скачать книгу бесплатно
Укуси меня
Анна Денисова
Лизе фатально не везло с мужчинами, вот и знакомство с красавцем в баре не привело ни к чему хорошему. Кто мог подумать, что он окажется вампиром. Вот и пришлось ей его укусить, исключительно в целях самообороны. Она же не знала, что кровь вампира сделает её такой же. Кровопийца из неё получилась никудышная. Горе-вампирша пьёт донорскую кровь из пакета, носит розовый костюм со стразами и доводит до белого каления реальных упырей, попутно влипая в истории иногда забавные, а иногда опасные.
Анна Денисова
Укуси меня!
Часть первая
Shit happens[1 - «Дерьмо случается», английское сленговое выражение.]
Мне всегда не везло с противоположным полом. Больше скажу, мне фартило, как утопленнику, каждый следующий избранник хуже предыдущего. И последний раз не стал исключением. А с виду казался вполне приличным: умный, вежливый, обходительный. Мы познакомились в баре, он сам подсел ко мне. Рост выше среднего, шатен с загадочным взглядом и мягкими чертами на красивом бледном лице. Купил мне выпить и слушал внимательно, пока я лила ему в уши про свое житье-бытье.
Обо мне? Мне 29, я разведена, работаю старшей медсестрой в отделение реанимации. Живу в съемной однокомнатной квартире, на окраине города. Еще я – патологическая неудачница; мой последний бойфренд сбежал, прихватив все мои сбережения. Хозяйка продала квартиру, дав время на сборы до конца месяца, который истекает через неделю. На работе куда-то пропало три литра первой отрицательной, прилетело, как водится Лизе Павловне. Лиза Павловна – это я. А еще у меня особый дар – находить невероятные приключения на свою пятую точку. Вот, пара бокалов пива и я притащила нового знакомого к себе. Я не всегда такая легкомысленная, только последний четверг месяца.
Мужчина прижимает меня к кровати, сдавив запястья так, что они белеют, наверняка останутся синяки. Он смотрит мне в глаза, его зрачки неподвижны, а радужка отливает фиолетовым. Он скалится и обнажает длинные белые клыки.
– Милый, я тоже без ума от Брема Стокера, но это уже перебор.
Пытаюсь высвободиться – дохлый номер. Он наваливается на меня всем весом, а сильные руки сжимают стальным кольцом и вот-вот сломают мне лучевые кости. Продолжая вдавливать меня в матрац, мужчина шумно втягивает носом воздух и довольно улыбается. Он склоняется надо мной; по шее как будто полоснули бритвой. Ну, ладно! Хочешь поиграть в вампиров, будут тебе вампиры. Мне удается вывернуть голову и вцепиться зубами в его горло. Такого поворота он явно не ожидал.
Мой зубастый знакомый отдирает меня от себя и скидывает с кровати. Я не успеваю во время разжать челюсти и выдираю у него кусок кожи. Кровь имеет странный вкус, я начинаю отплевываться, но какую-то часть все-таки умудряюсь проглотить. Я отползаю в угол к окну, мужчина встает, прижимая к ране руку с длинными бледными пальцами, по шее стекает тонкая струйка темной крови. До меня только сейчас дошло, что он не издал ни звука. Я продолжаю отплевываться, и мне определенно не нравится этот привкус. Горло саднит, как будто я выпила стакан уксуса. Он вдруг перестает меня изучать и направляется ко мне. Я хватаю с прикроватного столика лампу и запускаю в маньяка, но он ловко её ловит и бережно опускает на пол. Плохо дело, он приближается! Мне в лицо летит кулак. В глазах темнеет, мое тело начинает оседать. Происходящее далее, не иначе как сон.
Он закинул меня на плечо. Вышел на балкон. Холодно. Не мудрено – осень, а я в одном белье. Он спрыгнул вниз. С четвертого этажа? Мое тело оторвалось от его плеча и на несколько мгновений зависло в воздухе. Приземлился на ноги. Как? Тело, ударилось о его плечо. Больно. Сознание спутанное. Из носа капает кровь. Меня швыряют в багажник. Снова удар. Пустота.
