скачать книгу бесплатно
Напротив друг друга мы сидели на кухне еще долго. Я закончил свой рассказ, а Оксана молчала. Наверняка она не могла поверить моим словам, потому что не помнила меня. Наконец-то девушка встала с места и подошла к шкафу, где лежал ее школьный альбом с фотографиями. Потом она вернулась к столу и перед собой положила все то, что могла вытащить из фотографий. Листала она недолго. Ей сразу бросился в глаза наш выпускной класс и моя фотография с подписью Иванов Николай. Она замерла на месте, а потом посмотрела на меня. Что в это время подумала девушка, я не знаю, но увидел, как она активно начала листать альбом и рассматривать другие фото.
– Странно, – вдруг заметила девушка. – Ты есть на всех фотографиях, начиная с первого класса, а я тебя не помню.
– Теперь ты знаешь мою историю, – произнес я, а потом добавил: – Печальную историю. Не было никакого смысла тебе врать. Я еще тогда подумал, что расскажу тебе всю эту правду и буду надеяться на то, что ты меня поймешь. А потом предложишь мне какую-нибудь другую альтернативную жизнь. Как мне быть дальше? Что делать, если тебя все забывают?
– Да, Коля, – вздохнула она. – Тебе сейчас не позавидуешь. Попал ты в серьезную ловушку. И такую ловушку, что и посоветовать тебе мне нечего. Я, наверно, буду солидарна с твоей бывшей девушкой. Тебе надо уезжать отсюда. Необязательно далеко. Достаточно перебраться в соседний город, а там начать жить ради себя. Подруги тебе все равно не завести, оттого что на следующий день о тебе она и не вспомнит. Ну или только на один день. Так что отдохни здесь и подумай хорошенько. А когда будешь уходить, дверь захлопни. Мне сейчас нужно бежать на службу. Заговорились мы с тобой. Извини, Коля. Я тебе ничем не смогу помочь, даже если этого очень захочу. Тебе нужно самому решить, как встать на ноги.
Оксана второпях засобиралась на службу, а потом вышла из квартиры, оставляя меня одного с моими мыслишками о хорошей жизни. Но эта девушка и не подозревала о том, что мы с ней жили вместе уже полгода. Сначала я ложился спать, чтобы обнулить ее память и наш разговор. Потом выходил из ее квартиры и, отбрасывая все свои мысли, удалялся все дальше и дальше от этого города. Меня пугало одиночество. Пугало то, что теперь я никому не нужен. И это тревожное состояние возвращало меня в родной город. Вечером я снова заходил в тот же самый бар и встречал там Оксану. По делам службы она каждый раз бывала в этом баре: то ли патрулировала его территорию, то ли это было какое-то вечернее задание – объезжать подобные заведения и убеждаться в том, что и снаружи, и внутри там царит хорошая атмосфера, заглядывала сюда. В этом месте она и встречала незнакомца – меня. Чтобы узнать, что я за птица и как сюда залетел, подсаживалась ко мне за столик, и все повторялось заново.
Боек ее револьвера я подпилил в первый же день. И теперь при каждом нажатии на спусковой крючок выстрела не происходило. Это давало мне возможность дольше заниматься с ней утренним сексом. А потом как ни в чем не бывало выходить из квартиры и отправляться на новые дела. Единственное, что в нашем сожительстве мне не нравилось, так это то, что я каждый раз рассказывал ей одну и ту же историю. Кажется, за полгода я ее вызубрил наизусть.
Как же мне было мучительно больно смотреть на маму, которая проходила мимо меня и не узнавала собственного сына. Видеть мою любимую девушку, которая веселилась с подружками, а меня просто не замечала. Даже когда ее подружки хотели подойти ко мне и познакомиться, она просто стояла в стороне, смотрела на меня и не узнавала. Мое сердце не выдерживало такой боли, я убегал и выл, как голодный лесной волк-одиночка, отбившийся от стаи. Теперь все. Я решил, что возвращаюсь обратно в Афганистан. Мне нужно найти эту девочку, которую я привел к подземным горным жителям. Пусть они все изменят. Отменят мое желание быть бессмертным и возвратят все то, что было раньше. Я хочу, чтобы мама меня помнила, а девушка меня любила и ждала. Я уже за все заплатил сполна. Все выстрадал. Надо просто найти их и попросить все вернуть назад.
Сегодня я решил, что в последний раз сплю с этой мартышкой, а потом уезжаю в Афган. За полгода я накопил достаточно денег для своего далекого путешествия. Главное, чтобы их поменяли на местную валюту – афгани. Никогда бы не подумал, что буду зарабатывать рубли, обирая местных барыг. Они продавали шмотки на рынках и в качестве продавца нанимали меня. Я торговал, как положено, по их придуманным правилам. Вот только всю заработанную за этот день выручку забирал себе в карман, а потом с ней сбегал. На следующий день они помнили, что их обчистили, но забыли, как выглядел этот злодей. Это было мне только на руку. Я смог устроиться и к другим местным торгашам, проделывая с ними все то же самое. Итак, за полгода я перешерстил три или даже четыре рынка и успел поработать у каждого беспечного торгаша. Для них эта сумма восполнялась быстро, ну а мне – отличный заработок.
