скачать книгу бесплатно
Призрак Северной башни
Анна Голенская
Древняя легенда гласит: в далеком, полуразрушенном замке бродит призрак девушки. Ее ищет возлюбленный, но не может найти к ней дорогу. Призраки ищут друг друга уже пять веков, и любовь их не становится слабее. Но чтобы вновь обрести друг друга, они вынуждены обратиться за помощью к живым. И выбранные ими – Квентин Грин и Джо Вайлд, отправляются в опасное, полное неожиданных поворотов приключение, лишь для того, чтобы соединить любящие сердца и подарить им вечный покой. Но получится ли у них сохранить в этом путешествии свою жизнь?…
Посвящаю: Матери, которая дала мне возможность написать эту книгу.
Галичке, которая любит меня больше всех на свете.
Кэм, которая верит в меня больше, чем я сама.
Паше, который слушает мою бесконечную болтовню.
И тебе, дорогой читатель.
«Любовь долготерпит.»
Пролог.
Дженни.
Густой лес скрывал в свих объятиях замок, построенный много веков назад. Его башни, некогда высокие, тянущиеся к небу, со временем осели либо разрушились. Замок был пуст, и лишь призраки населяли его.
Мягкий желтый свет, отбрасываемый на стены восковыми свечами, лишь слегка разгонял тьму, создавая своеобразные светящиеся облачка. От свечей исходил приятный запах воска и меда, собранного когда – то из луговых трав. Маленькие хрупкие мотыльки летели на свет, обжигая свои крылышки в пламени свечей.
Стояла мертвая тишина. Лишь изредка сухие листья шуршали по каменному полу, перегоняемые игривым ветром.
Но вот тишина сменилась тихим стуком каблучков, и звук этот приближался из темноты.
И в мягкий рассеянный свет вступила та, в чьей груди давно не билось сердце, и чья кровь застыла слишком давно, чтобы об этом помнить.
Ее длинные каштановые волосы спадали вниз по спине, скрепленные голубой лентой. Большие темные глаза обвели пустой зал, полные губы приоткрылись. Она остановилась, и луна, вынырнув из облаков, прокралась сквозь разбитое окно и одарила призрак своим магическим свечением. Девушка стояла, замерев. Ее тонкие руки были сцеплены, а рукава платья прикрывали хрупкие запястья. Девушка ждала.
И вот воздух вокруг нее зарябил, и там, где еще секунду назад было пусто, появились другие призраки. Они окружили девушку, улыбаясь и протягивая к ней костлявые руки.
В отличие от девушки в голубом, они были истлевшими от времени, и их улыбка была скорее оскалом голых черепов. Но девушка любила их. Они приходили к ней каждую ночь, не желая оставлять ее одну в стенах замка. Девушка знала, что они остались по эту сторону завесы именно из-за нее.
И каждую ночь они приходили к ней. И терпеливо ожидали, когда она уйдет с ними. Но девушка не уходила, она словно чего-то ждала. Но она не помнила чего. Прошло слишком много времени, и она никак не могла вспомнить, что же ее держит на земле.
И она терпеливо ждала, а верные призраки, жертвуя своим упокоением, ждали вместе с ней.
Но ожидание не было болезненным, по крайней мере не на столько, чтобы стенать в просторных залах заброшенного замка.
И девушка, в окружении любимых призраков, танцевала каждую ночь. Она плавно двигалась в свете луны и свечей, которые никогда не догорали, возводя запястья к высоким сводчатым потолкам. И ее голубое платье двигалось в такт ее танцу, а призраки все протягивали и протягивали к ней костлявые руки.
* * *
Глава 1.
Квентин.
В небольшом городке Пасифик – Ривер, названном в честь реки, огибающей его, стояло ясное октябрьское утро. На окраине города, в отдалении от всех, находился деревянный дом, на втором этаже которого раздавался сигнал будильника.
Будильник мерзко пищал, оповещая о начале нового дня. Стукнув по нему рукой, Квентин перевернулся на спину и прикрыл ладонью лицо. В голове пронеслись последние минуты сна – ему помнилась только необычная, призрачная музыка и карие глаза, обрамленные длинными ресницами и заглядывающие прямо в душу. Вспомнить другие детали не дал голос отца.
– Вставай, завтрак остынет. – тяжелые шаги стихли за светлой деревянной дверью.
Квентин стянул одеяло, и откинув с лица темные пряди вьющихся волос, поднялся с мятой постели.