Голова плывет, не удивительно, по ней же били! Открываю глаза и окидываю пространство расфокусированным взглядом: я в большой пустой комнате. В висках стучит. Горит тусклым светом большая хрустальная люстра. Я лежу на широкой кровати, застеленной серым атласным покрывалом. Попытка повернуть голову отзывается острой болью в затылке. Тело сковал лед, словно под анестезией. В мозгу постепенно проясняется. Стараюсь прислушаться к своим ощущениям: нос болит, кажется сломан. Горло горит, как при тяжелой форме ангины. Каждый вздох сопровождается режущей болью в грудной клетке. Вытягиваю перед собой трясущиеся руки, синяки на запястьях расползлись неровными ярко-лиловыми пятнами. А еще тошнота – верный признак сотрясения. Из-за двери доносятся голоса и шорох приближающихся шагов. Я закрываю глаза.
– Ты знаешь, что мы не обращаем без согласования… Это против правил.
– Это она меня укусила.
Меня лупят по щекам. Я не чувствую боли, скорей раздражение. Поднимаю тяжелые веки. Надо мной склоняются двое мужчин, одного из которых я уже знаю. Второй: такой же высокий, светлые волосы отливающие золотом, глаза цвета темного янтаря смотрят на меня в упор.
– Поможем, чтобы не мучилась? – спрашивает светловолосый.
– Может всё же обойдется. И не придется никому ничего не рассказывать, – отвечает мой знакомый, пристально глядя мне в глаза.
Что за…? Снова заволокло сознание, и я провалилась в небытие.
Проснулась у себя дома. В комнате бардак; вещи раскиданы, беспроводная настольная лампа валяется на полу, излучая слабый желтый свет. Балконная дверь приоткрыта, ветер колышет тяжелые занавески. В комнате дубак, меня колотит крупная дрожь.
Я встала, обернулась покрывалом и поплелась в ванну, шатаясь из стороны в сторону. Давненько не было такого адского похмелья, и вроде выпила не много. Что-то подмешал, не иначе. Нужно проверить всё ли на месте, как бы чего не спёр этот вампир-имитатор. В ванной первым делом придирчиво осмотрела себя в зеркало; нос цел, а вот синяки под глазами – панда блин! На подбородке темно-бурые разводы. Воспоминания накрыли горячей лавиной. Только со мной могло произойти подобное. Умывание холодной водой привело в чувство. Я пошла на кухню и заварила чай. Не успела сделать и пары глотков, как к горлу подступила тошнота, еле успела добежать до раковины. Напиток с шумом выплеснулся наружу. Желудок полыхнул огнем. За окном висело пасмурное сентябрьское небо, но мерклый свет больно резал глаза. Я вернулась в комнату, закрыла балконную дверь и плотно задернула шторы. Позвонив на работу и сообщив, что заболела, снова завалилась в постель, натянув одеяло по самые уши.
Настойчивый звонок в дверь разбудил меня в восемь вечера. Не знаю, сколько я проспала, но состояние не улучшилось ни на грамм. В голове стоял туман-дурман, под ложечкой сосало, в горле першило, руки ходили ходуном, как у заправского алкаша. И всё какое-то резкое: запахи, цвета, звуки.
Я открыла входную дверь, на пороге стоял мой клыкастый «друг». Я даже сказать ничего не успела, как он бесцеремонно отодвинул меня и вошел в квартиру.
– Жива? Вот принес тебе лекарство.
Он потряс у меня перед лицом термосом, внутри которого, что-то плескалось. Куриный бульон что ли? Какая трогательная забота. Он уверенно направился в кухню. Я скорчила недовольную гримасу и поковыляла за ним. Гость вылил в кружку содержимое термоса и протянул мне. Его взгляд действовал гипнотически, я беспрекословно приняла у него кружку и сделала большой глоток. Сладко-соленая жидкость провалилась в желудок. Я поняла, что это и понеслась в туалет. Стоя перед унитазом, я безуспешно пыталась вызвать рвоту, но организм не собирался отдавать то, что успел урвать.
– Дрянь! Ты что со мной сделал?
Я вскочила и накинулась на него с кулаками. Меня грубо оттолкнули, и я ударилась головой о раковину. Сидя на кафельном полу, я потирала голову, скорей машинально, потому что боли не чувствовала.
– Я тебя даже убивать не собирался. Так чуть-чуть пригубить.
Он протянул кружку, и я принялась жадно из неё пить. Снова рвотный позыв, но нет, всё прошло. Природа взяла своё.
– Добро пожаловать в клуб, – улыбнулся гость, демонстрируя белые, ровные зубы.
– В Бильдербергский?
– А ты забавная.
