скачать книгу бесплатно
Консервированные дни
Анна Динельт
«Консервированные дни» – это три истории, объединённые главной героиней Анной Штольц. На их создание меня вдохновили некоторые события моей жизни, которые я решила законсервировать в тексте. В самом широком смысле «Консервированные дни» можно назвать путешествием в поисках смысла. Описанные места выбраны неслучайно: с гор Кавказа в первой части «Мост Мира» героиня спускается на равнину Парижа в «Поцелуе», а после погружается в сибирские подземелья в «Повешенном».
Консервированные дни
Анна Динельт
© Анна Динельт, 2018
ISBN 978-5-4490-2443-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие от автора
«Консервированные дни» – это три истории, объединённые главной героиней Анной Штольц. На их создание меня вдохновили некоторые события моей жизни, которые я решила не доверять памяти, а законсервировать в тексте. Эмоции и впечатления, выраженные в словах, превратились в трилогию о любви и взрослении.
В самом широком смысле «Консервированные дни» можно назвать путешествием в поисках смысла. Описанные места выбраны неслучайно: с гор Кавказа в первой части «Мост Мира» героиня спускается на равнину Парижа в «Поцелуе», а после погружается в сибирские подземелья в «Повешенном». На своём пути она встречает людей, которые становятся для неё проводниками в мир чувств.
Трилогия построена в обратном хронологическом порядке: в «Мосте Мира» представлен более поздний период, чем в «Поцелуе» и «Повешенном». Такая структура позволила связать эпизоды в единый сюжет, однако каждая история сама по себе является законченным произведением, и читатель может решать самостоятельно, с чего начать.
Благодарю за поддержку в создании трилогии мою семью и друзей. Ваши внимание и советы позволили мне воплотить задуманное.
10.12.2017
Новосибирск
Мост Мира
Мы – истинные страны.[1 - Майкл Ондатже]
С некоторыми городами, как и с некоторыми людьми, отношения начинаются с середины. Так получилось у меня с Тбилиси. Я прилетела сюда из Сибири в поисках ответов на вопросы из семейного прошлого, а нашла свою историю.
Моя фамилия Штольц. «Ш» как школа, «Т» – Толя, «О» – Ольга, «Л» – Лена, мягкий знак, «Ц» – цапля. Нет, в конце нет «тс», только «ц». Вот так уже почти 30 лет я произношу эти шесть букв – последнее видимое доказательство немецких корней. Каждый раз, когда мне на глаза попадаются тексты живущих за границей соотечественников, где они грустят по поводу труднопроизносимых для иностранцев русских имён, я думаю о том, что самые близкие каждому человеку слова – важная часть кода, которая сразу обозначает границу. Вы можете прекрасно знать язык, но стоит только назвать фамилию, и в вас увидят чужого. Эту теорию я проверяю на практике всю жизнь.
Россию немецкой фамилией не удивишь. Императоры начиная с Петра I приглашали немцев, выделяя им землю и обеспечивая освобождение от податей и воинской службы[2 - Есть и более ранние истории переселенцев.]. В ответ на щедрость семьи из Вюртемберга, Бадена, Пфальца, Гессена честно трудились, возводили дома и целые деревни; выращивали всё, что можно было вырастить, – от пшеницы до винограда; создавали крепкие хозяйства, на радость себе и приютившему их государству. Тысячи колонистов обосновались в Поволжье, на берегах Днепра и в Закавказье. В Сибири шмидты и мюллеры построили свои кирхи во время столыпинских реформ. Но всё-таки большинство, как и мои предки, оказалось здесь после постановления 1941 года о переселении лиц немецкой национальности. Так переменчивый ветер истории перенёс моего прадеда Михаила Карловича и его семью из солнечной Гянджи в сибирские морозы.
С середины XX века немецкое прошлое тщательно старались забыть – не сохранилось ничего: ни языка, ни легенд, ни традиций. Благодаря волшебной силе Facebook и нашедшей меня по архивной фотографии троюродной тёте полгода назад я с большим удивлением узнала о том, что жена Михаила, Екатерина Лобода, родом из Тбилиси, и, похоже, этот город познакомил дочь жандармского чина и приезжего немца.
«Надо ж так, встретиться с немцем в Грузии», – мысль показалась мне отличным каламбуром для круга друзей, который я не преминула использовать.
Но вернёмся к началу моего путешествия. От Тбилиси я хотела получить метрические записи о моей прабабушке и её брате и, конечно, отдых после долгой зимы.