Чтобы все же не опуститься до уровня заурядного бандита, я решил завершить отношения с Оксаной и отправиться на поиски того места, в которое когда-то мы попали, будучи в окружении. Там, где был ранен наш командир, который и приказал мне отвести девочку в то безопасное место. Невероятно, но оно снится мне каждый день. Наверное, я сейчас должен быть там. И я уже еду.
Утомительные поезда меня уже больше не тревожили. Я выбрал другой вид транспорта. Авиарейс Москва – Душанбе мне больше импонировал, чем старый железный раскачивающийся вагон поезда. И я отправился в аэропорт. Паспорт свой восстановил достаточно быстро: сказал, что потерял. Вот и сбылась мечта моей жизни. Я сейчас являюсь полноправным жителем советской республики. Куда хочу, туда и отправляюсь. Невзирая на то, что я молод, уже могу себе позволить путешествовать по всему Союзу. С загранкой, конечно, сложновато. Придется переходить границу нелегально. Еще не задумывался, как это будет, но уже решил, что перевал нужно делать с каким-нибудь караваном. А для этого мне следует лететь из Душанбе в Хорог. Перелет там стоит не так дорого, приблизительно рублей 16, а время в пути всего лишь час. Тогда-то мне и надо будет внимательно осмотреться и найти нужный нелегальный переход.
Вскоре я прибыл в Душанбе. Отдохнув пару дней в местной гостинице, решил купить билет на самолет ЯК-40. А еще через пару часов совершил посадку в Хорогском аэропорту. Чтобы отправиться к поселку Ишкамыш, необходимо было переодеться в одежду местных жителей. Вот и решил посетить вещевой рынок города Хорога. Горожане, попавшиеся мне на пути, подсказали, в каком месте он находится, и я на местном автобусе через полчаса был уже на месте.
Блуждая между прилавками этого рынка, я привлек к себе внимание одного из важных торговцев. Он подозвал меня к себе рукой, а потом спросил:
– Ты что-то здесь ищешь? Может, я тебе помогу? Подумай, я знаю здесь многое.
– Я хотел бы купить одежду ваших жителей.
– А чем тебе твоя европейская не нравится?
– Мне нужно попасть в Афганистан. Очень надо.
– В Афганистан? – Вдруг его глаза загорелись каким-то диким азартом, будто все мои деньги уже в его кармане. – А деньги-то у тебя есть?
– Рубли. А что, надо афгани?
– Нет-нет, рубли – это хорошо, – произнес он. – Видишь, у той лавки стоит уважаемый человек. Я ему скажу, и он тебе все подберет по размеру. Ты купишь такую одежду, в которой ходит настоящий моджахед. Она у нас тоже продается, не напрямую, понимаешь.
Я кивнул, и торговец подбежал к тому человеку среднего роста, смуглому с небольшой черной, как уголь, бородой, но без усов. Он осмотрел меня, а потом дал торговцу какую-то сумму денег. Тот поклонился ему, а торговец наконец-то вернулся ко мне.
– Все хорошо, парень. Я переговорил с ним. Он сейчас к тебе подойдет и поможет выбрать одежду, а потом ты вместе с его караваном сможешь перейти в Афганистан. Считай, что тебе повезло. Я же говорил, что знаю здесь многое.
– Хорошо, – обрадовался я. – Вы решили все мои проблемы. Сколько я должен за это?
– Что ты, что ты… Не мне будешь должен, а этому человеку.
Я познакомился с ним довольно быстро. Его зовут Сатам. И родом он из села Сумджин, что на развилке реки Сумджин. Гоняет караваны со скотом, закупает здесь корма и продает мясо. Сатам охотно согласился на просьбу подобрать мне одежду и еще он сказал, что проводит меня до его собственного села. Ну а дальше мне придется идти одному.
– Если хочешь, – произнес он, – я тебе потом продам ишака, и ты пойдешь дальше в Ишкамыш.
– Я подумаю.
– Подумай, от таких предложений не отказываются.
Вскоре, если бы не выдавало меня мое европейское лицо, я стал похож на одного из местных жителей. Правду сказать, я не знал, что одежда афганцев различалась в зависимости от племени, района обитания и социального положения. Но штаны – изар, и рубаху – перухан, я для себя приобрел. Мне стало как-то немного посвободнее и покомфортнее, чем в моей бывшей европейской одежке.