Вампиры? Не, никогда о них не слышала
Говорят, вампиры не отражаются в зеркале. Брешут. Я очень даже отражаюсь, только мне не нравится, то, что я там вижу. Всё те же большие карие, слегка раскосые глаза, те же высокие скулы, тот же маленький курносый нос и пухлые губы. Только цвет лица болезненно бледный, а на фоне темных волос – смертельно бледный. Ну и где, то неземной красоты создание, в которое я должна была преобразиться? Тело, кажется, стало ещё более худым, оно и прежде-то не обладало аппетитными округлостями… Или это зеркало кривое? Про сверхспособности, тоже, кстати, врут безбожно. Летать мы не умеем, сквозь стены не проходим, да и богатырской силищей не обладаем. Пробовала на досуге согнуть решетки на окнах – ни хрена! Хотя, может это мой личный недостаток.
Я еще раз взглянула на себя в зеркало: возьми меня море и долбани об скалы. От самолюбования отвлек бесшумно вошедший Ян.
– Стучаться не учили? – бросила я, стягивая с кровати простыню и оборачивая вокруг обнаженного тела.
– Принес тебе одежду.
Он положил сверток на край кровати и сделал шаг назад. Я развернула его и выругалась.
– И что это такое?
Он виновато улыбнулся и пожал плечами. Я держала в руках спортивный костюм ярко-розового цвета, со стразами на спине в виде короны и позорной надписью «She’s queen».
– Я ношу 46, а это 42. И почему розовый?
– Что было. Тем более, ей всё равно уже не пригодится…
– С трупа снял?!
Я брезгливо швырнула вещи в угол, как будто они заразные.
– Чего сразу с трупа, она еще живая была.
– Зашибись! Я это не надену!
– Ну и ходи голой! – раздраженно фыркнул он, развернулся, и громко хлопнув дверью, покинул мою комнату.
Я присела на край кровати, надула губы и посмотрела в угол, где валялся костюм. Нужно заметить, что апартаменты, которые мне так любезно предоставили, хоть и поражали своими размерами, были довольно аскетичными. В центре комнаты стояла кровать размера «King size», даже не кровать, а такой мини аэродром. Я когда её увидела, чуть не прослезилась, так переживала, что заставят спать в гробу, а у меня с детства клаустрофобия. У стены стоял большой дубовый шкаф и огромное напольное зеркало в золоченой раме. Пол устилал мягкий ковер с пушистым длинным ворсом.
Ян оказался вампиром молодым, можно сказать зеленым, девяносто лет от роду, хотя на вид больше тридцати не дашь. Его златокудрого собрата звали Кристиан. Несмотря на то, что выглядел он моложе Яна, его возраст перевалил за пятьсот. Когда Кристиан узнал, что я живее всех живых, впал в буйство. Увидев меня на пороге их с Яном жилища, выдрал светильник и пробил кулаком дыру в стене. Потом, правда, успокоился, отнесся ко мне безразлично и холодно, так, пожалуй, относятся к домашним питомцам, каким впрочем, я теперь и являлась. Ян, наоборот, обо мне заботился. Как заботятся о любимом животном, кормят, поят и иногда гладят за ушком, а могут и носом потыкать. Короче говоря: не давал мне сдохнуть. Еще, он охотно делился информацией, правда, мелко дозированными порциями.
Оказывается, вампиры – древний вид. Считается, что они живые покойники, но это не совсем так. Их организм находится как бы в анабиозе, то есть они тоже стареют, только гораздо медленнее, да и смерть от естественных причин им не грозит. Убить вампира можно только через отсечение головы. Температура их тела на семь – десять градусов ниже нормы, человеческой нормы. Несмотря на то, что все обменные процессы происходят у них крайне медленно, раны затягивается довольно быстро. Серебряные пули, кол в сердце ненадолго остановят, но стоит их извлечь, тело обретает «цветущий» вид уже через несколько часов. Даже сломанные шейные позвонки не помеха, проверено на себе. Что касается жажды крови. Вампирам нужны питательные вещества и кислород, но так как их собственная кровь не способна им насыщаться, приходится питаться человеческой. Бедняги, как они наверно страдают! Их легкие почти атрофированы, оттуда и способность долго находится без воздуха. Я как-то предложила использовать гастрологический зонд, подключив к нему кислородный баллон, на меня посмотрели как на насекомое. И пообещали, что еще одна подобная идея и меня надуют, как жабу через соломинку. Что-то они не договаривают, думаю с кровью не всё так просто. Опять же укус вампира не делает из человека вампира, а глоток его крови делает. Свет не сжигает вампира дотла, но попадание на кожу прямых солнечных лучей грозит ожогами разной степени тяжести, в зависимости от интенсивности ультрафиолета и от длительности пребывания. Я порекомендовала им крем от солнца с фильтром 50 SPF, но мне в ответ ехидно промолчали. Чеснок – да. У вампиров на него аллергия, а еще на цветы боярышника. Иконы, распятья, святая вода – нет. Это всего лишь символы, а символ без истинной веры – атрибут совершенно бесполезный. Хотя двести лет назад действовали отменно. А вот на счет гипнотического взгляда – чистая правда. Вампир может внушить что угодно и кому угодно. Вкус, слух, зрение, обоняние, осязание обостряются в тысячи раз. А еще у вампиров своя иерархия. Все делятся на касты:
Правящая верхушка.