В конце апреля первым рейсом Новосибирск – Тбилиси, совершенно не подгадывая, я прилетела в столицу Грузии. Чемодан, ноутбук, рюкзак – тщательная подготовка, ведь в Сибири осталось так много дел, которые я хотела на досуге завершить. Это было моё заблуждение. Ритм и атмосфера Тбилиси располагают ко всему разнообразию жизни, но точно не к работе. В первый день я напоминала себе Фродо[3 - Герой романа Д. Р. Толкиена «Властелин колец».] с выражением лица Элайджи Вуда под действием Кольца Всевластия, даже воздух шептал: «Положи свой компьютер, и пойдём погуляем по этому городу».
Прежде чем отправиться на исследование Тбилиси – надо же с пользой проводить время, обозначенное в программе «отдых в гостинице» – я встретилась с организатором тура. Мераб, красиво седеющий южный мужчина, оказался приятным человеком и интересным собеседником. За чашкой кофе по-турецки мы обсудили мои планы, визит в архив и, конечно, стереотипы, с которыми приезжает в Грузию каждый россиянин. Добрые друзья перед поездкой пожелали мне «вернуться живой» и «чтобы в горы не унесли горячие джигиты». Мераб со всей искренностью заверил меня, что Средние века давно миновали и бояться здесь стоит, возможно, только солнца, да и его не надо: самое пекло летом, а май и сентябрь – бархатные месяцы. Мой куратор с большим уважением отнёсся к исторической миссии:
– В Грузии мы знаем свой род до седьмого колена, – с гордостью отметил он. – Это очень важно, ведь нам нельзя вступать в браки с родственниками. Именно поэтому грузины такие красивые.
– Какая интересная традиция, – улыбнулась я.
Меня поселили в маленьком отеле «Шерлок» в центре, в номере с говорящим названием «Долина страха», хорошо хоть не «Пляшущие человечки»[4 - Рассказы А. Конан Дойля.]. Самым примечательным в нём был небольшой внутренний дворик с многочисленными балконами – место, где можно находиться бесконечно и наблюдать, как жители соседних домов болтают, курят, развешивают бельё.
Вооружившись новыми знаниями и загруженным в голову во время полёта «Красным гидом», я отправилась на свою первую прогулку по Старому Тбилиси. Дойдя до Майдана и посмотрев серные бани и набережную Куры, я повернула на площадь Свободы с золотым Георгием и наконец удалилась в сторону от центральных улиц, встретив на своём пути бесконечный цветочный торговый ряд.
Утомление после перелёта, три часа разницы во времени привели меня в отель. Смыв дорожную пыль и удобно устроившись в домашнем на кровати, я решила изучить обитателей Tinder. Приложение задумалось и выдало мне турецких и иранских мужчин, среди которых попадались и местные жители. Нередко на фотографии профиля брутальный брюнет держал на руках грудного ребёнка, как бы говоря: «Да, я использую Tinder, но в первую очередь думаю о семье». Ничего интересного: палец автоматически смахивал картинки влево. Вдруг мой взгляд задержало одно изображение: парень с римским профилем и белым попугаем на площади залитого солнцем средиземноморского города. Подпись гласила Mattias, 32, вместо обычных «люблю путешествовать, играю на гитаре» стояла цитата Дугласа Адамса: «I may not have gone where I intended to go, but I think I have ended up where I needed to be»[5 - «Возможно, я не смог прийти туда, куда хотел, но я думаю, что остановился там, где нужно». Фраза из романа Дугласа Адамса «Автостопом по галактике».]. Честно говоря, у меня не было сил на понимание глубины высказывания, оно просто показалось мне изящным, а Маттиас (итальянец, похоже) с молуккским какаду – забавным, и я нажала like.
Через секунду Tinder сообщил, что у меня есть пара. Завязался традиционный разговор:
«Привет, Анна. Ты откуда?»
«Я из Сибири, Россия. А ты?»
«Из Дрездена. Что делаешь в Тбилиси?»
«Как это, из Дрездена?» – мелькнуло в голове одновременно с осознанием того, что я не дочитала информацию в профиле парня с попугаем: Dresden, Germany, 194 height[6 - Дрезден, Германия, рост 1 м 94 см.].
Мы прилетели в Тбилиси в один день. Он – по работе, я – в поисках истории. Начало своего пребывания в городе Маттиас решил отметить в баре: «Приходи, это же совсем близко от тебя». На экране моего телефона замигала точка геолокации.
Любопытно, конечно, но ноги были свинцовыми, поколебавшись немного, я написала:
«Нет, я очень устала после перелёта».
«Жаль, конечно, но я могу тебя понять. Делай как удобно».
Мне было непривычно получить такой ответ, он как бы говорил: «Я забочусь о тебе». Обычно мужчины начинают всеми способами упрашивать и настаивать, давить на жалость, взывать к пониманию и сочувствию. Подход немца мне понравился.