Все тело ломило после сна, и Квентин недовольно поморщился. Он уже сбился со счета, который раз ему снились эти глаза и их обладательница. Но, если бы его действительно интересовал этот вопрос, он бы посмотрел в своем скетчбуке – он часто зарисовывал таинственное лицо. Да и не только лицо – хотя Квентин рисовал девушку только в своем блокноте – все стены в комнате парня были увешаны его рисунками, выполненными карандашами, акварелью или же маркерами. Его любимым был рисунок дороги, пролегающей сквозь густой лес, сбоку от которой красовался знак, предупреждающий об оленях. Квентин не знал, что именно его так привлекало в этом рисунке – сделанном грифельным карандашом на плотной бумаге и висевшем сбоку от письменного стола, но он то и дело цеплялся за него взглядом.
Но сегодня времени разглядывать свое творчество у Квентина не было – он опаздывал в школу. Опять. Впрочем, это вошло у него в своеобразную традицию, так что особо торопиться он не собирался.
Умывшись, Квентин надел любимую серую футболку и сверху черную кофту с капюшоном, на которой был изображен Пеннивайз – герой романа Стивена Кинга, и натянул поношенные на вид джинсы.
Взъерошив темные волосы рукой – Квентин презирал расчески – и закинув в рюкзак свое главное сокровище – скетчбук, он вышел из комнаты и спустился на первый этаж по скрипучим деревянным ступенькам.
– Привет, Баки. – поздоровался Квентин, поглядывая на собаку.
Баки, золотистый лабрадор, сидел у кухонного стола, выжидая, когда ему перепадет кусочек тоста, и вилял хвостом. Его глаза, похожие на черненьких жучков, светились добротой и любовью к обоим хозяевам, а длинный розовый язык свисал на бок.
Квентин подошел к столу, и почесав пса за ухом, разделил свой тост пополам.
– Ему вредно, совсем растолстеет. – отец внимательно наблюдал за сыном, подмечая у того синяки под глазами и помятый вид.
– Не растолстеет, сегодня после обеда его ждет не хилая прогулка. – Квентин проглотил подгоревший тост и запил его крепким кофе, который он любил пить без сахара.
– Опять в лес? – поинтересовался отец, держа в руках чашку с густым напитком – он предпочитал пить кофе без молока, не разбавляя.
– Угу. – промычал Квентин, кривясь от горького вкуса.
– Лучше б к колледжу готовился, ей-богу. – заметил отец.
Квентин поморщился, но промолчал. Спорить сегодня с отцом он не собирался, как и доказывать то, что для поступления в местный колледж ему даже готовиться не надо – вот только в местный колледж он не хотел. Но сейчас не время для этого разговора.
– Пока. – Квентин кинул корочку от тоста Баки и пошел к двери. Тот с громким чавканьем и явным удовольствием умял хрустящий тост.
– Будь осторожен. – в след сказал отец.
Но Квентин уже вышел.
Радио в машине не работало. Как и печка, которая решила взять себе выходной. Квентин не дал раздражению взять над ним верх и лишь крепче сжал руль. Черт, когда – нибудь он заработает достаточно и купит себе нормальную машину. По крайней мере, он каждый раз так себе говорил. Как же неприятно и обидно ездить на этом корыте, когда все его одноклассники разъезжали на дорогих или хотя бы не разваливавшихся машинах. Квентин устал считать, сколько раз он чинил своего Жука 73 года, но выходило в среднем раза по три в неделю.
Добравшись до школьной стоянки и с трудом найдя парковочное место, Квентин успел аккурат к середине первого урока. Зайдя в класс, он поздоровался с учителем.
– Доброе утро, мистер Грин. – с недовольным видом ответил тот, прерванный на самом важном месте его рассказа.
– Извините. – Квентин криво улыбнулся преподавателю истории и занял свое место в классе – последнюю парту у окна.
Он вытащил скетчбук из рюкзака, но прежде чем взяться за ручку и приступить к рисунку, бросил взгляд в противоположную сторону кабинета. Туда, где за второй партой у двери сидела рыжеволосая девушка, кутающаяся в серый свитер и с сережками – капельками, спускавшимися до середины шеи. Он смотрел на девушку, пока та не почувствовала его взгляд и не повернулась к нему. Встретившись взглядом с ее зелеными глазами, Квентин опустил свои. И в который раз он сказал себе, что ему все равно. И в который раз не поверил. Но если они когда-то и были близки, то это было слишком давно, и она наверняка об этом даже не помнит. Квентин с силой стиснул карандаш и вернулся к своему скетчбуку, пропуская слова преподавателя мимо ушей. Обычно он не плохо относился к урокам истории, но сегодня она его не интересовала от слова совсем.