Перворожденные или проклятые. Ведут свой род от Лилит. Оплот мудрости и знаний.
Потомки проклятых.
Они власть и закон. И полиция, и палачи. И обвинители и адвокаты. Наш Кристиан как раз из их числа.
Обращенные.
Большая часть. Такие, как я и Ян. Хотя нет, меня почему-то к этой категории не причисляют.
Всякая шантрапа типа упырей.
Их даже сами вампиры недолюбливают. Но меня заверили, что они теперь водятся только на деревенских погостах.
Еще есть люди-послушники.
Они всячески помогают вампирам в надежде обрести бессмертие. Наивные ребята.
Кстати о законах и правилах. Нельзя обращать в вампира без согласия совета старейших, ослушавшимся грозит страшное наказание. Тому, кого обратили, кстати тоже. Так что, моё существование для всех тайна.
Яну пришлось инсценировать мою смерть. Гад сломал мне шейные позвонки и позвонил в полицию. Прибывший наряд обнаружил моё бездыханное тело со свернутой шеей в ванной. Официальная версия – несчастный случай, поскользнулась, упала… Очнулась в морге. Голой и на железном столе. Боли мы почти не чувствуем, а вот зуд от заживающих тканей просто ужасен.
Так вот, очнулась я в холодильнике голой и на железном столе, с нестерпимым зудом в области шеи. Я села, свесив ноги, и осмотрелась. Сразу стало понятно, где я нахожусь, по долгу службы приходилось заглядывать. Появилась мысль о врачебной ошибке. Подумаешь, впала в летаргический сон, что сразу в покойники записывать? Хорошо хоть медэкспертизу провести не успели, а то получилось бы как в анекдоте: «Вскрытие показало, что больной умер от вскрытия». Из освещения горела только голубая бактерицидная лампа, источая неприятный специфический запах. На бедре размашистым почерком зеленкой красовались мои фамилия имя отчество, а на запястье бирка с номером. Простынями здесь, видимо, небогаты, поэтому я встала и пошла искать, чем прикрыться, стыдно как-то нагишом разгуливать. Из холодильной камеры, я попала в секционный зал, здесь было пусто, чисто и темно, так же горела бактерицидная лампа, распространяя тихое монотонное гудение. Имелось маленькое окошко, пропускающее лунный свет. Сколько же я провела в отключке? Нужно сказать, что я прекрасно ориентировалась в темноте. Покинув секционную, я вышла в небольшой коридор и зашла в первую же дверь. Комната оказалась кабинетом, здесь стоял стол пара стульев, стеллаж с документами и платяной шкаф, в котором я нашла медицинский халат, слегка грязный и пропавший формалином, но другой одежды не было. Там же нашлась и обувь, стоптанная и на четыре размера больше, но не босиком же ходить. В кармане халата обнаружилась медицинская шапочка, жутко мятая, можно и её напялить, но я посчитала это лишним.
Когда я оделась и собралась уходить, на плечо легла рука. Я чуть не взвизгнула от неожиданности. Это оказался Ян, одетый в голубые джинсы, черную кожаную куртку и водолазку. Как он сумел так бесшумно подкрасться в тяжелых армейских ботинках?
– Быстро ты восстановилась, – сказал он, окинув меня взглядом. – Я думал, только к утру очухаешься.
– Ты здесь что делаешь?
– За тобой пришёл. Я заберу твои документы, а ты пока найди свободную каталку.
– Каталка зачем, я ж ходить могу?
Он вздохнул и закатил глаза.
– Только дежурному об этом знать не обязательно.
Я попала сюда в качестве трупа и также должна была это место покинуть. Бесхозная каталка стояла вдоль стены, на ней валялась простынь не первой свежести. Я скинула обувку, улеглась и накрылась, как полагается.