Запланированный на утро завтрак с Маттиасом отменился: Мераб устроил мне поездку на Казбек, из которой я вернулась уже поздним вечером c повышенным содержанием кофе и вина в крови и фотографиями снежных вершин в телефоне.
После такого активного отдыха требовались спокойные занятия, поэтому идея пойти 1 мая в архив была встречена мной с радостью.
Настоящим подарком стало утро без звонка будильника. Сидя в плетёном кресле во внутреннем дворике гостиницы, я листала гид, вспоминая места, где уже побывала. Рядом со мной вальяжно развалился рыжий кот. В ответ на приветствие «кыс-кыс» он подошёл и начал тереться о мою ногу. Однако когда я попробовала перейти на новую стадию отношений с полосатым знакомым и погладить его, он беззлобно указал на необходимость сохранения дистанции.
Доверчивые собаки и кошки Тбилиси разительно отличаются от своих настороженных российских собратьев. Они, например, могут устроить сиесту прямо посередине улицы, зная, что не получат пинка от проходящего человека. Первые дни в Грузии я чувствовала себя боязливой сибирской кошкой, тщательно ища подвох во всём, пока не убедилась: не ударят. Город и его люди приручили меня.
Решив, что в моём графике нет режима «с горы и в гору», я сменила наряд туриста на костюм горожанки. Белую широкую юбку и белую же футболку с надписью Hope changes everything[7 - Надежда меняет всё (англ.).] дополнили серебристые кроссовки – в таком виде меня встретил первый майский день.
Посещение Единого центра госуслуг, расположенного в современном здании, напоминающем гигантские грибы, не заняло много времени – мы написали заявление на предоставление данных. Увы, в электронной базе оказались только метрики лютеран, основная же масса информации по 33 церквям Тбилиси начала XX века сохранилась на бумажных носителях. Пришлось отправиться в исторический архив Грузии, начальница которого поедала меня глазами, в них читалось нескрываемое любопытство: видимо, гости из России здесь редки.
Отдав дань прошлому семьи, я погрузилась в настоящее – оно было тёплым, даже жарким, вкусным и неожиданным. В обед мой WhatsApp разорвался от извиняющихся сообщений Маттиаса: в этот раз уже у него случилась чехарда с планами. Затея со встречей начала казаться мне сомнительной. К тому же количество оставшихся дней отпуска таяло на глазах, а неоконченные дела копились: нужно было ещё увидеться с родственниками и друзьями – парень с попугаем стремительно падал в рейтинге моих приоритетов.
Как будто чувствуя смену моего настроения, Маттиас написал: «Давай в 16:00 у надписи I love Tbilisi[8 - Я люблю Тбилиси (англ.).]. Я никак не могу получить ключ в своём отеле, чтобы оставить вещи».
Грустный смайлик в конце сообщения выглядел правдиво, я написала «Окей».
Ни в 16:05, ни в 16:10 гостя из Дрездена не было, зато был увлекательный онлайн о поиске хозяйки его квартиры. Немецкая пунктуальность сломалась о грузинский ресепшен.
А в 16:15 на площади Майдана появился весь 1 метр 94 см извиняющегося Маттиаса. Фотография из Tinder была правдивой, но она не передавала грации моего нового знакомого, в которой было что-то от большого золотистого лабрадора-ретривера. Как ни пытаюсь я сейчас вспомнить первые слова разговора, ничего не выходит. Наверное, это были дежурные приветствия, а возможно, мы и не начинали нашу беседу в тот день.
– Ты точно из России?
– Да, а что?
– Как же каблуки? – Маттиас окинул меня взглядом, остановившись на спортивной обуви.
– Просто не совсем сумасшедшая, хоть и русская.
– Где ты уже была в Тбилиси?
Я перечислила. Список оказался значительным.
– А на фуникулёре каталась?
– Ещё нет.
– Тогда начнём с него, – и мы направились в сторону парка Рике.
По дороге мы не замолкали ни на минуту, не было неловких пауз, мучительного поиска слов и вопросов.
– Так почему ты путешествуешь одна?
– Сложно состыковать планы с друзьями и подгадать свободное время, – ответ мне самой показался вызывающим сомнения, но не рассказывать же всю свою жизнь.
– Что за историю ты здесь ищешь? – в переписке я упомянула про прошлое семьи, которое было связано с Кавказом.
– Мой дед, Георгий, родился в Гяндже, это недалеко отсюда, в Азербайджане. Я всегда считала нас азербайджанскими немцами. Но оказалось, что прабабушка Екатерина из Тбилиси и именно здесь она встретила своего немецкого мужа.
На лице Маттиаса появилась чуть заметная улыбка.