Карандаш со скрипом заскользил по бумаге, выводя тонкие линии. По началу они казались хаотичными, но постепенно сливались в общую картину.
Лицо Квентина было сосредоточенным, меж бровей пролегла морщинка. В момент рисования он переставал замечать весь окружающий мир – слова преподавателя сливались в непонятный гул, лица одноклассников – размывались. И лишь закончив рисунок – темные выразительные глаза в холодной глади позолоченного зеркала – он снова вернулся в реальный мир. Взглянув на рисунок, он заметил, что глаза девушки из сна похожи на глаза Джо – одноклассницы со второй парты. С одной лишь разницей – в цвете.
Прозвенел звонок, и Квентин захлопнул скетчбук, пытаясь избавиться от мыслей об обеих девушках, ни с одной из которых он даже не общался.
* * *
Глава 2.
Дженни.
Первые лучи рассветного солнца заглянули в растрескавшееся от времени окно, освещая пустой зал. Пылинки медленно кружились в робких лучах, опускаясь на каменный пол.
Дженни ступила под мягкий ласковый свет, но тот прошел сквозь нее, не одарив теплом. Дженни протянула руку к нему, и, смотря, как кожа просвечивает – одернула ее назад.
Расстроенная, она юркнула в тень, думая, что именно там ей и место.
Каждое утро, когда призраки растворялись, а Дженни оставалась одна, она выходила к солнцу. Боже, как она мечтала, что однажды его щедрое тепло коснется ее кожи. Но чуда не происходило. И Дженни с грустью уходила в темноту пустых коридоров. Она бродила по замку, в полном одиночестве и погруженная в свои мысли. Что ее здесь держало? Дженни часто задавала себе этот вопрос, но ответа не находила. Она бесцельно блуждала по старым комнатам, поднималась по крутым каменным ступеням лестниц и смотрела вниз на верхушки деревьев с самых высоких башен.
Она не чувствовала ничего, но иногда обрывки воспоминаний возникали перед ее взором и затапливали ее замершее мертвое сердце. В такие минуты Дженни боялась, что сойдет с ума от переполнявших ее чувств. Ее воображение играло с ней злую шутку и бедняжке казалось, что ее сердце начинало биться. Но потом воспоминания угасали, как и ее чувства, и она снова оставалась одна, опустошенная и потерянная.
В один из таких дней, счета которым Дженни не вела уже очень давно, она зашла в комнату. Она находилась дальше всех остальных, в самой высокой башне, которую в давние времена именовали «Северной». Деревянная дверь тихо скрипнула, и Дженни зашла внутрь.
Чутье подсказывало ей, что эта небольшая комнатка, вся покрытая пылью и паутиной, некогда принадлежала ей. Дженни провела рукой по темно – бордовому покрывалу, лежащему на кровати, скидывая с него вездесущие листья. Дженни не почувствовала мягкой ткани покрывала, не могла различить разницу между ней и листьями. Она оставила эту попытку и подошла к шкафу, на дверцах которого были вырезаны лилии. Пальцем она обвела одну из них, и дверца приоткрылась. Дженни заглянула внутрь – но ничего кроме старой, наполовину сгнившей ткани там не было. Она разочарованно вздохнула. Ничего, а ведь ее так тянуло сюда…
Резкий металлический лязг заставил Дженни вздрогнуть. Она повернулась на звук и увидела кочергу, упавшую рядом с камином. Она подошла к камину и присмотрелась – пыль, копоть, остатки не до конца догоревших дров, и маленький, едва заметный выступ под каминной полкой.
Дженни протянула руку и нажала на него. Ничего. Она зашипела от разочарования и стала стучать по выступу со всей силы. Тихий щелчок, и камень под полкой отодвинулся, открывая тайник.
Дженни протянула внутрь дрожащую руку и что-то нащупала. С опаской она вытянула руку, но в ней были всего – лишь старые, по уголкам истлевшие письма, перевязанные вместе розовой истрепавшейся ленточкой. Видимо, в прошлом их часто перечитывали и завязывали заново.
Прижав к груди находку, Дженни присела на кровать. Она не торопилась читать их, а все еще прижимала к себе, как нечто родное, что было скрыто от нее долгие годы, и наконец вновь обретенное. Она развязала ленточку непослушными пальцами и положила слева от себя.
Письмо было предназначено для Вирджинии Увайлдфилд Второй.