Вечером мы двинулись с караваном в Афганистан. Переходили границу как-то спокойно. Пока продажные военные считали полученные деньги, я шмыгнул мимо них и растворился в темноте. Но люди Сатама меня из вида не упускали. Следили за каждым моим шагом, а когда мы отошли от границы далеко, то решили устроить привал. Меня сразу завели в отдельный шатер и сказали, чтобы я не выходил оттуда до утра, а потом возле входа приставили конвой. В шатре находился еще один человек. Это была девушка, которая пыталась скрыть от меня свое лицо, хотя я его и так практически не видел. Освещение здесь не было предусмотрено. Но один из охранников вошел внутрь этого шатра и тут же решил проблему. Он принес нам какую-то лампу, а потом включил освещение поярче.
– Спать будете при свете, – констатировал он. – Так мы будем видеть, что вы здесь и никуда не сбежали.
Когда он покинул шатер, то моему возмущению не было предела.
– Зачем это? – удивился я. – Что за отношение к нам? Надо пойти и сказать об этом Сатаму. Просто безобразие какое-то.
Как только я собрался выйти из шатра, услышал голос девушки:
– Стой! Не выходи туда. Иначе они изобьют тебя палками.
– Палками? Как это? За что?
Я подошел к девушке поближе и сел напротив нее.
– Ты такой же раб, как и я.
– С чего ты взяла, что я раб?
– По твоей одежде, – ответила она. – Здесь все рабы носят такую одежду, и, видимо, ты не исключение из правил.
И тут я вспомнил самодовольное лицо торговца, когда Сатам отсчитывал ему деньги. Так просто можно на рынке продать любого человека, который и не подозревает ни о чем. Ну уж нет. Я этого так не оставлю и буду бороться за свою свободу.
– Не желаю быть рабом! – произнес я. – Вот пойду и скажу им об этом. Что это они себе возомнили? Сейчас я их сам сделаю рабами, и довольно быстро.
– Тише, не кричи так, – замахала руками девушка. – Они сейчас сюда влетят, как бешеные, и нас с тобой изобьют палкой. А я не хочу быть битой.
– При чем здесь ты?
– Скажут, что я тебя спровоцировала на это.
– И что теперь? Мы должны смириться?
– Но и сгоряча не стоит этого делать, – снова произнесла она. – Лучше расскажи, как ты попал в рабство. Ты же не один из нас, азиатов. Твое лицо похоже на европейское. А европейцев они в рабство не берут.
– И не возьмут, – буркнул я. – На рынке ко мне подошел человек и предложил свою помощь, когда узнал, что мне надо нелегально попасть в Афган. Я согласился. Тогда он меня одел в эту местную одежду, а потом провел через границу. Сказал, что нам всем нужно отдохнуть перед дорогой. Его люди привели меня сюда, в этот шатер.
– Значит, обманули тебя. Это бывает здесь сплошь и рядом. Многих моих знакомых по такой же схеме перетянули сюда, в Афганистан, и сделали из них рабов. Работорговцы заправляют здесь всем и продают кого угодно. Вот и тебя, европейца, взяли.
– Ну а ты? Как ты оказалась здесь?
Девушка глубоко вздохнула, а потом произнесла:
– А у меня более печальная история. К нам в дом вломились вооруженные люди и убили моих родителей. А меня с тремя моими родными братьями усадили в машину и отправили к работорговцам. Братьев моих забрали в один караван, а меня в другой. Вот так я и оказалась здесь, в этом шатре.
– Не переживай, – подбодрил ее я. – Мы выберемся отсюда. Я еще не в таких передрягах побывал. И тебе обещаю: когда найдем твоих братьев, освободим их из рабства. Вы снова будете вместе, можешь даже не сомневаться. Как хоть тебя звать-то?
– Мое имя означает звезда. И зовут меня Юлдуз.
– Хорошо. А меня можешь называть Николай, или Коля. Называй, как тебе нравится.
Но я не успел услышать ее ответа. Наш шатер распахнулся, и в него ввалились два конвоира, пинающие прикладом от автомата какого-то советского солдата.
– Сиди здесь, с ними, – прорычал один из мучителей. – Попытаешься убежать, прирежу, как барана.
Они мельком посмотрели на нас, а потом вышли из шатра. Солдат тут же забился в угол, сел на коврик и обхватил руками свои коленки.
– Этого что, в плен взяли? – удивилась Юлдуз.
– Не знаю. Но, возможно, его продадут боевикам. Надо выбираться отсюда. И этот солдат нам сможет помочь в этом.
– Но как? Незаметно не получится. А в остальном – это опасно.
– Вся жизнь наша состоит из опасностей. Что же, теперь не жить, что ли? Ты решай сейчас: остаешься здесь или идешь со мной?
– Я не знаю.