Ян сказал охраннику на выходе, что перевозит мое тело в другое учреждение по настоянию родственников и с разрешения начальства морга, ткнул какие-то бумаги с гербовой печатью и покатил меня прочь, пока тот сидел и хлопал пустыми глазами. Он вывез меня на улицу и подкатил машине. Я откинула простыню и слезла с каталки. Шершавый асфальт карябал босые ноги. Температура воздуха опустилась ниже десяти градусов, но холода я не ощущала. Осенняя прохлада приятно обдавала тело под продуваемым всеми ветрами халатом. Миллионы различных звуков, я слышала их все. Шуршание листвы, щебет ночных птиц, рёв моторов машин вдалеке, голоса медперсонала из соседнего корпуса, звук работающего телевизора из открытой форточки больничной палаты. И запахи, множество всевозможных запахов. Запах ночного воздуха, запах чужого пота и медикаментов на моем халате, запах дыма дешевых сигарет, запах повядшей цветочной клумбы, тошнотворный запах больничной еды и сильнее прочих запах крови.
– Так и будешь стоять, как старый уличный фонарь?
Я обернулась на ласковые и приветливые окна морга и села в машину. Двенадцать лет работы в больнице, тем более в реанимации накладывают свой отпечаток, без цинизма не выжить, но и об эмпатии забывать нельзя.
Моим родителям, живущим в другом городе, отослали урну с якобы моим прахом и свидетельство о смерти. На собственные похороны не пустили, дескать, опасно, вампиры секут поляну, чего доброго учуют неладное. Оказывается, у вампиров есть список потенциальных жертв. Люди, никому не известные, хронически одинокие, не имеющие близких родственников. Больные в него не входят, старики тоже, молодая здоровая кровь полезней. Так вот, оказывается, я была в этом списке, собственно, поэтому меня Яну и скормили. За людьми из списка наблюдают предельно внимательно, вдруг ненароком вампир влюбится в жертву, да и обратит без одобрения начальства. Был прецедент.
Я подобрала злосчастный розовый костюм и натянула на себя, предварительно обнюхав. Он пах потом и тяжелыми духами. Могли бы постирать. Я и при жизни не особо душилась, а сейчас, когда обоняние обострилось донельзя, вообще резких запахов не переносила. Штанины были коротки на десять сантиметров, как и рукава, но не нагишом же правда разгуливать. Отсутствие нижнего белья тоже малость нервировало. Отсалютовав своему отражению, я направилась в гостиную. Его Величество, Кристиан не любит, когда заставляют ждать. Я потерла шею, которая всё еще дико зудела.
La Mort de trois[2 - Смерть троих (франц.).]
Странное у нас образовалось трио: Кристиан – типичный злобный кровопийца, Ян – милейший из кровососов, и я – вампирское недоразумение. Кусать живых я оказалась наотрез, поэтому Ян таскает мне донорскую кровь. Кристиан злится, но уже молча. К последнему у меня противоречивые чувства; с одной стороны хочется забиться под диван и плакать, с другой огреть его по голове чем-нибудь тяжелым.
Когда мне первый раз привели «пищу», тщедушного худого паренька, я закатила истерику. За что Крис поклялся уморить меня голодом, а за «Криса» вообще открутить башку. Я психанула и убежала. Паренька, кстати, осушили до дна, это мне Ян потом рассказал, который не брезговал свежатиной, хоть и предпочитал донорскую кровь.
Ян, мои косяки принимает снисходительно и без раздражения. Я завариваю себе растворимый кофе в кружке (нашла на кухне) и расхаживаю с ней по дому, сигнализируя таким образом, что встала. Пить его, конечно, не могу, так чисто для проформы. Некоторые привычки неискоренимы. Или просто мне нравится действовать Кристиану на нервы; видя его корчи, меня захлестывает волна экстаза. В конце концов, я его так достала, что он взял и всё выкинул. В отместку я расколотила банку маринованного чеснока, которую обнаружила в кладовке. Такое светопреставление началось: все бегали, суетились, матерились, открывали окна, звонили уборщикам, а потом мирно ждали их на крылечке перед домом.
– Она это специально, – тыкал в меня пальцем Кристиан.
– Она же не враг самой себе, – заступался Ян.
На меня смотрели две пары глаз, а я изображала лицо человека с тяжелой травмой головного мозга. Горло резало, как будто наелась битого стекла, глаза жгло огнем, ноздри щипало, но чёрт возьми, оно того стоило.
