иду это я после работы в своем ГУМе, весь довольный собой, 14 лет, а я уже денежки зарабатываю. И вдруг, мне навстречу какой-то пьяный бич, довольно крупного размера, весь кряжистый такой, гонит тшедушного молодого человека, постоянно его постукивая своими кулачищами по разным местам.

Надо сказать, что к своим этим юным годам я подошел очень правильным пареньком. С верой в добро и справедливость, а также с острым чувством необходимости борьбы со всяким злом.

Объяснялось это тлетворным влиянием моего отца-правдолюба. Он и в область уехал только из-за своей страсти отстаивать правду. А ведь жили мы в своей Хмыловке очень даже хорошо. Свой дом был. Отец заведовал лесом в округе. Все его уважали.

Ну, надо же было ему наткнуться в этом своем лесу на районного прокурора в компании со вторым секретарем нашей родной партии районного, опять же, масштаба. Люди культурно себе отдыхали. Подстрелили изюбренка, мясцо-то у него нежненькое. Развели небольшой костерчик, шашлычок-балычок-то надо пожарить. И что из того, что полянку немного расширили, пяток кедрачей повалили. Вот, прямо трагедия. Вон его сколько вокруг. Не обеднеет, чай, тайга.

А отец уперся. Браконьеры вы, говорит, и никто больше. Знать не знаю никаких прокуроров и секретарей, а вижу перед собой только преступных разбойников. Шуму было… От тюрьмы батяню спасло только то, что с ним местные охотники были, из добровольных помощников, таких же правдолюбцев. А у одного из них двоюродный брательник в областном партийном контроле немалой шишкой был.

Так что, учитывая, что отец к тому же членом партии всегда состоял (это он еще в армии сержантом туда поступил, служил при каком-то крупном политотделе, вот его и втянули, говорит показатели тогда его начальству нужны были, а он и со всей душей, чего же отказываться), его с глаз долой инспектором в областное лесное хозяйство и отправили.

В общем, в силу такого воспитания, встал я на сторону правды на пути этого бесчинного мордобоя. Тшедушный-то мимо меня прошмыгнул, а вот громила застопорился, набычился, глаза красные, дышит грозно, шумно очень. Притомился бедняга.

Народу вокруг притормозило сразу сколько-то человек. Всем интересно, а чего случилось-то, вроде все мирно было. Ну, гнали по улице какого-то придурка, обычное дело. И вдруг…

Я с видом молодого Павки Корчагина оглядел собравшихся и выдал с горечью и обидой – «Эх вы-ы…».

Однако договорить речь мне не дал точный и сильный удар в челюсть. В мою челюсть. Вернее под глаз… В общем, в лицо. Бич свое дело знал и я сразу же рухнул на землю. Сознания-то я не потерял, но вот обидно было очень.

Зато бичу не повезло. Все-таки один из наблюдающих, тоже немаленьких габаритов, но трезвый, в отличии от хулигана, схватил того за шиворот, зло так спросил – «Парнишку-то за что…». И…

Ну, честно говоря, дальше я не наблюдал, стало мне это как-то неинтересно. Мне было жалко себя. Да еще, шалава какая-то сердобольная, но вида такого же бичевского, принялась мне синяк лечить, но при этом настойчиво пятаки у меня требовала, якобы для целей прикладывания к синяку. Я, правда, не понял, к моему или к своему, который темной кляксой расползся у нее под глазами.

Вот так, одним ударом у меня дурь-то и выбило. Оказалось, что бороться за правду – это больно и мне это не очень нравится.

Подался я боксом заниматься, в самую настоящую секцию общества «Труд». Перед этим книжек много начитался, так что в теории подготовлен был, что надо.