– Не знаешь, тогда оставайся, может быть, твои братья тебя найдут, если сбегут от опеки своего хозяина. Свобода останется для тебя лишь мечтою. Мне очень жаль, детка.
Я подошел чуть ближе к солдату и сел рядом с ним. Он поднял голову и посмотрел мне в глаза.
– Чего надо? – грубо прохрипел он.
– Как звать-то тебя, служивый?
– Это не твое дело. Ты такой же пленный, как и я. А у пленных нет имен.
– Зря ты так, – произнес я. – Я к тебе по делу, а ты даже разговаривать не хочешь, нос от меня воротишь.
– Говори уже или уйди к своей бабе.
– По поводу пленных ты точно подметил, – похвалил его я. – Но я хочу уйти отсюда, освободиться от этого плена и освободить тебя.
– Ты не представляешь, что там за мужики стоят. Просто так с ними не справиться. Это просто ящеры какие-то. Один его удар, и ты труп. – Он отвернул от меня голову и что-то прошептал неприличное.
– Ладно, если хочешь стать кошерным мясом, знай, что боевики из тебя его сделают, и в самое ближайшее время. Ну а если хочешь рискнуть, присоединяйся. Я никого неволить не хочу. Если я решил, что уйду отсюда, то обязательно это сделаю, с тобой это будет или без тебя, не имеет ровно никакого значения.
– Хорошо, что я должен буду делать?
– Незаметно заберешь у них оружие.
– Да ты с ума сошел!
– Этих амбалов я возьму на себя. Выйду из шатра и отвлеку их от оружия. Наверняка оно у них висит на дереве или лежит на земле. Это ты и выяснишь.
– А если у них с собой?
– Не думаю. Они уверены в своей силе. Поэтому и стрелять не станут. Мы им нужны живые. За мертвых денег не платят. А их хозяину нужно продать нас, и подороже. Поэтому они пойдут на меня или с голыми руками, или с ножом. Когда завладеешь оружием, окликнешь их. А когда они бросятся на тебя, то застрелишь.
– Нет, нашел дурака. Я даже выстрелить не успею. Они метнут в меня нож.
– Слушай, как же ты воевал, если всего боишься? Как же тебя раньше-то не застрелили свои же товарищи?
– А ты как будто знаешь, что там, в армии, было?
– Так я же бывший десантник из 783-го разведывательного батальона.
– Десантник он, – передразнил солдат. – Ваш батальон обосрался, когда его высадили не туда. Командира подстрелили. Если бы не подкрепление, все вы там и сдохли бы.
– Да я тебя сейчас этими руками задушу. Избавлю этот мир от такого дерьма, как ты.
– Но-но, – попятился он назад. – Мы сейчас в одной упряжке. Если эти чудовища услышат здесь шум, тебе же первому голову открутят. А я им расскажу, что ты хотел из шатра сбежать.
– Болван! Ты мог бы сейчас мне помочь. А я бы тебя довел до твоей части. То есть помог бы тебе.
– Сам ты чурка! – произнес он. – Не для того я из части сбежал, чтобы ты привел меня обратно.
– Так ты дезертир, что ли?
– Сам ты год не умывался. Я сбежал во время боя. Теперь я числюсь как без вести пропавший, а это уже кое-что. Не хочу больше войн и перестрелок. А хочу стать фермером. Выучу их местный язык, как ты, а потом подамся в Пакистан.
– Да уж… И ждут они тебя там с распростертыми руками, фермер, блин.
– У каждого своя мечта.
– А что же ты свою мечту в Союзе не воплощаешь? Пакистан ему подавай.
– В Союзе? Ты даун, что ли? Там нет ничего, все обворовали и вынесли. А Горбачев ничего сделать не может. Так ты правда думаешь, что мне стоит создать фермерство в Союзе? – усмехнулся он. – А потом какие-нибудь уроды вроде тебя возьмут и все растащат? Союз – это такая страна, где каждый тащит то, что плохо лежит. Ну уж нет, я не такой тупица, как ты обо мне думаешь. И помогать тебе не стану. Хочешь отсюда идти – иди. Так уж и быть, я не буду тебя сдавать.
Он окончательно отвернулся от меня, давая понять, что разговор окончен.
Беглым взглядом я окинул дезертира, а потом вернулся к Юлдуз и опустился на коврик, что лежал напротив нее.
– Что? – она попыталась взглянуть мне в глаза. – Не получилось его уговорить?
– Он боится, – отмахнулся я. – Мне все равно надо отсюда свалить. И не важно, вы поможете мне в этом или не вы. Я все равно отсюда уйду. Сейчас только переведу дыхание немного и рвану.
– А давай я помогу тебе? Ты только скажи, что нужно сделать?
– Поможешь? – удивился я. – Правда?
– Ну же, рассказывай, пока я не передумала.