Мы сидели в роскошной гостиной на массивном красном диване. В огромном камине отделанном серым мрамором уютно потрескивали дрова. Окна обрамляли тяжелые шторы из темно-синего бархата. Огромная хрустальная люстра отбрасывала разноцветные отблески на белый с лепным карнизом потолок и синие, в тон штор, шелковые обои. Тяжеловесная антикварная мебель выглядела, так, словно её доставили непосредственно из резиденции Людовика XIV. Качеству и количеству статуй мог позавидовать любой музей. Полы из почти черного дерева были натерты до блеска, ни чем не выдавая проводившихся здесь кровавых ритуалов. Во всё это «чудовищное» великолепие не вписывалась только я, в своем нелепом розовом костюме, который даже не мой. Сами вон вырядились, как на светский раут, мимикрируют под интерьер. Ян по-хозяйски положил мне руку на колено, Крис бросил в нашу сторону презрительный взгляд. Я не отрываясь смотрела на огонь, погрузившись в воспоминания.
Мне до последнего не хотелось верить, что они вампиры, что я – вампир. Когда Ян привёз меня сюда прямиком из морга, я думала, что это просто два эпигона, слишком увлекшиеся вампирской тематикой. Я билась в истерике, орала, что они психи, угрожала полицией. Даже моё чудесное воскрешение меня не убедило. Про то, что на днях лакала кровь из кружки, думать забыла. Меня заперли в небольшой комнате, в которой из мебели только занавески на окнах. Первая проскользнувшая мысль – конечно бежать. Я резко распахнула шторы и обнаружила толстые кованые решетки, меня охватила паника. Это сейчас я строю из себя долбанного Кибальчиша, а тогда я действительно испугалась. Я металась по комнате, пока не наступила на что-то. Это оказалась заколка-невидимка. Меня хлестнула страшная догадка. Я здесь не первая! Навыков взломщика у меня не имелось, но сидеть и ждать неминуемой гибели тоже не могла. Я провозилась с дверью около сорока минут прежде, чем та открылась. Коридор оказался пустым, дом вообще будто вымер, ни единого звука. На полусогнутых ногах я двинулась в сторону лестницы. Холл напоминал дорогой, старинный отель. Красная ковровая дорожка на полу, на удивление чистая. Стены покрывали панели из темного дерева, увешенные позолоченными бра, которые горели бледным светом. На дверях не хватало только табличек с номерами. Я насчитала семь комнат, самая последняя та, в которой держали меня. Когда я, наконец, достигла лестницы, за спиной раздался голос Кристиана. Я, не оборачиваясь, пустилась вниз, но он, перескочив через перила, спрыгнул со второго этажа и приземлился прямо передо мной. В его глазах полыхала тьма, я никогда не забуду этих глаз. А потом он просто свернул мне шею, как котенку.
Я очнулась в большой темной комнате, меня раздели и накрыли одеялом. Шея болела и чесалась, даже не сама шея, а внутри неё. У моей постели сидел Ян и грустно улыбался.
– Не зли его. Убить тебя он, конечно, не убьёт, а вот боль причинить вполне способен.
Да я и так это поняла, прочла в его пылающих глазах.
Я сидела, закинув ногу на ногу, и болтала босой стопой, сверкая черным шеллаком на ногтях. Носить яркий маникюр в больнице возбранялось, вот я и отрывалась на педикюре, как могла. Снабдить меня обувью так никто и не удосужился. Парни вели светскую беседу. Прямо семейная идиллия какая-то.
– Эти новообращенные совсем страх потеряли, десять лет как обратились, а ведут себя, как первородные. Куда катится это мир, – причитал Кристиан.
– Стреляться, непременно стреляться! – пошутила я.
– Может, ей уши оторвать для разнообразия? – задумчиво произнес он.
Кристиан никогда не обращался ко мне напрямую.
– Липа, лучше молчи, целее будешь, – вступился Ян.
Липа, потому, что Лиза Павловна. По крайней мере, Ян объяснил так, но я думаю потому, что вампир из меня, как из говна пуля.
Кристиан посмотрел на часы и, сославшись на дела, поспешил нас покинуть, бросив в мою сторону надменный взгляд.
– На свидание? – подмигнула я Яну, как только входная дверь хлопнула.
Тот недоуменно посмотрел на меня.
– Ян, тебе никто не говорил, что ты жуткий тормоз, тем более для вампира. У Криса свидание?