Дженни вытащила листок бумаги и принялась читать.
«Милая Дженни! Я прекрасно знаю, как тебе одиноко. Поверь, я чувствую то же самое, находясь вдали от тебя. Дженни, я молю Бога, чтобы война скорее окончилась, и я мог вернуться к тебе. Каждый новый день становится одновременно и мукой, и облегчением. Мукой, потому что он проведен вдали от тебя. Облегчение – потому что я стал еще на один день ближе к тебе. Прошу, не теряй надежды. Твой Сэмюэль.»
В углу письма была нарисованная маленькая геральдическая лилия. На глазах у Дженни она вдруг начала расплываться, и та поняла, что плачет. Плачет впервые со дня своей смерти.
* * *
Глава 3.
Джо.
Я смотрела на огонек свечи, пляшущий в центре тыквы. Зловещие зубы и треугольные глаза были вырезаны неопытной рукой моего младшего брата, отчего тыква смотрелась еще страшнее.
– Ты идешь сегодня?
Я с трудом оторвала взгляд от злобной тыквы и сфокусировала его на Триш – своей лучшей подруге. Та выжидающе смотрела на меня, щуря голубые глаза.
– Мм, не знаю. – я провела рукой по волосам – верный признак того, что я растеряна.
– Это просто ярмарка в честь Хэллоуина, от твоего выбора не зависит судьба мира. – напомнила Триш, сжимая пухлые губы.
Да, проблемы с выбором у меня были всю жизнь.
– Никто не умрет, есть ты выйдешь из комнаты и сходишь со мной. – добавила она.
– Ладно, но ты поможешь мне с костюмом? – мое сердце забилось быстрее в радостном предвкушении, стоило мне принять решение: костюмы, яркий макияж и громкая музыка ярмарки. А еще оранжевые тыквы и комната страха. Божественно!
– Хочешь быть зомби или ведьмочкой? – поинтересовалась подруга, мысленно примеряя на меня по очереди оба образа.
– Зомби! – Зак влетел в мою комнату со скоростью метеорита – что, собственно, не удивительно – за плечами у него развивался красный плащ супермена. Моему братишке только стукнуло десять, но Кларк Кент прочно занимал его сердце. И все полки в его детской. И постеры на стенах. Но в отличие от Кларка, у Зака были светлые волосы, слегка неровные передние зубы и шрамик на лбу. А вот милой улыбкой они сходились.
– Никаких зомби, я и так на них похожа большую часть жизни. – ответила я брату.
– Ну и дурочка. – Зак показал мне язык, и тут же вылетел из комнаты. Вслед за ним полетела подушка – облачко – спасибо Триш.
– Закари! А ну быстро вернулся и извинился! – но мой крик был проигнорирован.
– Они так быстро растут… – саркастично протянула Триш.
Я закрыла дверь комнаты на ключ – не хотела, чтобы Зак зашел, пока я буду переодеваться.
Подруга уже перебирала мои вещи, вытаскивая их одна за другой и сочетая. Наконец, ее выбор остановился на черной блузке с пришитыми по рукавам жемчужинками и длинной серой юбке в складочку из сетки до щиколоток.
– Как? – поинтересовалась она, держа в руках вешалки с одеждой.
Я с видом критика осмотрела вещи и кивнула.
– Тогда переодевайся. Как думаешь, может Райан будет на ярмарке? – Триш пустилась в мечты о своем тайном возлюбленном, но я ее не слишком слушала.
Я надела наряд и взглянула на себя в зеркало. Гладкая поверхность в белой раме отражала невысокую зеленоглазую девушку с непослушными рыжими волосами длиной чуть ниже ключиц. Тонкие брови, внимательный взгляд, не упускающий не одной детали, крохотные веснушки на лице, и милый кулончик на шее в виде геральдической лилии.
– А ведь он на тебя смотрел.
– Что? – может мой взгляд ничего не упускает, а вот о голове я не могла такого же сказать.
– Квентин на тебя смотрел на уроке. Может, вам стоит поговорить? Уверена, он на тебя не злится. – завела Триш свою пластинку.
– Нет, он прекрасно дал мне понять, какого общения он от меня хочет. – отрезала я.
– Джо, это было давно, и ты была ребенком. И он тоже. Не подумай, мне он не нравиться и будь моя воля, я бы натравила на него бешеных собак, но думаю, что он все еще жалеет об этом.
Я не хотела об этом снова говорить. Все слова были сказаны, мысли передуманы.