«Это я сейчас сказала?» – пронеслось в голове.
Дальнейшее повествование о переселении семьи в Сибирь вызвало у Маттиаса недоумение:
– Но какое отношение они имели к тем немцам? – спросил он.
Я развела руками. За шесть букв фамилии досталось не только моему прадеду, но даже отцу и мне. Любимым занятием маленьких хулиганов в детском саду, а затем в начальной школе было придумывание обзывалок исходя из железной логики: Белов – будешь «Белым», Сергей – значит, «Серый». Со мной всё было непросто, однако всегда находился изощрённый, но очевидный вариант из фильмов про Великую Отечественную. Правда, к третьему классу, в 1991-м, иметь европейскую фамилию стало даже как-то престижно, и мои страдания остались в прошлом.
Любопытство Маттиаса по поводу моих архивных изысканий имело под собой почву: оказывается, его предки были немецкими колонистами на Украине. В одночасье они лишились всего во время коллективизации. Не дожидаясь трагичного исхода и поняв, что роман длиной в 100 лет со страной, ставшей родной, закончился, семья вернулась в Германию.
В очереди на канатную дорогу мы пересказывали друг другу учебник истории с примерами судеб своих близких. Среди сотен определений термина «история» для докладов и курсовых в студенческие годы на истфаке я всегда выбирала короткое и ёмкое высказывание: «История – это жизнь людей во времени»[9 - Цитата историка Марка Блока (1886—1944).]. Лёгкое для запоминания, оно не было простым для понимания, особенно если видеть в науке набор фактов, дат и имён великих людей. За одним тире в исследовании стоят тысячи встреч и расставаний, за определениями в энциклопедиях – личные выборы.
Глобальные события и индивидуальные решения прихотливо сплелись в жизни наших семей. И вот потомки искателей лучшего из немецких земель стоят в парке Рике и болтают на английском языке.
Наконец мы были в кабине фуникулёра.
– Есть несомненный плюс в нашей встрече: у меня теперь появился персональный фотограф, – сказала я, попросив Маттиаса сделать пару снимков на фоне города.
– Эй, только мы сейчас не на саммите ЕС – Россия. Не будь такой официальной, – начал командовать руководитель съёмочного процесса.
За несколько минут на канатной дороге мы добрались до крепости Нарикала.
«Помимо крепости и вида из неё на Старый Тбилиси, поблизости есть ещё две достопримечательности. От крепости вы сможете пройти по гребню хребта Сололаки к монументу „Мать-Грузия“. Если же спуститься от крепости по лестнице вниз, то вы попадёте в ботанический сад», – говорил мой путеводитель.
– Пойдём в ботанический. Где тут он? – предложил Маттиас, выбирая дорогу по Google Maps.
– Хорошая идея для такой жары, – и мы двинулись по стрелке навигатора, который завёл нас в туннель автострады.
– По-моему, мы не туда свернули, – мой спутник уткнулся в телефон.
– Похоже. Зато здесь есть вот это, – я взобралась на бетонный бордюр, который сравнял меня по росту с Маттиасом. – Теперь я выше тебя.
– Молодец! Классный трюк! Но больше не повторяй, – сказал он, помогая мне слезть с возвышения.
После недолгих поисков мы вернулись на исходную точку. Под нами лежал манящий ботанический сад. Решив не тратить время, мы пошли по самой очевидной дороге к «Матери-Грузии».
– Чем ты занимаешься здесь? – наконец-то я набралась смелости и спросила.
– Имеешь в виду, как я успеваю путешествовать и работать одновременно? – переспросил Маттиас.
– Типа того. Очень любопытно.
– Начнём с того, что я юрист.
– Многообещающе, – заметила я.
– У меня проектная работа, консалтинг в области прав человека в разных странах. Сейчас это Грузия, где-то на месяц, в сентябре – Сербия, в начале года были Молдавия и Албания.
– Насыщенный график.
– Да, и несовместимый с семьёй, – добавил он. – Что про тебя, про твою работу?
– Реклама. Небольшой частный бизнес вместе с моим партнёром.
– Значит, ты тоже всегда на связи?
– Так и есть. Сложно представить, как я вырвалась сюда.
– Что будет, если ты решишь остаться здесь на пару недель дольше?
«К чему сейчас был этот вопрос?» – мой внутренний аналитик увидел подозрительный, но приятный подтекст.
– Не думаю, что это обрадует моих коллег.
За разговором мы не заметили, как оказались у подножия монументальной скульптуры женщины с чашей и мечом.
– Чаша – для тех, кто пришёл с миром, а меч – для врагов, – процитировала я прочитанную накануне книгу.
– Мы, несомненно, предпочтём местное вино, – резюмировал Маттиас.
